***
Чонгук проснулся очень рано. Он несколько раз покрутился на кровати в попытках уснуть. Бросив эту затею спустя несколько тщетных попыток улизнуть обратно в объятия Морфея, парень лёг на спину и расположил свои конечности звёздочкой. На лице появилась сладкая улыбка, а в глубоко чёрных зрачках засияли озорные огоньки. Чон даже представил, как он глупо выглядел прямо сейчас. Новая реальность пока ещё непривычна, но сердце его откликалось, как бы говоря своему хозяину, что всё это правда. Он теперь любим. Всё-таки ему пришлось встать. Сегодня у него очень много работы, какого-либо просвета в тёмных дебрях расследования пока не предвиделось, слова Джин-хёна давали надежду, что Юнги-хён действительно разузнал что-то важное, пока его не было в городе эти три дня. С растянутыми в глупой улыбке губами инспектор провёл молчаливое утро за сборами по обыденным стандартам: душ, завтрак, выглаженная форма, небрежная укладка и… отличающееся выражение лица в зеркале от любых других дней. Оно сияющее, красивое, хотя ему непривычно признавать собственную красоту, ведь он в первую очередь мужчина, и несущее в свет счастье. Сокджин встретил его с угрюмым видом, уставший и ссутулившийся. Его отремонтированная Toyota сияла в лучах солнца, мигала стоп-сигналами на обочине и придерживала своего хозяина. Чонгук поздоровался, стягивая ветровку, бормоча, что сегодня чересчур тепло. Правда, ветренно, но это вообще жару никогда не останавливало. Чон краем глаза приметил, что участок при доме напротив изменился за ночь. Особо высокие сорняки повержены и гнили у покосившейся калитки, а трава у крыльца скошена, по-видимому, косой вручную. Инспектор это понял, когда её лезвие отдало зайчика прямо ему в глаз, заставив зажмуриться и наконец залезть в комфортный салон. — Расскажи хоть, как прошли выходные? — спросил Джин, выруливая на просёлочную дорогу. — Отлично, — отозвался Чонгук, открыв бардачок, но заветных леденцов там не оказалось. — Не смей скрывать от хёна подробности, — эксперт оторвал руку от руля и потряс указательным пальцем перед лицом тонсена. — Весь участок шепчется о Ким Тэхёне и его влюблённом взгляде в твою сторону. — Весь участок? — переспросил Чон, удивляясь, как будто впервые слышал об этом. — Кстати, почему весь участок шепчется о Пак Чимине и Ким Тэхёне, но никто не шепчется о Ким Намджуне? — Что за манера попрекать меня этим именем? — возмутился Ким, затормозив у перекрёстка. — Хён, я, между прочим, тоже вижу твой влюблённый взгляд в его сторону. — Это другое, — Джин отвернулся от тонсена, подперев щёку ладонью. Таймер здесь долгий, потому стоять придётся дольше обычного. Чонгук тем временем надул губы, вздрогнув от вибрации сотового в барсетке. Расстёгивая молнию, чтобы извлечь гаджет, он хмыкнул, услышав: — Что, так сильно заметно? — Очень, — кивнул инспектор. — Тогда, после второго допроса Чимина, твои глаза неотрывно смотрели на него через стекло кабинетной, и я подумал: вот, значит, как выглядит обожание. В полной тишине, не продолжив разговор, Сокджин повернул в нужную сторону и вздохнул. Он и не подозревал, что его так легко прочитать. Задумавшись над словами Чонгука, мужчина с ужасом понял, что Намджун мог тоже это прочесть. Мерзкие мурашки заскользили по вмиг охладевшей спине, а руки крепче вцепились в руль в безрезультатной попытке везти свою любимую малышку мягко и легко. Никто не должен знать, через что проходил Джин последние несколько дней, безответно любя гетеросексуала. Но маска, по-видимому, где-то треснула. — А мы с Тэхёном целовались, — нарушил тишину Чон, выдыхая. — Я был инициатором. — Пожалел? — Нисколько, хён, — парень повернулся к эксперту. — Знаешь, он мне признался утром у Хосока, и я очень долго думал над его словами. Тэ, плача, заверял меня, что ничего не потребует взамен, что ему абсолютно всё равно, отвечу я на его чувства или нет, попросил только не отталкивать и позволить быть рядом. Но я не смог смотреть на него как на друга, понимаешь? — голос Чонгука дрогнул, а сам инспектор откинулся на сиденье и открыл пришедшее сообщение. — Боишься, что тебя снова предадут? — Джин почувствовал отчаяние, исходящее от тонсена. Его настроение с сияющего быстро превратилось в темнеющее. — Я не знаток, но, глядя на Тэхёна, могу точно сказать, что он не такой, как твоя бывшая. Думаю, тебе не о чём беспокоиться, Чонгук-и. — Знаю. Тебе тоже нужно перестать бояться, — инспектор быстро напечатал ответное смс и заблокировал телефон. — Ты никогда не сможешь победить свои чувства. Он отвернулся к окну и замер. Сокджин не нашёлся с ответом и сидел абсолютно поражённый мудростью своего младшего. Эксперт вообще-то не знал, что тот способен на такие глубокие мысли. В его глазах Ким всегда видел только волю, желание быть лучшим среди остальных полицейских, и иногда ему думалось, что в жизни мальчишки и не было никогда чего-то другого. Горящими глазами и, казалось бы, с пустой душой он смотрел на мир, а внутри таился золотой макнэ, раскрывающийся и до сих пор поражающий хёнов своим нестандартным мышлением. Стало так горько, ресницы затрепетали в попытках не выпустить влагу из глаз, и Джин заехал на парковку перед стеклянным, ставшим таким родным за годы работы, зданием. — Спасибо, ты самый лучший хён на свете, — Чонгук попрощался и плавно закрыл за собой дверь. Toyota тронулась вглубь площадки, ближе к третьему корпусу, а молодой, но уже опытный блюститель закона поспешил по лестницам в любимую обитель правопорядка. Дежурный потянул улыбку на уставшее лицо, и Чон, улыбнувшись в ответ, посоветовал парню быстрее заканчивать со сменой. Уён отчего-то ему этим утром не встретился. Прикинув, что у того скорее всего отпуск, он завистливо выдохнул и остановился у своего стола. Голоса в кабинетной, как обычно, звонкие и можно было услышать то тут, то там разговоры о семье, детишках и постельных приключениях свободных от семейных оков коллег. Ёсан сидел на маленьком диванчике рядом с чайным уголком и что-то внимательно рассматривал в своём телефоне. Чонгук поставил сумку на стол, непривычно ничем не заваленный, и шагнул в сторону помощника следователя. — Привет, — поздоровался инспектор, хлопнув товарища по плечу. — Доброе утро! — отчеканил Кан, моментально оживляясь. — Где пропадал? — Долгая история, — отмахнулся Чон и осмотрел полки на наличие пакетика горячего шоколада. Почему-то кофе уже не хотелось, а вот шоколад самое то. — Ага, твоя губа очень красноречиво говорит об этом, — закатил глаза Ёсан, хмыкая. Чонгук предпочёл проигнорировать его высказывание и только лишь отмахнулся во второй раз, выуживая пальцами тот самый, кажется, последний пакетик. — Что с запросом на оружие? — перевёл тему Чонгук, включая служебный чайник. — Капитан подписал, я отправил ещё в пятницу факсом в наше Министерство. Сегодня должно уйти в Россию. Есть предположения, каким будет ответ? — «Информацией не располагаем», наверное, — ответил инспектор. Сидя на диване, он глазами наблюдал за готовящимися к новому рабочему дню полицейскими и шерстил в голове возможные свои следующие шаги. Но ничего путного на ум не приходило, а раз уж это его единственное дело на этот момент, то отвлечься на что-то другое не было возможности. Да и не работалось в принципе, так как они до сих пор не знали судьбу Пака. — Что ж, — хлопнул он себя по коленям, когда вода в чайнике вскипела, и поднялся на ноги, — пошёл на поклон. — Добро, — пробурчал Кан, уткнувшись снова в свой мобильник. Чон хотел было шикнуть на него, мол, что, других дел что ли нет, но передумал. Ёсан его помощник только по одному делу, а остальная его работа инспектора совсем не касалась. Налив в кружку, любовно принесённую сюда из дома, кипятка, Чонгук размешал оседающий на дно порошок, получив тёмно-коричневый напиток, вкусно пахнущий тёмным шоколадом, и медленными шагами, чтобы не пролить ни капли, пошёл в направлении приёмной начальника полиции. Юнги сразу же встретился ему в коридоре. Лицо угрюмым или злым не выглядело, он обернулся на шаги и, увидев приближающегося инспектора, открыл дверь приёмной своим ключом и скользнул внутрь. Чонгук поспешил за ним и уже вскоре стоял на полосатом ковре и широко открытыми глазами смотрел на хёна, боясь дышать. — Веки сожми, глазёнки выпадут, жалко ведь будет, — вяло отреагировал на него Мин. Такое ощущение, что душа медленно покидала его тело, ведь ни разу ещё в своей жизни он столько не переживал. — Чё это у тебя? — заметил он дымящуюся кружку в руке подчинённого. — Шоколад. Хочешь? — Хочу, — Юнги протянул руку и принял в ладонь приятно обжигающую керамику. Вдохнув аромат, он сделал пару глотков и блаженно откинулся на спинку кожаного кресла. — Прости за это, — молодой мужчина ткнул указательным пальцем в воздух, намекая на разбитую губу Чонгука. — Всё в порядке, я понимаю, — Чон почувствовал облегчение и позволил себе скромную улыбку. — Джин-хён сказал мне, что ты работал над делом пока меня не было. — Типа того, — Юнги вернул кружку законному хозяину. — Я в десять уеду в Сеул, когда вернусь не знаю. Работай в прежнем режиме. — Это… связано? — Да, мелкий, всё связано, — капитан полиции кивнул. Что-то рассказывать не хотелось, его план очень шаток и нестабилен, посвящать в него лишние уши не имело смысла. Он, как мужчина Чимина, как истинный патриот законодательства своей Родины, просто обязан сделать такие важные шаги в расследовании сам. — Хорошо, — Чонгук выяснять что-либо не стал, допил остывающий шоколад по пути к выходу и напоследок взглянул через плечо на хёна. Тот неожиданно более чем спокоен, что-то искал по столу, а потом полез в свою сумку. Пожелав тихим голосом удачи, инспектор вернулся в кабинетную. Работа тут уже закипела, у кого-то сидели гражданские, кто-то скрупулёзно печатал заключения к делам, а Ёсан беседовал с высоким худым мужчиной, которого поначалу Чон не узнал, но, приглядевшись, понял, что к ним пришёл редактор издательства Мэиль. Ли Тэмин мрачен, это заметно невооружённым взглядом, одет в чёрный строгий костюм, на голове аккуратная причёска. Он, заметив полицейского, подошедшего к нему, чуть склонил голову в приветствии, промолчав. — Вы рано сегодня, — сказал Чонгук, поставив свою кружку на стол, не обращая внимания на её непристойный вид, оставленный напитком. — Вчера умерла моя мама, — голос Ли размеренный, спокойный и отчуждённый. — Мне нужно организовать похороны, поэтому, прошу Вас, можно всё сделать несколько быстрее? — Сочувствую Вашей утрате, — инспектор переглянулся с Каном и пригласил Тэмина присесть. — Думаю, что надолго мы не задержимся. Редактор понуро поведал, когда и в какое время ему поступил звонок, что говорил звонивший, и самое главное — как обещал вылечить его мать от новой неизлечимой лихорадки из Европы, название которой до сих пор покрыто тайной. На вопрос Чонгука откуда неизвестный мог знать о плохом состоянии матери Ли, тот пожал плечами. Наверное, в этот момент он понимал, что поступил очень глупо и опрометчиво. Из-за возможной перспективы скорейшего выздоровления важного для него человека он слепо пошёл на поводу у анонима, и, мало того, что подставил Чимина и теперь переживал о его жизни, так ещё и маму в итоге никто не спас. Всё это вкупе рождало в мужчине противоречивые чувства, а в груди зияла огромная дыра из вины. Чон попросил его расписаться в протоколе и отпустил, внутренне ему сочувствуя. — Забыл тебе сказать, — подошёл к инспектору помощник следователя, склонился и упёрся вытянутой рукой в чужую столешницу. — В пятницу приходили свидетели, спрашивали про подписку о невыезде. Месяц, вроде как, истёк. — Подготовь постановления, я подпишу, — Чонгук подпёр щеку ладонью и посмотрел на Кана. — Всем четверым, — закончил он. — Четверым? — удивился Ёсан, выпрямляясь. — Да. И ещё, что касается Пак Чимина, признавай его потерпевшим по делу. — Понял, — помощник вернулся на своё рабочее место, а инспектор направил взгляд в окно. Юнги-хён знал больше, чем сказал вчера Джин, но не рассказывал. Возможно, он в одиночку поехал душить убийцу? Нет, бред, никто из них пока что понятия не имел, где искать этого придурка и что он мог уже учудить с их другом. Тревога и напряжение от сложившейся ситуации росло. К тому же от Тэхёна не приходило вестей после утренней мимолётной переписки. У него сегодня должно быть совещание, на котором он хотел показать эскизы, что нарисовал ему Чонгук, и это капало в копилку переживаний молодого полицейского. Поразительно, как быстро они нашли общие увлечения, общие темы для разговора, слова для обозначения своих истинных чувств. Ближе к десяти, когда не успел остыть след от уехавшего начальника участка, наказавшего всем вести себя достойно и в случае чего обращаться к заместителю, а лучше сразу же бежать в третий корпус к Сокджину, что, естественно, все приняли за шутку, на пороге кабинетной появился нахмуренный и помятый Намджун в дранных джинсах и странной огромной куртке. В таком виде инспектор мужчину ещё не видел. Поймав его растерянный взгляд, словно он стоял тут впервые, Чонгук подозвал Кима к себе. Пилот, как не подобало бы особо крупному мужчине, запнулся о порог, чуть не свалился навзничь, но коллега Чона, проходящий в этот момент мимо, словил грузное тело, словно пушинку и мягко улыбнулся посетителю. Молодой полицейский привстал и протянул руку для рукопожатия. — Полагаю, ты пришёл за постановлением? — Привет, — Намджун кивнул и переступил с ноги на ногу. — Да, наверное. Нужно на работе подтвердить, что я свободен. Ну, знаешь, люди же продолжают летать на самолётах, — он пожал плечами и повернул голову в сторону, всматриваясь в пустой коридор за стеклянной стеной. — Ёсан, — обратился к своему помощнику инспектор. — Всё готово? — Кан положил на стол Чона несколько напечатанных листов бумаги, из которых тот выудил нужный и поставил размашистую подпись. — Вот, держи, — он протянул документ пилоту. — Как твоя рука? Заживает? — Сокджин хороший врач, — спустя только несколько секунд ответил мужчина, нервно облизав губы. — Кстати, о нём. Рану нужно бы осмотреть, можешь снова показать дорогу отсюда к доку? А то обходить корпуса по улице не очень хочется. — Легко, — согласился Чонгук. Они вышли из помещения неспешным шагом. Сеть коридоров, которая вела к заветному кабинету главного патологоанатома полиции, не такая мрачная, как в прошлый раз. Ким прислушивался к шумам вокруг, пытаясь унять собственный страх. Он боялся того, что доктор встретит его недружелюбно, хотел, чтобы это было не так, желал выглядеть в его глазах по-другому. Не каким-то там мимолётным знакомым, а вхожим в его жизнь человеком. Сердце тревожно колотилось в рёбра, и Намджун остановился посреди коридора, ухватив Чона за локоть, притормаживая. Осмотревшись вокруг и не обнаружив в коридоре никого, пилот достал свой телефон и сжал в ладони, размышляя несколько секунд. Чонгук даже шуточно прикинул, что, судя по выражению лица мужчины, в его голове рождался некий план планетарного масштаба. Уголок губ даже поплыл вверх при виде этого мини-фэнтези в голове. — Чонгук, можно тебя попросить об одолжении? — заговорил Ким, протягивая руку инспектору. — Я не совсем уверен, правильно ли я занёс номер доктора. — Конечно, — отозвался Чонгук, вынув свой смартфон из кармана брюк. Он прислонил его экран к экрану чужого телефона и пробежался взглядом цифра за цифрой. — Всё верно. — Спасибо. Дальше я сам, — на его лице промелькнуло что-то, что Чон распознать не успел. Намджун сунул свой мобильный в карман и зашагал в сторону третьего корпуса полицейского участка, оставив позади следившего за ним инспектора. Чонгук сжал губы, про себя извиняясь перед своим уважаемым хёном. Он прекрасно заметил над контактом значки непрочитанных сообщений адресатом и не принятых им вызовов, и, судя по всему, обладатель телефонной трубки не доволен этим фактом от слова совсем. Наверное, сейчас будет вершиться историческое событие: Джину теперь ни за что и никогда не доказать, что записанные цифры в чужом телефоне не являются его номером. Чон лично только что это подтвердил. Намеренно, прекрасно осознавая, что такой вопрос Ким задал ему не просто так. Сжав кулачки за полицейского судмедэксперта, Чонгук поспешил вернуться к своему рабочему месту. Ожидавший его второй свидетель Чхве Чонхо на все вопросы только пожимал плечами. Он ничего не видел, потому что на момент встречи Чимина и преступника находился в кладовке, где искал новую пачку регистрационных бланков для посетителей. Парень, конечно же, знал об интервью и даже не подумал о том, что репортёра ожидала беда. Он вернулся в холл спустя полчаса, успел поставить коробку и услышал шум из коридора справа. Резкий хлопок оглушил Чонхо и он неосознанно пригнулся, спрятавшись за стойку. А когда всё стихло и он вылез, то увидел лежащего в крови мужчину. — Я сразу же набрал Тэмину, — завершил Чхве свой рассказ, подняв на полицейского красные глаза. — То есть, убийцу Вы всё же не видели? — работник редакции покачал головой и глубоко вздохнул. На его лице красовалась вселенская печаль и недосып. — Вам бы поспать. — Не могу, — глаза Чонхо налились слезами. Он шмыгнул носом и достал из кармана шерстяного пиджака цвета какао платок. Дрожащими руками парень по очереди промокнул веки и вздрогнул, когда Ёсан поставил перед ним чашку с зелёным чаем. — С жасмином, — сказал Кан, заметив немой вопрос свидетеля. — Выпейте, полегчает. — Вроде, ромашка успокаивает, — вставил Чонгук, нажимая кнопку печати в документе. Принтер в углу помещения неприятно задребезжал. Чхве ласково улыбнулся помощнику следователя и обхватил пальцами горячую кружку. — Мне подойдёт, спасибо, — Чон готов побиться головой об угол: он чётко увидел, как тот засмущался при виде Ёсана. Либо это галлюцинации, либо он внезапно стал видеть чужие эмоции. Инспектор перевёл взгляд на Кана, вольно стоящего у края стола и неотрывно смотрящего на молодого человека из Мэиль. Чонгук поднялся, не отрывая подозрительного взгляда от коллеги, прошёлся до притихшего принтера, вынул листы с протоколами и вернулся. — Я могу идти? — удивился Чонхо, принимая протянутый ему документ. — Подпишите и идите. Стеклянная дверь за опечаленным событиями парнем бесшумно закрылась, погружая кабинетную в тишину. Все коллеги разбрелись кто куда: за кофе в ближайшей кофейне, где делают самый вкусный в Инчхоне капучино, или на задание, а стоящий с одной стороны своего рабочего стола Чон продолжал сверлить напарника глазами, полными необоснованных догадок. — Ты пялился, — наконец проговорил он. — Куда? — не понял тот, повернув к инспектору голову. — На мальчугана. — Чокнулся?! — завозмущался Ёсан, сразу же поняв, к чему клонил Чонгук, и, отмахнувшись от него, спешно зашагал в сторону уборных. Молодого полицейского повеселила реакция Кана. Но тревожность снова проступила в сознании парня, ведь Тэхён давно уже ничего не писал, и он, найдя укромное местечко, достал телефон, гадая, что же будет лучше всего: написать или позвонить. Однако от дум его отвлекла телефонная трель и на экране высветилось долгожданное: Тэ-хёни: «Ура! Директору очень понравились твои эскизы!», вызвав удовлетворённую улыбку на лице инспектора.***
Сокджин припарковался в самом дальнем углу. Он осторожно захлопнул дверь и нахмурился, завидев царапину на крыле, возле колеса. Видимо, где-то шаркнулся и не заметил. Погладив пальцами повреждение на краске, мужчина хмыкнул и передёрнул плечами, поглядывая на кучу новеньких Elantra, приписанных полицейскому участку. Они стояли ровным рядом на отдельной огороженной площадке за углом первого корпуса, сверкали белёсыми боками на солнце и раздражали эксперта своим присутствием. Ким в свойственной самому себе манере выпрямил широкие плечи и поспешил спрятаться в дверях своего корпуса. Погода очень стремительно улучшалась, ещё чуть-чуть и наступит жара, которую молодой мужчина не любил. В такие дни особо в кабинете не усидишь, потому он регулярно посиживал в морге, пугая работников своим бормотанием над старыми копиями протоколов вскрытия. А ведь он лишь приумножал своё мастерство подобным способом. Поздоровавшись с дежурным, Сокджин наткнулся на мявшегося за углом Сана, который сразу же принялся обхаживать начальника. — Ты хоть предохранялся? — вяло поинтересовался судмедэксперт, вышагивая по коридору. — Залог мужского здоровья — качественные презервативы, поэтому да, — без тени смущения ответил помощник, качнув головой. Он семенил за боссом, гонимый жаждой рассказать, что ему удалось разузнать о загадочном лекарстве. — Залог мужского здоровья — это умение думать верхней головой, — процедил сквозь зубы Джин и остановился возле дверей своего кабинета, поморщившись. Утро понедельника, боже, к чему мужчине знать кто и как развлекался в эти выходные? — Если ты заразишься этой хренью, я за тебя не в ответе, — замок поддался не с первого раза, ключи безвольно звякнули, привлекая внимание. — Безусловно, я работал в защитном костюме. Почему Вы думаете обо мне так плохо? — насупился Сан, проскальзывая в помещение вслед за начальником. В кабинете ни намёка на тепло, что царило снаружи здания. Парень поёжился, не в силах подобрать хоть одну нормальную причину, почему здесь так холодно почти в середине апреля. — Отчёт тоже готов? — пропустив мимо ушей упрёк в свой адрес, Сокджин скинул куртку с плеч и повесил в шкаф, любовно пригладив образовавшиеся складки, следом достав белоснежный халат. Чхве молча ответил на вопрос и недоверчиво покосился на эксперта. В его движениях усталость, беспокойство и потерянность. Словно слепой котёнок, тридцати шести летний мужчина топтался посреди просторного кабинета, не зная куда деть самого себя. Что-то поглощало его сознание. Сан прикинул, что, скорее всего, сознание его босса где-то далеко отсюда. Но Чхве уверен, новости о составе вакцины взбудоражат Кима. — Принеси, — попросил Джин после короткого рассказа об обнаруженных в сыворотке компонентах. Ему не понравился состав, в особенности присутствие нескольких клеточных линий абортированных эмбрионов, в том числе человеческих. Помощник ушёл, а эксперт опустился на полотно чайного столика и провёл по нему ладонью. Мягкая гладь лакированной поверхности не цепляла нежную кожу подушечек искривлённых врождённой болезнью пальцев. Когда-то он боялся, что она помешает ему стать полноценным врачом, тем более, будучи ещё старшеклассником, больше всего тянулся в сторону хирургии, но встреча с Юнги всё решила. Для вскрытия трупов точность не нужна, потому его порок препятствием не стал. Прикрыв веки, Ким провалился в далёкое прошлое. Там, в закоулках памяти блуждали предыдущие пассии, лиц которых он уже не помнил, однако чувство тоски в груди они не рождали, как это делал Намджун. Сан принёс толстую папку и замер, выжидая. — Ты не пожалел, что пришёл работать сюда? — вдруг задал вопрос Джин, сжимая в руке исследования. — Ведь ты биолог, а я заставляю тебя мёртвых потрошить. — Вы забыли, что я сам попросил об этом? — парень вскинул брови ко лбу и поджал губы от обиды. Никто его не заставлял, он сам вызвался помочь, загоревшись такими мыслями сразу же, как сблизился с главным судебным экспертом полицейского участка. И ни о чём не жалел — ему нравилось иногда отвлекаться от лабораторных дел. Джин криво ухмыльнулся и махнул рукой на выход. Даже не открывая папку он знал, что работа проделана колоссальная. Жаль, они потеряли ценное время и обследовали попавший им в руки бутылёк с вакциной только сейчас. Хотя, кто знает, помогло бы знание компонентов избежать Чимину похищения? Именно — не помогло бы. Судмедэксперт поднялся со столика и, бросив мимолётный взгляд на часы, прикинул, что Чонгук, скорее всего, уже закончил с опросом свидетелей, если они, конечно, пришли прямо с утра. Потому он не спеша подошёл к двери и положил тонкую ладонь на ручку, сжимая и нажимая вниз. Кто-то с той стороны дёрнул тяжёлое деревянное полотно быстрее самого хозяина помещения, опережая, а в голове Сокджина промелькнула мысль, что Сан что-то забыл сказать, и мужчина смиренно поднял голову, отрешённым взглядом зацепив красивое лицо того, кого вообще не ожидал увидеть этим утром. Стыдно же за свою выходку с номером телефона и эксперт уже принял тот факт, что они больше не увидятся. Но стоящий перед ним пилот развеял его потаённые опасения, о которых он старался не думать. Намджун грозно фыркнул и толкнул его ладонью в грудь. Влетев обратно, Джин уронил папку и от испуга попятился назад. Выражение лица человека напротив не предвещало ничего хорошего. — Надо поговорить, — пробасил пилот, закрывая чужой кабинет на щеколду. — Ч-что ты делаешь? — судмедэксперт упёрся бедром в стол, вжимаясь в него всем телом, пытаясь максимально отстраниться. Но Джун уверенно делал широкие шаги вперёд, к нему, пугая только сильнее. Склизкий и мерзкий страх окутал тело, глаза расширились, губы приоткрылись, судорожно глотая воздух. — Не хочешь ничего рассказать про субботу? — слова, как острые стрелы, вонзились в напряжённого Сокджина, заставляя вытянуться струной. — А что с ней? — он облизал губы и отвёл взгляд в сторону, безуспешно попытавшись выглядеть непринуждённо. — Ты не отвечал на мои сообщения и звонки, — терпеливо пояснил Намджун, остановившись посреди кабинета. Не мог отвести взгляд от напуганного парня, как будто он пришёл его бить. Но ведь это не так, ему хочется разобраться: почему его отталкивают с таким усердием? — Я ничего не видел, — мужчина сжал в кулаки край столешницы, заставляя себя врать. — Может, ошибся в цифрах. Пилот усмехнулся. Продолжив движение, он расстегнул куртку, откидывая её полы волевыми взмахами мощных рук, и Джин готов поклясться, что выглядело это чересчур сексуально. Только сейчас он заметил, во что одет мужчина, по коже поползли мурашки от его вида в целом, в груди зашевелилось сердце и ему жутко захотелось раствориться в нём душой. Прижаться к широкой и мощной груди, понюхать аромат парфюма поближе и найти его губы своими. Но не может, нельзя, иначе чужая жизнь рухнет и никогда не будет такой, какой была до встречи с ним. Будь проклята та пятница во всех смыслах. — Ты не умеешь лгать, — голос Намджуна прозвучал тихо и поблизости. — Что происходит, доктор? Глаза в глаза, вокруг всё потяжелело. На шее пилота надулась вена, и у Джина зачесались руки прикоснуться к ней и ощутить бешеный пульс. Без сомнений, злость мужчины отдавалась сейчас во всём теле, у него есть на это право, ведь его проигнорировали без оснований, заставили приехать по чужому адресу и простоять на улице несколько часов. Напряжение в теле Кима росло, он чувствовал, что вот-вот сломается и сделает что-нибудь такое, о чём потом будет сожалеть. Но взгляд Намджуна смягчился и мужчина, преодолев оставшееся между ними расстояние, протянул руку, опёрся ей о стол, расположив рядом с ладонью эксперта, и склонился, отчего тело Сокджина немного отклонилось назад. — Молчишь? — Это моё дело, — сглотнув вязкую слюну, ответил Джин. Он захотел сбежать, потому что не готов сейчас говорить об истинных причинах своих поступков. — Ошибаешься, — просипел Намджун, схватив доктора свободной рукой за плечо. У того ком в горле встал от прикосновений и голоса, которым с ним разговаривал пилот. Кажется, в венах начинала закипать кровь — любимый человек непозволительно близко. — Мы не можем быть друзьями, — молодой мужчина мелко задрожал, случайно дав волю чувствам. — Уходи. — Почему? — обида кольнула сдержанное сердце сурового Ким Намджуна. От вида беспомощного перед ним, ставшего таким так внезапно, Сокджина ему непривычно. Все механизмы организма пришли в действие, и он ощутил чёткое желание: защитить любой ценой. — Да потому что тебе нельзя! — выкрикнул Джин, окончательно теряя контроль над собой. Набравшись сил, эксперт оттолкнул от себя пилота, и почувствовал, что в носу защипало. Он не хотел бы расплакаться, но разве у него есть выбор? Ведь давным-давно решил, что оттолкнёт от себя Намджуна для его же безопасности. Несмотря на всю свою боль, что поглощала его каждый раз, как мужчина видел пилота, он должен последовать своему осознанному решению без колебаний. Ему много лет, он жизненно опытен, потому в состоянии вершить собственную судьбу правильно. — Что ты… — Джун отшагнул назад, не понимая смысла сказанной доктором фразы. — Тебе нельзя быть рядом с влюблённым в тебя геем! — истерика накрыла с головой. Закричав, что есть мочи, Сокджин ощутил, как его сердце пропустило несколько ударов, а из глаз всё-таки брызнули слёзы. Он видел, как исказилось лицо мужчины, а зрачки заметно потемнели. Это потому, что тот понял наконец, что ни о какой дружбе не может быть и речи. Джин только что растоптал все её початки. Намджун и правда выглядел сейчас страшно: драконьи глаза сузились, кулаки сжались, а на шее вздулась ещё одна вена. Судмедэксперт смотрел на него и его трясло. Он сказал то, что боялся говорить, и увидел ту реакцию, которую боялся получить. Все его страхи собрались в один большой клубок из боли и отступать теперь некуда — признание в чувствах уже прозвучало. Ещё немного и его горячо возлюбленный врежет ему и покинет этот кабинет навсегда. — Я… — эксперт попытался что-то сказать, но вздрогнул, когда Джун внезапно пнул стоящее с краю от него кресло, то с ужасным звуком ударилось о чайный столик, и начал наступать на Кима, словно коршун на жертву. — Нет! — Сокджин отшатнулся, снова руками зацепившись за край стола. — Не надо! — крикнул он, готовясь к сильному удару в лицо и выставив правую руку вперёд. Когда его раскрытая ладонь коснулась широкой груди Намджуна, тот остановился, наблюдая за доктором, который зажмурился, отвернув голову в сторону, не отрывал взгляда ни на секунду, пытался рассмотреть весь спектр эмоций на безумно красивом лице напротив. Несколько слов, которые он выкрикнул, всколыхнули всё внутри — это то, что он, как думал, не услышит от человека, так глубоко оседающего в мозгу. И ему необходимо подтверждение. — Что? — хрипло переспросил пилот. — Ты только что сказал, что любишь меня?! Отвечай! — практически приказным тоном попросил Джун, обхватив подрагивающее запястье упиравшейся в него руки и несильно сжав, чтобы не причинить физической боли. — Да, — прошептал эксперт. Он ответит на любые вопросы, только бы его оставили в покое. Только бы этот мужчина быстрее покинул его жизнь и больше никогда в ней не появлялся. Всё для его блага, всё для будущей семьи и детей. — Тогда какого чёрта ты прогоняешь меня? — задал интересующий его вопрос Намджун. — Неужели не понимаешь? — прошелестел Сокджин, продолжая держать пилота на расстоянии. Он открыл в себе второе дыхание, распахнул намокшие веки и, шмыгая носом, старался не смотреть в глаза возлюбленного. Потому что уверен, это причинит ещё больше боли. — Не понимаю, — Намджун отодрал от себя вытянутую руку Кима, схватив того за предплечья яростной хваткой и с силой встряхнув. — Говори, блять! — Семья! — отчаянно заскулил патологоанатом, жмурясь и цепляясь пальцами за мощные руки гражданского пилота. Наверное, его сейчас не столько ударят один раз, сколько побьют до реанимации. — Ты должен завести семью… а я… я не хочу вмешиваться… и не хочу портить тебя собой, мх, — он плотно закрыл рот и встретился взглядами с Джуном, замечая, как на его скулах ходили желваки, глаза сияли злостью, а губы плотно сжаты в узкую полоску. Правильно, нечего с геями дружбы водить, это только подпортит репутацию статному мужчине стандартных взглядов. — Ты не спросил меня об этом, док, — выдохнул тот. — Ты не понял, чёрт тебя возьми, о чём я говорил, — Намджун, ослабив свою хватку, скользнул вниз по хрупким рукам, продолжая смотреть в манящие глаза. — Уходи, — прошептал Джин, впиваясь ногтями в чужое тело. — Пожалуйста. — Просишь уйти, а сам держишь, — хмыкнул Ким, заключая тонкие локти в замок своих ладоней. Ему теперь стало всё предельно понятно. — Жертвуя собой, ты забыл о самой важной вещи. О моих чувствах, — сказав, он приблизился к Сокджину, не дав тому и шанса отстраниться или оттолкнуть, целуя нежно, чувствуя, как эксперт сжался под напором. Прикосновение получилось мимолётным, с привкусом слёз, но его вполне хватило, чтобы Джуна накрыло тем, что бушевало в нём последние недели — страстью к парню. Он аккуратно взял судмедэксперта за бока, подхватывая и усаживая на столешницу, и впился в пухлые и дрожащие губы, испивая с них судорожный трепет. Сокджин протестующе мычал, собрав пальцами ткань куртки на плечах и дрожа осиновым листиком. Только вот долго это не продолжалось: спустя несколько напористых поцелуев Джин обмяк, выпустив из израненного сердца все тревоги, неуверенно ответил и скользнул ладонями на шею мужчины, накрыв пульсирующую сонную артерию. Кожа его рук холодная, хоть на улице и весна уже во всю, однако сам он горячий, как вода в источнике. Пилот обвил стройную талию, утопая в ответных объятиях, и продолжал целовать теперь уже страстно и неистово до тех пор, пока с губ доктора не сорвался первый несдержанный стон, приласкавший слух в разы лучше, чем кто-то когда-либо стонал в его власти.