Вновь звучат шаги по церковным плитам, А на языке – вкус дрянной отравы… … Я бегу ребенком, росой умытым, На лугу весеннем сминая травы. Там, над горизонтом, рассвет искрится, Рассыпает солнце живые блики. В утреннем восторге щебечут птицы, Ясным небесам адресуя крики. Только вот куда всё успело деться? Сгинула когда безмятежность рая? В сумрачных грехах растворилось детство, В пламени двуличия выгорая. Оставляет душу былая вера, Изменяю данным святым обетам. Выигрыш, удача, успех, карьера - Только Бог отсутствует в списке этом. Потеряло путь свой дурное чадо, О себе измыслив безмерно много… Что ж, в конце концов, мне признаться надо: Бога у меня нет, меня – у Бога. Вновь звучат шаги по церковным плитам… Ноги тяжелы, как свинцом налиты. По заслугам истинным и награда: За порогом храма – ворота Ада. Автор: Два кофе с корицей (навяено стихами "Канцлер Ги" и является вариацией, с поправкой на героя фанфика)
КРИС
- Монсеньор Алонсо приказал мне встретить вас и препроводить к нему сразу же, как Вы прилетите, святой отец. Встречавший Криса молодой послушник склонил голову в почтительном поклоне и, когда Хемсворт кивнул в ответ, поинтересовался, не нужно ли ему забрать с ленты багажа вещи преподобного. Получив ответ, что святой отец путешествует налегке, юноша — едва ли ему минуло восемнадцать — попросил отца Криса следовать за ним. - Я припарковал автомобиль не очень удобно, - извиняющимся тоном произнес молодой человек, - придется немного пройти пешком, если вы не возражаете. Крис не возражал. Два с половиной часа в кресле самолета — он только рад был немного прогуляться. - Как вас зовут? - спросил он послушника, но забыл его имя тот час же, едва услышал ответ. Собственно, он и спрашивал-то из вежливости. Какая разница, как зовут этого парнишку. Все они — многочисленные секретари и помощники серого кардинала Святого Престола, хитрого и расчетливого Витторио Алонсо - менялись чаще, чем Крис успевал посещать Ватикан. «Интересно, - размышлял про себя святой отец, когда, чуть приотстав, разглядел стройную фигурку послушника, - интересно, Алонсо уже трахнул этого мальчика?» Впрочем, особого интереса личная жизнь руководителя Института внешних дел у Криса не вызывала. Скорее, он задал этот вопрос по привычке — если уж монсеньор обзавелся новым помощником, значит, тот наверняка побывал в начальничьей постели. Страсть старого лиса Витторио к молодому телу была притчей во языцех тех, кто, как и отец Крис, имели доступ в личные покои кардинала Алонсо. Но в отличие от этих многочисленных юношей сам Крис посещал комнаты своего начальника исключительно в том случае, когда на то была деловая необходимость. Обычно монсеньор назначал встречи со своими подчиненными в кабинете, или же, под настроение, кардинал любил обсуждать дела, прогуливаясь в тени высоких колон Бернини. Однако в последние два года шефа ИВД мучила болезнь, и тот далеко не всегда мог отдать должное приятной прогулке. Впрочем, хворь, постигшая Его Преосвященство, не мешала ему вкушать радости плоти. Наверное, Крису повезло — он был молод, когда поступил на службу в ИВД, но недостаточно юн для того, чтобы Витторио обратил на него свое внимание. Позже, когда преподобный Хемсворт поднялся по карьерной лестнице настолько, что шеф начал лично выделять толкового следователя, он и вовсе не представлял интерес для кардинала. «Старый греховодник!» - в сердцах подумал Крис, представляя себе, как тучный, одышливый, рано полысевший монсеньор Витторио пыхтит над этим хрупким нежным юношей, что сейчас плавной походкой скользил чуть впереди него. Впрочем, мальчик, едва ему минует двадцать, перестанет интересовать кардинала в этом плане, зато сможет продвинуться по службе — Алонсо всегда был щедр к тем, кто умел ему угодить. Поначалу, когда Хемсворт только пришел служить под начало Его Преосвященства, он, тогда еще наивный священник, возмущался — про себя, естественно, потому что понимал, и очень хорошо, что, начни он возмущаться вслух, и его карьера в ИВД закончится, даже не успев толком начаться, - так вот Крис возмущался: как это Алонсо даже не пытается скрыть своей греховной, мерзкой, постыдной тяги к молодому мужскому телу? Однако очень скоро он перестал возмущаться. Как перестал удивляться тому, что вся эта бюрократическая махина под названием Ватикан прогнила, начиная от фундамента и заканчивая крестом, венчающим купол собора Святого Петра. - Монсеньор приказал мне доставить вас как можно быстрее, преподобный, - улыбнулся Крису молодой человек. Пожалуй, будь Крис повнимательнее, он разглядел бы в этой улыбке приглашение, а во взгляде чистых, светло-серых, с темным ободком по краю радужки, глаз — неподдельный интерес. Однако же полет его порядком утомил. А впереди, наверняка, его ждал еще более утомительный разговор. Поэтому Крис мог позволить себе быть немного рассеянным. - Но, возможно, Вам чего-нибудь хочется, святой отец? - этот вопрос, пожалуй, тоже можно было бы трактовать двояко, будь Хемсворт охоч до быстрых удовольствий. Однако же он не был. - Может быть, желаете переодеться с дороги? Или же выпить чашку кофе? - Я хочу как можно быстрее покончить с делами, ради которых кардинал и вызвал меня из Лондона, - чуть раздраженно ответил отец Крис, усаживаясь на заднее сиденье. - Конечно! - послушник немного обиженно прикусил нижнюю губку. Впрочем, и этого Хемсворт не заметил. Те полчаса, что заняла дорога до Ватикана, оба служителя церкви провели в молчании. А едва покинув просторный салон представительского лимузина — надо же! С чего это вдруг монсеньор так расщедрился ради того только, чтобы встретить простого следователя? - едва покинув автомобиль, Крис поспешил к Бронзовым вратам, за которыми размещалась резиденция шефа Института внешних дел. В этот поздний час, когда на улицах священного города уже не было многочисленных туристов, шаги святого отца гулко отзывались эхом, когда он шел вдоль слабо освещенного коридора, отделанного мрамором и гранитом. Иногда Крис думал про себя, что само сердце Святой Матери Церкви почти не бьется, закованное в гранит и мрамор. А еще, крайне редко, он размышлял о том, что такое сердце совсем непросто разбить, расколоть на мелкие камушки: мрамор и гранит - породы прочные. Поэтому так нелегко разрушить устои католицизма. Многие пытались. Во все века. Однако католическая церковь все еще живет, и даже весьма процветает. Особенно Ватикан — её мраморно-гранитное сердце. Крис предъявил швейцарскому гвардейцу, дежурившему на воротах, удостоверение личности: оттиснутые по черному золотые буквы ИВД, тиара и ключи святого Петра. Гвардеец, внимательно рассмотрев документы, вытянулся в струнку, отсалютовав преподобному Хемсворту алебардой. Оказавшись за Бронзовыми вратами, Крис свернул направо, миновал лестницу Скала-Реджиа и, потеряв несколько секунд возле бюро аккредитации, легко взбежал вверх по ступеням еще одной мраморной лестницы, что вела во двор Святого Домасо. Здесь его тоже встретил швейцарский гвардеец, который, взглянув на документы, так же, как и предыдущий, вытянулся во фрунт. Однако на этот раз от внимательного взгляда преподобного не укрылось некое… нет, даже не недовольство, а скорее, что-то сродни легкому испугу. Хемсворт усмехнулся про себя: не зря благодаря острому языку кого-то из членов папской курии — а языками те любили чесать куда больше, чем творить молитвы и класть поклоны, — Институт внешних дел начал именоваться «левой рукой Господа». Другие изъяснялись еще проще: «институт грязных дел» - так они называли департамент, в котором служил отец Крис. Немудрено, что даже ватиканская стража побаивалась сотрудников ИВД, что на протяжении вот уже двух веков являлся карающей десницей Святой Инквизиции. Миновав стражу, Крис поднялся еще по одной, на сей раз короткой, лестнице и остановился у входа в резиденцию шефа ИВД. Там, предъявив документы в третий раз, он был допущен в святая святых. Но прежде чем постучать в дверь, Хемсворт, достав из кармана черный кожаный шнурок, аккуратно перевязал в хвост длинные — он с некоторых пор мог позволить себе такую вольность — волосы. Витторио Алонсо ждал его, сидя на низенькой скамеечке, обитой красным, с затейливым шитьем, гобеленом, однако при появлении Криса поднялся и протянул вошедшему руку. - Монсеньор! - Крис четко, по-военному, щелкнул каблуками и, почтительно склонив голову, поцеловал рубиновый перстень, украшающий указательный палец кардинала. - Преподобный! Рад видеть вас в добром здравии! - казалось, Его Преосвященство пребывает в отличном расположении духа. - Не угодно ли вина? Я прикажу подогреть, если пожелаете. С дороги — что может быть лучше? Хемсворт вежливо поблагодарил, но, подняв тяжелый бокал, до половины наполненный кроваво-красным Бордо, он лишь пригубил терпкий напиток. Несмотря на то, что кардинал в последнее время был весьма расположен к талантливому следователю, не стоит забывать свое место. Пить вино в личных покоях шефа ИВД — он пока что не настолько близок монсеньору, и тот наверняка предлагает бокал из вежливости. - Пейте до дна, святой отец! - дружелюбно, даже с толикой панибратства, похлопал Криса по плечу Витторио Алонсо. - Впрочем, о вас говорят, что в выпивке вы также умерены, как и во всем остальном, что касается радостей плоти. И это, безусловно, характеризует вас самым лестным образом. - Монсеньор! - Хемсворт благодарно кивнул. Не часто от шефа ИВД можно было услышать похвалу. Особенно похвалу своим личностным качествам. - Также я прекрасно осведомлен, как крепка ваша вера, преподобный, и как ревностно вы служите делу нашей Святой матери Церкви. Оба священнослужителя осенили себя крестным знамением. - Скажите, Хемсворт, вам не бывает скучно? - с тихим мягким смешком спросил кардинал. - Иногда мне кажется, что вы — само воплощение нашего Института — долг и смирение. Вы не скучаете, отец Крис? Тот на пару секунд задумался. Вопрос поставил его в тупик. Почти все свое время он делал то, что должен был, и лишь изредка — то, что хотел. А хотел он, и впрямь, весьма немного. - Мне некогда скучать, - честно признался Крис своему начальнику. И тот опять, совершенно почти что по-дружески, сжал его плечо. - Я завидую вам, преподобный Хемсворт, - в том, как монсеньор произнес эти слова, Крису послышалась легкая грусть. - Впрочем, не буду вгонять в скуку и вас. - Я полагаю, вы вызвали меня, монсеньор… - Зовите меня Витторио, когда мы одни, - предложил кардинал. - А я буду звать вас просто Крис. - Как вам будет угодно, мон… Витторио, - краешком губ улыбнулся Хемсворт. «Хороший знак, - подумал он про себя. - Это даже не предложение разделить с ним вино. Очень хороший знак.» - Так вот я полагаю, что Вы потребуете с меня отчета, - продолжил преподобный. - И, признаться, мне пока что нечем вас порадовать. Следствие… - Следствие идет своим чередом, не так ли? - Его Преосвященство потянулся за своим бокалом. - И рано или поздно принесет результаты. - Я полагал, что скорее рано, - покачал головой отец Крис, - но, занявшись делом вплотную… Знаете, Витторио, я никогда раньше не сталкивался с преступником, к которому спустя такое долгое время даже не представляю, как подступиться. Мы с моими коллегами из Скотланд-Ярда уверены, что нам противостоит не один человек, а некая организация, члены которой являются последователями древнего языческого культа. Хиддлстон — я рассказывал вам о нем в нашу последнюю встречу — обнаружил помещение, где сектанты проводили свои сборища. Но полицейские полезли туда, не зная броду, как говорится, и в результате спугнули еретиков. - Ересь — как чума, - задумчиво произнес монсеньор Алонсо. - Поэтому так сложно с ней бороться. Однако, я не собираюсь распинать вас, Крис. И отчета с вас тоже не требую. Напротив, я хочу лично высказать вам благодарность. То, как вы заткнули рот этим борзописцам — выше всяких похвал. Потоки грязи, которые пролили газетчики всех мастей на репутацию католической церкви, когда произошли все эти ужасные убийства… Вы один смогли заставить их замолчать. И даже больше — сейчас все те, кто глотку драл, доказывая читателям, как опасно посещать воскресные мессы, теперь во весь голос доказывает обратное. А последнее убийство в Стокгольме — я не видел, чтобы о нем вообще было упомянуто в прессе. - Я делаю что могу, мон… Витторио, - скромно опустил глаза долу Хемсворт. - Вы прекрасный политик, Крис, - цокнул языком Алонсо, смакуя хорошее вино. - И именно вам я хочу предложить возглавить ИВД после моего ухода… - Что-что? - бесцеремонно перебил преподобный старшего по званию. - Я еще не так стар, Крис, но я болен, - раздосадовано произнес Его Преосвященство. - Врачи говорят, вряд ли я встречу следующее Рождество. - Все мы в руках Господних, и на все воля Его, - Крис быстро перекрестился. - И разве не Господь наш в своей необыкновенной милости… - Ах, бросьте, Хемсворт! - раздраженно махнул рукой кардинал. - У меня рак, Крис. И я умираю. К чему мне ваше утешение? Я предстану перед Господом, и уже очень скоро, и уверяю вас, у Создателя на мой счет нет ничего хорошего. Однако, пока еще жив, я хочу научить вас всему, что знаю. Натаскать. Вы займете мое место, а значит, в руках ваших сосредоточится не только большая власть, но и громадная ответственность. ИВД — это не институт благородных девиц, Крис. И я хочу оставить его вам. - На моих руках кровь, кардинал, - жестко возразил Хемсворт. - Вы, как никто другой, знаете об этом. Потому что именно Вы принимали мою исповедь… - Мы — карающая десница Господа! - важно заявил Витторио Алонсо. - Нельзя очистить святыню от скверны, не запачкав рук. Не я ли вам об этом говорил? - Я не боюсь запачкать руки, Витторио! - горячо заспорил отец Крис. - Я лишь говорю о том, что сомневаюсь, готов ли я… Эта должность — она не по мне. - Эта должность ляжет тяжким бременем на ваши плечи, Крис. Но вы достаточно сильны, чтобы выдержать этот груз. - Я никогда не был политиком, Витторио, - вновь попытался возразить Хемсворт. - Я всего лишь ищейка. У меня хорошо получается распутывать сложные дела. Но руководить… К тому же ваш заместитель... Я хочу сказать, что скакнуть через голову епископа Павла... - Бросьте ломаться, Крис! - повысил голос Витторио. - Великий Боже! Да вы только посмотрите на то, во что превратилась наше ведомство — престарелые индюки в ярких мантиях, которые цепляются за свои должности, а на деле все, что они могут, это сплетничать да портить хорошеньких послушников! Я и сам такой же. Тьфу, пропасть! Епископ Павел - все, на что он способен, это подать мне с утра бумаги на подпись! Никто слова не скажет, если вы завтра займете его место, а через месяцев восемь-десять - моё. Хемсворт оторопел — признаться, он не ожидал, что Его Преосвященство способен на самоуничижение. - ИВД давно пора обновить, Крис! Пора встряхнуть это царство старых маразматиков! Разворошить это болото! Вас так немного — таких, как ты сам, молодых и зубастых. Таких, которые на самом деле занимаются полезными вещами, а не просиживают зад. Я хочу, чтобы тебя окружали те, кто действительно полезен. Я, признаться, сам о таком мечтал, когда двадцать лет назад принял руководство Институтом. Но я слаб, Хемсворт. Мои зубы, если и были когда-то острыми, давно сточились. На твоих же клыках пока еще не остыла кровь. Ты еще голоден, я это чувствую. Ты сможешь! - Я… Я удивлен, монсеньор… - Витторио… - Я… - Что ты мямлишь, как девка, Хемсворт! Ей-богу, мой новый секретарь решительнее тебя! - и Крис получил еще один увесистый хлопок по плечу. А его собеседник и сам не заметил, как перешел на «ты». - Скажи мне «да», Крис! Скажи «да», и я буду знать, что могу умереть спокойно, оставив достойному человеку дело, которому служил всю жизнь. Крис долго не отвечал. Неосознанно почти что он потянулся за вином и одним глотком осушил свой бокал до дна. Не заметив даже вкуса, он подумал о том, что если ранее Спаситель превращал воду в вино, то здесь, под священными сводами церкви, что признана служить Делу Его, все происходит с точностью до наоборот: вино превращается в простую воду. Хемсворт думал о том, что, в общем-то, он во всем согласен с Его Преосвященством — эту неповоротливую бюрократическую махину под названием Институт внешних дел давным-давно пора менять. Реформировать. И, пожалуй, займись он реформацией, у него бы получилось. Ничуть не хуже, чем распутывать сложные уголовные дела. Крис легко сходился с людьми. Он видел их суть. Он мог с ними разговаривать. И люди ему подчинялись. Делали так, как ему угодно. А любая бюрократическая машина — это прежде всего люди. Люди — те самые винтики в этом сложном механизме. Убери людей — и механизм перестанет работать. Предложение Витторио было заманчивым. Ох каким же оно было заманчивым! Вот только… Крис не был уверен, что он, так же как и монсеньор Алонсо, встретит следующее Рождество на службе ИВД… - Позвольте мне закончить начатое, Витторио, - попросил Хемсворт. - Поймать подонка, который режет, как скот, ни в чем неповинных женщин и, сея вокруг себя семена ереси, заставляет тех, кто пошел за ним, поклоняться ложным богам. Я просто должен взять этого… Не человека даже… Этого выродка, который возомнил, что ему все сойдет с рук. - Будь по твоему, Крис, - кивнул головой Его Преосвященство. Тут же — как будто бы он все то время, пока шел разговор, стоял за дверью, а скорее всего так оно и было — в комнате появился тот самый послушник, который встречал Криса в аэропорту. Юноша ловко наполнил опустевшие бокалы и был уже готов удалиться, как Алонсо поднял руку, жестом останавливая мальчишку. - Будь по-твоему, Крис, - еще раз повторил кардинал. - Только потом ты скажешь мне «да». Хемсворт, ничего не говоря, приблизился к шефу ИВД и, преклонив колено, поцеловал его перстень — символ кардинальской власти. - Теперь ступай! - и кардинал от души пожал руку своему — как он надеялся — будущему приемнику. - Карло проводит тебя в аэропорт. Монсеньор кивнул секретарю, приказывая мальчику следовать за отцом Крисом. Который снова забыл имя послушника, едва они оба вышли за Бронзовые врата. К неудовольствию Хемсворта, ближайший рейс до Лондона отправлялся в пять утра, и ему пришлось изрядно поскучать в аэропорту, борясь с желанием вздремнуть с помощью крепчайшего кофе. Зато, к его радости, соседнее кресло в салоне самолета на этот раз занимал мужчина лет пятидесяти, который, поздоровавшись исключительно ради приличия, а не для того, чтобы завести знакомство, уснул, едва застегнул ремни безопасности. Крис, в отличие от своего попутчика, заснуть не мог. Он постарался выкинуть из головы предложение кардинала. Но и это не получалось. Слишком велик был соблазн согласиться. Разве не ради этого он прошел путь от послушника до одного из ведущих специалистов ИВД? Разве такие предложения получаешь каждый день? Сосредоточить в своих руках власть. Быть тем, кто дергает за ниточки… да чего там, не только членов кардинальской курии. Где был бы сам Его Святейшество Папа, если бы не монсеньор Алонсо, который стоит на страже Святого Престола? Каково это — знать, что от тебя зависит сам Папа Римский? Каково это — самому связать себя по рукам и ногам на папской службе? Крис с силой дернул колоратку, срывая ее с шеи. К черту все! Он устал! Он задыхается в этом холодном мраморном Ватикане! Кончится все тем, что однажды он сам превратится в такого же дряхлого, погрязшего в грехе и мерзости Алонсо. Власть развращает — Крис это знал совершенно точно. Он давно уже не был наивным мальчиком, который верил в Бога и мечтал посвятить жизнь служению Ему. Он почти что завидовал тому парню, на которого ведет охоту — у него был совсем другой бог. Его богу не строили мраморные церкви. Церкви, в которых отец Крис задыхался.***
Так и не приняв никакого решения, крайне собой недовольный, Хемсворт возвращался в свой гостиничный номер из аэропорта Хитроу. Прямо из номера он позвонил Тому. Нужно было много всего обсудить. И раздражение Криса усилилось еще больше, когда вместо ответа в трубке он услышал длинные гудки. Неужели Хиддлстон опять нализался? После похорон отца Джона… Было бы неудивительно. Быстро приняв душ и переодевшись, Крис выскочил из гостиницы. Нужно ехать к Тому! Нельзя оставлять его одного! Сев за руль, Крис уже практически завел автомобиль, взятый им напрокат, но передумал и еще раз набрал Хиддлстона. Тот же результат. Тогда он позвонил Кейси. - Том? - полицейский, похоже, что-то жевал, когда Крис позвонил ему. Наверняка свои обычные бутерброды с тунцом. - Том… Я не знаю, где… А! Он звонил мне позавчера вечером, просил достать пропуск… - Какой пропуск? - перебил его отец Крис. - Пропуск посетителя, - активнее заработал челюстями Кейси. - В закрытое учреждение при министерстве юстиции. Лечебницу… - Подожди, в психушку, что ли? - догадка осенила Хемсворта. - Да, мне это показалось странным. В исправительное учреждение, где держат преступников с психическими отклонениями… - Кейси назвал Крису адрес. - Я подумал — зачем ему? Но перечить не стал. Том же не уволен, а лишь отстранен от нашего дела. А ты не знаешь, что ему там могло понадобиться? Неужели вышел на след нашего психа? - Нет! - коротко ответил Крис. - Давно Том забрал пропуск? - Минут двадцать назад, - охотно ответил ему Кейси. Крис не попрощался даже и, нажав «Отбой», бросил телефон на пассажирское сиденье. - Дьявол! - выругался преподобный и с силой ударил по рулю. - Проклятье! Он завел мотор, но потом заглушил его и закрыл машину. На метро в этот час будет быстрее. Кейси… Пропуск он достал… Скормить бы его рыбам! Крис почти бежал, про себя костеря полицейского на все лады. Нужно было перехватить Тома, пока он не воспользовался пропуском. Нужно было во что бы то ни стало не дать ему встретиться со своим отцом!