Мea máxima culpa

Торстейн проигнорировал приветствие. Вернее, он изобразил елейную улыбочку прежде чем не менее елейным тоном задать вопрос. Только вот непонятно было, к кому именно он обращен, так как Хемсворт не смотрел ни на одного из присутствующих: - И какого, собственно, хе… лешего этот святоша будет путаться у нас под ногами? - У меня полномочия… - мягко попытался ответить тот, о ком сейчас спрашивал полицейский. - Я плевать хотел на все его полномочия! - прорычал Тор и теперь только посмотрел на Хиддлстона. - Ты босс, так? Так избавься от него! И он кивнул головой, указывая на отца Криса. - Джентльмены, позвольте вам напомнить, что мы здесь убийство расследуем, - вкрадчиво напомнил Кейси и на всякий случай отошел от разъяренного коллеги на пару шагов. - Может быть, вы потом будете выяснять субординацию? - Боюсь, мой брат рассержен, - пожал плечами священник, но не успел закончить фразу, как его перебили. - Боюсь, ты не видел, что бывает, когда я действительно сержусь! - скрипнул зубами Хемсворт. - Но я могу продемонстрировать тебе; только для этого нам придется покинуть это милое заведение, дабы не поломать ничего. - Торстейн! - рявкнул Хиддлстон. - Заткнись! Будете решать ваши семейные разногласия потом. Сейчас — дело. Полномочия отца Криса не вызывают сомнений. - Благодарю, сын мой, - склонил голову святой отец. Торстейн, пытаясь унять рвущееся наружу бешенство — чего-чего, а уж работать бок о бок с братцем — такого он в дурном сне не чаял увидеть — наблюдал совершенно детское любопытство, с каким его Том смотрит на Криса. Ему показалось, что Хиддлстон даже с какой-то неохотой оторвался от созерцания крепкой фигуры брата и, подойдя к алтарю, принялся рассматривать труп. - Время смерти установили? - задал он вопрос судмедэксперту, который уже паковал в пластиковый чемоданчик пробирки и пластиковые пакетики с образцами, которые позже, в лаборатории, будут подвергнуты тщательному изучению. - От полуночи до двух ночи, - ответили Тому, - точнее скажу после вскрытия. - Отпечатки? Следы? - коротко спросил Хиддлстон. Эксперт, Эрик Мартин, лишь головой покачал. - Как и во всех предыдущих случаях, - задумчиво произнес Кейси. - Я видел камеру на воротах церкви. И еще одну в доме напротив. Нужно будет изъять и отсмотреть. - Вот ты и займись! - буркнул Торстейн и вновь начал что-то быстро записывать в блокнот. - Уже установили личность? - поинтересовался Томас. - Нет. Нет, сэр! - направившийся было к выходу Кейси обернулся. - При ней ни документов, ни телефона не нашли. - Скверно! - нахмурился Том. - Эта женщина была прихожанкой? - подал голос отец Крис. - Где настоятель церкви? - Я… Я здесь, - отец Джон робко подошел к остальным. - Элис… Бедняжку звали Элис Майерс. Они с мужем добрые христиане и никогда не пропускали воскресные службы… - Вы исповедовали несчастную? - тот из братьев Хемсвортов, кто носил священный сан, подошел к отцу Джону и опустил ладонь на плечо старого священника в одобряющем жесте. - Пожалуйста, расскажите нам… - Ох! - горестно выдохнул отец Джон. - Это что же теперь?.. Моя церковь! Придется закрыть ее! Это место нечисто! Нечисто, говорю вам! Бедная, бедная Элис! Ох, грехи наши тяжкие! Казалось, еще несколько слов, и он сорвется в истерику. - Отец Джон! - теперь Крис с силой сжал его плечо. С такой силой, что старик дернул рукой, пытаясь вырваться из стальных пальцев, но те держали крепко. - Отец Джон! Не время раскисать. Вы должны проявлять стойкость перед лицом испытаний, ниспосланных нам Господом нашим. - Да… Да…. - забормотал старик. - Господь пастырь мой… - Не время молитв! - прервал его Крис. - Вы должны рассказать нам, о чем говорили с Элис. Это поможет как можно быстрее разоблачить убийцу. - Но тайна исповеди! - возмутился отец Джон. - Я как уполномоченный Его Святейшеством Папой позволяю Вам нарушить тайну. Том и Торстейн быстро переглянулись. - Это твой брат? Серьезно? Почему ты молчал? - тихим шепотом, склонившись к плечу Тора, спросил Хиддслтон. - Он не похож на священника. - Серьезно. Брат. Младший. И он похож на сук… - Не ругайся! - Том пихнул бывшего любовника в плечо. - А ты прекрати пялиться на него! Томас только глаза закатил и достал смартфон: - Сделаю запрос на имя Элис Майерс. Нужен адрес. Проедем после, поговорим с ее мужем. - Так что же, отец Джон? Ваш рассказ поможет нам, пожалуйста, сосредоточьтесь, - продолжал допрос следователь Института внешних дел Ватикана. Слышал ли он, о чем шептались его брат и Хиддлстон, понять было невозможно. - Да… Да, я сейчас. Я… - священник выудил из складок сутаны носовой платок и громко высморкался. - Элис… Бедняжка… А ее муж! Сэм… они с ней… Крис терпеливо ждал, пока его коллега справится с первым потрясением. Ему было искренне жаль бедолагу. Еще бы! Обнаружить труп прихожанки в собственном храме! - Она… Элис… Она была хорошей, доброй женщиной, - наконец-то перешел к сути отец Джон. - Какие там тайны! Только вот… - Что такое? - насторожился младший Хемсворт. - Они с Сэмом все не могли родить ребеночка, - глаза старого священника вновь увлажнились. - Бедняжка денно и нощно молила Пресвятую Деву, чтобы та послала ей дитя, и вот наконец ее молитвы были услышаны. Отец Крис коротко перекрестился. То же сделал и отец Джон. После чего продолжил рассказ: - Она заболела краснухой. Элис… Она заболела. Врачи сказали, что беременность следует прервать. Что ребенок… Что он родится с патологией… И… Она так страдала! Видит Господь, я пытался отговорить ее от этого. Убить дитя, что во чреве твоем… Но она все равно решилась! Она сделала аборт, и теперь Господь карает и меня в том числе. Что не смог… не нашел слов… - Не Господь, а какой-то подонок зарезал Элис, - поднялся со скамейки Торстейн и подошел к брату. - И сделал он это, потому что в его больной голове что-то перемкнуло, и он решил, что может убивать во имя Господне. Только вот хрен… простите, только вот не угадал он. И я поймаю этого урода. Уж будьте уверены. Том, все это время молча слушая и не встревая в разговор, в очередной раз подивился схожести двух братьев. Сделать Крису короткую — как у брата — стрижку, и родная мать не отличит! Но это лишь на первый взгляд. Если же повнимательнее присмотреться, то казалось, что нет людей более далеких друг от друга, чем эти двое. Что бы между ними ни было, а только вот даже стоя чуть поодаль от Торстейна и Криса, Том кожей ощущал холод - ледяной, северный, из самой Норвегии холод, который окутывал братьев. Та ледяная ярость, что сквозила в голубых глазах Тора, когда он смотрел на брата. То ледяное спокойствие, с которым глаза Криса эту ярость принимали… В кармане завибрировал телефон, и Том отвлекся от тяжелых мыслей. - Есть адрес! - сообщил он Хемсвортам. - Тут недалеко, минут пятнадцать ехать. Нужно сообщить мужу. Тор? - Я поеду в контору, - отмахнулся он от предложения Тома прокатиться вместе. - Я не понял, - насторожился Хиддлстон. - Чего ты не понял? - тот все никак не мог погасить свою злость. - Мне нужно в офис, ясно? Нужно сдать отчет, который должен был быть готов еще черт… давно в общем… И нужно помочь Кейси просмотреть видео с камер наблюдения. Как-то же Элис принесли сюда ночью. Вдруг повезет и мы увидим… - Думаешь, тебе крупным планом покажут, как убийца волочит свою жертву от ворот до двери? - усмехнулся Томас. - Я думаю, что мы не должны упускать ничего! - упрямо заявил Тор. - Даже если мы хотя бы бампер машины увидим, уже легче. - Хорошо, - кивнул головой Том. - Поезжай и все внимательно посмотри. - А я домой к Элис. - Я с вами, - вызвался отец Крис. - Зачем? - пожал плечами Хиддлстон. - Пусть прокатится, - осклабился Торстейн, - наш пресвятой Пинкертон может на что и сгодится.

***

- Спрашивайте! - тонко улыбнулся отец Крис, едва он пристегнул ремень безопасности, и Том тронул автомобиль с места. - Спрашивайте, я же вижу, вам неймется. - Так заметно? - почему-то смутился Томас. - Он не хотел выказывать неподдельный интерес, который вызывал у него священник-следователь, но, любопытный от природы, он едва сдерживал себя от того, чтобы не пялиться на святого отца постоянно. Безусловно, тот был хорош! По всем статьям и даже сверх этого. И Том уговаривал себя, что это яркая внешность и поразительное сходство с Торстейном привлекают его. Но на самом деле было что-то еще, что влекло Хиддлстона куда сильнее, чем просто красивое лицо и сильное тело. С этим он как-нибудь справился бы. Но профессия Криса, то, чем он занимался, будучи на службе Святой церкви, и колоратка — ах уж этот чертов запретный плод! - делали младшего Хемсворта в разы привлекательнее. - Что такое Институт внешних дел? - спросил Том, а Крис на соседнем сидении удивленно взглянул на него. - Признаться, я думал, вы спросите меня о брате. Его поведение… - Только не вздумайте сейчас извиняться за него! Крис замолчал. Думая о том, как бы покороче объяснить полицейскому, чему именно он посвятил свою жизнь. - Это что-то вроде карающей десницы Святой Инквизиции? - задал вопрос Том и по тому, как утвердительно кивнул отец Крис, понял, что попал в самую точку. - Институт находится в ведении Государственного секретаря Ватикана и… Знаете, Томас, некоторые члены Папской курии называют наше учреждение «институтом грязных дел». Том промолчал. Он, выросший в церковном приюте, не назвал бы чистым ни одного из простых священников, с которыми он сталкивался. А уж те, кто стояли на несколько ступеней выше... О! Этих князей церкви он едва ли заподозрил бы в святости. - Так чем вы занимаетесь? - в лоб спросил Том. - В данный момент помогаю поймать того, кто убивает всех этих женщин. Помимо того, что убийца лишает жизней ни в чем не повинных чад Господних, он еще посмел бросить тень на святую матерь церковь… - И именно это причина, не так ли? Сколько людей становятся жертвами убийц, насильников, грабителей… Я могу назвать цифры, святой отец! Сколько людей… Но если бы этих девчонок находили бы, скажем, на футбольном поле, а не в католических храмах — какое дело было бы святой матери церкви до них? - Мы сейчас ведем теософский спор, сын мой? - иронично поднял бровь Хемсворт. - А есть смысл спорить с вами? - в тон ему ответил Томас. Отец Крис замолчал, вспоминая, как пытался отказаться от этого задания — потому что считал, что полиция и без ИВД справится, а еще потому что, увидев список членов группы, созданной для того, чтобы поймать маньяка, увидев среди прочих имя брата, попросту струсил. Никто бы не обвинил в трусости Криса Хемсворта, лучшего следователя УВД. Криса, который, расследуя пять лет назад дело о сатанинской секте в Испании, не побоялся сыграть роль жертвы, которую проклятые сатанисты в прямом смысле слова клали на алтарь Нечистого и творили такое… И если бы не счастливая случайность и не подоспевшее вовремя подкрепление, он не сидел бы сейчас в уютном автомобильном салоне рядом с этим симпатичным, серьезным очень полицейским. Крис хотел отказаться, но монсеньор Алонсо, директор Института внешних дел, отказа не принял. Встретить брата после всех этих лет, что они слова друг другу не сказали, Крис боялся. Не того даже, что брат — ясное дело! - будет метать молнии от злости. Торстейн всегда был таким: чуть что, вспыхивал спичкой. Он боялся того, что душа его, однажды прокляв брата за то, что тот оказался… За то, что тот сделал… Что душа его вновь потянется к старшему. Как тянулась всегда. Крис помнил, как мама вкладывала его маленькую ладошку в ладонь Торстейна и говорила: «Вы - братья. Значит вы — одно целое. Никто не должен разбить вас!» И так было. Никто не мог встать между братьями Хемсвортами. Казалось, они были связаны тоненькой ниточкой — куда один, туда и второй. Если кто-то задевал одного из братьев, тут же получал отпор от второго. И не важно, что часто младший вступался за старшего. Вступался храбро, даже если противник был старше и сильнее его. Так было до тех самых пор, пока однажды все не рухнуло. Пока Торстейн — да убережет Господь его душу от геены огненной! - не осквернил себя смертным грехом. Крис хорошо помнил, как разбивал кулаки в кровь о лицо старшенького, когда застал его с тем парнем… Разбивал кулаки, а Торстейн даже не сопротивлялся. Не пытался хотя бы закрыться руками. А после слова не сказал. Собрал вещи, и больше Крис его не видел. Только при мысли о том, как его брат, его самый близкий, самый родной человек прикасается к этому мальчишке… От одного этого воспоминания Криса выворачивало наизнанку. Он тогда, едва смыл кровь с разбитых костяшек, побежал к отцу Энгусу, что служил в местной церквушке. Да вот только исповедоваться, облегчить душу не мог. Все мычал да размазывал слезы по лицу. Теми же самыми костяшками, что сбил о лицо брата. Он смог рассказать все лишь неделю спустя. Когда совсем успокоился. Отец Энгус, давно наблюдавший за Хемсвортами, замечал, что младший из братьев тянется к Богу куда больше, чем хочет показать. В отличие от старшего, в которого слова «Отче наш» приходилось силком впихивать. Отец Энгус был тем, кто посоветовал Крису принять сан. И Крис послушал. Через три года его рекомендовали на службу в ИВД. Там его карьера пошла в гору. - Я мог бы сейчас носить епископскую мантию, - нарушил молчание отец Крис. - Но черный цвет мне нравится больше. Я считаю, что работая в ИВД, могу сделать куда больше, чем собирать деньги со скучающих матрон, сидя в раззолоченном замке и наживая геморрой. - Скучающие матроны не скупились бы на пожертвования, если бы вы возглавляли приход. - Том повернулся к святому отцу и, на миг потеряв контроль над дорогой — благо черепашья скорость, с которой двигалась машина в это время суток по вечным лондонским пробкам, позволяла, — внимательно посмотрел на собеседника. - И вам бы пошла епископская мантия. Тот выдержал взгляд светло-голубых глаз. Выдержал, понимая, что отнюдь не простое любопытство и уважение к сану читается в этом взгляде. То, как смотрел на него Том… Крис невольно поежился. Никто никогда не смотрел на Криса так. Даже давно, в юности, когда он — молодой и горячий — позволял своему телу управлять рассудком. Том смотрел на Криса, и что-то внутри него завязывалось в тугой узел, скручивалось пружиной, сжималось. Ему на миг стал казаться горячим кондиционированный воздух автомобильного салона. Он вдохнул шумно и отвернулся. Поэтому не видел, как молча усмехнулся Том — краешек тонких губ иронично пополз вверх, только вот глаза оставались серьезными. - Вы забываетесь, сын мой! - буркнул Крис, не рискуя вновь повернуться к Томасу. - Можно подумать, ты никогда не смотришься в зеркало, - хохотнул Хиддлстон. - Ты бы себя видел, святой отец! Смертный грех — вот во что бы ты вгонял своих прихожанок, и они бы еще за это приплачивали бы. Твой приход обогатился бы в разы... - Хватит! - рявкнул Хемсворт. Совсем как, бывало, его брат, если его довести до точки кипения. - Хватит, сын мой, - уже спокойно попросил отец Крис. - Не смей на меня орать, - так же спокойно ответил ему Томас. - И не зови сыном. Я сирота. И не заставляй меня называть тебя отцом. Меня «папочки» не привлекают. Хемсворт открыл было рот, чтобы возразить на такую дерзость, как Том ударил по тормозам. - Приехали!