Нет ограничений

Иметь в запасе врага — довольно полезно и интересно. Враг держит в тонусе и показывает, что как минимум одному человеку ты не безразличен. Но фальшивый враг — это что-то новое, с чем Леви впервые столкнулся. Было странно испытывать к Зику какое-либо однозначное чувство. Ненавидеть его было сложно, проникнуться к нему симпатией — решительно невозможно. А равнодушие Леви по природе было чуждо. Сидя у костра и поедая зефир (от нормальной пищи он отказался и жевал механически, не ощущая вкуса), он игнорировал легкомысленную болтовню ребят и думал о скором будущем. В его голове в определённый момент что-то щелкнуло и заставило со всей серьёзностью составить план. Если с Эрвином все было отныне просто, то Зик был головоломкой, которая ему была не под силу. Леви не мог найти с ним точки соприкосновения, невзирая на то, что когда-то именно Зик был тем, с кем он проводил бессоннные ночи перед монитором. Что он хотел, чего боялся, что любил и ненавидел — было тайной, запечатанной в подвале его души. Леви не умел зрить столь глубоко и нервно топал ногами по траве. В его блеклых глазах отражались блики задорного огня. Кончиком обуви он дотрагивался до Эрвина, сидящего рядом. Эрвин в этот вечер утратил свою общительность. Он вполне понимал, что если и заведет с кем-нибудь разговор, то все придет к поцелую на пляже. Безусловно, к вечеру каждый знал, что Эрвин Смит, капитан футбольной команды и оторва, впустил в свое сердце Леви Аккермана, горе-художника и чудака. Такой союз восприняли по-разному, недоумевая или ехидничая, а то и умиляясь, но одно было неизменно — все хотели узнать подробности. Любопытные пытались выведать что-нибудь у Майка, но тот прогнал их и пообещал свернуть шеи, если они еще раз пристанут к нему. Была ли это благородность или ему просто хотелось побыть одному — тоже вопрос. — Вы поругались? Помирились? — тихо спросил Леви. — Мы помиримся только в том случае, если он извинится перед тобой и ты его простишь, — сказал Эрвин. — Ты злишься? — Очень, — Эрвин стер с щеки Леви крошки. — Не переживай, я помню, что ты остро реагируешь на гнев. Мы говорили практически спокойно. Он даже объяснил свой поступок. Сказал, якобы думал, что ты заодно с Зиком, ведь видел вас на трибунах и Зик был с тобой мил. Типа. Леви не сдержал глупой улыбки, пытаясь скрыть волнение. — Он? Мил? — Леви поднял брови, положив руку на ногу Эрвина. — Майк ревнует, пусть признается. Или боится, что из-за меня ты команду бросишь. Впрочем, вспыхнувший роман был не единственным событием за день. После пляжа и волейбола играли в карты. Играли на желания, носились по поляне и убегали от разъяренного Шадиса, которому не очень нравилось, что неуемные подростки сносят рюкзаки и палатки на своем пути. К концу дня разбитый лагерь выглядел так, будто по нему смерч прошел. Ближе к ночи шум немного утих. Впечатлений было много. После беготни и суматохи пришла усталость, и все собрались у костра. Язычки огня колыхались на ветру, костер по-уютному трещал и обогревал ютившихся у него подростков. Густела ночь, и на округу опустилась таинственная синева, покрытая мерцающими точками. Все то и дело оглядывались, особенно на черный лес, из чащи которого доносилось пение сверчков и разные пугающие звуки. — Мне кажется, там кто-то бродит, — Моблит побледнел и прижал к себе толстовку. Его высказывание сразу же восприняли серьёзно. — Думаешь? — Порко старался скрыть бьющуюся тревогу, но получалось откровенно плохо. Он вертел в руках тонкую веточку и ломал ее. Губы его посинели. — Кладбище, может, близко. Мог кто-нибудь оттуда нагрянуть. — Что за бред, — Эрвин сморщил лоб и скептически посмотрел на тесную группу деревьев вблизи. — Здесь никого не может быть кроме нас. Внезапно свалившиеся опасения рывком вытащили Леви из мыслей в реальность. Он посмотрел на лес и положил руку на урчащий от страха живот. — Раз рядом есть пляж, то наверняка имеется и дух утопленника, — уверенно заявил Зик. В одну секунду он привлек к себе все внимание и развел руками. — Что? Это же логично. — Разумеется, — презрительно фыркнул Майк. — Моблиту просто привидилось. — Мамочки, сколько перспектив, — Леви зажал уши руками и закачался. — Умереть от комаров или от сердечного приступа. Эрвин придвинулся к нему вплотную. — Никого там нет. Это невозможно, — шепнул он. Но Моблит, трясущийся так, словно вынырнул из ледяной воды, что даже не мог зубом на зуб попасть, заспорил, ткнув пальцем в клубящуюся тьму. — А как ты объяснишь то белое пятно? — спросил он. Все повернули головы к лесу и притихли. Долгую минуту кроме треска и пения сверчков ничто не разрушало напряженную тишину. Неподалеку что-то вспыхнуло и через секунду погасло. Пятно двигалось хаотично, то приближаясь, то удаляясь, и было похоже на упавшую с небес звезду, которая заблудилась и искала дорогу домой. Леви охватил животный страх, как и почти всех остальных. Поджилки затряслись. Почти — потому что Эрвин по-прежнему относился к версии Зика как к детской страшилке. — Это светлячки. Или какая-нибудь другая живность, — легкомысленно сказал он и взял у Леви пачку с зефиром. Шуршание упаковки всех напугало. Последний налет уверенности окончательно слетел с Порко, и он вздрогнул вместе со всеми в унисон. — Твою мать, Эрвин, — выдохнул он через зубы. Эрвин вообще не видел причин для паники. — Говорю же, это… — Опять вспыхнуло! — крикнул Моблит. Леви с размаху закрыл ему рот ладонью и схватил шею другой рукой. — Ты сдашь нас с потрохами, — злобно прошипел он. Моблит замычал и попытался вырваться, но хватка Леви была железной. — Ты его задушишь, — Эрвин не на шутку забеспокоился и оторвал его руки от Моблита. — Это необходимая жертва. Отдадим его тому утопленнику, и нас не тронут. Зик прокашлялся в кулак. Порко незаметно жался к нему, как одному из последних оплотов спокойствия. — Предлагаю сходить и выяснить, что там происходит. — Ты тот самый хреновый сценарист фильмов ужасов или просто суицидник? — паникуя, спросил Леви. — Ладно, — Эрвин хлопнул руками по ногам и поднялся. — Давайте сходим туда и убедимся, что это ваши наивные выдумки. Вы как дети. Взгляды Эрвина и Зика пересеклись. Леви насторожился, а Моблит юркнул куда-то от греха подальше. — Идет, — Зик заправил волосы за уши. — Запасные штаны взял? — У меня нет подходящего тебе размера, — огрызнулся Эрвин. Леви разрывался, не зная, за чем следить: за словесной баталией или за загадочной вспышкой, гуляющей между деревьями. — Я буду первым, — Зик уверенно двинулся в сторону леса. — Я с вами, не хочу пропустить самое интересное, — увязался Майк. Порко догнал Зика в три секунды. — Эй, я тоже хочу! Эрвин поспешил за ними, а Леви не оставалось другого варианта, кроме как примкнуть к этому отважному шествию. Обычно самопожертвование не было ему свойственно, он только не хотел мучиться в неизвестности. Если он останется у костра, то поседеет, живо представляя, что может случиться с Эрвином. Черту леса они уже перешли. Было темно, словно некто пролил сверху чернила. Под ногами трещали ветки и скользил мох. Зик, как и порывался, шел впереди, двигаясь как попало. А Эрвин и Леви шли позади, ощупывая руками пространство. Остальные были где-то рядом. Их силуэты растворились в неприветливой тьме. Она словно выталкивала их, как незваных гостей, то и дело загромождая путь препятствиями. Леви не пытался скрыть, что до чертиков напуган. Он вцепился в руку Эрвина с такой силой, что тот сжал зубы и издал сдержанный вздох. — Если мы напоремся на ловушку и нас сожрут тигры, то я лично договорюсь с сатаной, на каком масле вас жарить, — на нервной почве Леви без остановки палил угрозами. Зика ничто не останавливало: ни трухлявые пни, ни возникающие на пути колючие кусты. Он шел как заведенный. — Здесь не водятся тигры, — поправил Зик и запнулся обо что-то. — Верно, здесь водятся только такие придурочные, как мы, — язвил Эрвин. — О чем хочешь поболтать с призраком? Не передаст ли он весточку твоей бабке? — Никакого призрака нет, — вмешался в спор Майк. — Может, это мох светится. — Так ярко? — сомневался Порко. — Почему никто из вас, умников, не догадался посветить фонариком сейчас? — Чтобы не спугнуть призрака, — невозмутимо ответил Зик. — Боже, если здесь и появится призрак, то только вашей неупокоенной души, потому что вы доведете меня, и я кого-нибудь убью! — Эрвин издал раздраженный стон. По Зику было ясно, что ему приносит огромное удовольствие бешенство Эрвина. — Заткнитесь, — шикнул Майк. В метрах пятидесяти от них что-то затрещало, будто кто-то аккуратно ступал по сухим веткам. Все замерли, прислушиваясь к звукам. Леви отчётливо слышал стук сердца, и не только своего, и ощутил дрожь в ногах. Но вскоре все утихло, лишь ветер трепал кроны высоких деревьев. — Что-то мне подсказывает, что пустить первым человека с очками — наша фатальная ошибка, — задумчиво проговорил Майк. — По-моему, нет ничего смертоноснее, чем идти ночью в лес, — раздраженно отозвался Зик. — Тем более, в такой компании. — Какой «такой»? — оскорбился Порко. — Эрвин хочет убить меня по приколу, ты и Майк первыми сделаете ноги, если на нас нападут, а Леви свалится в какую-нибудь канаву и чудом выживет, потому что он Леви. Леви взял на себя роль миротворца. — Разве нам не выгодно сейчас сотрудничать? — спросил он, проводя рукой по шершавому стволу дерева. — Нет! — ответил ему дружный хор. Они двинулись дальше. Вспышки белого цвета появились еще пару раз и затаились, словно опасаясь, что их обнаружат. Леви сжал руку Эрвина крепче. Никто больше не ругался. Скептичность Эрвина теряла силу, чем ближе они подходили к месту, где мелькали огни. Через прикосновение Леви почувствовал, как его тело становится тугим от напряжения. Будто коченеет. Поразительным было еще то, что адреналин, охвативший его, не заглушал чувство вины, терзающего весь день. Он не осмеливался говорить с Эрвином о Зике. Отчего-то он стыдился былой дружбы с Зиком. Точнее, стыдился того, что это правда была дружба, хоть и легкомысленная, но именно Зик внушил ему уверенность в творчестве. Было время, когда Леви хотел бросить все, не получая отклика и вечно сомневаясь, что его рисунки достаточно хороши, чтобы висеть всем на обозрение. Зик его переубедил. Вновь раздавшийся треск вблизи напомнил ему, что есть проблема посерьезнее. Опасность дышала им в затылок, следуя по пятам, как искусный хищник. Холодок прошелся по спинам. — Один раз мы с Петрой прогуливали математику в кладовой уборщика, — ни с того ни с сего заговорил Леви. — Она хотела вызвать духов и начертила мелом на полу специальные знаки. А потом мы зажгли свечи, и нам сказали… Он замолк, почувствовав, как справа что-то пронеслось. — Что сказали? — спросил Эрвин. — Что вы тут забыли, говнюки? — И все? Через секунду Эрвин понял, что ответ последовал не от Леви. Мурашки пробежались по его коже, и он застыл. Застыли и другие. Тишина вдруг стала запредельно громкой. Леви качнулся, заорал и кинулся назад в лагерь, не отпуская руки Эрвина. Как он добежал до поляны и как не врезался в какое-нибудь дерево — тайна, покрытая мраком. Он бежал, как очумелый, и очнулся лишь у костра. На него были обращены перепуганные взгляды. Эрвин пытался восстановить дыхание, жадно глотая воздух ртом. Майк, Зик и Порко выбежали из леса с выпученными глазами, почти не касаясь ногами земли. Леви считал, что эти ребята уделали Иисуса. — Вы видели его? — Моблит подошёл к ним. Леви натянул рукава толстовки до пальцев и зябко поежился. Майк достал бутылку воды и опустошил ее за раз. Зик обернулся к лесу, протирая краем футболки очки, словно не веря, что смог выбраться оттуда живым. — Там кто-то идет, — слабым голосом проблеял Моблит и попятился. Из злой темноты медленно выходил человеческий силуэт. С каждым его тяжелым шагом ребята содрогались и отступали. — До встречи на том свете, — Леви отсалютовал пальцами. — Надеюсь, вы такие же предусмотрительные, как я, и написали завещания. — Тебе весело? — Зик неотрывно смотрел вперед. — О да, он очень жизнерадостный человек, который ежедневно корректирует плейлист для своих похорон, — подтвердил Эрвин. Порко не к месту рассмеялся. Конечно, это было от нервов. — Какого черта вы не слушали инструктаж?! Черное пятно оказалось Шадисом, сжимающим фонарик. Леви закрыл руками рот, чтобы не закричать второй раз. Он бы с удовольствием встретил призрака, а не его. Эрвин судорожно выдохнул. — Третий пункт! Третий! Ходить в лес без сопровождающего строго запрещено! — ревел Шадис. — Я подчеркнул! Я напомнил об этом двенадцать раз! Почему вас паталогически тянет как-нибудь убиться?! Майк зажал уши руками. — Сэ… — заговорил он, и Шадис покраснел. Еще бы секунда, и из его ушей начал бы валить пар, — Шадис, — быстро исправился Майк, — мы хотели убедиться, что там нет никого. Порко и Зик кивнули, подтверждая его слова. Леви впервые видел сплоченность между ними. Было забавно, что перспектива встретить нечто потустороннее пугала их не сильнее, чем праведный гнев Шадиса. — С этого момента я не верю в человечество, — сказал Шадис. — Я всего лишь искал часы Моблита, которые он там обронил. — Так ты все знал! — Леви мгновенно завелся и бросился к Моблиту. — Я забыл! — Моблит вытянул перед собой тощий рюкзак, будто тот мог спасти его. — Я правда забыл! Клянусь! Леви закатал рукава и побежал за ним. Зик сел на бревно и достал батончик, смотря на них. Они носились у палаток, не слушая предупреждения Шадиса и ловко перепрыгивая оставленные на траве вещи. Наверняка Моблит трижды пожалел, что согласился на эту поездку. Уж точно он не думал, что вместо излюбленного дела — собирания мелких тварей — он будет убегать от ста шестидесяти сантиметров агрессии. Однако, Эрвин бегал быстро и сумел оттащить Леви, когда тот уже склонился над Моблитом. К счастью, ему под руку не попались тяжелые предметы. На этом первый день загородной жизни в уединении с природой кое-как закончился. Шадис отправил всех спать. Время подходило к полуночи, что было вопиющим нарушением. Под покровом ночи пение сверчков разлеталось по всей округе — после городского шума эта ночная мелодия поражала. Леви слушал ее, лежа на спине, и кусал нижнюю губу. Он думал, нужно ли сказать Эрвину правду о Зике. Эрвин пришел в свою палатку позднее, наверное, украдкой устроил себе перекур. Леви перевернулся на живот и с отчаянием застонал в подушку. В голове пульсировало от тяжелых мыслей, которых с каждой секундой становилось все больше и больше. Если было бы можно перевести сомнения и нервоз Леви в электроэнергию, то она бы обеспечила целый город. Он стиснул зубы и подвинулся к краю палатки. — Эрвин? — шепотом позвал он. — Что? — так же шепотом отозвался Эрвин. — Ты спишь? — Нет. — Прости, что во время игры зарядил мячом тебе в плечо. Послышался глубокий вдох. — Это было не больно, — ответил Эрвин. — И за то, что спрей от клещей разлил на твой рюкзак. Я не специально, — Леви мысленно раскрыл весь свой послужной список. — Хорошо. Из палатки донеслось шуршание ткани, и на утомительные две минуты воцарилась тишина. — Эрвин, — вновь сказал Леви. — Что? Хоть Леви и не видел лица Эрвина, но без труда мог понять, каким он был сейчас: веки чуть опущены, уголки бровей приподняты, а губы сжаты в тонкую линию. — Ты ведь знаешь, что я художник? — Да. — И что в колледж я поступать не буду. — Помню. И? — Знаешь почему? — О Господи, нет. — Потому что я точно провалю вступительные, а ты знаешь, чем тогда рискует мир. Секунда, и Эрвин тихо рассмеялся, а Леви улыбнулся. — Ты заснуть не можешь? Леви закинул руки за голову. — Я никогда не спал за пределами своего дома, — сказал он, вспоминая мягкую удобную кровать и хорошо изученные плакаты на стенах, которые действовали на него, как снотворные. — Придешь ко мне? — неожиданно предложил Эрвин. Повисла короткая пауза. Леви смутился. Внутри, как бы банально это ни звучало, в самом деле что-то зашевелилось и захлопало крыльями. — К тебе? — уточнил он, чтобы убедиться, точно ли это не его воспаленный мозг, всегда щедрый на идеи к слащавым комиксам, придал всему другой смысл. — Тебе надо выспаться, детка. — Х-хорошо. Взяв в охапку подушку, Леви вошел к Эрвину. Спать вдвоем в одноместной палатке было проблематично, но он не собирался отказываться от такого предложения. Эрвин прижался к краю и гостеприимно откинул одеяло. Леви кинул подушку и лег на бок, осознавая, что шум в ушах от частого сердцебиения заглушает ему пение сверчков. — Нормально? — Эрвин натянул одеяло до плеч. Леви вдохнул аромат его кожи и прижался к нему. — Абсолютно. — Я могу подвинуться. Эрвин заерзал, и Леви перехватил его запястье, отчего тот застыл. — Не надо, все хорошо, — Леви расцепил пальцы и засунул руку под подушку. — Понял, — сказал Эрвин. Теснота не сдавливала, но подталкивала. Они долго лежали с закрытыми глазами лицом друг к другу, но оба знали, что ни один из них не спит. Сквозь опущенные веки Леви чувствовал, что Эрвин смотрит на него. Он натянул одеяло до носа и сильнее зажмурился, чем вызвал у него насмешку. — Что ты делаешь? — спросил Эрвин. — Ничего, — пробубнил Леви и повернулся к нему спиной. Эрвин приобнял его и уткнулся носом в шею. Сердце в груди часто и громко застучало. Леви слышал его ритм, отстукивающий по барабанным перепонкам, и весь вспотел от накрывающих лавиной эмоций. Такое он видел только в фильмах и слышал в песнях, и никогда бы не поверил, что реальность может быть не хуже выдуманного мира. Эти ощущения иголок внутри будоражили. Он боялся пошевелиться и чувствовал то, как грудь в такт дыханию поднималась и опускалась. Эрвину было спокойно, и он быстро засыпал, а Леви лежал под его объятиями и плавился. Было тихо, трепетно, волнующе. — Я впервые с кем-то сплю. В смысле именно сплю, а не сплю-сплю, — внезапно сказал Леви и сильнее сжал руку Эрвина, обнимающую его. Эрвин сквозь дрему приподнял голову и лег на спину. — Ты сам понял, что сказал? — сонно пробурчал он. — Сейчас же ночь, время душевно потрепаться языками. Леви развернулся и по-собственнически закинул на него ногу. — У тебя уже было? — спросил он, положив голову на плечо Эрвина. — Территориальный захватчик, — Эрвин начал перебирать его волосы, пропуская тонкие пряди между пальцев. Леви чуть не замурлыкал. — Как человек, умудрившийся нарисовать под сотню страниц гейского порно, стесняется говорить слово «секс»? — Не увиливай от ответа. — Не с парнем. — Бишечка, — Леви хихикнул, водя пальцем по его груди. — Нам нужно уравнять счет. Скажи, у тебя вставал на меня? Сонливость окончательно слетела с Эрвина. — Да, — без промедления ответил он. — А ну-ка руки поверх одеяла, — скомандовал Леви и неожиданно заскулил. Эрвин навис над ним и укусил шею, оставляя на молочной коже след зубов. Леви бил ногами по одеялу, смеясь и пытаясь отбиться. — Тихо, — умолял он, — кто-нибудь увидит. — Пускай, — сказал Эрвин и поцеловал его. Леви охотно отозвался и накрыл его затылок ладонью. Ресницы трепетали, трепетало все внутри, и это было чертовски приятно. На губах чувствовался горьковатый привкус ягод. Их языки столкнулись. Руки Леви оказались под футболкой Эрвина и нежно поглаживали мягкую кожу, спускаясь к пояснице. Что ему особенно нравилось в Эрвине — напористость. Он хорошо понимал, когда ее нужно проявить. Леви ничто так не заводило, как внезапность вкупе с уверенными движениями. — И где твои руки поверх одеяла? — спросил Эрвин. — Это невозможно, — улыбнулся Леви. — Они не слушаются и хотят ущипнуть тебя за задницу. — Тебе только дай волю. — Это мой антистресс. — Мой зад? — Твоя чертовски соблазнительная задница. — Чем заплатишь? — Эрвин быстро коснулся губами его виска и лег на живот, смотря Леви прямо в глаза и хитро улыбаясь. — Одним горячим фото, — предложил Леви. — Или есть расценки? Тариф? — Я не выдержу слушать про задницу Эрвина еще гребаный час! — где-то поблизости закричал Майк. Леви и Эрвин прыснули со смеху, спрятав лица в подушки. Майк, довольный, замолчал. — Твою мать, — трясясь, просипел Эрвин. Леви согнулся от колик в животе и попытался глубоко дышать, но столкнулся с Эрвином взглядом, и они вновь рассмеялись. Палатка тряслась вместе с ними. — Я могу написать книгу про задницу Эрвина. Или подкаст. Я даже словарь куплю, чтобы не позориться. Майк, как тебе такое? Эрвин накрыл рот Леви ладонью. — Ты пьяный более адекватный и сдержанный, чем трезвый. Люблю это. Леви отпихнул его руку и перевернулся на спину. — Ты будешь покупать мне что-нибудь алкогольное, чтобы я успокоился? Точняк, ты же скоро сможешь покупать и сигареты без посредников. Эрвин, давай… — Я тогда тебя от столба не отлеплю. — Обещаю, я больше не буду посягать на него. — Детка, давай мы успокоим твою бесноватую душу чем-нибудь другим? — Эрвин, здесь нечего воровать. Обними меня, и я засну. Эрвин так и сделал. Обнял его, когда он прижался к нему спиной. — Ты нервничаешь? — Немного. Потом скажу. — Просто знай, что даже из неудач можно извлечь выгоду и написать стендап. Через несколько минут на поляне наконец-то наступила тишина.