Обещай себе жить без драм

Ты же хочешь заставить меня Стать одним из твоих эпизодов. Кадром фильма. Мгновением дня. Камнем гулких готических сводов Твоих замков. Ключами звеня, Запереть меня в дальней из комнат Своей памяти и, не браня, Не виня, позабыть и не вспомнить. В. Полозкова

И вот какого дьявола он сидит третий час в машине на парковке “Хрустального” и ждет неведомо чего? А кстати, чего? Что Этери вывалится из дверей в обнимку с Эдуардом? Ну, допустим вывалится. Нет, ну, допустим - в порядке бреда. И что дальше? Изображать ревнивого Отелло и блюстителя семейных ценностей и чести Аксеновской жены? Да и вообще, Эд может быть совершенно ни при чем. Мало ли у кого какие фантазии на разные темы. Эдик вот тоже тот еще фантазер, взял и сосватал Глейхенгауза за малолетнюю Дишку. Как ему Этери череп не пробила, когда слух пополз - отдельный вопрос. Вряд ли после этого она, кстати, будет что-то общее с Аксеновм иметь. Или будет? Итак, какого ж хрена он тут высиживает не весть что? Может, ее любовник и вовсе не имеет никакого отношения к “Хрустальному”. По Москве ходят куда как более интересные мужчины. Вот выстаивает тут Данечка на своем обожаемом “мерсе” и занимается полной ерундой. В кои-то веки удалось выбраться из спорткомплекса в человеческое время. Очнулся от чехарды мыслей Даниил тогда, когда почувствовал характерный звук пинка по машине. Рядом стояла светловолосая “дылда” и злилась. Это даже к бабке не ходи. Сердится уважаемая Этери Георгиевна. На него сердится. Опустил стекло и получил по полной: - Какого черта ты все еще здесь? Я вас всех распустила отдыхать. Время с семьями провести перед отъездом. Марш домой! - Не хочу я домой,- вяло отмахнулся от ценного предложения и указания Даня. - Открой мне дверь!- приказ есть приказ, Глейхенгауз взялся за ручку двери и попытался выйти,- Да не свою, балбес, пассажирскую! Что-то королева сегодня особенно нетерпелива и нервна. Острые коленки под тканью выгоревших бледно-голубых джинсов. На ноги, наверное, смотреть невежливо. А в глаза невозможно - потеряет остатки разума. - Дань, у тебя дома все хорошо? - Ага. Да у него все просто зашибись дома! У него дома женщина, которой он вчера изменил и не абы с кем, а вот с этим… этим… чудом в джинсах, что так бережно и участливо интересуется его домашними делами. - Этери, что за фарс ты тут разыгрываешь?- не выдерживает Глейхенгауз. - Мне нужны взрослые люди в адекватном состоянии на сборах, Даниил Маркович! Если у вас проблемы, которые вы оставите здесь и будете постоянно думать, как бы их решить из Новогорска, то пользы от вас будет мало. А у нас напряженный график! Интересно, как ей это удается? Вот так вот меняться? Быть такой горячей и отзывчивой ночью и такой бездушной днем? В психиатрии есть этому какое-нибудь название? Классификация? Код в справочнике психических отклонений? - Не переживай! Никаких проблем здесь у меня не останется, когда я уеду с детьми на сборы. Все будет хорошо. Действительно, какие тут могут быть проблемы, когда единственная проблема тоже будет в Новогорске? - Хорошо, Дань. И еще,- короткая пауза,- я надеюсь, что это излишнее пояснение, но все же… Когда я приеду на сборы, пожалуйста, помни, что у нас с тобой исключительно рабочие отношения. Я проясняю ситуацию на всякий случай. Да? Склоняется к ней ближе и тихонько насмешничает: - Дважды за ночь, солнышко… Отлично поработали, не так ли? Удар ниже пояса. Он в курсе. И взгляд обжигающе-злой в ответ на свои слова заслужил. И все же. Это вот можно говорить про “исключительно рабочие отношения”, когда еще и суток не прошло, как он целовал ее шею, прикусывал грудь и, уверен, оставил пару засосов на теле? Он бы вместо задушевных бесед лучше повторил вчерашнюю “работу”. - Вот! Я про это, Глейхенгауз! Ни намека! Мы на работе! - Солнышко, на работе я всегда отлично выполняю свои профессиональные обязанности. И ничем, никогда тебя не скомпрометировал! Он берет ее руку в свою и подносит к губам. Держит на всякий случай покрепче. Во-первых, не хочет, чтобы она вырывалась. А во-вторых, что важнее, совсем не желает, чтобы этой рукой ему заехали по обнаглевшей физиономии. Дама, кажется, дозрела до физической расправы. И поделом же ему будет! И все же губами прикасается к венке бьющейся на запястье. Чуть перемещается выше. Чувствует, как слабеет сопротивление. Слишком нежная, чтобы быть такой жестокой. - Не переживай,- отрывается от ее руки,- я никогда ничем тебя не скомпрометирую. Тем более перед детьми. Теплая рука все так же удерживается в его ладони, уже исключительно ради удовольствия. Просто чувствовать ее рядом. Себя - ее поддержкой. - Между прочим, к тебе вопрос, почему ты все еще не дома, тоже относится,- вдруг улыбнулся Даня. - Моя семья в Америке, так что мне прощаться не с кем. Между ними воцаряется тишина. И его успокоение. Никого у нее нет. Можно спать спокойно и ждать ее в Подмосковье. - У тебя неделя с Траньковым в Сочи? - Я до 12. Они приедут 14. Так что две недели я надеюсь на вас с Сережей. Жалко отпускать ладошку, что перестала рваться и успокоенно замерла в его пальцах, но пока расставание, к сожалению, лучшее, что может быть. **** - Никогда-то вас ваша начальница не отпускает в нормальное время!- дом, милый дом! - Это олимпийский сезон, детка! Привыкай,- одной рукой обнимает за шею. Губами целует куда-то в висок и идет мыть руки. И спать. Больше спать. Меньше разговаривать. Тема этого дня - избегание!