***
Тело Цзян Чэна было невероятно тяжелым. Словно на него сели сразу несколько тяжелых призраков, которых обычно призывал Вэй Усянь. Он ощущал мягкие и теплые перины, на которых лежал, они так напоминали облака. Открывать глаза совсем не хотелось, но он ощутил легкое дуновение ветерка, что скользнуло по лицу. Шум воды, голоса где-то вдали. Он приоткрыл серые глаза, смотря в потолок комнаты, будучи несколько дезориентированным в пространстве. Комната совсем не была похожа на ту, что ему предоставили в Цинхэ Не. Он поморщился, когда низ живота резанула боль. Распахнув глаза, он резко сел, коснувшись пальцами живота и взглянул вниз. Он осмотрел комнату, тяжело задышав от страха. Все было таким ярким, что он даже задался вопросом, а не умер ли он? Что произошло? Он только помнил, как корчился в Нечистой Юдоли от боли, потом, кажется, у него пошла кровь и последнее, что он помнил — это как Лань Сичень закричал его имя. Фусума приоткрылись, впуская внутрь служанку. Она ахнула, едва не выронив свежие цветы, рванула из комнаты, крича: «Глава клана очнулся!». Почти через мгновение в комнату залетел Лань Сичень. Он подлетел к кровати любимого, беря его руки в свои, целуя их, что-то шепча себе под нос, похожее на слова благодарности. Он прижался к его рукам лбом, а Чэн почувствовал теплую влагу. Он удивился, аккуратно выпутывая руки и касаясь двумя пальцами подбородка мужчины, заглядывая в его глаза своими. — Что случилось? Чего ревешь, глупенький? — Ты спал почти семь дней, — произнес Хуань, смотря на любимого. — Ты так испугал меня, Чэн, — он тяжело вздохнул, прижавшись ко лбу любимого губами, отстраняясь. — Чэн, ты чудо. Ты самый чудесный омега, клянусь Небесами. Ты родил прекрасных детей. Они так красивы, так похожи на тебя. Их глаза — они твои. Когда я посмотрел в них, то увидел самого тебя. Чженйи тоже здесь, он скоро придет. Он тоже уже видел своих брата и сестру. — Мальчик… и девочка? — едва слышно прошептал омега и выдохнул. — Такие прекрасные близнецы. Я так люблю тебя, Чэн, — Сичень прижался своими губами к губам Чэна, закрыв глаза. Ваньинь ответил на поцелуй, все еще будучи удивленным такой новости. У него сын и дочь. Как же давно он мечтал о дочери. Он всхлипнул, углубляя поцелуй, обвивая руками шею Альфы. Он даже не обратил внимания на боль в животе, целуя любимого, который был рядом, как и пообещал. Разорвав поцелуй, Чэн выдохнул, приоткрывая глаза и осматриваясь. — Но где они? Где наши дети? — Их скоро принесут, — улыбнулся мужчина. — Как их имена, Чэн? Мальчика я позволил назвать себе, но имя для девочки предоставил тебе. Юнксу. — Ксуюань, — шепнул Чэн, улыбнувшись. — Я уже давно придумал его. И мне нравится имя, которое придумал ты. Лань Юнксу и Лань Ксуюань. — Ты… ты хочешь дать им фамилию моего клана? — Я решил. И долго думал над этим. Теперь отец моих детей никуда не сбежит, — ухмыльнулся Чэн, смотря в глаза любимого. — Но знаешь, больше никаких беременностей и детей. — Все, что ты скажешь, любовь моя. Все, что ты пожелаешь. Они крепко обнялись, а Сичень уложил голову Чэна на свое плечо, прикрыв глаза, поглаживая его по распущенным волосам. Они были слегка спутаны, но все это было делом поправимым. Через пару минут в комнату вошли Чженйи и Не Хуайсан, которые несли в руках небольшие свертки. Старший сын счастливо улыбался, присаживаясь на кровать родителя, а Чэн только тихонько выдохнул, принимая первый сверток на одну руку, а на вторую другой, от Не Хуайсана. Если бы не цвет ткани, в которую были завернуты близнецы, то Чэн точно не различил бы их. Они были похожи на маленьких небожителей, их лик был такой светлый, что Ваньинь не сдержал слез. Он всхлипнул, роняя слезы на щечки детей, прижимая их к себе. Остальные молчали, позволяя Чэну насладиться временем с детьми. Они были спокойны, совсем не капризничали и лишь смотрели на своего папу, который продолжал лить слезы счастья. Лань Сичень ошибся, дети снова были его вылитой копией, только и правда с глазами самого Ваньиня, в глубине которых мелькал цитрин. Безумно красивые, настолько, что у Ваньиня разрывалось сердце. Любимые дети. Он вскинул взгляд на Чженйи, который понял папу без слов, подвинулся поближе и позволил чмокнуть себя в лоб. Лань Сичень обнял Чэна за талию, улыбнувшись и взглянув на детей. — Они все это время были такими спокойными. Они даже ни разу не плакали, представляешь? — Наконец-то мои дети характером в отца, — беззлобно протянул Чэн и прыснул, взглянув на Чженйи, который обиженно надул губы. — Между прочим, тебе со мной скучно не было хотя бы. — Еще бы, — улыбнулся Ваньинь и взглянул на детей, уже чувствуя от них легкие всполохи духовных сил. Он сам лично займется их тренировкой, когда они достаточно подрастут. — Как вы назвали их? — Лань Ксуюань и Лань Юнксу. — А кто же станет Цзян? — ухмыльнулся Чженйи. — Пап, ты что-то совсем не подумал о будущем клана. — Когда Юнксу подрастет, то станет главой, если захочет. А если нет, то отдам место главы Ксуюань. Кстати, а кто… кто старше? — Ксуюань родилась первой. Юнксу второй. Их разница во времени десять минут, — улыбнулся Чженйи. — Лекари боролись за твою жизнь после их рождения. Это была сильная нагрузка. Вздохнув, Ваньинь вновь взглянул на близнецов. Они надули свои пухлые губки и видно хотели есть. Передав сначала Юнксу Сиченю, он одной рукой опустил ханьфу, прижимая к себе Ксуюань, которая с жадностью принялась есть. Не Хуайсан и Чженйи тактично отвернулись, тогда как Сичень с удовольствием смотрел на такой нежный вид любимого. Он улыбнулся уголками губ и отвел взгляд, когда омега вскинул на него уничтожающий взгляд. Накормив близнецов, Ваньинь аккуратно уложил их на постель рядом, наблюдая. Чженйи и Хуайсан ушли, ибо нужно было дать Чэну отдохнуть. Сичень же остался рядом с любимым и детьми, наблюдая за тем, как Ваньинь уснул. Через некоторое время прибежал Жусун, который сразу же подлетел к Цзян Чэну, расспрашивая у него о его состоянии. Он был испуган, заплакан и Ваньинь сразу же поинтересовался у мальчика, что же случилось. Тот ответил неоднозначно, лишь кинул взгляд на близнецов и отвернулся, шмыгнув носом. Чэн понял все сразу, попытался объяснить, что мальчика никто не перестанет любить после рождения близнецов, но тот только расстроился сильнее. Ваньинь только крепче обнял Жусуна, чмокнув его в висок и мальчик хоть немного расслабился. Чэн очень понимал его. Также он себя чувствовал, когда в их семье появился Вэй Усянь. Удалось уговорить Жусуна, что никто не разлюбит его. А как же сильно будут его любить младшенькие, когда подрастут, ведь Жусун будет защищать их и любить в ответ, играть с ними. Пусть их разница в возрасте была довольно ощутима, но как же они будут поддерживать друг друга. Ваньинь улыбнулся, когда А-Сон склонился над близнецами и каждого несмело чмокнул в маленькую щечку. Юнксу только крякнул что-то непонятное, а Ксуюань засопела. Ваньинь засмеялся над тем, как же засветились глаза Жусуна, а Сичень улыбнулся на это. Камень с его души упал. Все его дети поладили между друг другом. Очень быстро Ваньинь пришел в норму. Он смог нормально ходить, ведь раньше постоянно прихрамывал. Еще бы, вытолкнуть из себя двух детей, да еще и едва ли не умереть от потери крови, он был невероятно сильным человеком, который это пережил. И не только это. Сичень искренне восхищался им. Вэй Усянь тоже находился в Пристани Лотоса вместе с мужем и детьми, только Лань Сычжуй вызвался поехать в Ланьлин, чтобы проводить Цзинь Жуланя вместе со своим другом. Омега помогал своему брату, как мог, с детьми и вообще с кланом. Работа никуда не девалась и Ваньинь попросту держал детей при себе, иногда отдавая Сиченю и Вэй Ину, который старался помогать, но со своей крошкой на руках это было сложнее. Однако, он показывал Лань Сиченю, как правильно ухаживать за девочками, ведь им нужен был несколько другой уход, нежели мальчикам. Лань Жусун бегал всегда рядышком, наблюдая за этой канителью. А время летело так неумолимо быстро. Ваньинь и оглянуться не успел, как вдруг близнецам был уже год. Они уже могли сами ходить, изредка говорили какие-то простые слова. Он ощущал себя папой-уткой, который ведет своих утят. Близнецы держали друг друга всегда за ручки, не расставаясь ни на секунду. Ксуюань, которая была постарше, держала за ручку Юнксу, а сама держалась за подол ханьфу папы. Они ходили следом за Ваньинем, а тот невольно вспоминал маленького Чженйи. Эти двое точно были его маленькой копией, такие милые. Только характером пошли в Сиченя. Спокойные, совершенно некапризные, что было для Чэна просто огромным облегчением. К сожалению, их отцу срочно нужно было уехать в Облачные Глубины, потому близнецы повадились приходить спать к своему папочке. Ваньинь не мог им отказать, откидывал одеяло и приглашал прилечь. Близнецы жались с двух сторон, а Чэн прижимал их к себе, неудобно лежа на спине, но как же ему это нравилось. Его детишки были рядышком, никуда не девались. Но было кое-что ужасно грустное. Сию уехал после третьей луны близнецов, на которую были приглашены главы кланов, что для близнецов подарили множество подарков. Не Хуайсану нужно было приступать к делам главы Ордена и Чженйи, как его муж, отправился с ним. Теперь его домом была Нечистая Юдоль и как же тяжело было отпускать ребенка от себя. Чэн не мог справиться с гордостью, чтобы написать первым. Чженйи отправлял письма сам, писал о своих делах, общался со своим папой, а Ваньинь отвечал. Но порой тоска по сыну становилась невыносима. Сичень помогал, но он не мог заменить Сию, который столько времени был рядом со своим папой. Чэн знал его с самого рождения, растил и воспитывал сам, а теперь пришло время отпустить его окончательно. Сию, кажется, тоже был уверен, что поступает правильно, женившись, ведь теперь его папа был в надежных руках. Однако тоска отпускала. Хуань приехал довольно быстро, близнецы вместе с Ваньинем встречали его на главном дворе. Жусун сразу же кинулся к младшеньким, подхватывая каждого по очереди на руки. Он и правда полюбил их, а близнецы полюбили его, бегая за ним хвостиком. Жусуну было уже тринадцать, у него были свои дела, свои интересы, однако он всегда помогал родителям с детьми. Прекрасно понимал, что те хотят побыть вдвоем. Лань Хуань окончательно при своих визитах переехал в комнату к Ваньиню. Тот ничего против не имел, наоборот, даже был рад. Спустя год после рождения близнецов, в эту встречу, они, наконец, предались любви. Ваньинь даже подумать не мог, что ему понравился бы нежный и медленный секс, от которого так щемило сердце. Ваньинь впервые ощущал себя настолько любимым, настолько нужным, что не выдержал и расплакался в руках любимого Альфы. Лань Хуань успокаивал его, вместо того, чтобы продолжить. Это еще больше поразило Чэна и в итоге в ту ночь они просто укутались в одеяло и сидели вдвоем на веранде Чэна, наблюдая за падающими звездами, изредка целуясь. Все шло как никогда лучше, Ваньинь не мог и мечтать о подобной жизни. Три года спустя. — Хуань, я сейчас… — задыхаясь, произнес Чэн, закатывая глаза и плавно двигая бедрами вверх-вниз, оседлав своего Альфу. — Тише, не торопись, — прошептал мужчина и слегка сжал головку члена соулмейта, не дав тому кончить, отчего омега заскулил, сжимая Хуаня внутри. — Хочу спросить тебя… — Неподходящий момент, ты так не думаешь? — зарычал Чэн, а Цзыдянь опасно заискрился. — Думаю, то, что нужно, — шепнул Сичень, прекратив двигаться и обхватив руками бедра любимого. — Так ты не сбежишь от ответа, а я не продолжу, пока ты не ответишь. Чэн, мы вместе уже пять лет. У нас трое невероятных детей… — Четверо, — имея в виду и Лань Жусуна, который стал для Чэна родным ребенком. — Четверо невероятных детей. Я хочу снова спросить тебя. Ты станешь моим мужем? — Постарайся и я подумаю над ответом, — ухмыльнулся омега, хрипло выдохнув, когда Сичень сжал его ягодицы пальцами, сужая проход и чуть толкнувшись глубже. — Чэн. Я ведь сделаю это. — Сделай, — хрипло прошептал Ваньинь и глаза его блеснули. Он сам приподнялся и опустился вниз, прикусывая нижнюю губу. Лань Хуань рыкнул на эту провокацию, переворачивая мужчину на живот, скинув его в себя. Он приподнял Чэна, прижав его спиной к своей груди, пальцами слегка обхватив шею. — Раздвинь ножки, Чэн, — шепнул Хуань и коснулся губами холки, а омега повиновался, задышав чаще. Он послушно раздвинул ноги, а пальцами упругие половинки, отчего растянутую сморщенную дырочку стало видно лучше. — Хороший мальчик, — Хуань слегка прикусил его мочку ушка, скользнув меж его ягодиц, а затем одним движением входя внутрь разгоряченного тела. Он начал плавно покачиваться, двигая бедрами и с каждым толчком доставая до комочка нервов внутри омеги. Чэн тяжело дышал, держась за бедра Сиченя руками, пытаясь взять темп в свои руки, но Альфа не позволял, оставляя этот секс медленным и нежным, не позволяя омеге навредить себе, как и не давая ему принять инициативу. Аккуратно повернув голову Чэна к себе, он прильнул к его губам, вовлекая того в любовный поцелуй. Они не были супругами. Но вели себя, как они, уже очень давно. Хотелось узаконить отношения, к тому же, каждый знал, что близнецы являются детьми Цзэу-цзюня и Саньду-шэншоу. Как и их старший сын. Альфа чуть ускорил темп, позволяя Ваньиню тяжело дышать в его губы и едва слышно постанывать. Он редко когда мог быть громким. Сейчас был тихий час их детей и они решили предаться любви друг другу, ощущая себя подростками, которые прятались от родителей. Чэн всхлипнул от особенно длинного и резкого толчка, попытавшись упасть на кровать грудью, но Лань Хуань не позволил ему этого, прижав к себе ближе, слегка прикусывая холку. Они провели вместе несколько течек и гона, но Лань Хуань всегда сдерживал себя, не смотря на то, что его омега постоянно умолял поставить ему метку во время течки. Хотелось сделать это на свадьбе. При всех заявить свои права на возлюбленного. — Выйдешь за меня? — Ты еще плохо стараешься, — ухмыльнулся Ваньинь и ахнул, когда Лань Хуань вдруг вышел из него и уложил на спину, нависнув сверху. Он вложил свою широкую ладонь в хрупкую ладошку Чэна, заглядывая тому в глаза. — Чэн. Хочу быть твоим навсегда. — Ты и без свадьбы мой навсегда. — Я хочу стать чем-то большим, чем просто любовниками, понимаешь? Хочу, чтобы ты был всегда рядом, чтобы я мог говорить о тебе, что ты мой муж. Я не знаю, как нас назвать сейчас. Хочу, чтобы каждый знал, что я твой, а ты мой. Выходи за меня, — шепнул Хуань и прижался своими губами к губам возлюбленного, прикрывая глаза. Чэн тихо застонал. Ну как здесь можно было отказать? Он испробовал уже все причины отказа, он избегал этих разговоров, потому что попросту боялся. Боялся, что после свадьбы все испортится. Сейчас были ли они обязаны друг другу чем-то? Нет. А после свадьбы станут. Да и как отреагируют люди? Он выгнулся дугой, когда Сичень вновь вошел в него, коснувшись налитой красным головкой чувствительного бугорка. Всхлипнув, Ваньинь заерзал. Он оторвался от таких любимых губ, с мольбой во взгляде прося Сиченя двигаться быстрее. Омега запрокинул голову назад, а Хуань впился губами в нежную шею, покрывая ее поцелуями и следами любви, начиная двигать бедрами быстрее, выбивая стоны из мужчины под ним. Чэн выгнулся в спине, громко всхлипывая и шире разводя ноги. Его стоны становились все громче, пока Сичень лишь тяжело дышал и впитывал каждый звук от любимого. Комнату быстро заполнили влажные звуки шлепков кожи о кожу, в Чэна уже полностью помещался узел, отчего тот извивался на кровати. Его длинные волосы разметались по простыни, лицо раскраснелось, а тело стало влажным от пота. Хуань выдохнул, облизав губы и слегка оцарапав клыками язык. — Ты выйдешь за меня? — Мхм… да… — Я не слышу. — Да! Да, Небеса, да! — застонал громче Ваньинь, запрокидывая голову назад, постанывая и всхлипывая. Хуань ухмыльнулся, запечатывая губы Ваньиня своими. Он получил долгожданный ответ на свой вопрос.***
Чэн никогда не представлял себя в свадебном наряде. Со свадебной прической феникса, с украшениями, слегка накрашенным, чтобы подчеркнуть природную красоту. Он даже и не думал, что выйдет замуж. Да и не за кого-то, а за того, кого любил всю свою недолгую жизнь. Ему было почти сорок лет, но он никогда еще не ощущал себя настолько счастливым, как сейчас. С самого утра с ним возились слуги. Он был и в бане, где также был и Не Хуайсан, а еще они взяли с собой близнецов и маленькую малышку — Сяолинь, внучку Цзян Чэна. Малышке было всего два годика, но она была так сильно похожа на Чженйи, что Чэн невольно вспоминал и своего ребенка в таком возрасте. Пока дети бесились, слуги омывали своего господина, накладывая маску на волосы, на лицо, также убирая и лишние волосы. Не Хуайсан помогал омыться близнецам и Сяолинь, пока Чэн был занят, а после они все вместе отправились в комнату «невесты». Если Чэна в его возрасте вообще так можно было назвать. Его возраст женитьбы прошел уже очень давно. Они сидели в комнате, пока слуги все также ухаживали за своим господином. Делали ему прическу, слегка подкрашивали и помогали одеться. Сяолинь постоянно крутилась рядом со своим папочкой, который болтал с Цзян Чэном, рассказывая о своих впечатлениях и эмоциях на свадьбе с Сию. Чэн не волновался. Совершенно нет. Отчего-то еще с прошлой ночи в его теле поселилась легкость и небывалое спокойствие. Он отчего-то знал, что Лань Сичень не обидит его ни сегодня, ни в любой другой день. Омега спокойно наблюдал за близнецами, пока его подготавливали к церемонии, раздумывая над чем-то своим. Год назад близнецы поразили его и Сиченя. Они играли друг с другом на главном дворе Пристани Лотоса, как вдруг откуда не возьмись на них не побежала лошадь, взбесившаяся неизвестно из-за чего. Конюхи не смогли удержать ее и она уже мчалась на детей, как вдруг неизвестная сила вспыхнула вокруг детей, а кобыла, бежавшая на них, рухнула на землю, оглушенная духовной энергией. Чэн подлетел к детям, осматривая их и считывая состояние, но он был потом больше напуган не этому. Золотые Ядра его детей были полностью сформированы. Разве такое было возможно? Им было всего три, такого априори никогда не бывало в истории Поднебесной. В тот день он уволил всех конюхов и сразу же нанял новых, настолько сильно испугавшись за своих детей. Лань Сичень пытался успокоить его, пытался убедить, что это случайность, но как же он сам был испуган. И тоже тем же, чем и Чэн. Что их дети пробудили свои Золотые Ядра и уже сформировали их. Это было просто невозможно. Чэн вынырнул из своих воспоминаний, принимая от Ксуюань небольшой цветочек из бумаги, который девочка протянула ему. Его дочка была его лучиком солнца, очень милая и любимая всеми. В комнату вошел Вэй Усянь, который слегка запоздал и не смог приехать раньше. Он бежал сюда от самой пристани, на которую их высадили с лодки. — Кажется, комната невесты превращается в детскую, — хихикнул Не Хуайсан, обмахиваясь веером и держа на коленках свою дочурку, имя которой по мин было Яньли. — Простите, опоздал, — Вэй Ин сложил ладошки вместе, поклонившись, затем закрывая за собой фусума и отпуская своих сына и дочку играть к близнецам и Сяолинь. — Не стоит бегать в твоем положении, — хмыкнул Чэн, прикрывая глаза. — Да ладно, еще совсем маленький срок. Лань Чжань такой плодовитый, — хихикнул омега и подошел к софе, на которой сидел Хуайсан, присев рядом. — Не думал, что ты и правда согласишься выйти замуж. — Меня заставили. — Да прям-таки заставили? — ухмыльнулся Вэй Ин. — Не совсем. Так… а где Жусун? — О, малыш Жусун скоро подойдет, он сегодня бегал и выбирал подарок, — хитро ухмыльнулся Хуайсан и прищурил глаза. — Я беспокоюсь о нем. Он стал чаще уходить из Пристани Лотоса. И не делится со мной секретами, как раньше. — Перестань. Просто ты консервативный, вот мальчишка и боится тебе что-либо рассказать, — махнул рукой Ин. Чэн приоткрыл глаза, холодно взглянув на друзей и протянув: «Вы знаете что-то, что не знаю я?». — Ни в коем случае, — попытался оправдаться Хуайсан. Фусума в комнату отворились и внутрь заглянула темноволосая макушка. Цзинь Лин осмотрел дядюшек, затем замечая Ваньиня, улыбнувшись. Он вошел в комнату, изящно вышагивая перед собой. С годами Жулань стал невероятно прекрасным. Его природный запах раскрылся лучше, он стал выглядеть более изящно и красиво, а его вкусу можно было только позавидовать. Неудивительно, что за ним бегало столько ухажеров. Он кивнул слугам, что уже закончили все и аккуратно поправил вуаль на волосах дяди. — Пора, — произнес он и легко улыбнулся. Чэн выдохнул, поднимаясь с места, взяв за руки близнецов, которые должны были кидать рис. Он направился на выход, а остальные пошли за ним. Церемония проходила в Пристани Лотоса, ведь гостей было приглашено немного. Здесь были уже и Лань Цижэнь, опирающийся на трость, ведь его подкосила болезнь, его сын и младший племянник. Чженйи стоял рядом с ними, улыбаясь и о чем-то разговаривая. Тут же были и Лань Сычжуй с Лань Цзинъи, к которым пошел Цзинь Лин, ведь они являлись его близкими друзьями. Тут же был глава Оуян, а также и другие главы Орденов, что подчинялись Ордену Юньмэн Цзян и Гусу Лань. Чэн накинул на лицо вуаль, а Вэй Усянь подал корзинки с рисом в руки близнецам, а те пошли вперед, по красной ковровой дорожке, раскидывая рис перед собой и в стороны, как их учили. Вэй Ин посмотрел на Чэна, радуясь тому, насколько же он был красив. Отойдя к мужу, омега встал рядом с ним, наблюдая за церемонией. К Цзян Чэну подошел Чженйи, посмотрев на любимого родителя, улыбнувшись. На глазах Чэна появились слезы и он взялся за подставленную руку Сию. Заиграла музыка и процессия началась. Чженйи вел своего папу прямо к храму предков, у которого его уже ждал Лань Хуань. Альфа следил за приближением соулмейта, ощущая, как сжимается сердце. Он был счастлив, что нельзя было передать словами. С губ не сходила счастливая улыбка еще со вчерашнего вечера, хотелось петь и танцевать. Дети, что раскидывали рис, кинули его и около храма предков, а после близнецы встали по обе стороны от отца, сжав его подол ханьфу, чем вызвали умилительный вздох от гостей. Он аккуратно взял ручку Чэна в свою, когда ее передал Чженйи, крепко сжав ее. Чэн встал напротив возлюбленного, прекрасно видя его через полупрозрачную красную вуаль, расшитую по низу золотыми нитями, напоминающий облака. Он улыбнулся, ожидая, пока же их запястья свяжут красной нитью. Они развернулись к храму предков, не обмолвившись словами, лишь сделали три поклона, вначале для предков, а затем и для друг друга. Хуань помог подняться любимому на ноги, ведь из-за многочисленных ханьфу сделать это было трудно. Им в руки подали чашу с вином. Вначале медленный и небольшой глоток сделал Сичень, заглядывая в глаза Ваньиню, а затем уже отпил и он, аккуратно приподняв вуаль. Они взглянули друг другу в глаза, а Хуань аккуратно, сквозь вуаль, оставил легкий поцелуй на лбу любимого, боясь сломать его, ведь тот был так хрупок и нежен, словно тростинка. Ваньинь очень поменялся с того момента, как у него появился Альфа и родились еще дети. Но это были приятные изменения и нравились всем, в том числе самому омеге. Гости восторженно заголосили, вверх взмыли фейерверки, а Чэн прыснул, прижавшись к любимому мужчине. Начались песни и пляски. У Ваньиня уже начинала кружиться голова от выпитого алкоголя и съеденной еды. Их подходили все поздравлять, дарили подарки и желали крепкой семейной жизни. Никто не смел осуждать их, наоборот, каждый восхищался тем, что двое соулмейтов сошлись. Никто не вспоминал прошедшие года, не желая никому портить настроение на празднике. Перемыть кости друг другу каждый бы успел, а портить новобрачным свадьбу было верхом позора. Близнецы сидели подле родителей, изредка убегая в сторону Лань Лифэна и Лань Сянцзян, играя с ними. Дочка Вэй Усяня и Лань Ванцзи была любимой племянницей Лань Хуаня. Тот баловал ее и Ксуюань, как баловал их и Лань Ванцзи. Первые девочки в клане Лань после стольких наследников. Лань Вэньян тоже был без ума от своих племянниц, особенно от Сянцзян, ведь жил с ней в одном Ордене и видел чаще, но Ксуюань без внимания никогда не оставлял. Юноша уже достаточно вырос, стал настоящим благородным мужем и Лань Цижэнь уже искал ему подходящую партию. Только вот, кажется, взгляд Лань Вэньяна падал на этой свадьбе все время на одного из слуг Ордена Цзян. В центр вдруг вышел Лань Жусун. Музыка смолкла, когда молодой господин сомкнул ладонь в кулачок и повернул голову к родителям, низко кланяясь им. Он улыбнулся, вытянувшись во весь рост. Ему было шестнадцать и он выглядел просто невероятно. Он сильно напоминал Цзинь Гуанъяо, повадками, характером и даже внешностью. Он был одновременно им, но одновременно ужасно сильно отличался. Юноша, достигший зрелости, поклонился и заговорил: — Отец, дядя Ваньинь. Я с гордостью могу называть вас моими родителями. Дядя Ваньинь, вы заменили мне папу, когда я так нуждался в этом. Вы всегда были добры ко мне и я бесконечно рад тому, что являюсь вашим пасынком. Я счастлив, что отец нашел в вас свою пару и не стал жить в горе всю жизнь. Вы сделали всю нашу маленькую семью счастливой. Без вас ее бы не было. Я хочу подарить этот танец для моих родителей. Для моего чжифу, — вдруг началась музыка, а в руках Лань Жусуна появились живописные веера. На глазах Чэна выступили слезы, он тихонько всхлипнул, смотря на танец А-Сона, которого уже давно считал родным ребенком. Он наблюдал за тем, как он танцует, словно ходит босыми ногами по воде, казалось, даже оставались мимолетные круги. Он танцевал изящно и плавно, такой грации Чэн не видел даже у самой опытной и профессиональной танцовщицы. Хуань приобнял своего, уже, мужа, подав ему платок. Ваньинь не мог нарадоваться. Все его опасения, что Жусун не признает его были абсолютно напрасны и безосновательны. Танец окончился плавно и нежно, тогда как середина его была очень яркой и взрывной. Чэн хлопал громче всех, а после поднялся из-за стола, когда мальчишка подошел к ним, целуя в висок и обнимая. Жусун только улыбнулся и крепко обнял родителей, прикрывая глаза. Танцы и веселье продолжались до самой ночи. Всех детей слуги унесли в детские, чтобы уложить спать, тогда как взрослые танцевали и веселились. Даже Вэй Усянь смог утянуть танцевать своего мужа. Лань Ванцзи не был из тех, кто любил подобные развлечения, однако любимому отказать не мог и закружил его в танце. Чженйи тоже танцевал с Не Хуайсаном, а зрелый омега только посмеивался, когда его пощипывали то тут, то там, делая это нарочно. Чэну становилось уже душно и, заметив это, Лань Хуань осторожно и незаметно вывел его из зала. Пора было исполнить свой первый супружеский долг. А остальные пускай веселятся, закончат и без них. Они вошли в комнату, что была украшена в алый. Свечи создавали приятный сумрак и интим, а благовония заставляли голову наполняться свинцом. Ваньинь присел на кровать, когда его к ней подвел муж, аккуратно приподнимая вуаль. Он присел перед омегой на колени и легко поцеловал ладони. — И что теперь? Ты женился на мне, как и хотел, — улыбнулся Чэн, наблюдая за любимым. — Теперь? Хочешь знать, что будет дальше? — Уж постарайся рассказать поинтереснее, — ухмыльнулся омега. — Я буду любить тебя до конца всей жизни. — Я ведь всего лишь омега. Зачем такие громкие слова? — хмыкнул Ваньинь недоверчиво. — Всего лишь омега? Ты больше, чем омега, Чэн. Ты прошел столько, сколько не снилось никому. Ты пережил многое и стойко дал отпор судьбе. Ты невероятен. И я безмерно горд назвать тебя своим мужем. — Поверю на слово, — ухмыльнулся омега, утягивая мужа к себе на кровать, увлекая того в нежный поцелуй. Дальше только счастье.Конец — …
… — это только начало.