— Обидно, конечно, за Тсунаёши. Только начал серьёзные отношения, влюбился, а объект симпатии оказался врагом Семьи. Всё-таки парень патологический неудачник.
— Правду глаголишь, кошачий мусор. Под чьим руководством только приходится батрачить нашему бедному отряду.***
Когда мы рассказывали идиотическую ситуацию с разоблачением (настоящий Савада эпично ворвался в зал, когда мы уже начинали трясти копирку за грудки), остальные Хранители не сразу, но тоже посмеялись вместе с нами. Тоже с абсолютной непродуманности плана. Заговорщиков подвёл тот факт, что чистое Небесное Пламя довольно быстро вытравливает из носителя любые химические примеси. Слишком положились на снотворное. — И по каким правилам будет проходить наша половина Конфликта Колец? — Лусс вычёсывал меня с видом буддисткого монаха. — Всё по тем же, — шеф отпил виски и покачал стакан в руке. — За исключением числа битв… Кошачий мусор, как думаешь, справишься снова? И тут я не на шутку напрягся. Я сразу сообразил, к чему клонится вопрос. И это мало радовало. Грабительские трупы с кучей расчленёнки на полу всплыли перед глазами как миленькие. Я бы мог назвать дату и время, когда с ними расправился, сколько было народу в кафе и даже чёртову температуру на улице — мгновенно! Но не как вошёл в тот жуткий режим «мохнатого берсерка». На этом этапе всё, вакуум, чёрная дыра в памяти.— Едва ли меня так взбесят, шеф. А на одном раздражении мы далеко не уедем.
Самому противно подводить начальство, но зато честно! Когда все разошлись, я улёгся на стол начальника, дёргая усами.— Я так и не понял, что такого в вашем Конфликте Колец? Что, какой-то древний ритуал наследования?
— В каком-то смысле да. Обычно его устраивают между претендентами только на Вонголу, если таковых оказывается несколько. Боевая лотерея, где главным в итоге оказывается желание самих колец… Не бери в голову, кошачий мусор.***
Битву Солнц назначили через три дня. И все три дня я ходил по особняку тёмной тучей. «Что ж ты такой слабак, Макс? Ядовитый мохнатый слабак. Тебя пригрели, прикормили, даже форму выделили! А ты… Ты… Вершитель доморощенный!» Стоило только подумать! Свежий запах чего-то очень освежающего и приятного резко ворвался в мои ноздри и потащил по коридорам за собой. Я нёсся как никогда в этой жизни, кажется, даже сбил кого-то на лестницах. А запах становился всё острее, всё ярче, всё ближе… Я огляделся по сторонам и дыхание перехватило. Лес за воротами особняка звенел серебряной листвой, а на стволах деревьев можно было разглядеть мельчайшие такие же прожилки. Между слоёв пёстрой шестицветной кладки самого здания бегали всполохи оранжевого Пламени с красными отсветами, но о пожаре и речи не было. Трава под лапами оказалась мягкая, как ковёр в спальне Каваллини, на котором тот любит поваляться в моей компании, и так же отливала серебром. Тёмная Сторона сама меня к себе затащила. Сделав несколько пробных шагов и словив два табуна мурашек от ощущения местной Истинной магии в её чистом виде, я издал что-то вроде боевого клича Питера Пена и начал кататься и бегать как болеющий бешенством. — Ну и как вам это нравится? Его для пользы дела пустили, а он самого себя решил забыть! Позорище! Я остановился так резко, что пропахал землю передними лапами, и обернулся к тому, кто решил меня поклясть на чём Мир держится. И сел на мохнатую попу, глупо таращась на длинноволосую и более статную копию шефа в костюме, более подходящем для приёма в каком-нибудь девятнадцатом веке. — Что, слетела радость? Да тебя, предателя Семьи, тут же сжечь надо, а не лясы точить с наставлениями. Тяжело вздохнув, незнакомец сменил гнев на милость и сел со мной рядом, почесав между ушей. — Давай, Вершитель, начинай пользоваться моим «гостеприимством» правильно. Желай. И я пожелал…