Обещай себе жить без драм

Он любил ее пальцы своими переплести И укрыть их другой ладонью. Он не мог себе объяснить, что его влечет В этой безлюдной женщине; километром Раньше она клала ему голову на плечо, Он не удерживался, торопливо и горячо Целовал ее в темя. Волосы пахли ветром. В. Полозкова

Выскочил из сна, как из ледяной проруби. Ровно сорок минут, что младенец трехмесячный. В итоге понял: не уснет, и еще через сорок минут черный “Мерседес” подъехал к воротам новогорской базы. Мир спал. Тренеры, врачи, тем более спортсмены давно уже видели десятый сон. Даня прокрался в свою комнату и только тут успокоился и выключился, как из розетки выдернули электроприбор. Очнулся в девятом часу утра от шума в коридоре. Выглянул, толком неразбуженный, за двери, чтобы угомонить разбушевавшихся спортсменов. И тут же увидел через проход такое же полусонное лицо Этери. Она его, кажется, не ждала. И это правильно, он же после выходного. Обычно у них тренеры приезжают прямо к тренировке из дома в такие дни. Улыбнулась. Коротко кивнули и исчезла в своей комнате. Он был со всех сторон неправ. Зол на себя и на нее. И все же, когда эта женщина улыбалась, невольно заражался и отражался, начиная тоже улыбаться. В душе перетекало счастье, качая края. Того и гляди - сплеснется. Зашел в душ, подставил тело под колючие струи. Вода текла по лицу, смывая Москву и то, что осталось в ней. Хотелось петь и смеяться. Прижиматься плечом к острому плечу. Кружить по льду в дорожках. Держать за руку и смотреть, как свет катка рассыпается мелкими искрами в кофейных горьких глазах. Впрочем, за завтраком Даня решил, что глаза не кофейные, а цвета горького шоколада: темные, с горчинкой, но и сахаром внутри. На тренировке уже был горячий шоколад. Этери вообще сегодня внезапно казалась такой, как была в те времена, когда он имел право говорить о себе и о ней - “мы”.Когда она после всех бюрократических кругов соревнований, обычно глубокой ночью, раздав фигуристок родителям, хватала его за запястье и тянула за собой к машине. Было смешно, сладко, а потом до забвения нежно или быстро и жарко. А дальше оставались только чувства: рук на теплой женской коже, кончиков кудрявых волос, лезущих в лицо, когда светлая голова умиротворялась на его плече; ночи, прячущей обоих; тонкого аромата цитруса и какой-то травы, которой пахнут луга в Альпах. Сегодня было почти так же счастливо от нее, как тогда. И хотелось ровно того же: прикасаться губами к макушке, перехватывать талию ладонями и шептать ей в самое ухо, шевеля кудри, что это пояс верности. И потом губами открывать замки ее тела, спускаясь все ниже и добираясь до самого нежного и чувствительного места. И снова тонуть в возбуждающем запахе естества, от которого дрожат поджилки и хочется одновременно кусаться, втягивать в себя, вталкивать себя все глубже, чтобы дотянуться до истока. Быть хищником. Сегодня она была такой, что ни Москва, ни девушка, ни отложенный на далекое “потом” разговор не помнились. А брошенный в номере телефон окончательно порвал всякие связи с домом. Даня не ждал ничего важного и ниоткуда. Он работал здесь. Охотился сейчас и на ту, на кого хотел в данный момент. А для этой дамы в нем была одна приманка - его труд. Так что трудился он, не жалея оборотов всех моторов. - Ну, слушайте, Даниил Маркович, сегодня как никогда хорошо. Почти гениально,- улыбка довольная.- Какие же мы молодцы с тобой, Дань! Раскидывает длинные руки-крылья и кружится запрокинув голову. Ах, какая жалость, что на льду столько народу, так хочется ее схватить и докружить уже полноценно, чтобы не чувствовала земли, летела надо льдом. А потом соскальзывала вдоль его тела, и останавливалась, когда губы совсем рядом с его губами. - Сними мне Сашкину дорожку полностью и скинь,- просит Этери, собираясь в сторону Валиевой. - Давай на твой. Я без телефона сегодня. Цифровой детокс,- любопытный взгляд аккуратно подведенных глаз. - Что так?- протягивает свой телефон, разблокированный, переключенный в режим видео. - А кто меня может по каким важным делам искать? Все здесь, рядом. Когда-то же надо и без интернета пожить,- резонный ответ. - Тоже правильно,- соглашается Этери. Он с удовольствием снимает дорожку Трусовой. Мельком видит, как на телефон начальницы безостановочно падают сообщения и уведомления отовсюду. Вот что-то от Аксенова. Напрягается, но, кажется, и тут только работа. Разворачивает камеру и переводит с Сашки на хозяйку телефона, стоящую к нему спиной. Ками замечает, но его “страшные” глаза понимает правильно и тут же переводит внимательный взгляд на тренера. За безобразием “охоты на “звезду” следят уже все спортсмены. Это-то его и губит. Этери резко разворачивается, замечает папарацци и... смущается: - Ну, вот что ты делаешь?!.. И все равно, даже ругаясь, она светится. Отбирает телефон и легонько в наказание шлепает его ладошкой в лоб: - Хуже детей, честное слово! Быстро кладет смартфон на стол у бортика, туда же отправляется снятое с руки кольцо с крупными выпуклыми украшениями. Ей неудобно в такой красоте поправлять спортсменов. Даня еще помнит, что раньше на этих руках кольца появлялись только на стартах. В остальное время Этери их не носила. А если надевала, то оставляла в тренерской. Все течет, все меняется. Прирастают аксессуары, нагружая образ. Делают изящную женщину корифеем. Прежде она носила пальто и пуховики. Но вот приходит время шуб. Словно добавляет себе массивности, стабильности и прочности нарядами и побрякушками. Возраста, что уж. Соответствие грузу популярности и авторитету. Эта маска все массивнее и менее живая. Но на катке Этери - только Этери. Все такая же подвижная, яркая, резкая. Увлеченная и вдохновляющая. Ника Егадзе падает и спиной прилетает в бортик под ноги Дане. - Все нормально?- интересуется хореограф. - Хо,- отвечает парень и убегает на новую попытку. Благодаря Нике весь штаб выучил простейший набор грузинских фраз. Так что теперь Глейхенгауз знает не только то, что у парня все хорошо, но и то, что не больно-то Ника с ним цацкается, в особенной вежливости не рассыпается. Тутберидзе бы на такой же вопрос ответил “диах”. Парники приехали. Вы просите показать Морозову любовь, Этери Георгиевна? На счет любви - никаких гарантий, а вот ревность - без проблем. Какого рожна ты ее все время пытаешься за руки хватать, Вовка? Она ж не Жулин, ты не Женька Тарасова! Чего вам в паре с тренером вытанцовывать?! Мало она тебе по роже съездила! Тьфу! Поехал на другой край к Соне Акатьевой. Работать от греха подальше. Не хватает только мордобоя в Новогорске. По окончанию тренировки все довольные собой и проделанной работой наконец-то выходят со льда. Этери не глядя берет смартфон и тут же углубляется в чтение сообщений. Даня по привычке кидает взгляд на стол и замечает откатившееся к самому краю кольцо. - Этери…- озирается по сторонам, вокруг еще фигуристы.- Георгиевна, вы забыли! Подходит, берет женскую руку в свою и аккуратно надевает кольцо на палец. Долгое соприкосновение взглядами. Увидь же в этом знак! Пожалуйста! - Спасибо, Даниил Маркович. Ресницы, как занавес прячут все то, о чем говорят глаза. Слишком много у них спортсменов. И они слишком долго уходят, копуши ленивые! - Нам нужен ночной лед!- негромко, но уверенно. За волшебным веером ресниц все так же не разглядеть ответов на его предложение. Рука все еще в руке. Не стоит так долго думать, Этери! Можешь раздумать! А нужно - надумать! - Хорошо! - мир ты все еще вращаешься в ту же сторону? Продолжай движение! И только вперед. В ночь!