А маски пока не сброшены, На каждом сидят лице. И, может быть, что хорошее Вдруг кто-то найдёт в конце. А, может, мы зря нацелены На мирно-земную жизнь. Обоймы не все расстреляны, Томятся в руках ножи. Ни с кем не делиться планами, А действовать – от души. Отныне сквозными ранами Нас больше не устрашить. На распри мы силы тратили: С друзьями, с врагом, с собой… Отмашку дают создатели – Вступаем в последний бой. Автор: Два кофе с корицей
ТОРСТЕЙН
- Тор! Чьи-то пальцы касаются щеки. Ласково. Нежно. - Хдлссс… - шипение срывается с непослушных, будто чем-то склеенных губ. Ты проводишь по ним языком, но это не помогает. Язык словно наждак, и становится только хуже. Что за хуйня? Ты ж не пил. Вроде как. Тогда почему башка трещит, будто неделю не просыхал? О, ты прекрасно помнишь те непередаваемые ощущения! Ты знатно тогда прибухивал — когда от тебя ушел Хиддлстон. Вернул, сука, кольцо, которое ты, высунув язык от усердия, старательно рисовал, прежде чем отдать эскиз ювелиру, да и свалил от тебя подальше. То есть физически подальше, чтобы даже в одном городе с тобой не находиться. Чтобы не сталкиваться случайно в длинных, душных коридорах Скотланд-Ярда. Том ушел от тебя, а ты ушел в запой. И хер знает, куда бы привела тебя эта дорожка, если бы не Кейси. - Тооор! Тебе слышится родное хиддлстоновское «Тххооорррр!», и ты угумкаешь, не пытаясь даже открыть глаза — впрочем, даже если бы ты попытался, хрен бы тебе удалось — веки словно кто клеем обмазал, не разлепить. Однако ты пытаешься накрыть ладонью пальцы, что так нежно касаются твоей небритой щеки. Дергаешь рукой — и тут же издаешь вопль, когда плечо простреливает острой болью. - Сука! - орешь ты и все вспоминаешь. Лодур. Пистолет. Выстрел. Ну не сука ли? - Очнулся? - весело спрашивает тебя бывший любовник, и ты просто нечеловеческим усилием заставляешь себя разлепить зенки. Чтобы взглянуть в глаза этому ублюдку. Чтобы пообещать уверенно: - Урою, тварь! - Ну да, разумеется, - Лодур кивает головой, ничуть не испугавшись твоей угрозы. Ты сопишь рассерженно и чуточку с недоумением — какого хрена он тебя не вальнул? Не то чтобы ты не рад тому, что остался жив, но ты ни хрена не понимаешь. А когда ты ни хрена не понимаешь, ты злишься — ясен хрен. Ты сопишь и пытаешься принять максимально удобное положение, потому что в таком, как есть, тебе ни хера не удобно — сволочь Лодур приковал тебя твоими же наручниками к батарее — фильмов о гангстерах пересмотрел, что ли, недоумок гребаный? Так вот одна рука у тебя пристегнута к батарее, а второй ты пошевелить можешь едва-едва, и ты кое-как подтягиваешься, стараешься усесться так, чтобы раненой руке было максимально комфортно. Только максимально не получается. Блядство! Хаген чувствует себя в твоем номере, как у себя дома. Развалился на диванчике, что напротив твоей прикованной к батарее тушки. На том самом диванчике, на котором ты мечтал оттрахать Тома еще каких-то… Сколько там времени прошло с тех пор, как тебя подстрелили? Так вот Лодур развалился по-хозяйски так, со всем возможным комфортом. И ствол из рук не выпускает, твой собственный ствол, которым ты, пентюх, так и не успел воспользоваться. Направленное тебе ровнехонько между глаз дуло выглядит убедительно. Более чем. И ты вроде как не идиот, чтобы не опасаться, что Хаген может выстрелить. И ты понимаешь прекрасно, что выстрелить он может в любой момент, потому как он нервничает. Он на взводе. И он, кажется, обдолбан — по крайней мере его зрачки выглядят ни фига не нормально. Тебе бы продержаться. Немного продержаться, а потом придет Том. Он же обещал! Ты бросаешь короткий взгляд на перевернутый стол, на который ты упал, когда Лодур пустил тебе пулю в плечо. И взгляд этот не укрывается от ублюдка. - Не-а! - качает он головой и прицокивает языком. - Даже не думай! Он не придет. Ты, видимо, смотришь с непоняткой, поэтому Лодур с охотой поясняет: - Если ты думаешь, что твой драгоценный Хиддлстон появится здесь, словно рыцарь в сияющих доспехах, и спасет тебя, чертова ты принцесска, от злого дракона — таки можешь не мечтать, Торстейн! Хиддлстону сейчас, может быть, даже хуже, чем тебе. И только от тебя зависит, останется ли твой любовничек в живых. - Ты что несешь, паскуда?! - рычишь ты и подаешься вперед всем телом. Вот только наручники не пускают. - Мы сейчас с тобой прокатимся, - не отвечает Лодур на твой вопрос. - Тут недалеко совсем. И я надеюсь, что ты будешь вести себя благоразумно, Торстейн, иначе… - Да я тебя, гад, удавлю, и не посмотрю, что ты мне руку прострелил! Хуй ты отсюда живым уйдешь! Ты кем себя возомнил, сука? - Угомонись, Тор, - брезгливо морщится Хаген. - Да пошел ты нахуй! Очередная попытка дернуться отдается вспышкой боли в плече, и ты замолкаешь, закусив губу. Вот же тварь! Что ж так больно-то? Не иначе нерв какой задет… - Я сказал: заткни свой поганый рот! - Лодур взвивается с места и херачет тебе с ноги. Прямо туда, куда чуть ранее прилетела пуля. Ты уже не орешь даже. Ты воешь подранком. Еще чуть-чуть, и ты перейдешь на стыдный скулеж, и чтобы не начать скулить ты стискиваешь зубы, рискуя стереть их в порошок. Какого хрена ты выбрал этот отель? Спецом выбрал, потому что на сайте было указано, что в номерах отличная шумоизоляция. Еще часом — чуть менее или чуть более? - назад ты сам себя похвалил за то, что польстился на эту самую шумоизоляцию, потому как ты планировал оттрахать Хиддлстона до того, чтобы он орал, срывая голос. Он бы орал, а ты бы, заведенный этим самым ором, трахал бы его еще усерднее… Сейчас же орешь ты сам, и не от удовольствия, совсем даже нет. И хер тебя кто услышит. Короче, пиздец полный. Ты смаргиваешь выступившие злые слезы. Не хватало еще, чтобы ты разнюнился сейчас, как девчонка, перед этим… Ты чуть было не назвал Лодура сопляком, но нет. Сопляком он точно не был. Он выглядел — да и был на самом деле — до хрена опасным. Ты бы удивился, если бы тебе кто сказал, что однажды Лодур Хаген будет держать тебя на мушке. Но вот оно как все обернулось. - Что с Томом? - задаешь ты короткий вопрос. Правильно. Фразы покороче. Так, без истерики, вы, может, до чего и договоритесь. - Им сейчас занимается Крис, - отвечает Хаген с ехидной улыбочкой. Что?! Какого, блять, хуя?! Видимо, эти два вопроса, незаданные вслух, отчетливо читаются на твоем милом личике, по крайней мере Лодур спешит на них ответить: - А чему ты удивляешься, Тор? Тому, что твой братец оказался не таким святым, как вы все думали? Тому, что он все это время так ловко водил за нос всю вашу дружную и крайне профессиональную — Ха! - компанию во главе с Хиддлстоном? Умора! И он смеется. Запрокидывает голову и хохочет. Ты же смотришь, как дергается его кадык и старательно взращиваешь в себе желание в этот самый кадык вцепиться зубами. - Врешь! - перекрикиваешь ты его хохот. - Врешь, ушлепок недоделанный! Крис… Да он с тебя шкуру спустит, когда узнает, что ты сделал… - Где-то я уже это слышал, - смех прекращается резко. - Дай-ка вспомнить… Ах да! Магда! Инспектор Мартинссон! Она тоже надеялась, что её драгоценный Крис будет мстить мне, и мстя его будет ужасной. Дурочка! Наивная дурочка! Да и ты недалеко ушел, Тор. Ты молчишь. Спорить с Лодуром сейчас, похоже, бесполезно. Поэтому ты ведешь внутренний спор. С самим собой. Ты не хочешь верить Лодуру. Не хочешь верить тому, что твой брат все-таки на самом деле замешан во всей этой хуйне. Мама говорила, что вы с Крисом одно целое. Мама говорила, что ты должен ему помочь. Мама просто не знала, представить себе не могла даже, во что именно вляпался её младший сын. Интересно — если бы знала, тоже просила бы тебя помочь Крису? Ты знаешь, что да. Что мать всегда остается матерью, и что бы ни случилось, она всегда была бы на вашей стороне. Что она защищала бы и оправдывала до последнего. Мать всегда остается матерью. А ты? Ты останешься братом убийце? Останешься братом тому, кого по долгу службы обязан покарать? Именем Закона. Черт бы побрал все на свете! - Зачем, Лодур? - спрашиваешь ты устало. Заебанно даже. Ты и впрямь заебался, как никогда раньше. Ты бы отдал свою простреленную руку только за то, чтобы ничего этого не было — Лодура, Криса, убитых женщин… Чтобы были только ты, Том, и этот диван, на котором ты мечтал его оттрахать. И чтобы Том после, натрахавшись вволю, засыпал бы у тебя на плече, а ты бы знал, что он никуда больше не уйдет. Что он каждый день станет засыпать на твоем плече, и с вами ничего больше плохого не приключится. Неужели ты так многого хочешь? - Зачем, спрашиваешь? - усмехается твой бывший любовник. - Ты спрашиваешь «зачем»? Ты правда не понимаешь, Тор? Впрочем, ты никогда не отличался сообразительностью. Ты не обижаешься даже. На безумцев не обижаются. - Так объясни… - видимо, пик адреналина схлынул, и ты опять с трудом можешь говорить. - Оглянись, Тор! - и Лодур картинно разводит руками, будто и правда приглашает тебя оглянуться. Ты смаргиваешь. Отчего-то это напомнило тебе тот самый сон. В котором ты видел полоску пляжа в Тёнсберге, дорожку к морю, что вы с братом выложили серым камнем, шоколадного спаниеля и его хозяина, Уильяма, который кричал тебе: «Обернись!» Наверное, это значило, что ты должен был бросить взгляд в прошлое. Оттуда, из прошлого, тянется эта хрень. Эта ниточка, связывающая убийства девушек, которые вы, олухи, все еще не можете раскрыть. Обернись — и ты увидишь. Прошлое, что стоит у тебя за спиной. Что никак не может отпустить. - Оглянись, Тор! - повторяет Лодур. Глаза цвета свежей зелени вспыхивают ярко. - Что ты видишь? «Твою мерзкую рожу», - хочешь ответить ты. На самом деле лицо Лодура красивое очень. Он стал даже еще красивее, чем был тогда, много лет назад, когда ты был влюблен в него… Или тебе казалось, что ты был влюблен. Ведь тогда ты не знал Тома. Ты тогда не знал, каково это — любить кого-то по-настоящему. - Ты видишь, что происходит, Торстейн? Видишь всю ту мерзость, всю ту грязь, в которой барахтается человечество? - Подожди… - ты мотаешь головой, не веря в то, что несет твой собеседник. - Ты сейчас собираешься кормить меня этой хренью о том, что все тлен, и мы все умрем, ибо недостойны, или чем там еще кормят свою паству всяки-разны сектанты… - Нет, Торстейн! Мы с Крисом… Какая, к черту, секта?! Этот мир сгорит скоро. Сгорит в спасительном огне Рагнарека. И мы с Крисом… Мы будем теми, кто приведет в этот мир нового бога. Истинного бога, Тор! Великий бог Локи очистит этот мир от скверны. Дух его снизойдет на меня, и я стану живым воплощением его! - Локи… Воплощение… - ты прикрываешь глаза. Ты даже не представлял ранее, с каким безумцем ты имеешь дело. С какими безумцами… Крис… - Это же… Это… Но Лодур не слышит тебя, слишком уж увлеченный своей речью. - Книга… Твой дед трясся над ней. И твой брат именно в этой книге нашел описание старинного обряда. Семь жертв. Семь человек должны были сами, по собственной воле взойти на жертвенный алтарь, что воздвигнут во славу нашего нового бога. «Они сами этого хотели...» - всплывают в памяти слова несчастного обдолбыша Джейсона, который отравился в психушке в Лондоне. Стоп! Семь! Но убито шестеро… - Седьмым будешь ты, Торстейн! - с ласковой улыбкой сообщает Лодур, будто бы услышав твои мысли. - Оцени идею! Принести в жертву Локи — Тора! И он опять заливается радостным смехом. А ты проглатываешь матюки, готовые вырваться из твоего горла. Ну уж нет! Ты сам, по собственной воле, на жертвенный алтарь не взойдешь. Хуй вам — а не Торстейн Хемсворт! - Как у вас это выходило? - спрашиваешь ты. - Мари Лефевр, Анна Берг, Элис… Неужели они все согласились быть убитыми? - И с радостью! С радостью, Тор! Что было у них в этой жизни? Ничего, за что стоило держаться… Ну… Пришлось пойти на некоторые хитрости… Немного дури из Венесуэлы — Крис знал в этом толк! - и эти женщины были готовы на все что угодно. Я уж не говорю, что и без дури они были готовы на все что угодно ради твоего брата. Чем он их всех брал? Ну да он был мастер. А я не ревновал. Нет, я не ревновал! Я знал, что по-настоящему Крису нужен лишь я! Я! И вовсе даже не эта дурочка Магда, которая думала, что сможет понести и тем самым привязать к себе Криса. Идиотка! Ты не слушаешь дальше. Ревнивые словеса Лодура тебе не интересны. Ты даже не пытаешься переварить информацию. Слишком. Это все для тебя — слишком. Ты подумаешь об этом потом. Когда выберешься из той жопы, в которую загнал тебя Лодур. - Эксперты не нашли в крови жертв никакой дури, - вспоминаешь ты. - Ха! Это потому что твои эксперты ни на что не годны! А Крис изучил действие порошка, и знал, что через неделю в крови не остается и следа. Зато эффект — если принимать по чуть-чуть — сногсшибательный! Все просто. Все так до банального просто. Они травили своих жертв наркотиком. И делали с ними, послушными, все, что хотели. - Но Крис… - ты все еще не можешь поверить. Не хочешь поверить! - Крис… Во время убийства Мари Лефевр он был в Пизе. - Тор! Ох, Тор! - раздосадованно качает головой Лодур. - Ты как ребенок! Тебе нужно на пальцах объяснить, как можно одновременно быть в двух местах? Вернее, чтобы все думали, что ты в Пизе, в то время как на самом деле ты в Париже… - Крис зарегистрировался на этой… Как её… Конференции или хрен знает… Зарегистрировался… - И ни разу не пришел, - Лодур стучит указательным пальцем у виска, а ты думаешь, что тебе конец. То есть вот настоящий. Бесповоротный. Если бы у тебя был хоть малейший шанс остаться в живых, Хаген не стал бы с тобой откровенничать. Тебя убьют. Принесут ли в жертву мифическому божеству — какой бред, простигосподи! - или же банально пристрелят, но тебе пиздец так или иначе. Ну уж нет! Ты не сдашься так просто! Ты не позволишь им убить себя! Если тебя убьют, что будет с Томом? Кто будет баюкать его по ночам, после того, как хорошенько оттрахает? Ты обещал самому себе, что никому никогда больше не отдашь своего Тома, и ты сдержишь обещание! Без тебя Том — да что вы вообще друг без друга? Кто будет вытаскивать его из уголка на твоей — вашей! - кухне, куда он забивается, разбуженный ночным кошмаром? Кто будет заставлять его обувать дурацкие тапки с собачьими мордами, когда у него мерзнут лапы? Кто кроме тебя? - Я никуда с тобой не поеду! - сообщаешь ты Лодуру. Пусть что хочет с тобой делает! Но ты с ним не пойдешь. А тащить тебя он не сможет — пупок надорвет! - Правда? - делает удивленные глаза Хаген. - А если вот так? И он достает из кармана диктофон. Нажимает на кнопку. И ты слышишь голос Хиддлстона. Слышишь, как он просит тебя сделать так, как говорит твой бывший любовник. - Они убьют меня, Тор! - испуганно произносит Том. - Пожалуйста, они меня убьют! Ты улыбаешься про себя. Ты слишком хорошо знаешь своего Тома. Он не стал бы просить. Эти упыри могут расчленить его, снять кожу живьем, но Хиддлстон не станет умолять. Кто угодно, но не он. - Почему я должен тебе верить? Этот трюк ты проворачивал не раз. С отцом Джоном. И потом еще с Магдой. Состряпать голосовую прогу для тебя, айтишника, как два пальца обоссать. - Я предполагал нечто подобное, - кивает Лодур и, вытащив из кармана смартфон, нажимает несколько кнопок. - Еще раз я услышу от тебя «нет», Торстейн, и я сниму охрану возле палаты инспектора Мартинссон. И ты останешься здесь истекать кровью в то время как я направлюсь в больницу и закончу начатое. Как тебе такой вариант? Вариант тянет на ну такое. На самом деле нет у тебя ни хрена вариантов. Разве что… - Окей, хер с тобой! Я пойду куда скажешь, хоть к дьяволу на рога! Отстегни меня! Лодур цокает языком: - Тор-Тор! Думаешь, я буду настолько глуп, что подставлюсь? Думаешь, ты сможешь одолеть меня? Игла входит в бедро резко. Ты даже не замечаешь это движение, как у Хагена в руке оказывается шприц. Ты даже почти не чувствуешь укола. Зато сразу же, как только иголка покидает твою плоть, ты ощущаешь приятное, сонное тепло. Хочется закрыть глаза. Только бы не видеть красивое лицо Лодура. Когда веки закрыты, можно представлять себе совсем другое лицо. Такое любимое. Такое родное. - Том! - шепчут непослушные губы в то время как ты чувствуешь, что кто-то колдует над твоей раненой рукой. Ты почти что засыпаешь, когда Лодур, щедро плеснув в лицо холодной воды, приводит тебя в чувства. - Что?.. Как… - Я остановил кровь, - хвастливо произносит твой бывший любовник. - Гемостатические губки творят чудеса, а ты нужен мне живым, Торстейн. Пока что. И он задорно подмигивает. Хер собачий! Пока ты был в отключке, Лодур отстегнул тебя от батареи и сковал твои руки впереди, предусмотрительно накинув куртку поверх наручников. - Мы сейчас выйдем через черный ход. Не советую дергаться или пытаться бежать — пистолет при мне. - Предупреждает тебя твой бывший. - И если тебе плевать на собственную жизнь, то помни, что если ты не будешь послушным мальчиком, то пострадает Магда. Я не говорю уже о Томе. Если понял — кивни. Ты медленно киваешь. Тебе вообще все кажется излишне замедленным. Ты словно попал, как муха в янтарь, в какую-то липкую, вязкую субстанцию. Тебе кажется, что еще чуть-чуть, и ты застынешь, как эта самая муха, на века. И однажды на каком-нибудь пляже, среди гладких камушков, найдут тебя, вмурованного в кусочек янтаря. - Пошли! - командует Лодур и открывает дверь. Странно. Тебе казалось, что ты шагу не сможешь ступить. Однако ты идешь, пусть и не очень бодро. Пусть даже спотыкаешься и чуть не падаешь в коридоре. Но Лодур рядом. И он подхватывает тебя под локоть, не давая упасть. - Осторожно, голову! - предупреждает тебя ублюдок, помогая усесться в автомобиль. Точь-в-точь как вы, полицейские, усаживаете на заднее сиденье задержанных. Отчего-то это тебя веселит. И ты, обдолбанный — ясно же, ну! - ржешь гиенисто. Зато Лодур серьезен. Он ведет машину предельно аккуратно. Стараясь не нарушить правила и не попасться под радары дорожной полиции. Колеса отмеряют километры. Вот уже и город закончился. Лента шоссе стелется вдоль редкого леса. Тебя немного подташнивает — то ли от того, что мелькающие сбоку деревья создают эффект укачивания, то ли от той херни, которую вколол тебе этот псих. Ты стараешься смотреть прямо перед собой. Точно на разделительную полосу. Ты стараешься сосредоточиться. Пытаешься просчитать, продумать варианты решения. Как ты будешь выбираться из этой ситуации? Что можно сделать, чтобы обезвредить Лодура? Если бы ты не был ранен… Если бы этот яд, что бежит сейчас по венам, не действовал бы так расслабляюще. Если бы хоть немного сил! - Приехали! Ты и не заметил, как автомобиль свернул с шоссе. Странно. Неужели задремал? Плохо! - Где мы? - шепчешь ты. На то, чтобы говорить громче, сил нет совсем. - А не все равно? - ухмыляется ублюдок. - Вылезай давай! Да смотри под ноги! Какое-то время вы идете пешком. Лес здесь становится гуще. Холодно. Черт, холодно! Ты ежишься зябко, вдыхаешь морозный, горьковато-соленый воздух - чувствуется близость моря. Лодур уверенно ведет тебя меж деревьев, и если бы он не поддерживал твой локоть, ты бы наебнулся где-нибудь, споткнувшись о корягу. - Туда! Ты видишь небольшой домик там, куда указывает Хаген. - Где мы? - упрямо повторяют непослушные губы. - Здесь все закончится, - даже как-то дружески похлопывает тебя по здоровому плечу Лодур. - И здесь все начнется. Это такое место, Тор. Особое место. Пойдем же! И он пропускает тебя вперед, позволяя первому переступить порог дома, где ты, возможно, встретишь свой конец. Деревянный не то гроб не то алтарь — хрен знает, что эта за штука, но именно такую ты видел в Эшере — первое, что ты замечаешь, оказавшись внутри. Во-вторую очередь ты видишь свечи. Толстые, мутно-белые. Их зажгут, когда придет время. И от мысли о том, что ты будешь распластан на этом алтаре при свете этих свечей, тебя тошнит. Ты дышишь носом, пытаясь унять тошноту. И ты собираешь остатки сил и бросаешься на Лодура. Он, уверовав в силу наркотика, который не позволяет действовать в полную силу, явно не ожидает нападения, поэтому у тебя получается, навалившись всей тушей, сбить его с ног. Пистолет отлетает в сторону, и тебе до него не добраться, а где Лодур спрятал свой собственный ствол — пойди найди! Краем глаза ты замечаешь возле стены чугунную кочергу, которой так удобно ворошить весело потрескивающие поленья в камине. Ты хватаешь эту железяку, обрадованный, но только рано радоваться. Ох, рано! - Не дури, брат! - слышишь ты голос Криса. - Я сказал — брось кочергу и подними вверх руки! Ты поворачиваешься лицом к своему брату. Лицом к своему врагу. Лицом к своей смерти — хуй с ними со всеми. Ты не привык отворачиваться от опасности. Ты видишь Криса. И Тома, стоящего за правым его плечом. Живого. Целого. Улыбающегося Тома. Ты жалеешь о том, что Лодур тебя не пристрелил.