Шанс остаться собой

Тайны и недомолвки всегда тяготили Гарри. Его открытая и доверчивая гриффиндорская натура требовала предельно честного отношения к себе и к окружающим. Но мир оказался слишком сложен. Мерлин, как ему порой хотелось рассказать Гермионе о Соглашении с Тёмным Лордом! Но чем больше он размышлял и наблюдал за подругой, тем больше понимал, что она его не поймёт и не поддержит. Он бы и сам себя не поддержал на её месте. Своими поисками они занимались по отдельности. Это было немного странно. Но Гермиона спокойно объяснила это тем, что каждый из них смотрит на проблему по-своему, а следовательно, найдёт то, что незаметно другому. В какой-то момент юноше даже показалось, что они намеренно стали избегать встреч друг с другом. Впрочем, по воскресеньям они по-прежнему в тишине коридора на восьмом этаже, отгородившись серьёзными заглушающими и охранными чарами, делились с друг другом информацией, найденной за неделю. Данных было катастрофически мало. Гарри уже всерьёз придумывал, как можно тактично и осторожно поговорить с Малфоем-младшим о Реддле. Наверняка тот что-то слышал или даже знает о привычках и пристрастиях Волдеморта сейчас и в прошлом. Только вот как объяснить свой странный интерес, Гарри пока не смог придумать. «Ну не оправдывать же своё любопытство тайной симпатией», — весело фыркнул гриффиндорец, представляя ошарашенное лицо Тёмного Лорда, узнавшего об интересе своего вечного врага. Хотя какой он теперь враг? Так, досадное недоразумение. О Дамблдоре, напротив, информации было много, но она была везде одна и та же. Словно под копирку разные биографы описывали его жизнь и победу над Гриндевальдом. Ничего лишнего. Даже в газетах. Вот бы где пригодилась Рита Скитер. Гарри поёрзал, устраиваясь поудобнее. Подоконник окна пустынного восьмого этажа привычно холодил пятую точку. Мысли о Альбусе и Томе потянули за собой размышления о родителях и их гибели. Два месяца учёбы пролетели для Поттера совершенно незаметно. Сегодня 31 октября. Праздник всех святых стал для Гарри печальной датой. А в этом году годовщина смерти (исчезновения?) родителей обрела для него несколько иное тайное значение. Где мать? Что с ней? Если она жива, то почему не дала о себе знать? Не забрала его от Дурслей? Может, она отреклась от него под гнётом обстоятельств или по собственной воле, посчитав, что так будет лучше для Гарри. Он решил для себя, что обязательно её найдёт. Чего бы ему это ни стоило. Даже если она рассмеётся и откажется от него, глядя в глаза или заочно отказавшись от встречи. Сама мысль, что мама, возможно, жива, грела душу и сердце. Ничего. Вот закончит Хог и найдёт. Неожиданно размышления юноши были прерваны негромким покашливанием. Гарри поднял глаза и увидел перед собой привидение дома Воронов. Тихая женщина терпеливо ждала, когда тот её заметит. Склонив в приветственном поклоне голову, спасибо Вальбурге за обучение, гриффиндорец поинтересовался, что нужно от него прекрасной Елене. — Я пришла поблагодарить вас, лорд Поттер, за освобождение меня от тяжкого проклятия, — Дама присела в реверансе. Юноша потрясённо уставился на собеседницу. Та поспешила пояснить: — Увы, лорд, мне нечем гордиться. Владение знаменитой диадемой не принесло мне ума, — она горько улыбнулась. — Сначала, много лет тому назад, я выкрала у матери диадему и спрятала её далеко отсюда, в надежде, что её никто не найдёт. Позже я позволила превратить её в кошмарный тёмный артефакт — хранилище частички души страшного мага. Я не знаю, как он это сделал. И, поверьте мне, молодой человек, знать не хочу. Но, когда этот маг снова появился здесь и принёс то, во что превратилась диадема, я захотела умереть заново, — прозрачные слёзы катились по бледному измученному лицу Елены. — Теперь, когда ЭТА ВЕЩЬ уничтожена, проклятие спало и у меня появилась надежда на упокоение. — Вы ошибаетесь, мэм, не я уничтожил диадему. Она сгорела в Адском пламени вместе с Выручай-комнатой. Вам надо благодарить того, кто вызвал это пламя. Но, увы, он погиб в том огне, — Гарри развёл руками и покачал головой. — Вам не за что меня благодарить. — Мне очень жаль вашего друга, — привидение прижало прозрачные руки к груди, — примите мои искренние соболезнования. Гарри лишь опустил голову. Стоит ли сейчас объяснять, что Крэбб не был другом. Скорее уж врагом. Вынужденным обстоятельствами врагом. — Простите, мэм, не могли бы вы описать человека, который превратил диадему в хоркрукс? Услышав последнее слово, Елена в ужасе отшатнулась от собеседника. — Мне неприятно вспоминать об этом человеке! — она заломила прозрачные руки, сделала круг по коридору, словно что-то решая для себя. — Тогда он был темноволосым, стройным молодым магом. Очень красивым и очень несчастным. Он жаловался, что бедный сирота-полукровка никому не нужен. Я пожалела его. Если б я знала, в какое чудовище он превратится! — Тогда, а сейчас? — спросил Поттер, но, услышав со стороны лестницы смех и шум, отвлёкся. А когда обернулся, Елена исчезла. Гарри сам не знал, зачем задал этот вопрос. Он хорошо знал, как сейчас выглядит Тёмный Лорд. Впрочем, ответа он ведь так и не получил. Разговор с привидением дома Воронов подтвердил их с Гермионой догадку: диадема была хоркруксом. Воспоминания о пожаре были ещё свежи. В ушах ещё звучало хриплое Малфоевское «Крэ-э-эбб!». Выручай-комната больше не появлялась. Замок, словно живое существо, зализывал жуткую рану, нанесенную Адским пламенем. — Скажи мне, чем я могу тебе помочь, мой старый Хогвартс? — юноша с печальной улыбкой погладил пальцами холодные камни стены. Он спрыгнул с холодного подоконника, прислушиваясь. Коридор был привычно тих и пуст. Эхо весёлого празднования на нижних этажах не долетало сюда. Поттер двинулся вдоль стены, где раньше проявлялась дверь в Выручай-комнату. Он тихо заговорил с Хогом, словно с большим зверем. Ведя расслабленными пальцами по каменной кладке, юноша сам не заметил, как перешел на парселтанг, прося о прощении у замка, успокаивая его боль и печаль. Ночью ему приснился огромный змей в подземельях древней школы. На чёрной чешуе сверкали отблески пламени магических факелов. Яркие оранжевые с карими крапинами глаза с вертикальным зрачком смотрели в самую душу молодого волшебника. Змей навис над ним, пробуя раздвоенным языком воздух перед самым лицом. Смесь страха и восхищения наполнила сердце юноши. Рука сама потянулась к телу громадной рептилии. Захотелось коснуться, ощутить под ладонью вечное движение мышц и дрожание чешуек. Неожиданно существо развернулось, тяжёлый хвост мелькнул в опасной близости от лица гриффиндорца. Гарри отпрянул, уронив очки, и проснулся. Спальню постепенно наполнял серый осенний рассвет субботнего утра. Некоторое время Поттер лежал с открытыми глазами, наслаждаясь тишиной. Потом слух стал улавливать едва различимые звуки Замка. Скрежет камней, скрип перемещающихся лестниц, пение каминов. Казалось, Гарри слышит дыхание Хога. Юноша встал, подошёл к стене и, приложив ладонь, пожелал доброго утра старому замку. Тёплая магия, совсем не похожая на человеческую, на мгновение бережно сжала гриффиндорца, ощутимо пронзила позвоночник почти электрическим разрядом и отпустила.