***
— Прошу тебя, успокойся, — послышалось издалека. — Я так и знала, что что-то происходило! — а эти слова прозвучали ближе. — Тише, ты разбудишь Чонгука, — попросил третий голос, и инспектор его узнал. Тяжёлые веки кое-как разлепились, а парень зажмурился от яркого света и едва слышно простонал от пронзившей правую сторону груди боли. Вторая попытка открыть глаза увенчалась успехом, позволив полуприкрытым взглядом мазнуть по стоящим около него трём фигурам. Но, кажется, никто из них не понял, что Чонгук пришёл в себя, и продолжили спорить как ни в чём не бывало, дав ему возможность окончательно выйти из дрёмы. — Ты знал, Сокджин-оппа, — ругалась полушёпотом Юнджи, скрестив руки на груди и напирая на сидящего на диванчике Джина. Тот ничего не отрицал, избегал попыток успокоить сестру друга, только лишь шепча просьбы успокоения. — Как ты мог мне налгать? — возмутилась девушка, шагнув и схватившись за плечо Кима, чтобы грозно потрясти. — Умоляю, — влез в их спор Тэхён, — давайте вы поговорите об этом в коридоре? — он плавными движениями отодвинул Юнджи и приобнял её, успокаивая девичий гнев. — Типа, Юнги тебе не врал? — прошипел Джин, вскочив на ноги. — Или ты думаешь, ему это легко далось? Я думал он от переживаний за Чимина коньки отбросит! — А с ним у меня будет другой разговор! — ощетинилась школьница, яростно жестикулируя. — Боже, да заткнитесь вы, — просипел Чонгук, уже не в силах слушать этот глупый спор. — Голова и так трещит, — он облизнул губы, прикрыв глаза, и поднял руку, чтобы помахать ладонью. — Чонгук! — схватил его за руку стилист, первым выйдя из ступора. Чон посмотрел на него и слабо улыбнулся, следом закрыв снова веки. Рука, схватившая его ладонь, сжала его пальцы, пустив живительные тёплые мурашки по холодной и бледной коже инспектора, а её обладатель подтянул к себе табурет и сел около кровати, утирая свободной рукой непрошенные слёзы счастья. — Привет, — отмер Джин. — Как себя чувствуешь? — поинтересовался он, подойдя к кровати. — Вот что ты наделала? — уже обратился к застывшей Юнджи. — Противный, — фыркнула девушка, но подошла к Тэхёну и заглянула через его плечо. — Оппа, сильно болит? Чонгук шире растянул губы в улыбке. Ну что за люди его окружают? Сначала грызут друг друга, а потом разговаривают будто о погоде, показывая, что якобы никогда в жизни и не ссорились. Отвечать не было сил и желания, и он только лишь кивнул, успокоив этим жестом сразу троих посетителей его, кажется, больничной палаты. Тэхён нежно водил большим пальцем по тыльной стороне ладони, растирая и словно обогревая своим присутствием, успокаивая. Это дарило умиротворение, такое родное и такое необходимое сейчас, в эти минуты. Интересно, почему же судьба свела их в международном аэропорту Южной Кореи в столь странной ситуации? Хотя, это теперь совсем не важно. Важным осталось только то, что им очень уютно вместе, как будто они созданы друг для друга. — Всё в порядке, — Чон повернул голову и посмотрел на хёна и Юнджи. Их обеспокоенные лица выглядели очень мило: брови надломлены, губы искривлены, а в глазах еле заметный страх. — Ты действовал опрометчиво, — подметил Джин, пожурив тонсена указательным пальцем. — Это Юнги действовал опрометчиво, — оскалилась младшая Мин, надув щёки. — И слова уже сказать нельзя? — шикнул на неё эксперт, зеркально дуя губы. — Вы такие шумные, — прыснул с их нескончаемых перепалок Тэхён. Таких отношений он ещё не видел нигде и ни у кого. Что касалось стилиста, то вчера он несколько раз пытался позвонить Чонгуку, но трубку никто не брал, и только ближе к вечеру ему позвонил Джин с телефона инспектора и рассказал о трагедии. К тому моменту Чону уже провели операцию и перевели в палату отходить от наркоза. Ким немедленно бросил работу, оставив Ёнджуна за главного, и на такси примчался в Инчхон. К раненому его, естественно, не пустили, а ожидающий его в коридоре больницы Сокджин похлопал по плечу и сказал, что жизни Чонгука уже ничего не угрожало. На вопрос: как Чимин, тот промолчал и отвёл взгляд в сторону. В этот же вечер он познакомился с сестрой Юнги, которая яростно тараторила и била Джина по груди до тех пор, пока в зале ожидания в отделении неотложной помощи не появился измученный Мин. Он хмуро посмотрел на старшеклассницу, присел на скамью и опустил голову, сцепив руки на коленях. Мужчина молчал, но, когда сестра присела рядом и приобняла, накренился, положив ей на плечо голову. Выдохнув и закрыв красные глаза, Юнги позволил себе расслабиться, теперь уже точно зная, что преступник за решёткой, и скрыл своё лицо за ладонями, всхлипывая. К Чону Тэхёна пустили только поздно вечером. Тот лежал на кровати, прикрытый тёплым одеялом и усыпанный датчиками отслеживания состояния организма. Сквозь тихий писк приборов Ким шумно придвинул табурет, что стоял в углу возле небольшого стола, и сел, разглядывая бледное лицо любимого человека. Чонгук спал, его раненная рука покоилась на краю постели, не прикрытая ничем и перебинтованная чуть выше локтя. На бинтах виднелось красное пятно, и Ким, сглотнув, осмотрел изголовье кровати и вернул взгляд к Чону. Эту ночь он провёл рядом, заснув на небольшом диванчике в вип-палате, просыпаясь от чувства тревоги каждые полчаса, подходил, смотрел на цифры на экранах, поправлял постельное и возвращался. И уже утром, когда чуть светало, шумная компания ворвалась в помещение и внезапно начала свои ссоры на абсолютно ровном месте, в итоге разбудив инспектора. Сокджин, заметив, что Чонгук млел от прикосновений стилиста, а тот, сгорбившись, почти склонился над разморившимся раненым и, кажется, хотел что-то сказать. Ким улыбнулся сам себе, подхватил Юнджи за локоть и вытолкнул возмущающуюся школьницу в коридор, оставив голубков наедине. — Ты обещал, что убережёшь себя, — прошептал Тэхён, прижав к губам ладонь Чона. — Прости, на хёне не было жилета, я не мог поступить иначе, — инспектор сжал тёплую руку и потянул стилиста на себя. — Простишь? — прошептал он в миллиметрах от губ Кима. — Дурак, — просипел тот, немедля ни секунды подавшись вперёд. Из них двоих никто не в силах противиться притяжению, в какой бы ситуации не были, и даже сейчас обоим жизненно необходимо почувствовать друг друга. Чонгук прижался холодными губами к горячим, и, не удержавшись, сразу же втянул Тэхёна в тягучий, медленный, испивающий поцелуй. Стилист опёрся рукой в матрас и отвечал осторожно, почти невесомо, но даже так его крутило, ему сносило крышу и улетучивались все мысли. Второй рукой он провёл по щеке и прикусил нижнюю губу, сорвал с них лёгкий стон и простонал сам, ощутив, как здоровая рука Чона обвила талию и притянула ближе, отчего парень вынужден навалиться на инспектора. В страстном танце губ друг друга Ким не заметил, как ладонь Чонгука переместилась на ягодицу и слегка сжала, заставив хозяина вздрогнуть и разорвать поцелуй. — Какая милая реакция, — облизнулся Чон, расхохотавшись от шуточного удара в грудь. — Ладно-ладно, эй, — он перехватил правой рукой запястье Тэхёна и чмокнул в переплетения венок под кожей у основания ладони. — Как давно ты здесь? — Со вчерашнего вечера, — ответил парень, краснея теперь ещё и ушами от продолжающихся ненавязчивых ласк лёгкими касаниями. — Джин-хён перезвонил с твоего телефонах и я сразу же примчался. Блин, я жутко перепугался. — В смысле с вечера? — брови инспектора в удивлении перекочевали на лоб, и он повернул голову к окну, обнаружив солнце практически в зените. — Что, уже сутки прошли? — Тебе сделали операцию, — Тэхён улыбнулся с удивлённого Чонгука. Он налил воды в стакан из бутылки на тумбочке, которую сам же принёс рано утром из круглосуточного неподалёку, когда ходил в больничный парк подышать воздухом, и протянул привставшему парню. — Поэтому ты так долго спал, — тот принял предложенную воду, и поблагодарил, мысленно подметив, что о том, что ему жутко хотелось пить, в слух он не говорил. — Пуля сломала тебе ребро и застряла в жилете с другой стороны, — как на духу выдал Ким вчерашние слова врача. — Лёгкие задеты? — как ни в чём не бывало задал вопрос Чон после того, как попил. — Немного, — стилист принял обратно пустой стакан. — Что с Чимином? — Я не… — Тэхён сжал в кулаки ткань своих джинсов и сглотнул, — не знаю. — А Юнги-хён? — Я видел его только один раз за всё это время, он ничего не говорит, — отрицательно покачал головой Ким. Чонгук больше не стал наседать. Он лишь снова протянул руку и заключил в замок ладонь стилиста, переплетая с ним пальцы, пытаясь выразить через это незамысловатое действие всю поддержку, какую только мог. Парень не хотел ничего, кроме общества Ким Тэхёна, оно действовало на него умиротворяюще, усыпляя нежностью и явно ощутимой любовью. Его веки потяжелели, закрывшись под натиском усталости. Всё-таки рана болела, кожа вокруг зудела, а почесать не было возможности — всё наглухо перебинтовано, к тому же строгий взгляд его парня не даст ему этого сделать. Улыбнувшись своим мыслям, Чон всё же провалился в объятия Морфея, утащив за собой уставшего за эти несколько часов Тэхёна. Вынырнув из сна, парень проморгался и, почувствовав пустоту, оглянулся. Тэхёна в палате уже не было, боль немного притупилась, и он нажал кнопку на пульте кровати, чтобы поднять изголовье. Усевшись поудобнее, Чон выдохнул, ощутив, как ноет грудная клетка, и посмотрел в окно. А там закат. Тёмно-красные цвета соединялись с тёмно-синими на горизонте, размываясь друг о друга, тушуясь в более светлые к краям неба и земли. Выглядело очень красиво и ему подумалось, что хорошо бы как-нибудь встретить такой же красоты закат с Тэхёном где-нибудь на окраине, в глуши, в горах, там, где никто их не увидит, не узнает, где можно без конца целоваться и обниматься. Чонгук усмехнулся, подумав, о чём пока не следовало бы, но мысли об интиме посетили его внезапно и очень даже кстати. Ведь это вполне естественно для влюблённых, так? Не суть, парни это или парень с девушкой. Дверь в палату скрипнула, откатившись в сторону на стареньком рельсе, и впустила столичного стилиста с огромным пакетом еды в руке. Он улыбнулся Чону, закрыл за собой дверь и прошёл к столику, водрузив на него свою ношу. — Как спалось? — спросил парень. — Плохо без тебя, — ответил ему инспектор, сверкнув в полутьме своими глазами. Честно говоря, Тэхён, кажется, не устанет смущаться слов или фраз того, кто так легко влюбил его в себя. Поэтому, замяв руки, он прошёл к постели, опустился на всё тот же табурет и взглянул исподлобья на сияющего в предзакатных лучиках солнца Чонгука. Так красиво и так сексуально одновременно. — Издеваешься? — прошептал Ким. — Тэхён, сходим на свидание? — Сейчас? — удивился тот, быстрым движением посмотрев на часы, но опомнился: — Тебе нельзя вставать. — Кому это нельзя вставать? Моему телу или… — Замолчи, — Тэхён прижал ладони к лицу, скрыв за ними стремительно краснеющее лицо. — О чём ты думаешь? — уколол Чонгук парня и тихо засмеялся, потянув стилиста к себе на койку. — Лучше давай поедим, — нашёлся с ответом тот, упираясь руками в кровать. — Ты наверняка очень голодный. — Смотря в каком смысле, — продолжал шутить Чон. — Пожалуйста, прекрати, — тихим голосом попросил Ким. — Врач запретил тебе всё, Чонгук-и, — он застенчиво стрельнул глазами в успокоившегося любимого и зарделся, когда тот подмигнул. В самое сердце, давным-давно покорённое. — Ну, кроме еды, — вырвавшись из захвата, стилист подошёл к столику, раскрыл пакет и извлёк боксы с готовой едой. Горячая пища — спасение. В особенности, для Чонгука, который ел в последний раз вчера утром, если не брать в счёт стакан горячего шоколада. Тэхён аккуратно кормил его с ложки, не забывая кушать самому. Пулькоги и чапче, в принципе, ему понравились, но в Сеуле, в кафе, в которое он часто захаживал и хорошо общался с аджосси, хозяином заведения, это блюдо в разы вкуснее. Он счёл нужным сказать это Чону, на что тот заулыбался и предложить сходить туда вместе. Киму идея понравилась. — И когда? — поинтересовался он, прожёвывая особо большой кусок. — Когда выпишут, — пожал плечами инспектор. — Кстати об этом, врачи дают какие-нибудь прогнозы? Я так ни с кем и не поговорил на этот счёт. — Просто твой лечащий доктор приходит пока ты спишь, — Тэхён протянул очередную ложку с порцией полицейскому, и тот зубами подцепил лапшу с овощами и усердно задвигал челюстями, умиляя своего парня вспухшими щёчками. — Если хочешь, могу сходить узнать. — Нет, не уходи, — поспешил остановить его инспектор, хотя стилист даже не дёрнулся. Удивившись порыву, он расхохотался, получив в ответ недовольное фырканье. — Не смейся, хён. От обращения «хён» у Тэхёна закружились бабочки в животе. Он посмотрел на Чонгука, что беззаботно пил воду из бутылки, завороженно наблюдая, как красиво двигался его кадык. Парень облизал пересохшие губы, привстал и, перехватив пластиковое донышко и сжав, отодрал горлышко от чужих губ. Чон не успел ничего понять, ощутив лёгкое прикосновение, но быстро сориентировался и обнял свободной рукой за талию целующего его Кима, ладонью погладив выемку позвоночника сквозь рубашку. — Стой-стой-стой, — стилист провёл по груди полицейского, облачённую в больничную рубашку. — Нельзя, — прошептал в расцелованные губы младшего и чмокнул их перед тем, как отстраниться. — Чёртова пуля, — прошипел Чонгук, надувшись в обиде, вызвав милую улыбку на лице парня напротив. — Я забочусь о твоём здоровье, — тот легонько стукнул его по лбу костяшками пальцев. — Тогда не смею противиться, Тэ, — сплёл их руки в замок Чон. — Но что насчёт свидания? — вспомнил полицейский и поспешил закрыть брешь в подобного рода вопросах. — Я согласен. Думаешь, может быть по-другому?***
Мужчина открыл чёрный кейс и осмотрел лежащие там пробирки с недоработанной Мунчолем вакциной. Джесок посмотрел на стоящего напротив него Мин Юнги, который выглядел уставшим и понурым, но старался нести себя достойно. Ю был не уверен, когда отдавал адрес сына полицейскому, но тот оправдал не только ожидания, но и сверх того, позвонив уже вчера вечером и сообщив, что всё лекарство у него, и Ювон тоже. И сейчас бизнесмен стоял в кабинете начальника инчхонской полиции и забирал наследие своего лучшего друга. — Очень благодарен, — он поднял голову, — за проделанную работу, — Юнги безразлично пожал плечами и перевёл взгляд в окно. — Но, позвольте, господин Мин, здесь не хватает двух экземпляров, — мужчина, закрыв кейс на замочек, нарушил повисшую тишину. — Один преступник потерял, когда убил Пак Чанёля, а насчёт второго я бы хотел поговорить более подробно, — медленно ответил капитан, ткнув в пластиковую корочку папки с исследованиями Сана, которую рано утром принёс ему Ёсан, указательным пальцем. Она толстая, что удивляло. Он положил её рядом с чемоданом, куда ещё вчера переложил все найденные в доме преступника бутыльки с жидкостью. Ю проследил за жестом и поджал губы. — Мой сотрудник исследовал эту штуку и пришёл к неутешительным выводам, — капитан полиции постучал по поверхности ногтём и уловил растерянность в глазах бывшего наркодилера. — Я в курсе, — перебил его Джесок, наперёд поняв, к чему вёлся этот разговор. — И что? Вы ведь не сможете привлечь мёртвого человека за использование запрещённых ингредиентов? — Могу привлечь Вас, как правопреемника, — коварно улыбнулся Юнги, перевернув ладонь и прислонив к корочке костяшки кулака. — Что Вы хотите? — стушевался Ю. Его бросило в жар, ведь он надеялся, что точный состав Мунчоля, вплоть до составляющих, которые и вызвали негодование Джесока, никто ничего не узнает. Он хотел изменить формулу, и на заводе в Инчхоне как раз-таки есть всё для этого необходимое. — Мне нужна правильно работающая вакцина. Один шприц и всё, — протараторил капитан. — Потом можете катиться ко всем чертям. — Ах, — бизнесмен опустил взгляд на маленький чемодан, — вот оно что. Ювон успел причинить вред своему пленнику, полагаю? Мне остаётся только согласиться, — кивнул, прикрыв веки. — Филиал запустят к концу недели, а пока мои самые лучшие сотрудники переделают формулу. Однако патента придётся ждать долго, чтобы действительно вылечить человека. — Мне похуй на регистрацию, — выпалил Юнги, сжав кулак и ударив им о поверхность стола. — Лишь бы это спасло жизнь, ясно? — Я вас понял, — Джесок протянул руку для пожатия. — Когда я смогу увидеть сына? — поинтересовался после скреплённой руками сделки. — Можете сейчас, — махнул ладонью Мин, потеряв интерес к дальнейшей беседе. — Хонджун, — нажал он на кнопку ретранслятора на телефоне, — вызови Ёсана, пусть проводит гостя к обвиняемому Ли-Со. Спустя буквально две минуты в дверях показалась макушка помощника следователя, и Юнги повторил просьбу. Ю прошёлся до двери, крепко держа кейс за ручку, но остановился, развернувшись вполоборота, мазнул взглядом по толстой папке, посмотрел на застывшего у окна капитана полиции и, наконец, вышел за дверь. Путь до камер содержания преступников занял не так уж и много времени, как думал мужчина, и, оказавшись в узком бетонном коридоре с установленными в ряд решётками, в которых содержалось всего несколько человек, он подошёл к нужной, указанной сотрудником участка. Ювон сидел в камере один. Понуро опустив голову, молодой мужчина тёр драным кроссовком бетонный грязный пол. Его мысли не прочитать по спокойствию на лице и в совершенно безэмоциональных движениях. Это его сын, на которого Джесок когда-то возлагал огромные надежды, даже построил филиал фармацевтического завода в Инчхоне. Время беспощадно утекло, оставив Ю одного и ни с чем. Любимая женщина предала, единственный сын подался в преступники, а лучшего друга нет в живых. Мужчина повернулся на шум и нахмурился, увидев, что в дверях в сопровождении конвоира стояла Мэй. Она, склонив голову, пыталась не смотреть на теперь уже бывшего мужа и, сминая в руке свой паспорт на новое имя, куда пришлось сегодня утром поставить и печать о заключении брака и о разводе, шагнула, наконец, вперёд. На щеках женщины виднелись дорожки от слёз, руки подрагивали, а голос, сорванный в темнице Джесока, когда она целый день пыталась воззвать о прощении, хрипел, стоило ей только захотеть что-то сказать. Некогда её милый мальчик, которого она так оберегала и спасала от зверств отца, теперь находился в тюрьме по большой глупости. Бизнесмен мотнул головой, сдул упавшие на лоб волосы и хмыкнул, почувствовав, что Ли пальцами зацепила рукав его пиджака. Он посмотрел в красные глаза бывшей возлюбленной и сжал губы. — П-пожалуйста, — прохрипела она. Красивое лицо осунулось за эти несколько дней, проявились морщины, а цвет кожи посерел. — Это твоя ноша, — ответил мужчина, смахнув с себя чужие ладони. — Ты хотела его независимости и вот к чему это привело, — он развёл руками, указывая на коридор СИЗО. — Но я же не знала, что Ювон будет убивать! — севшим голосом воскликнула Мэй, двинувшись вперёд, но Джесок отступил назад на несколько шагов. Его теперь ничего не связывало ни с этой женщиной, ни с её сыном, как бы горько ему не было. — Твоё материнское сердце тебя подвело, — Ю обошёл Ли стороной и остановился у выхода, взглянув на парня за решёткой ещё раз, в самый последний. — Ты вырастила монстра, — и хотел было покинуть помещение. — Не обвиняй во всём меня! — закричала женщина, вскинувшись. — Ты понятия не имеешь, как мне было трудно жить в Китае одной, растить ребёнка. Редкие звонки — вот, что я получала взамен! И ты считаешь себя отцом?! — в глазах Мэй отразилась злоба и обида. При взгляде на морально убитого Ювона, у неё будто раскрылись крылья, сознание обожгло раскалённой кочергой и с её уст, наконец, сорвалась самая горькая правда, пожиравшая её долгие годы: — А вообще, знаешь, он не твой сын, ясно тебе? — но поздно осознала свою оплошность. — Что, блять? — прохрипел Ю, развернувшись. Ли тоже вскинул голову и посмотрел на взбешённую мать, напугавшись её слов. — Чё сказала, проститутка?! — Да! — женщина бросила свою сумочку на пол и занесла руку для удара, однако Джесок поймал её за запястье и грубо оттолкнул от себя. — Проститутка! Ты женился на проститутке! — кричала Мэй, растеряв былую гордость. — С чужим ребёнком в чреве, понял?! — Мама, ты что говоришь? — кинулся к решётке молчавший до этого Ли и вцепился пальцами в холодные прутья из железа. — Ты… — растерялся мужчина, расслабляя хватку. — Он не твой сын, — уже твёрдо сказала Ли, не моргающим взглядом впившись в бывшего мужа. — Чей? — спросил Ю тихим охрипшим голосом. Сердце больно колотилось в рёбра, причиняя неимоверную боль, пульс участился, а мозг кричал о том, чтобы словам этой женщины больше не верить. — Хочешь знать, да? — усмехнулась Мэй. Она собственноручно сожгла мосты шесть лет назад, только что выдала страшный секрет своей молодости, и теперь её ждала бесславная дорога в одиночестве. Это совершенно не то, чего она желала когда-то, далеко в прошлом, когда человек, стоящий сейчас перед ней спас её от падения после предательства человека, в которого молодая девушка влюбилась без оглядки и даже попала в его постель. Вот только новость о беременности всё разрушила. Джесок смотрел сейчас на неё пустыми глазами, скользя по её лицу, без намёка на эмоции и чувства. И он прав — Ли никогда его не любила. — Мам? — прозвучал тихий вопрос. Парень в камере напрягся, не понимая из разговора родителей ровным счётом ничего. Только лишь понимание того, что отец снова и снова делал матери больно, злило парня, но ничего уже сделать он не мог. — Ты прекрасно знаешь этого человека, — начала Мэй, нервно дёрнувшись и хмыкнув. Она вырвалась из захвата Ю, отошла к решётке и заглянула сыну в глаза, где прочитала множество вопросов, ответов на которые она знала, но тридцать лет боялась сказать ему об этом. Пора покончить с ложью, поэтому она развернулась на каблуках к нелюбимому мужу. — И он прекрасно знал, что это именно ты воспитывал его сына, но молчал. Я всегда поражалась, как так можно врать в глаза своему лучшему другу столько лет, работая бок о бок, — лицо Джесока исказилось ужасом, но Ли на этом не остановилась, завершив свой монолог полушепотом: — Биологический отец Ювона — Кан Мунчоль. — Какая же ты… — усмехнулся Ю, поражаясь сказанным словам, — идиотка. Ты поняла, что ляпнула? — тихим голосом спросил он. Мужчина вскинул руку и указал пальцем на парня за решёткой, что стоял белый как мел. — Ты сейчас сказала, что он застрелил своего родного отца. Мэй повернула голову к Ювону и вскрикнула, прикрыв губы дрожащей ладонью. На лице сына она различила отчаяние и ненависть вперемешку. Только в этот момент вспомнив, кого тот первым лишил жизни, женщина отшатнулась, врезавшись лопатками в стену, и сползла по ней, марая извёсткой одежду. — Сы…сынок, господи, — прошептала она, наблюдая, как по лицу её любимого мальчика потекли слёзы, а сам он отступил назад, намереваясь спрятаться от реальности в темноте и сырости своей камеры. — Нет, я не… я не… — пыталась что-то сказать, но слова не формировались в её голове и она разревелась под тихие шаги покидающего СИЗО бизнесмена.