Криминальная история: Инчхон

      Прошло не так много времени, чтобы забыть, какие эмоции вызывало лицо Сокджина. Оно красивое, без единой морщинки в его-то года, тогда как у Намджуна уже залегла глубокая морщина на лбу из-за работы. И, кажется, скоро заляжет ещё одна. Он всего лишь возвращался с работы, с рейса из Европы, на который ушло два дня, безумно вымотав. Ощущая накатывающую усталость, Ким покинул здание аэропорта, благополучно доехал до своего дома, ничего не предвещало эмоциональных качель, но «Джин-хён», сказанное кем-то, окатило его с головы до ног. Мужчина прекрасно помнил, как называл эксперта инспектор Чонгук, случайно отложилось в памяти, и, подняв голову, Джун лицезрел человека, который с лёгкостью поломал его восприятие мира.       А доктор вновь смотрел надломленно, напуганно, заставляя сердце биться в истерике и искать причину извне. Но причина он. Вот — он. Виной тому чувства или тот поцелуй уже не важно, просто они появились в жизни друг друга внезапно и так же внезапно разорвали связь, что наоборот крепла с каждой такой случайной встречей. «Доктор» вдруг приобрело оттенок горечи на языке. Не хотелось так его называть, нужно по-другому — любимый. Обожаемый. Прекрасный. Да как угодно, лишь бы рядом оказался. Однако, очутившись в своей квартире, ему опять не по себе. Магнит сильный, видимо, только внутри него. Душа так и тянулась к Сокджину, и Ким, ведомый любопытством, подошёл к окну и наблюдал, как смешно он зашагал к белой Elantra, неуклюже залез в неё, откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза, и что-то сказал водителю, и как он посмотрел в последний раз, когда машина тронулась с места, оставив в полном одиночестве вторую.       Намджун разобрал пакет с продуктами и доплёлся до спальни, переоделся и упал на кровать, забравшись с головой под одеяло и заранее включив кондиционер. Так и уснул с мыслями о недавней встрече. Она как гром среди ясного неба пробудила интерес, который появился ещё полтора месяца назад, так и оставшийся фантомом несбыточной мечты — касаться. Проснулся он от будильника. И когда он только его поставил? Ероша спутанные волосы, мужчина лёг на спину, растянувшись на постели, раскинув руки и ноги в стороны. Белый потолок нисколько не отвлекал от водоворота воспоминаний. Может, придумать какую-нибудь причину и заехать в полицейский участок? Ранить себя? Звучало абсурдно. Ким скользнул взглядом по шраму на руке и ухмыльнулся. Рина долго извинялась, стоило увидеть пилота в стенах аэропорта, просила прощения, однако не за что ведь было. Джун сам виноват, это он причинил девушке боль.       — Наоборот, — задумчиво произнёс, стоя в своём кабинете, отвернувшись от стюардессы. — Это я должен просить у тебя прощения.       — Я поним… Что? — её красивое личико исказилось удивлением, и Ким повернул голову.       — Неважно, влюбился ты в девушку или парня, это всё равно будет любовью. Как-то так, — Намджун грустно улыбнулся. Он понимал, что с Сокджином их сможет снова свести лишь случай, шанс один из тысячи.       — С каких пор ты подался в философию? — Рина нахмурилась, не понимая произошедших за этот месяц перемен в самом лучшем на этом свете мужчине. Жаль, она выбрала свою первую любовь.       — Не знаю, — Джун задумался, но на самом деле ответ лежал на поверхности. — Наверное, — решился он открыться, — когда я влюбился.       — Вау, — брови стюардессы взлетели вверх, а губы сложились в удивлении.       Пилот мягко улыбнулся, вынырнув из глубин памяти. Та, что подтолкнула его к иным выводам в своей жизни, теперь всячески поддерживала в его неправильных чувствах к другому мужчине, который не хотел больше видеть ни его, ни его любви. Преодолев лень, он наконец поднялся на ноги, босыми ногами прошлёпал к ванной, где умылся, оценил отросшую щетину, но бриться не стал. Ему нравилось иногда ходить небритым, ловить на себе восхищённые взгляды на улицах Сеула, чувствовать себя брутальным мачо. Словно модель из какого-нибудь журнала для взрослых. Зевая, Ким поставил кофе вариться в кофемашине, звуки которой сразу заглушили иные, доносившиеся с улицы. Джун достал из холодильника шоколадку с орехами, поломал и забрал чашечку готового кофе с поддона. Из приоткрытого окна слышались звуки жизни двора, и мужчина медленно пригубил терпкий напиток, опёршись бедром в столешницу.       Интересно, полицейские уже уехали? Джун посмотрел на часы и отметил про себя, что, скорее всего, да. Тем более часы работы полиции уже закончились. Вздохнув, он хотел было откусить шоколадный ломтик любимого лакомства, как в дверь постучали.       — Намджун-а, — затараторила соседка по лестничной клетке, — ты слышал? — глаза женщины сияли нездоровым блеском.       — Что? — отозвался понуро пилот.       — На пятом этаже убили старшеклассницу! — она всплеснула руками. — Это что же делается-то? А ты когда вернулся? — сыпала вопросами, даже не задумываясь: а не помешала ли она, не разбудила?       — Утром, — просипел Намджун, прислонившись к косяку и поднеся к губам окрашенный в коричневый ободок кофейной чашки.       — Ты завтра свободен? Я хотела попросить…       — Что Вы здесь встали как вкопанный, молодой человек?! — дверь подъезда грозно распахнулась, явив в проёме самую громкую соседку на этаже. Ради того, чтобы женщина так громко не кричала каждый раз, Киму пришлось устроить стоянку своему железному коню в другом конце двора. — Вы шпион?       — Мико, — позвала её вторая, и Джун закатил глаза, но встрепенулся, услышав:       — Простите, — до боли знакомым голосом.       Мужчина повернул голову, впиваясь заинтересованным взглядом в суматоху у входа в дом. И да, когда та самая Мико, японка по национальности, вскипев, оттолкнула от себя тяжёлое полотно, тем самым дав возможность во всей красе увидеть Ким Сокджина, стоящего на крыльце. Он выглядел по-другому: на нём белая кепка, натянутая до ушей, прикрывая томный прищур тенью, та же футболка болталась поверх белых брюк, сильно напоминающих те, что носят врачи в поликлиниках. Ким шумно вдохнул воздух и выдохнул, быстрым движением отставив кофе на тумбу в коридоре его квартиры, и в чём был, в том и выскочил на бетонный пол. Босиком.       — Ох, — отшатнулась от него соседка, а Намджун, преодолев возмущающуюся женщину, придержал дверь, чтобы она не закрылась, и предстал перед доктором.       Джин смотрел на него немного испуганно, не шевелился, хлопал своими божественно красивыми веками, взметая пушистыми ресницами на них, сводя с ума уже находящегося на грани пилота.       — Ты приехал рисовать? — пробасил он, крича внутри: «Пожалуйста, ответь нет». — Где твой альбом? — пробежался по напряжённой фигуре перед собой, замечая в руках только автоключи. Малышку эксперта тоже приметил, кое-как припаркованную, будто её хозяин куда-то спешил.       — Нет, — грустно улыбнулся тот. Приятно, что Намджун помнил такую особенность полицейского судмедэксперта, когда он сам напрочь забыл об этом. — Я не знал в какой квартире ты живёшь, — Ким старший повёл плечом, кивая на домофон. — Поэтому ждал, когда кто-нибудь придёт или выйдет, — и осмелел настолько, что заглянул в чёрное море глаз, тонуть в котором так полюбил.       Джун сглотнул, мазнув взглядом по лицу напротив урывками, боясь, что доктор мог раствориться в лучах палящего солнца. Сокджин поджал губы, усмиряя своё бешено бьющееся сердце, и шагнул вперёд, шаркнув подошвами белых кроссовок на массивной подошве.       — Можно с тобой поговорить? — спросил он, смотря с надеждой. Такой, что у мужчины рухнули все преграды. Он схватил Джина за локоть и потянул на себя, точнее, в своё холостяцкое логово.       — Всё, что захотите, мисс Че, — обратился он к соседке, до сих пор стоящей возле чужой квартиры. — Только, пожалуйста, приходите завтра, хорошо? — втолкал несопротивляющегося доктора и, не дожидаясь ответа от женщины, захлопнул дверь. — Можно, — только сейчас ответил на вопрос Сокджина. — О чём?       — О чём? — переспросил тот, вжался в гарнитур прихожей, озираясь по сторонам. У Намджуна тут всё такое красивое, минималистичное, с некой изюминкой взрослого мужчины, и это ещё один плюсик в пользу правильности своего решения. Он хотел всего этого человека себе и только себе. — Как дела? — издалека, словно ни один из них не понимал, о чём конкретно могла пойти речь.       — Отлично.       — А на… личном? — осторожно поинтересовался, прощупывая слишком глубоко.       — Давай сразу к делу, — Джун приложил ладонь у головы Кима и чуть склонился, отчего у того случился мини-инфаркт. Пилот выглядел сонным, растрёпанным, от него вкусно пахло зубной пастой и свежесваренным кофе, и это выбивало землю из-под ног.       — У тебя тут, — тыкнул он пальцем в чашку. — Сваришь мне?       — Я варю кофе другим только после секса, — выпрямился Намджун и улыбнулся уголками губ, почти не заметно, увидев, как доктор зарделся и непроизвольно сжался.       — Л-ладно. В принципе, и без этого жарко, не так ли?       — Ну, если заниматься сексом, то тоже…       — Хватит, — Джин поднял руку и ладонью пресёк дальнейшее повествование из чужого рта.       — Тогда говори, зачем пришёл на самом деле, — тихо и приказным тоном посоветовал пилот. — Моё терпение имеет рамки, док.       Теперь очередь Сокджина сглатывать. Он маленькими шажками отошёл от Джуна на приличное расстояние, пробежался взглядом по чистой кухне, что предстала перед ним, сияя чёрным блеском в заходящем за горизонт солнце. Эксперт огромным усилием повернулся к пилоту, который продолжал стоять, скрестив руки на груди и внимательно наблюдая за его движениями, заодно перегородив путь к отступлению. Однако Киму это и не нужно.       — Хорошо. Пообещай, что отреагируешь на мои слова адекватно.       — Почему это я должен? — удивился пилот. — Здесь нет детей, Сокджин. Мы взрослые люди, — уколол он мужчину, понимая, что тот поймёт его правильно, и по глазам прочитал, что — да. — К тому же ты лично приехал сюда как раз поговорить.       — Тогда, — поднял голову Ким, пытаясь совладать со своими чувствами, — скажу, как есть. Я не могу разлюбить тебя. Я честно старался, отгонял тебя, но ты всё равно приходил, и я снова сходил по тебе с ума, — Джин сделал паузу, пытаясь правильно считать эмоции с лица напротив. — Я не хотел лишать тебя семейной радости, отцовства, у меня даже в мыслях не возникало, что такой как я могу рассчитывать на взаимность.       — Такой как ты какой? — пробасил Намджун. У него иссякало терпение: Сокджин так близко, от него веяло потом и горечью парфюма, слова, слетающие с его губ, подводили к желанию закричать, чтобы он прекратил мучить самого себя. Потому что чувства — взаимные.       — Грязный, — вырвалось. Он ведь искренне так считал.       — Тогда я тоже грязный, — засунув руки в карманы пижамных бермуд, пилот тяжело выдохнул.       — Нет, ты… — запнулся эксперт. В горле встал ком от взгляда, который обращён только на него в данный момент. — Нормальный. Хороший. Красивый. Сексуальный. Безумно привлекательный, сильный, — он не заметил, как по щекам покатились крупные слёзы. — Восхитительный.       — Сокджин, — Джун попытался остановить поток незаслуженной похвалы. Ни с одной девушкой не заслуживал, однако с этим мужчиной чуть старше его самого так хотелось окунуться в это спонтанное восхищение.       — Любимый мной, — руки задрожали, и Ким приложил ладони к лицу, шмыгнув носом. — Я люблю тебя, Ким Намджун, — тихо, почти беззвучно, но сердце кричало громко, отчего в ушах звенело. — Я устал бороться. А ты? Ты можешь сделать с этим что-нибудь? — поднял голову и заглянул в глаза, что темнели с каждой секундой от услышанных слов. — Пожалуйста, — просипел, всё ещё стоя и не шевелясь, но желая оказаться в крепких объятиях.       В голове словно что-то взорвалось. Намджун не выдержал расстояния, быстрым шагом преодолев отрезок пути, что отделял их друг от друга, схватил доктора за запястье, оторвав руку от раскрасневшейся щеки, и резко дёрнул на себя. Тот даже всхлипнуть не успел, не то, чтобы сказать ещё хоть что-то, как губы накрыли чужие. Настойчиво, безотлагательно и так, как хотелось. Сделав несколько шагов назад, мужчина вжался бёдрами во что-то твёрдое, закрыв глаза, которые начинало щипать от влаги, и приоткрыл рот, впуская туда гостя, сплетаясь с ним своим языком. Одновременно с этим он отчаянно ухватился за плечи пилота, моментально расслабляясь и отдаваясь общему греху.       — Больше не сбежишь, — прошептал Ким, разорвав страстный поцелуй.       — Это твой ответ? — Джин прижался своим лбом ко лбу Джуна, тяжело дыша и прикрыв веки. Он не мог поверить. Слёзы вмиг высохли, кожу неприятно стянуло, разбитое сердце снова собиралось внутри из маленьких кусочков, а на губы просилась улыбка. Спустя пару секунд молчания решился поднять глаза, потому что тишина после его вопроса пугала до дрожи в коленях. Теперь он боялся, что сбегут от него, а не наоборот.       — Твоя забота, док, — поспешил пояснить пилот, — безусловно, мне очень приятная, но позволь мне самому решить, как мне жить. Я много думал, многое видел, в особенности твои глаза, когда ты выставил меня из своего кабинета после нашего умопомрачительного первого поцелуя. Помнишь? Ты смотрел так пронзительно, у меня аж внутри всё перевернулось, но ты не позволил мне и слова сказать. Знаешь, я всегда делаю лишь то, что считаю нужным, никто не смеет мне указывать. Ты слышишь меня?       В его взгляде полно решимости, Сокджин сейчас в них видел целую вселенную. Она его обволакивала, тянула к себе, топила так, что он позволял себе задыхаться в её крепкой хватке. В сильных руках любимого, который стоял перед ним и говорил. Ким ни слова не разбирал, только не отводил глаз от бледных губ, что шевелились, и не выпускал из своего плена фантазий. Он любит Намджуна. Так любит, что готов пожертвовать своими чувствами ради его будущего, однако похоже, что ему это оказалось не нужным, не важным, и поэтому слёзы радости и горести вперемешку вновь сорвались с его густых ресниц, а сам Джин скользнул ладонями по широкой груди к шее и потянулся к мужчине, завершая его спутанный монолог лёгким поцелуем. Коротким прикосновением, имеющим в будущем серьёзные последствия.       — Единственное, что я хочу именно сейчас, — Намджун приложился губами к щеке, невесомо и до безумия ласково, — это сделать тебя своим. Поэтому, Сокджин, — он прикоснулся указательным пальцем к подбородку доктора и приподнял, заглядывая в его бездонные омуты, — я больше не позволю тебе оттолкнуть меня. Ты понимаешь, что это значит?       И снова этот решительный взгляд, когда он закончил говорить. А эксперта вдруг повело, руки, которыми он неосознанно упёрся в ключицы, задрожали, сердце отдавало бешеным ритмом прямо в горло. Не смог. Он не смог воспротивиться тяге и затянул в это болото Джуна, и в итоге они вдвоём медленно шли ко дну вместе, не сопротивляясь. Сокджин поджал губы, кивнув, и скользнул ладонями по чужой футболке вниз, судорожно выдохнул и с тихим восторгом наблюдал, как Намджун наклонялся, прижимая его к себе всё плотнее и плотнее за талию. Наконец, мужчина отпустил себя, подумав: «пусть будет так, как он желает», и понадеялся, что никто из них не пожалеет о совершённом поступке. Ким зажмурился, трепеща в больших и горячих руках, с ресниц сорвалось несколько слезинок, отчего их следующий поцелуй получился очень солёным.       Его губы такие же горячие, как и кожа. Джин обнял чужую шею, подаваясь вперёд, углубляя поцелуй. Пилот вцепился крепко, будто в своё сокровище, неистово отвечал, периодически выпуская из горла утробное рычание. Словно и не было страданий, недосказанных слов, словно мир сузился сейчас до минимальных размеров и в нём есть только двое влюблённых друг в друга. Эксперт оторвался от покрасневших губ Намджуна, укусив, и затуманено посмотрел на него, различая в глазах напротив ту самую галактику, где существует один лишь он и никого больше. Любимый мужчина смотрел на него так, что поджилки тряслись, сердце забивалось в удушающем припадке, и, внезапно напугавшись реакции своего организма, он уклонился от очередного поцелуя.       — Нет уж, я же сказал, что не убежишь, — прошептал Ким младший куда-то в шею старшему, перехватил доктора за талию, разворачивая его в сторону кухни — там самая ближайшая поверхность, к которой можно прижать с такой силой, что дёргаться расхочется на корню. Тот поначалу напрягся, но настойчивые ласки сделали своё дело и Джун, снова целуя, подхватил его под бёдра, скользнув к коленям, посадил на столешницу, звякнув единственно стоявшей там сахарницей.       Сокджина бросило в пот, хоть и после нескольких длительных минут одинокого нахождения у чужого подъезда под палящим солнцем и так чувствовал себя потным. Всё, оказывается, серьёзней некуда, и пока он с ужасом понимал, что с собой у него нет ни презервативов, ни смазки, пилот склонился над ним. Чтобы не упасть плашмя, Джин упёрся за своей спиной одной рукой, продолжая второй обнимать. Боже, как же он плавился от этих прикосновений, таял как мороженое в жару и распалялся, растеряв какие-либо мысли или слова. Оказавшись притянутым за коленки, он скрестил щиколотки на пояснице Кима и промычал в поцелуй, почувствовав, как Намджун толкнулся бёдрами вперёд. Когда же он повторил псевдо-фрикцию, эксперт не смог удержаться и упал на спину, распластавшись под возбуждённым мужчиной, что впился в него взглядом. Он уверен — в эти секунды, скорее всего, выглядел очень сексуально, потому медленно облизал немного опухшие губы, улыбнулся, увидев, как от этого, казалось бы, простого движения, лицо пилота вытянулось, а тёмные зрачки потемнели ещё больше.       — Ты… — просипел он, упёршись двумя руками по обе стороны от его головы, нависнув. Доктор под ним такой желанный, выглядел чертовски привлекательно и крышесносно, и все проблемы сразу же забылись.       — Я, — вторил Джин, подцепив пальцем ворот растянутой футболки, в которой пилот выглядел всё тем же Намджуном, — очень, — оттянул, оголив ключицы, — люблю, — скользнул пальцем под ткань и провёл подушечкой по верхней линии грудной мышцы, ощущая её крепость, — тебя, — сжал ткань в кулак и потянул к себе мужчину, — Намджун.       — Что же ты делаешь… — зашептал пилот, подчиняясь горячим рукам. — Я же, блять, тебя сейчас…       — У меня нет ничего с собой, — поцеловал он вздувшуюся вену на шее мужчины, что гладил его бока под футболкой, покрывая короткими поцелуями скулы и щёки.       — И что? — не понимающе спросил тот. Чёрт возьми, это так смущало. Не получив ответа, Джун приподнялся, взглянув на него вопросительно, и эксперту захотелось провалиться сквозь землю. Но Ким младший расплылся в широкой улыбке, перед этим пошло усмехнувшись. — Детка, ты за кого меня принимаешь? — он точёным движением снял с себя ноги Сокджина и попросил подождать пару секунд, и доктор даже не успел подтянуться на столе, чтобы сесть, как мужчина вернулся и сразу же припал к нему с поцелуями. Точнее, эксперт потянулся к нему сам, ощутив фантомную пустоту в душе. — Доверься мне, — опалил дыханием раскрасневшееся ушко и чмокнул в мочку.       Однако у Кима нет слов, чтобы ответить или возразить. Он на всё готов, лишь бы с ним, с таким невозможным, что возбуждение ощущалось вполне отчётливо. У обоих. Джин зажмурился, расслабляясь и отпуская с губ тихие стоны. Руки пилота порхали над ним словно бабочки, доводили до пика, а потом исчезали, заставляя всхлипнуть от обиды, и быстро возвращались. Целовал он Сокджина постоянно, даже когда снял с него брюки и развернул к себе спиной. Тот упёрся в стол вытянутыми руками и выдохнул, почувствовав, как ловкие пальцы подцепили его боксеры и нетерпеливым рывком стянули вниз. Собственный член уже изнывал, и он опустил голову, отметив про себя, что тёк словно проститутка, соскучившаяся по любимой работе. И это не странно, ведь секс был у него очень давно. Невольно вспомнилась убитая девушка, но происходящее в чужой кухне оказалось намного интереснее, и Ким наконец отдался моменту.       Сокджин мягко стонал, прогнувшись в спине, тем самым дав больше пространства пилоту. Его любимый мужчина, как он и предполагал, в утехах знал толк. Все движения выверенные, несмотря на то, что перед ним не девушка, а такой же человек, как и он. Не то, чтобы эксперт загонялся по данному поводу — это делать некогда, когда твои ягодицы настойчиво целуют, покусывают и мнут, пробираясь к самому главному. К этому моменту солнце почти село за горизонт, по стёклам застучал мелкий дождь, в помещении повисла полутьма, звуки немного смущали, но ему чётко дали понять, что хотят его прямо здесь и сейчас. Джин действительно пришёл сам, хотел прийти. Ещё немного он жалел, что они не шагнули к близости месяц назад, потому что это полнейшее кощунство с его стороны. Намджун идеальный любовник, и подтверждением послужили его пальцы, которые сейчас максимально аккуратно и медленно его растягивали, пока губы блуждали по позвоночнику, задрав красную футболку почти до шеи.       — Так узко…       — Я никогда не… — всхлипнул он, вскинув голову. «Не был пассивом» осталось невысказанным.       — Неважно, — пробасил куда-то в макушку Намджун и выдохнул, когда протолкнул два пальца особенно глубоко. Джин вздрогнул и громко проскулил. — Вот, значит, где, — ухмыльнулся и запомнил, чтобы впредь слушать срывающийся голос доктора чаще и чаще.       Сознание отключилось полностью. Даже то, что каждый из них впервые принимал ту или иную роль в сексе, уже не останавливало: оба сходили с ума, двигаясь практически по наитию. Сокджин почти лёг грудью на стол, отдаваясь процессу полностью, пока не почувствовал, как пальцы покинули его нутро. Он хотел возмутиться, но задохнулся от того, как без предупреждения Джун толкнулся в него членом. Что странно, ему не больно, понимание этого распространилось по всем нервам, и он несмело двинулся навстречу.       — Ох, — выдохнул пилот, сильнее сжав талию, начав медленно и осторожно двигаться. Ему немного страшно. Он за этот месяц, конечно, изучал данный вопрос, ждал время, когда обнимет доктора вот так и сделает ему приятно, руки немного потрясывало, но горячая кожа под ними успокаивала, и тихие стоны придавали некой уверенности, что Джун всё делал правильно. — Твою мать… — в его голосе нотки восторга. В эти минуты во власти тонул конкретный человек, которого потопить в себе безумно сильно хотел. На щеках выступили желваки, и он принялся наращивать темп, не в силах сдержать себя в здравом уме при виде распалённого Сокджина.       — Намджун! — вдруг выкрикнул тот, до боли сжимая пальцами край столешницы. Его разрывало на кусочки, собирало и вновь растерзывало неведомое доселе наслаждение. Распластавшись на поверхности, эксперт упёрся лбом в тыльную сторону своей ладони, иногда вгрызаясь в большой палец зубами, чтобы не кричать через чур громко, и с каждым толчком выгибался ещё призывнее.       — Ты великолепен, док, — еле слышно прохрипел Ким, облизываясь. Невольно скользнул по талии к животу, намереваясь обхватить чужой член, но Джин вздрогнул и перехватил запястье.       — Нет, не трогай, — попросил эксперт в паузы между вырывающимися глухими стонами. Намджун подчинился и опустил ладонь на бедро, большим пальцем собирая кожу ягодицы. Захват сильный, скорее всего останутся красные отметины. — Ах!       — Как же хорошо, — прошептал мужчина, склонившись и оставив лёгкий поцелуй на одном из позвонков доктора, затем прислонившись лбом к горячей и мокрой спине, щекоча своим обрывистым дыханием, нисколько не умаляя осторожных движений.       — А! Боже, быстрее! — не выдержал Сокджин медленной пытки, дёрнув пилота за руку, оставляя на коже следы от ногтей.       — Повинуюсь, мой принц, — усмехнулся Джун, сразу же приступив к выполнению просьбы.       Резкие движения поначалу привели Джина в ступор, но после почувствовал то самое всеобъемлющее наслаждение, о котором слышал от своих партнёров. Он заскулил, отпустив пилота, на вытянутых руках откинувшись корпусом назад, выгнувшись до хруста в позвоночнике. Голова упала на плечо Намджуна, а чужие прерывистые выдохи опалили ухо и кожу за ним. Вкупе с тихим вдохом, куда примешался низкий стон, это чувствовалось очень властно и у эксперта мурашки по спине пошли. С протяжным вскриком вынырнув из дымки, мужчина внезапно для себя осознал, что в него уже кончили, как и он сам, обляпав свои же брюки, болтающиеся в области щиколоток, продолжая при этом находиться внутри. Ким чуть толкнулся назад, подтверждая свою теорию: с ним ещё не закончили. Целуя шею, Джун медленно развернул его к себе, одной рукой оглаживая кожу везде, куда дотягивался, оперевшись об стол другой. В глазах и у того и у другого снова потемнело от возбуждения, какого-то трепетного предвкушения. Нет смысла отрицать: то, что случилось несколькими секундами ранее очень понравилось обоим, иначе не случился бы такой яркий оргазм. Пилот — бог секса. Хватило одного раза, чтобы чётко это понять. Когда ягодицы коснулись столешницы, Сокджин лёгким движением отодвинул одинокую сахарницу подальше, машинально, но тем самым дав младшему Киму разрешение на ещё один сеанс разврата, и притянул того к себе.       Не переставая целоваться, Джин закинул ноги на поясницу мужчины, скрестив. Лёгкое прикосновение к шее сзади, длинные пальцы чуть сжали у основания черепа, практически вжимая чужие губы в свои, и Намджун расценил это как знак. От нового толчка прошибло так, что в глазах полицейского судмедэксперта закружили звёзды. Ким ухватился за мощную шею крепче, лбом упираясь в чужие ключицы и принимаясь без остановок стонать, не пытаясь даже подавить вырывающийся наружу голос. Любые действия Джуна чёткие, он выходил почти до конца, входил грубо, шлёпаясь об горячее тело эксперта. У самого голова вот-вот взорвётся, но останавливаться себе не позволял. Пилот сжал зубы, ускоряясь, отпустил доктора и раскрытой ладонью провёл по животу, стоило тому распластался под ним, откинув голову назад, медленно, наслаждаясь картиной перед собой, почувствовал, как под пальцами побежали мурашки, и ухмыльнулся. Ким Сокджин действительно бесподобен во всём, в особенности сейчас, словно создан только для него. Мужчина склонился над экспертом и просипел:       — Сможешь сам? — и остановился, уловив расфокусированный вопросительный взгляд.       Недолго думая, Джин подчинился. Он привстал на локти, закусил и без того покусанные губы и, напрягшись всем телом, принялся усердно толкаться вперёд, умирая от столь крышесносной близости.       — Молодец, — похвалили его.       В конечном счёте, когда оргазм в очередной раз лизнул Сокджина, Ким быстрым движением сжал его горло, намереваясь прибавить остроты ощущения. И у него это получилось: у того закатились глаза, воздух будто перекрыли, но отчаянный крик всё же успел вырваться; эксперт обмяк в тёплых объятиях Намджуна, услышав тихое убаюкивание, пока сознание полностью не провалилось в темноту. Джун прижался щекой к челюсти мужчины, громко и глубоко дышал, ловя плавающие искры перед глазами. Что могло быть лучше? Как сказала однажды Рина: секс с человеком своего пола намного прекрасней. И он спорить с этим не намерен. Других доказательств, кроме личного опыта, человечество ещё не придумало, а потому, отдышавшись, пилот аккуратно поднял на руки тело Джина и понёс в ванную, чтобы привести в чувство своего дурашку. Заодно напомнить ему, что между ними теперь нечто большее, чем простое «Я люблю тебя».

***

      Пламя очень красивое. Оно возвышалось к небу, треща и беспощадно уничтожая кучу документов, небрежно сброшенную на землю. Дым поднимался к небу, некрасиво клубясь. Джесок наблюдал за импровизированным костром, сожалея о проведённых годах в браке впустую. Теперь у него мало кто остался: лучшего друга, оказавшегося предателем, нет в живых, сын, о котором он думал как о родном, о будущем наследнике, умер в его жизни дважды, а любимая больше таковой не являлась и никогда не появится у него на глазах. Ю знал, что она упорно посещала поначалу СИЗО, потом больницу, в которую поместили сына, как только стало ясно, что он болен европейской лихорадкой, но тщетно — Ювон не хотел её видеть, не хотел знать и думать об этой женщине как о матери. Мужчина усмехнулся. Каково это потерять всё вмиг? Он узнал об этом восемь лет назад. Снова нашёл, но терять второй раз уже не больно. А сейчас он сжигал своё прошлое, стоя в глухом поле, и злиться или плакать уже вообще не хотелось.       — Уберите здесь, — кинул он Джонгуку, когда тот подошёл. — Всё-таки это важные документы были когда-то.       — Будет сделано, — глава охраны поклонился. Бизнесмен прошёл мимо него, но остановился, вдохнув запах гари и выдохнул тяжело и грустно. — Что-то ещё?       — Отвези меня в поместье, — попросил он, обернувшись.       Джонгук попросил охранников проследить за костром и устранить его последствия, как только бумаги догорят. Джесок сел в салон своего бронированного автомобиля и бросил взгляд на папку с полицейскими исследованиями вакцины, что лежала нетронутой с тех пор как он покинул участок на соседнем сидении. Единственное, что он не уничтожил. Мин Юнги поднялся в его глазах — это уже не тот сопливый мальчишка, что бегал за ним по пятам, совсем чуть-чуть не успевая на назначенные встречи, где совершались крупные сделки. Теперь это человек, с которым не тошно вести серьёзные дела, человек, который достоин руководить полицией.       — Вы уверены? — переспросил охранник, усаживаясь за руль. — Вы стали часто ездить туда.       — Я знаю, — обречённо бросил мужчина. Всё, что у него осталось сейчас — тот дом. — Езжай.       Город встретил приветливо. Сквозь тонированные окна бизнесмен тоскливо смотрел на людей. Они улыбались, смеялись, куда-то шли или бежали, их жизнь текла непринуждённо, никто никуда не спешил. А ему пятьдесят лет, и жить дальше непринуждённо не получится. Надо поднимать производство нового лекарства, заключать договора на поставки по стране и за рубеж, сетовать на зря прожитые года, в которых теперь нет ни семьи, ни друзей.       — Ха-Ха справляется? — решил он нарушить глухую тишину.       — Есть проблемы, но он старается, — кивнул Джонгук, мельком взглянув в зеркало дальнего вида на босса. Тот удовлетворённо кивнул. — Думаю, из него получится хороший парень.       — Главное, чтобы не зря затеялось всё это, — выдохнул Джесок, подпирая рукой подбородок. — Гэри и он смышлёные малыши.       — Кстати, Гэри взяли в автосервис. Я попросил хозяина присмотреться к нему, — сказал мужчина, не отвлекаясь от дороги. — Хотя он и так мне все уши прожужжал, что Хигон отличный работник, к тому же клиенты очень довольны уровнем его вежливости.       — Отлично, — кивнул Ю, удовлетворяясь. — Надеюсь несколько лет мутного прошлого не повлияют на его карьеру.       Джонгук отвечать не стал, но улыбка скользнула по его крупному и суровому лицу. Внедорожник плавно завернул с оживлённой улицы в переулок между маленьким парком и жилым комплексом. Проехав ещё несколько метров, бизнесмен почувствовал, как сердце забилось в панике. Как на него отреагируют? Снова разозлятся, прогонят? Или, наконец, улыбнутся? Хотелось бы третье. В небольшом дворике за воротами одного из частных домиков, выстроенных прямо за прудом, в котором плавают утки, крякая на всю округу, тишина, однако стоило выйти из прохладного салона в духоту, как к мужчине, виляя белым и пушистым хвостом, подбежал самоед, прыгая и радуясь как ребёнок.       — Привет, Алекс, — поздоровался он со псом, теребя за ухом.       — Папочка! — услышал девичий голос и поднял голову. Оттуда, откуда прибежал Алекс, выскочила молодая девушка в коротком платьице, удивляя. Её длинные волосы не собраны и развевались на ветру, а сама она, широко улыбаясь, бросилась в распростёртые Джесоком объятия. — Ты снова приехал! — залилась смехом она.       — Холли, — Ю обнял хрупкое тело, взял за ладонь и прокрутил её вокруг своей оси как маленькую принцессу, — а ты не рада видеть папу что ли?       — Рада! — крикнула Холли.       — Ты почему так рано уже дома?       — Уроков мало было, — скромно улыбнулась школьница. — Мы с Юнджи сегодня гулять не пошли, потому что договорились на завтра делать проект по биологии, — Холли пропустила волосы сквозь пальцы, отступив на несколько шагов.       — Хочешь стать врачом? — прищурился мужчина, взяв дочь за руку, чтобы прокрутить её вокруг своей оси.       — Фармацевтом, так же как и ты! — засмущалась школьница, розовея щеками.       — Отличный выбор, — ласково улыбнулся Джесок. — А мама дома?       — Алекс, — обратилась Холли к собаке вместо ответа на вопрос, — пойдём лапы мыть, — и в припрыжку вместе с собакой взбежала по крутым лесенкам веранды.       Ю проводил её взглядом, затем осмотрел каменную виллу и поджал губы. В проёме входной двери он заметил появившийся высокий силуэт, что вышел навстречу девушке с собакой. Бизнесмен хмыкнул, узнав вышедшую женщину по тонкой худощавой фигуре. Она потрепала Холли по голове, ругая за безалаберность, и обратила внимание на мужчину, что неспеша направился к дому.       — Ты зачастил.       — Здравствуй, Элизабет, — улыбнулся он, ступая по лестницам крыльца.       — Что-то случилось? — вздёрнула брови европейской внешности уже не молодая дама. Голубые глаза смотрели прямо, не отводя пристального взгляда, под которым душа хотела открыться и отдаться. Наверное, именно по этой причине восемнадцать лет назад он не смог устоять перед её чарами. Джесок тогда ездил в деловую поездку в Пусан и в одном из ресторанов увидел Элизабет, скромно лепечущую на ломанном корейском, принимая заказы у постояльцев. Короткий курортный роман вылился в нечто большее в её глазах, но Ю на тот момент любил жену.       — Всё в порядке, — покачал он головой. Мужчина прислонился к каменным перилам, ощутив лёгкую холодность. Как и в душе у женщины напротив. Знал, что она влюбилась, будучи молоденькой дурочкой, но сказка вдруг закончилась.       — Поужинаешь? — спросила Элизабет. Послышался звонкий голос их общей дочери. По-видимому, Алекс брызгался водой.       — А пустишь?       — Я говорила уже не раз, — её лицо скривилось, а губы надулись. Джесок вспомнил, как точно также она обижалась на скорый отъезд из номера гостиницы, который он снимал только лишь ради того, чтобы проводить время с любовницей. — Ты её отец. Ты дал ей жизнь, кров, даёшь образование, почему я должна быть против того, что ты приезжаешь проведать родную дочь?       — Я поломал тебе жизнь, разве не так?       — Мы не выбираем в кого влюбляться или не влюбляться. Ты не виноват в том, что я была слепа и глупа, — пожала плечами Элизабет и отступила назад, отвернувшись спустя несколько шагов. — Сегодня на ужин твой любимый суп с фрикадельками, — крикнула так, словно само собой разумеющееся.       Ю обернулся. Джонгук курил около внедорожника и, кажется, вообще не замечал ничего вокруг, с кем-то переписываясь в телефоне. Даже у начальника его охраны есть семья и любимые люди. Мужчина сунул ладони в карманы и ухмыльнулся. Когда-то он боялся, что Мэй узнает о том коротком романе, подарившем ему дочь, и семья, которую он изо всех сил старался спасти в течение нескольких лет, а теперь стоило посчитать, что эта женщина и их дочь — та самая семья, о которой он так мечтал ещё в студенческие годы. То, что он построил, разрушилось, а то, что получилось совсем случайно, приняло очертания счастья. Джесок крикнул охраннику, что они задержатся здесь на пару часов, однако Элизабет, выглянув из окна кухни, властно приказала:       — Джонгук, вы свободны!       — О чём это ты? — бизнесмен заглянул в лицо женщины, удивляясь.       — Пообщаешься с Холли подольше? — она наклонила голову, игриво всматриваясь в Ю.       — Джонгук, — повернулся к растерявшемуся мужчине спустя мгновение. — Ты можешь ехать. Забери меня в воскресенье в семь вечера, — и шагнул за порог дома. Впереди выходные, и он впервые проведёт их на этой вилле, купленной в честь того, что у него родится дочь, почти восемнадцать лет назад в недорогом, но с такими красивыми видами, районе Инчхона.