***
На мягком плече уютно и приятно. Красивые, словно на подбор ягоды клубники лежали в узорчатой пиале, притягивая взгляд, и шаловливые пальчики цепляли за зелёные хвостики и отправляли их в рот. В спальне полумрак, на широком подоконнике удобно как никогда, а за окном красивейший закат. Чонгук продолжал накручивать на палец светлую прядь, вглядываясь в даль сквозь стекло, пока Тэхён методично уничтожал сегодняшнюю покупку. На самом деле, ему не хотелось сладкого, но, когда инспектор спросил, это первое, что пришло в голову. После разморённого душа Чон усадил его сюда, закутав в огромное банное полотенце, помыл ягоды и принёс, забравшись к стилисту, чтобы аккуратно прислонить к себе. — И всё же, — прокашлялся Ким, поёрзав, — почему ты расстался с той девушкой? — Тэхён, — выдохнул инспектор. — Но мне правда интересно! — возмутился тот, выпрямившись и развернувшись. — Как можно было такое… — он осмотрел с ног до головы парня и зарделся, потому что Чонгук сидел в одних боксерах, — бросить. Скала! — похлопал по бицепсам и погладил левую грудную мышцу. — Ты нарываешься? — сощурился Чон, схватив стилиста за запястье. — Никогда её не пойму, — покачал головой Тэхён. — Это в прошлом, — Чонгук притянул к себе парня, заключая в крепкое кольцо рук. — Теперь я есть только у тебя. — Звучит круто, — уголками губ улыбнулся Ким, укладываясь на мощное тело поудобнее. — И что теперь делать? Мне в понедельник возвращаться в Сеул. — И я уже ненавижу это, — хмыкнул, вдыхая аромат растрёпанных волос своего парня. — Терпеть не могу скучать. — Поехали со мной? — нашёлся стилист. — Поживём у меня, пока ты в отпуске. К тому же… — он замолчал, сжимая губы в тонкую полоску. — Что? — Сонхва всё ещё может заявиться. Чонгук нахмурился и промолчал. Тэхён не знал, как воспринимать такую реакцию на это имя. Пак Сонхва, сам того не зная, стал какой-то красной тряпкой перед глазами любимого, и как прекратить это парень не знал. Он прекрасно понимал, что рано или поздно может произойти что-нибудь такое, отчего потом будет неимоверно стыдно всем троим. Потому что бывший продолжал писать сальные сообщения, а на сегодняшнее смс Чонгука до сих пор не было ответа. — Ты жалеешь? — вдруг нарушил повисшую тишину он. — Что? — повернулся к нему Чонгук. Тэхён поджал губы и привстал, обернувшись и посмотрев серьёзным взглядом. — О чём? — Что связался со мной, — пояснил терпеливо и сам же сжался, боясь услышать ответ. Вдруг инспектору не понравилось то, что они делали пару часов назад? — С чего ты взял? — тот только сильнее обнял, выдыхая в самое ухо: — Тэ-Тэ. — Ты молчишь, — опустил веки парень. — Я просто задумался, — улыбнулся Чон. — Медвежонок, мы же уже всё обсудили, почему в твою светлую голову постоянно забредают подобные мысли? — он оставил поцелуй на виске. Ким вздохнул и перевернулся, чтобы прильнуть к мощной груди полицейского, зарывшись носом в изгиб шеи. В такой позе лежать не совсем приятно, позвоночник болезненно скручен и в нескольких местах ломило, но так хотелось обниматься именно так. От Чонгука всё ещё пахло гелем для душа, свежестью и совсем немного сексом. Хотя, нет, сексом пахло в самой комнате. — Пожалуйста, не накручивай себя. Мне снова доказать тебе свои намерения? — Дурашка, — улыбнулся Тэхён. Он приподнялся на вытянутых руках и заглянул в черноту глаз инспектора. Там смешинки плескались, а алые губы растянулись в лёгкой ухмылке, и парень неосознанно закусил нижнюю губу. Это он, блин, дурак. Тот, кто добровольно положил в свою постель другого парня, хотел так поступить целый месяц, постоянно нарушая запреты, не мог быть недовольным происходящим. — Почему ты так смотришь? — Дай клубничку, — прошептал Чон, продолжая ухмыляться. — Ягодку? — Ким повёл плечами, махровая ткань с них немного съехала, явив миру свежий укус, который он получил в душе, случайно возбудив Чонгука. Но не дожидаясь ответа, он схватил одну клубнику, оторвал хвостик, зажал в зубах и придвинулся к парню, который принялся улыбаться шире по мере его приближения. Сначала инспектор откусил маленький кусочек и отстранился, будто испытывая на прочность. Ведь прекрасно видел, как подёрнулись пеленой возбуждения глаза напротив. Слизал дорожку сока и победно заулыбался, как только Тэхён сам одним точным движением пальца протолкнул меж губ то, что осталось от довольно крупной ягоды, и молниеносным движением припал с поцелуем. Неспешные прикосновения быстро переросли в страстный поцелуй, и Чон, оторвавшись от развратного рта и слизнув струйку красноватой, приторно сладкой жидкости, побежавшую вниз к подбородку, просипел: — Ещё раз, что ли? — поймав блаженную улыбку в ответ. — Нет, ну, — прошептал Ким в ответ, пошло облизываясь и ладонями пробираясь под тугую резинку ненужного сейчас белья инспектора, — что, если я не понял с первого раза? — Ты точно нарываешься, — прорычал тот, сорвав с манящего тела парня полотенце. В самый последний момент, Чонгук подумал, что у окна заниматься сексом, наверное, не стоило бы, но уже так всё равно, когда Тэхён плавился на деревянной поверхности, прильнув кошкой кожа к коже, называя по имени, и с лёгкостью принимал, отзываясь всеми клеточками своего тела. Хотя, о чём это он? Парень давным-давно мечтал окунуться в страсть в подобном месте, ведь красные цвета на небе отражались сейчас в зрачках стилиста так красиво, что дух захватывало и щемило где-то глубоко под грудиной. Любовь — не сказки, а самая натуральная правда. Вырывающиеся стоны мелодичным голосом в унисон с его хриплым басом прекрасное тому доказательство.***
Юнги припарковался на своём обычном месте. Как ни странно, на парковке вообще мало автомобилей. Он покинул салон, по стандартному маршруту добрался до своей квартиры. Открыв дверь в неё, мужчина ступил на порог и выдохнул. Юнджи выглянула из-за угла, вздёрнула свои брови и, надувшись, исчезла. По шагам понятно — ушла на кухню, и Мин, скинув обувь и поставив её красиво в один ряд с девичьими туфельками, последовал следом. В помещении пахло свежеиспечённым печеньем, ягодным чаем, а сама старшеклассница доставала две чашки. Выражение её лица, когда она повернулась к брату означало лишь одно — сейчас будет серьёзный разговор. Поэтому Юнги опустился на гостевой табурет, будто чужой здесь, и вопросительно воззрился на Юнджи. Та с шумом разлила чай, чтобы после поставить обе наполненные чашки на стол. Печенью тоже оказана честь быть торжественно водружённым на столешницу, и у начальника полицейского участка стало тревожно на душе. Его младшая сестра уже как месяц не предпринимала каких-либо попыток наладить контакт с ним, всячески игнорируя. Но по её глазам понятно, что она хотела бы поговорить, выговориться, вся эта напускная обида ни к чему не вела. К тому же о своём поступке он всё равно не спешил сожалеть. — Что-то случилось? — поинтересовался, замирая в неведении. В глубине души всё же родилась тревога. Однако девушка гордо промолчала, скрестив руки на груди. И только сейчас мужчина заметил — его маленькая девочка вдруг стала взрослой. Все эти закидоны по типу «Как ты посмел скрыть от меня такое!» имели место быть не безосновательно. Ведь Чимин в какой-то мере теперь их семья. Тем более, статная фигура так и кричала: мне восемнадцать, и ты не смеешь так поступать со мной, я взрослая! — Окей, — поднял Юнги руки в сдающемся жесте. — Не хочешь говорить — не говори. — То есть, — подала голос Юнджи, нахмуриваясь, — хочешь сказать, что тебе всё равно на меня?! — Я этого не говорил, боже, — прикрыл веки Мин, принимаясь массировать переносицу. — Ты перекручиваешь. — Нисколько! Чимин и моя семья! — Я это понимаю, милая, — смягчился вмиг он, подняв взгляд, — но если бы я сказал, что Чимин, возможно, погиб, как бы ты себя повела? — и поймав замешательство, продолжил: — Я беспокоился за твоё душевное состояние так же, как и за жизнь Чим-и. Пожалуйста, давай прекратим это? — Что, это? — Юнджи расслабилась, но рук не опустила. — Тебя спасло только то, что Чимин пошёл на поправку, — хмыкнула, отвернувшись и дёрнув плечами. — А что бы ты сделала иначе? — выдох. Разговор какой-то не такой, непонятный. — Ушла из дома? — Мин поднял взгляд и пересёкся им с сестрой. Та вспыхнула румянцем негодования, смотрела в ответ с вызовом и глубоко дышала. Ясно: завелась с пол-оборота. Кажется, это черта характера их отца. На губы Мина старшего полезла улыбка, которую сдержать не в состоянии, потому тихо рассмеялся, прикрыв ладонью лицо. — Что ты ржёшь? — старшеклассница зарделась, схватила полотенце с ручки плиты и в сердцах швырнула в брата, а тот послушно поймал его лицом и скривился, сжав ткань в кулаке. — Оппа! Я ведь и правда могла уйти! — Бомжевать? — Юнги похлопал себя по груди, успокаиваясь. — Сможешь? — он вновь посмотрел на скуксившуюся Юнджи, понимая, что этого никогда не случилось бы. В её жилах бурлит кровь по делу и без, гормоны грохочут, вырываясь наружу, и хочется больнее кого-нибудь укусить. Сам был таким, когда думал, что подростковая влюблённость в другого мальчишку была всего лишь неким гормональным сбоем, не более. Вот только вылился этот сбой во вполне серьёзные отношения. — А ты бы отпустил? — в голосе сестры звучат нотки обиды. — Нет, конечно, — хмыкнул в ответ старший брат и вздохнул так, что у девушки пошли мурашки по телу. В этих словах нечто большее, чем могло показаться на первый взгляд, и это она поняла только что. — Знаешь, — он склонил голову вбок, — мы всё-таки похожи. — Издеваешься? У меня твоё лицо! — внезапно выкрикнула школьница и замерла, а потом, усмехнувшись, звонко засмеялась. Юнги подхватил её настроение, чувствуя, как натянутость между ними постепенно растворялась, словно наваждение. Или очень плохой сон. — Лучше скажи, — Мин подцепила второй табурет и уселась, подбирая ноги, — когда выпишут Чимин-и? — Я не знаю, — покачал головой тот. — Хочешь, могу завтра спросить у его лечащего врача. — Хочу, — согласилась Юнджи. — Пей чай, остынет, — она подбородком указала на стол. — Спасибо, — улыбнулся старший брат и потянулся за чашкой, предвкушая вкус любимого чая, по которому скучал целый месяц, пока они были в контрах. — И кстати, ты перестала ходить в эту свою… церковь? — откусив кусочек от мягкого домашнего печенья, поинтересовался мужчина. — Нет, — замялась старшеклассница, заставив сидящего напротив человека напрячься. Стыд и позор, уже все пожилые соседи подозрительно на него косились, явно думая о том, что он мало времени уделяет младшей сестре и та подалась в церковную секту. О том, что Юнджи преследовала иные цели никто даже не предполагал. — В смысле? — он несколько раз моргнул. — Это странно, прекращай. У Чимина всё в порядке. Или ты в секту какую-то записалась? — Какую? — искренне удивилась младшая Мин, потянувшись к своей чашке. — Такую, где с тебя сдерут все деньги, спустят три шкуры и оформят пять тысяч кредитов на твоё имя. Я не буду платить за это всё, ты поняла? — Ты дурак? — возмутилась. — У меня мозги есть. Что, не похоже? — Похоже, — капитулировал Юнги, осознав, что слегка перегнул палку. — Кстати, раз уж ты сам начал эту тему, — Юнджи смущённо улыбнулась. — Я завтра снова поеду, и… — Юнджи, — Юнги отставил свой чай в сторону, с переживаниями на дне зрачков посмотрев на сестру. — Что происходит? Зачем ты ездишь туда? — Ну… я, что уже не могу съездить туда, куда хочу? — выстрелила обвинениями, прекрасно зная этот запрещённый приём. Хоть она уже месяц как своевольничала, совесть не позволяла скрывать от брата хоть частичку того, что произошло с ней за это время. Включая знакомство с Хосоком. На лице брата читались все противоречия, которые, кажется, существовали, и она почувствовала некий укол в душу. Он же брат, единственная родная кровь. И решилась на большее, пока Юнги задумчиво разглядывал встревоженное личико напротив. — Кстати, — произнесла Юнджи, принявшись рассматривать потолок, будто видела впервые, только чтобы не встречаться взглядами с мужчиной, — в какой-то степени, я понимаю, почему ты ничего мне не сказал. — Да? — удивился Юнги. Снова отпил ароматного чая и вздохнул. В эти секунды, участвуя в этом непринуждённом разговоре, благодаря которому все обиды, наконец, сошли на нет, он так скучал по Чимину, что хотелось завыть волком на полную луну. Целовать, обнимать своё сокровище, зарываться носом в отросшие волосы, смотреть в глаза-полумесяцы, что улыбаются искренне, без фальши. Всегда улыбались только ему. — Отчего же? — Оппа, — девушка поёрзала на стуле, разволновавшись. Когда-то всё равно надо это сказать, и она в очередной раз убедилась: сейчас самое подходящее время для откровений. Тем более, она точно знала, что чувствовала, — обещай, что не будешь никого бить? — Я что, варвар по-твоему?! — возмутился мужчина, искривив брови. — Ты начальник полиции, этого вполне достаточно, — вдруг развеселилась младшая Мин. — Хочешь сказать, у меня профдеформация? — Юнги скривился и откинулся на спинку стула. Психолог на приёме во время диспансеризации полгода назад говорила что-то подобное. Но ему рано деформироваться, вообще-то. По крайне мере, он в этом убеждён. — Это прозвучит довольно странно, согласна, но я бы хотела сказать тебе, что влюбилась, — как между прочим сказала Юнджи, задержав дыхание. — М, — кивнул Мин поначалу, но спустя пару секунд опомнился: — Что, блять?! — О, вау, — выдохнула старшеклассница, — у тебя глаза чёрные почти, оказывается, — съязвила. — Юнджи, — прохрипел мужчина, сжав ладони в кулаки и ударив ими по столешнице, где дно керамических кружек звякнуло в резко наступившей тишине. — Что ты сейчас сказала? — уже тише переспросил Юнги. — Я влюблена, а что? — Кто он? Или это она? — грозно спросил Мин, начиная закипать. Что за придурок решил испортить его невинную девочку? Кто посмел вообще смотреть в её сторону? — Не скажу, хватит с тебя и такой информации, — задрала нос девушка, веселясь с выражения лица напротив. Кажется, таким она своего старшего брата ещё не видела. — Что за хмырь? — нахмурился тот. — Кто это, чёрт возьми? — Юнджи отвечать не стала, надувшись щеками словно маленький шарик. — Из твоей школы? Мне приехать и поговорить с учителями? — Так, всё, я спать, — подняла младшая Мин руки, резво соскочив, тем самым завершая столь неловкий диалог. — Эй, — хмуро отозвался Юнги, подорвавшись следом, — куда? Ты не ответила на мои вопросы! — засеменил он за сестрой. — Братик, я устала, у меня скоро тесты, — прощебетала та, забежав в свою комнату и захлопнув дверь прямо перед начинающим капитально злиться мужчиной, игриво помахав ему ладошкой. — Спокойной ночи! — Какие тесты? На беременность? Эй! Вы уже потрахались, я не понял? — он стукнул кулаком по деревянному полотну. — Юнджи, клянусь, я выбью сейчас эту дверь! Срочно сделай аборт! Ты ещё маленькая для маленьких детей! — выкрикивал Юнги, хрипя от возмущения и непонимания. Это же его маленькая девочка… Кто посмел? — Ты слушаешь меня?! С той стороны послышался смешок и щелчок выключателя. Молодой мужчина нахмурился пуще прежнего и понял только одну вещь: его сестрёнка выросла так быстро, что уже вокруг неё, видимо, начали виться какие-то ушлёпки, явно преследуя одну лишь цель. И это раздражало до жжения на коже кулаков — так хотелось вмазать любому, кто только попытается подкатить свои яйца к его цветочку. А потому миссия на ближайшее время проста: оборонять.***
Под утро у Джина сна ни в одном глазу. С последнего оргазма прошло чуть больше часа, Намджун уже спал, а ему необходимо разобраться в себе. Он, будучи абсолютно трезвым, сам приехал, сам сказал те слова, и сам позволил себе переспать с натуралом. Эта мысль крутилась в голове и не давала покоя ни на секунду. Лёжа в эти минуты на боку в мягкой постели чужой спальни, которую он не успел даже рассмотреть и понять в какой части квартиры она находилась со всем этим бешеным секс-марафоном, Ким рассматривал чужую руку, которую расположили под шеей эксперта, вспоминая, как эти пальцы сжимали его кожу на талии, плавно водили по пояснице, крепко цеплялись за ягодицы и в порыве неведомой страсти хватали его за горло, чтобы притянуть для поцелуя. Понравилось? Да, очень. Но всё равно казалось чем-то неправильным, даже неправдоподобным, и теперь он действительно боялся, что когда проснётся, Джун осознает, что совершил ошибку, а в его глазах вспыхнет отвращение, или ещё того хуже — уйдёт, навсегда, как того хотел сам Сокджин когда-то. Молодой мужчина поёрзал на кровати, натягивая простынь, что служила сейчас одеялом, повыше и удобнее укладывая голову, а затем кончиками пальцев провёл по шершавой коже, скользнув вдоль ребра большой ладони. В тот момент, когда собственные пальцы достигли чужих, Намджун чуть сжал его руку в ответ, от чего собственное сердце пропустило удар. Спиной Джин почувствовал, как тот повернулся к нему, обнял за талию и зарылся носом в всклокоченную копну волос, горячо выдохнув: — Почему не спишь? — хриплым, пробирающим до мурашек голосом. — Не хочу, — шёпотом ответил Сокджин, наблюдая, как их пальцы медленно переплетались. От этого тепло разливалось в груди и щекотало щёки. — Всё болит. — Прости, — ухмыльнулся с нотками раскаяния. — Ты всегда такой звериный? — он закрыл глаза, чётко ощущая, как его убаюкивало в этих объятиях. Наверное, отсутствие крепких рук пилота, сжимающих его трепещущее тело, и не давало ему уснуть. Намджун молчал около минуты, а когда он зашевелился, то Ким коротко вздрогнул от поцелуя в оголённое плечо, потом в шею и, наконец, услышал ответ на свой вопрос. — Только с тобой. И обещать, что в следующий раз буду нежнее, я не буду, мой принц. — Почему это я принц? — решился спросить мужчина, утопая в нежности, от которой сладко тянуло внизу живота. Этот мужчина буквально сводил с ума. — Спи, — коротко попросил Джун, и Джин неожиданно для себя провалился в сон, уморённый сегодняшними приключениями. Проснулся он внезапно, напугавшись того, что будильник не прозвенел, но оглядевшись вокруг, вспомнил, что спал не дома. Осторожно поднявшись на руках, эксперт выдохнул, понимая, что поясница сказала ему до свидания на ближайшее время. Или возраст даёт о себе знать, или это Намджун уж слишком активный. Сокджин аккуратно вынырнул из-под ткани, пробежал взглядом по скомканному постельному белью и сжал губы, вздрогнув от странного ощущения неприятной щекотки на внутренней стороне бёдер. Он опустил голову и простонал, рассматривая нескольких засохших дорожек спермы, видимо, стёкших по бледной коже, кое-где подёрнутой красными отметинами: последствия, которые он не смыл и которые волшебным образом не исчезли на утро. Чтобы скрыть этот позор, Джин стянул одну простынь, закутался в неё с головы до пят и пошёл искать ванную комнату. Ступив за порог спальни, Ким почувствовал терпкий аромат кофе и выпечки. Стараясь тихо переступать дрожащими ногами, мужчина сделал несколько шагов в сторону, как ему казалось, ванной, и застыл, когда из проёма показался хозяин квартиры. Джун замер, явно не ожидав увидеть проснувшегося эксперта, а тот рассмотрел его подробно. Он без футболки, отчего щёки Джина вспыхнули краснотой, вдоль резинки шорт виднелась тонкая светлая полоска незагорелой кожи и дорожка густых чёрных и кудрявых волос, что игриво вела вниз, спрятавшись за грубую ткань. Сокджин сглотнул, вернув распахнутые глаза наверх, где встретился с расслабленным и ухмыляющимся лицом пилота. — Доброе утро, — он скрестил руки на груди и все его мышцы выступили так, что у эксперта перехватило дыхание. — Доброе, — прохрипел тот и испугался своего голоса: севший, хриплый и даже интонация изменилась. — Марафонец. — У тебя очень сексуальный вид. Тебе идёт, — улыбнулся Намджун, бегая взглядом по укутанной в простыню фигуре, явно представляя её обладателя без этой тряпки сейчас. — Оттраханный, — оскалился в ответ Джин. — Называй вещи своими именами. Где тут ванна? — Не помнишь? — вступил пилот в импровизированную игру, наклонившись к косяку. — Между прочим, тебя там оттрахали целых два раза. — Меня в принципе оттрахали целых пять раз, на секундочку, — отзеркалил он позу Джуна, прогоняя стеснительность и оставив место лишь язвительности. — Я рассыпаюсь на запчасти, разве так можно со старшими поступать? — Если ты сейчас же не скроешься вон за той дверью, — мужчина указал за спину Кима, — то будет шестой, и седьмой, — и, считав испуганный, одновременно вопросительный взгляд, пояснил: — За вредность. Сокджин фыркнул и зло сверкнул глазами в полутьме коридора, развернулся на пятках и с сильным грохотом захлопнул за собой дверь искомого помещения. Тёплый душ вернул ему сил, спокойствия и умиротворённости. Время, проведённое под обволакивающими струями, бежало медленно, но голова эксперта настолько пустая, что ему даже думать не о чём. Не за что себя грызть, упрекать или дёргать за волосы. Он хотел, он сделал, а если Намджун вдруг передумает, то так тому и быть. Конечно, Джин не знал, как поступит в этой ситуации: побежит за любимым или благословит его, но в любом случае примет решение мужчины как должное. Постепенно дрожь в теле проходила, ноги крепли, топчась на холодном кафеле, пока он пытался привести в более-менее нормальный вид своё помятое лицо. — Намджун? — высунул свою голову, чуть приоткрыв дверь. — М? — Есть запасная зубная щётка? — Сейчас, — крикнул откуда-то тот и через пару секунд запакованный в заводскую упаковку предмет уже находился в руке Джина. Почистив зубы, эксперт наконец выполз из ванной. По памяти он прошлёпал босыми ногами до спальни, где на уже чистой и заправленной постели лежали футболка и шорты, явно не его размера, но явно для него. Улыбнувшись своим мыслям, Сокджин натянул одежду и поспешил на кухню, помня, что ему обещан вкусный кофе. Намджун сидел за столом, на котором мужчина увидел две наполненные кофейные чашечки, этажерку с фруктами и блюдо с выпечкой, что-то смотрел в телефоне и вздыхал. Ким беззвучно прошёл и сел на стул рядом, не отрываясь от красиво-сосредоточенного пилота. — Что делаешь? — тихо спросил он. Голос постепенно возвращался в норму. — Смотрю своё расписание, — пилот заблокировал экран смартфона и направил всё своё внимание на эксперта. — Я не знал, что ты любишь по утрам, но у меня были фрукты, так что вот, — и рукой указал на яства. — А булочки? — улыбнулся Джин, всматриваясь в глаза Кима. Удивительный, не иначе. — Соседка всегда даёт мне свою стряпню, когда я выполняю её просьбы. Милая женщина, — Джун опёрся подбородком в ладонь, не отводя взгляд, внутри восторгаясь красотой мужчины, с которым этой ночью вкусил запретный плод. И ему безумно понравилось. — Но ты не подумай, ей, во-первых, за пятьдесят, а во-вторых, семья, дети и даже внук недавно родился. Джин прыснул: — Я ничего такого и не думал, — и уткнулся лбом в плечо. — Я сварил тебе кофе, — Намджун протянул руку и ближе пододвинул одну чашку. — Пей, пока не остыло. Позже надо решить, что заказать на обед, — он вздохнул так, будто желал не говорить этих слов. — Заказать? — Ким поднял голову. — Ну да, — кивнул пилот. — Как бы сказать, я либо ем не дома, либо покупаю то, что можно съесть, не приготавливая. Стряпня не моё, — покачал головой, улыбаясь выражению лица напротив. Джин поджал губы, из-за чего на его щеках сформировались милые заломы. — Что? — Я многое о тебе не знаю, — замедленно проговорил эксперт. — Будем знакомиться, значит. — Звучит странно, — хмыкнул Сокджин. — Мы оба странные, — мужчина наклонился и обвил талию старшего, тем самым немного приблизив к себе. — И грязные, помнишь? — Не смейся, — фыркнул тот, краснея. Он сложил ладони на мощные плечи, сжав кожу сквозь мятую вчерашнюю футболку. По-видимому, надел, пока Джин принимал утренние помывочные процедуры. Чужая ладонь обжигала и подтолкнула на невообразимый поступок: Ким залез к Намджуну на колени, и его придержали, как само собой разумеющееся, и даже притянули почти вплотную. — Ну ты чего, док? — не отрывал он от красивого полицейского судмедэксперта своих глаз. — Не доктор я, — прошептал тот в лохматую макушку. — Хорошо, — ухмыльнулся Джун, — мой принц, — и поцеловал ключицу, вдохнув запах кожи вперемешку с ароматом своего геля для душа. — Скажи, что хочешь покушать, я приготовлю, — просипел наконец Сокджин, щурясь. — Всё, что сочтёшь нужным, — прошептал Ким. — Всё, что захочешь сделать, я на всё согласен, только, пожалуйста, будь рядом, — он прильнул к шее, прерывисто дыша. — Такого как ты не существует больше на свете, слышишь? — Замолчи, — сжался Джин. Он чуть отстранился и, когда Намджун вскинул голову вверх, припал губами к его, целуя ласково и почти целомудренно. На ресницы выступили слёзы. Разве это заслуженно? Он шмыгнул, старательно отвечая. Эксперт положил раскрытую ладонь на чужую шевелюру, пропуская сквозь пальцы жёсткие волосы и удивляясь, потому что на вид они очень шелковистые. Рука скользнула по затылку, стоило ему вырваться из сладкого плена, чтобы вдохнуть живительного воздуха. А во взгляде, что обратился на него так ласково, что поджилки затряслись, Сокджин различил отражение собственных чувств.***
Не то, чтобы запахи столовой как-то раздражали, но Юнги чётко ощущал, что сегодня на кухне что-то пригорело и это что-то распространяло свой аромат на всё помещение. Он поморщился, лавируя меж занятых столиков. С самого утра настроение не задалось, как, впрочем, вчера и позавчера. Юнджи упорно играла в молчанку и нагло улыбалась, игнорируя вопрошания старшего брата, пока в один прекрасный момент он чуть не разбил её любимую чашку с Пикачу. — Чокнутый! — кричала она. — Кто он! — в голос повторял за ней он. — Член в пальто! — Что за слова?! — задохнулся в предсмертных конвульсиях и всё же разбил кружку, только свою, с Газ Лайтером. Капитан полиции устало опустился на стул напротив лучшего друга. На лице Джина написана вселенская боль, под глазами залегли тени, а сам он вздыхал каждые пять секунд и хмурил брови, что-то шипя себе под нос. Эксперт угрюмо пережёвывал рис с карри и заинтересованно осмотрел Юнги прежде, чем проглотить еду и запить её водой. Они молчали какое-то время, во взгляде друг друга выискивая причины плохого настроения каждого из них, но, не найдя ответов, Мин поднялся, чтобы взять себе обед. Плавно заплывший в столовую Хонджун, ярко улыбаясь, помахал Киму ладонью и поспешил занять третий свободный стул за столиком. — Что сегодня в меню? — сразу же спросил секретарь, продолжая раздражающе сиять улыбкой. — Действительно, что, — искренне задумался Сокджин, в очередной раз поморщившись. — У Вас плохое настроение, господин Я-всегда-сногсшибательный-шутник? — радуясь явно чему-то своему, хихикнул парень и ойкнул, когда к ним подошёл начальник участка с подносом. — Хён, прости, я опоздал сегодня. — Отодвинься, — прошипел тот, игнорируя слова паренька и размещаясь теперь уже рядом с другом, всем своим видом показывая, что весь мир ему безразличен. — Где был? — для приличия спросил, сразу же потеряв любой интерес к беседе. Перед его глазами любимый суп с фрикадельками. — Проспал, — смутился Хон, краснея. Двое мужчин смерили его незаинтересованными взглядами и вернулись к более интересному занятию. — Что ж, — хлопнул он ладонями по своим бёдрам, затем встал и засеменил к раздаче. — У них там что-то случилось? — Вроде, корндоги пригорели. Панировочные сухари привезли плохие, — пожал плечами Джин, отправляя в рот последний кусок мяса. — А у тебя что случилось? — Кажется, Юнджи подросла, — пробормотал он и зачерпнул ложкой ароматный бульон. — Не понимаю, когда успела? — Ей семнадцать, Юнги, — сказал Ким, сложив приборы на поднос и отодвинув его, оставив в руке один лишь стакан, чтобы неспеша допить кристально чистую воду. — Я в свои семнадцать… говно пинал, согласен, — капитан сгорбился, разочарованно выдохнув воздух и воззрился на друга. — Представляешь, заявила мне, что влюбилась. Эксперт замер с поднесённым к губам стаканом. В голове сразу всплыла картинка, где Чон Хосок подвозит Юнджи, помогает ей слезть с байка и, не отрываясь взглядом от её спины, провожает в даль, как будто подошедшего к нему Ким Сокджина в природе вообще не существовало. Мужчина прокашлялся, медленно опустил руку и поджал губы. С одной стороны — Хосок хороший парень, статный, симпатичный, при деньгах и роскошной вилле, что может быть лучше для их маленькой принцессы? Но с другой — Мин Юнги, который, судя по настроению, категорически против романтики в жизни младшей сестры. — Спрашиваю, — спустя несколько секунд продолжил Юнги, — как его зовут, а она нос от вопроса воротит, как будто я экстрасенс, блять, и по глазам уже прочитал и имя, и всю его родословную, и просто тупо прикалываюсь над ней. — Она не сказала его имя? — поднял брови в удивлении Ким. Тут его окатило холодной водой. Вдруг не Хосок? Нет уж, Юнджи не должна попасться в руки какому-нибудь школьнику без рода и фамилии. — Странно… — он почесал подбородок и принялся задумчиво разглядывать потолок столовой. Юнги вопросительно стрельнул глазами в друга и только сейчас заметил, что тот одет в летнюю рубашку с коротким рукавом, застёгнутую наглухо на все пуговицы. — Тебе не жарко? — поинтересовался он, зачерпывая новую ложку супа, не позабыв зацепить последнюю в тарелке фрикадельку. Но Джин промолчал, а капитан, смакуя любимое блюдо, забыв о важном разговоре, где он изливал свою обеспокоенность насчёт крутых изменений в собственной сестре, протянул руку и сильным движением дёрнул чужой воротничок на себя, охнув от неожиданности. Эксперт дёрнулся, вырываясь, и, прижав лёгкую ткань к коже, чуть ли не окольцевав собственную шею, напугано посмотрел в ответ. — Оу, — озвучил своё удивление Мин. — Не жарко, — огрызнулся Сокджин, краснея. — Нет, ну, — Юнги опёрся локтем о стол, положив на раскрытую ладонь голову и впившись ухмыляющимся взглядом в Кима. — Чего тут стесняться? Если партнёр оставляет засосы — значит ты желанный. Признавайся, кто эта пташка? — и пошло поиграл бровями. — Я разве должен отчитываться? — растерялся тот и оглянулся по сторонам, отставляя, наконец, почти пустой стакан. — А я должен был отчитываться, когда ты завалился ко мне и потребовал рассказать о Чимине? — парировал Юнги. — И не говори, что это другое. Ким прокашлялся. В горле пересохло от волнения, и он невольно задумался. В какой-то степени это его слабость, а в какой-то — победа. — Ким Намджун, — прошептал, решившись. И пожалел. Потому что Мин громко присвистнул, обедавшие посетители недовольно обернулись на них, и удовлетворённо широко улыбнулся. — Что? — услышал он себя и зажмурился от мурашек по всему телу: как же сел его голос, стоило вспомнить прошедшие выходные в постели того, чьё имя теперь, кажется, выжжено у него на сердце. — Мне ждать подробностей или ты будешь краснеть дальше? — То есть, ты хочешь услышать, сколько раз он засунул в меня свой член? — Уверен, много и качественно. Зато теперь ты знаешь его размеры, — задорно сказал Юнги, смущая Джина ещё больше. Забавно, как такой неуклюжий, острый на язык любитель бесконечно потрошить трупы меняется при упоминании одного лишь человека. Капитану полиции подумалось, что внутри каждого, наверное, скрываются несколько личностей. Где-то ты смелый, дерзкий, даже пошлый, а где-то расплываешься в лужу и стесняешься смотреть в глаза кому-то определённому. Люди на этой планете такие загадочные. — Рад за тебя, — дружески хлопнул по плечу. — Или будешь жалеть? — Нет, — эксперт покачал головой и вздохнул практически обречённо. — О таком нельзя жалеть, это противозаконно, — он прокрутил стакан на столе вокруг своей оси несколько раз, пока его друг доедал свой обед, что-то урча себе под нос. Мимо них прошёл Хонджун и уселся в компании молодых дежурных. Юнги посмотрел в их сторону и хмыкнул, вспомнив, как сегодня утром Юн Джебом рвал и метал в кабинете начальника полиции, когда узнал, что его молодой подчинённый теперь больше не его подчинённый. — Я жалею лишь о том, что не верил в любовь. Мин пристально вгляделся в лицо судмедэксперта, который поджал губы и уставился в одну точку. — Кстати о не верил, — на грани слышимости прошептал Юнги, привлекая к себе внимание вмиг сосредоточившего друга. — Ты хорошо всё спрятал? — У Сана надёжная лаборатория, — заверил Сокджин, помочив губы остатками воды. — Никто не догадается. — Отлично, храните эту штуку очень бережно, ладно? — Ты меня знаешь, Юнги, — строго пробормотал Ким, подняв указательный палец. — Я тебе полностью доверяю, я обещал помочь, но ты точно уверен? — он действительно готов на всё, хоть пройти пустыню Сахара вдоль и поперёк рука об руку с другом. Эксперт как вчера помнил тот день, когда они наконец нашли Чимина и как яростно полыхали глаза Юнги. Тогда, взглянув в искажённое муками лицо капитана, мужчина понял, что это ещё не конец. Его предположения подтвердились на следующий день — Мин пришёл к нему со шприцом, который зажимал в кулаке Пак и в которой находилась целая доза антидота с формулой Кан Мунчоля, и попросил её сохранить вместе с исследованиями Чхве. На вопрос: «Зачем?» в тишине кабинета будто бы звоном колокола, предвещающим что-то неладное, прозвучало одно единственное слово: «Надо». — Да, я чувствую, что эта история ещё не окончена, — выдохнул Мин и прокашлялся. — Ладно, я поехал к Чимину, он сегодня утром сдавал контрольные анализы. Волнуется. — Ага, — пробормотал Джин, качнувшись словно неваляшка от удара. — Надеюсь, результаты будут хорошими, — Юнги отодвинул свой поднос от себя и поднялся, разминая ноги. — Позвони, ладно? — попросил Джин вдогонку. Он очень волновался за здоровье журналиста. Приходил пару раз к нему и видел грусть и отчаяние в глазах парня, гладил по голове и говорил, нет, убеждал, что теперь он в безопасности. — И передавай от меня пламенный привет и поцелуй в лобик. — Так точно, сэр, — направился на выход Мин, махнув рукой, и засмеялся, ускорив шаг, как только заметил, как Сокджин опустил глаза вниз и возмущённо поднял голову, крикнув: — Кто будет это убирать за тобой, Мин Юнги?! Стой, мужлан!