Under his heel/Под его каблуком

Всë начинается тогда, когда Бакуго в первый раз ломает Ииде очки. В раздевалке после тяжëлого рабочего дня подрывник с горячей головой ударяется плечом о наследника Ингениума. Удар сбивает очки с высокого мужчины и те с звяканьем падают на пол. Всего мгновение Тенья и Кацуки обмениваются взглядами, а затем блондин намеренно поднимает свой ботинок со стальным носком и медленно наступает на линзы, треская их. Резко сжавшаяся челюсть могла быть единственным предупреждением последующих событий: большая ладонь высокого героя впечатывает Бакуго спиной в поверхность шкафчиков. Когда Катсуки удаëтся перевести дыхание, в его горле лопается грубый смех. Из глубин горла Ииды раздаëтся рык, и он скользит одной из рук вверх, к горлу Бакуго, слегка сжимая его, но затем ослабляя давление. – Бакуго, если ты хочешь пофлиртовать со мной, возможно, стоило бы использовать свой рот, – у меньшего мужчины перехватывает дыхание, он уверен, что его геройский костюм ещë секунду назад не был таким тесным. Темноволосый мужчина наклоняется ближе к его уху, позволяя голосу стать глубже. – Или, может быть, послать мне цветы или вроде того. Внезапно Эпицентр Взрыва начал скатываться вниз вдоль шкафчиков, его дыхание превратилось в маленькие, короткие вздохи, передняя часть его штанов стала подозрительно влажной. Ингениум выпрямился и направился прямиком к двери, очевидно, уходя из агенства после долгого дня. Прежде чем покинуть взор Катсуки окончательно, он дарит ему тëмную усмешку из-за плеча. – Я буду ждать компенсацию за очки, Бакуго-сан. А ещë мне нравятся тигровые лилии. После этого случая Бакуго мог бы основать какой-то фонд только чтобы заплатить Ииде за все сломанные им очки. Кацуки стал одержим горячей яростью, которую ему удавалось заставить струится под кожей коллеги-героя. Когда такое случалось, в большинстве случаев всë можно было списать на простую случайность. Но Тенья знал, что блондин просто пытается заставить его спокойствие пошатнуться. Когда Иида начал привыкать к выходкам Бакуго, он поутих. И Катсуки это совсем не понравилось. Однажды в полдень к ним зашëл курьер с вазой, полной тигровых лилий, которую тот поставил на стол Ингениума. Его коллеги издавали звуки "ой" и "ав", и Иида улыбался им. Глазами он находит стол Бакуго вместе с его владельцем, и его брови изгибаются, видя ухмылку Катсуки. В конце дня, когда большая часть людей уже покинула офис, Бакуго развязно подходит к его столу. Искрящиеся пальцы скользят по столу Ииды, останавливаясь в нескольких сантиметрах от вазы с оранжевыми лилиями. Тëмный взгляд Ииды поднимается от последнего рапорта, который ему сегодня нужно заполнить, останавливаясь на тëмно-малиновых глазах: – Тебе нравятся тигровые лилии, хах? – рука блондина преодолевает последние сантиметры, небрежно скидывая вазу на пол. За шумом разбившегося стекла, оглушительно прозвучавшем в опустевшем офисе, в горле Ииды формируется утробный рык и тот встаëт, быстро хватая Бакуго за челюсть и приближая их лица друг к другу. Когда более низкий герой чувствует на своих губах чужое дыхание, по его телу проходит волна дрожи. – ...Почему ты просто не можешь попросить о том, чего хочешь, Катсуки? – рычит Иида прежде чем столкнуться с ним губами. Из горла Бакуго раздаëтся хныканье, когда он пытается отвечать на поцелуй, словно умирающий от голода человек, несмотря на большую руку, сжимающую его нижнюю часть лица. Бакуго шипит, когда его губы кусают, а голову оттягивают назад. Рука Ииды соскальзывает на подбородок Катсуки, приподнимая его лицо так, чтобы встретиться с ним глазами. – Я знаю, что ты плох как в словах, так и в чувствах, поэтому прежде, чем это зайдëт дальше, я хочу быть уверен в нашем взаимопонимании. Если я сделаю что-нибудь, что заставит тебя чувствовать себя неудобно, скажи мне. Если ты начнëшь паниковать или боль окажется слишком сильной, скажи мне. Можешь использовать стоп-слово или мы можем воспользоваться системой "светофора", – Катсуки слушал, как Иида говорил, вглядываясь, будет ли он пытаться спорить, но он только кивает, насколько это возможно в хватке Ииды. – Если не сможешь ничего сказать, начни отбивать сигнал SOS. Так, а теперь скажи мне, хочешь ли ты, чтобы мы оба провели эту ночь с удовольствием. – Стоп-слово – карри, – выплëвывает Катсуки. – Прекрасно, – Иида улыбается и кивает, отпуская подбородок Бакуго и возвращаясь на своë место за столом. Высокий мужчина начинает дописывать свой последний рапорт, стараясь закончить с ним как можно быстрее. Он ухмыляется сам себе, когда Бакуго, качнувшись с пятки на носок, опускается на колени, начав медленно собирать большие куски разбитой вазы. Когда темноволосый герой заканчивает со своим рапортом, он кладëт его в стопку к остальным и медленно обходит стол, вставая напротив блондина. Он облизывает свои пересохшие губы и поднимает бронированный ботинок, приподнимая им подбородок Бакуго. – Ты хорошо выглядишь, стоя на коленях, Катсуки, – красные глаза плывут, смотря снизу вверх на Ииду, а затем мигают, опускаясь к ботинку, придерживающему его челюсть. Один из осколков звякает, вновь оказываясь на полу из-за того, что рука Эпицентра Взрыва тянется к поверхности из белой стали, как и его губы. Тенья ухмыляется, смотря на мужчину, стоящего перед ним на коленях и налицо до дрожи изнывающего от нужды. Он позволяет губам Катсуки оставить на его ботинке ещё один поцелуй, после чего сразу же его отдëргивает, не давая его языку провести по слегка загрязнëнной поверхности. – Ммм, ты думаешь, что получишь награду после того, как грубо себя вëл, Катсуки? – он проводит ботинком по полу, сдвигая осколки в кучу, забавляясь видом того, как красные глаза следят за малейшим движением его сапог. – Приберись здесь, найди для цветов новую вазу, и тогда ты сможешь поехать со мной домой, чтобы понести заслуженное наказание, малыш. Зрачки Бакуго расширяются так сильно, что почти перекрывают красную радужку, его рот открывается, он чувствует сухость на языке. Его разум возвращается к нему, а он возвращается к уборке беспорядка, делая всë настолько эффективно, насколько ему это позволяли не хотевшие подчиняться мозгу руки. Тенья опирается бедром на край стола, пристально наблюдая за мужчиной на полу, поэтому он сразу замечает, как один из осколков разрезает кожу его пальца. Мягкое проклятие срывается с губ блондина, и Иида цыкает, наклоняясь к нему, чтобы оценить масштаб повреждений. Небольшой порез появился на промежуточной фаланге его мизинца, проливая пару капелек крови рядом со стеклом. Иида неодобрительно качает головой и поднимает героя с колен, прижимая его палец к своим губам. – Ты не только навредил себе и прибавил беспорядка, но и сказал такое плохое слово. Разве я не говорю всегда, что в офисе себя нужно вести профессионально? Ты только добавил себе неприятностей. А ведь я даже думал дать тебе небольшую награду, если ты хорошо уберëшь за собой, – он сдерживает смешок, когда Катсуки начинает хныкать, узнав, что успел потерять что-то хорошее. Иида высовывает язык, чтобы слизать кровь, сочащуюся из ранки блондина, прежде чем погружает кончик мизинца в свой горячий рот. Глаза Бакуго оказались прикованы ко рту крупного мужчины, посасывающему его самый короткий палец. Каждый раз, когда язык Ииды проходился по ранке, он это чувствовал, как и лëгкое жжение. Он прошептал несколько слов и мозг Ингениума на секунду завис. Он выпустил чистый палец из своего рта и заговорил утробным голосом. – Повтори, – лицо Катсуки стало жарким, и он замотал головой. – Если повторишь, то сможешь закончить уборку после того, как я обработаю твой палец. А затем всë равно получишь свою награду, – Катсуки сглатывает и опускает глаза, затем поднимает их обратно, взглядывая на Ииду, и шепчет немного громче. – Пожалуйста, папочка. Стальные глаза Ииды сужаются, и он с трудом вздыхает. Всë в его желудке переворачивается, и он решает, что это одна из его самых любимых вещей, которую он слышал в своей жизни. Он понял, что, вероятно, думал об этом слишком долго, заставив блондина застыть в ожидании ответа. Бакуго скрëб ботинками пол и больше не смотрел ему в глаза, его щëки залились ярко-розовым цветом. – Возвращайся на колени ради папочки, хорошо прибери за собой, и тогда папочка позаботится о тебе, детка, – он снова понижает голос, наблюдая, как Бакуго вздрагивает и слабо стонет. Он ударяется об пол коленями так сильно, что Тенья моргает, но сглатывает скопившуюся слюну, понимая, что Бакуго ничего не делает вполсилы. Он всегда так старался, Иида очень хочет позаботиться о нëм сегодня ночью. И ещë много ночей после этой. – Не навреди себе снова, малыш. Я схожу за антисептиком и лейкопластырем, – Катсуки дважды кивает и с особым усердием возвращается к уборке, лишь ненадолго отвлекаясь на ботинки Ингениума, проходящих на уровне его глаз, когда тот уходит. К тому моменту, когда Иида возвращается, Бакуго уже собрал мелкие осколки с помощью совка и метлы, а спасëнная лилия стояла на столе Ииды. Он стоял на коленях, вытирая воду, когда перед его лицом опять появились ботинки Теньи. – Выглядит хорошо. Ты прекрасно справился. Готов начать с извинений за то, что скинул их со стола? – глаза Ииды заблестели, видя, что Бакуго откладывает тряпку в сторону, кладя руки себе на колени, и смотрит вверх в синие глаза Ииды. Его губы складываются в очень мягкую усмешку, будто он собрался огрызнуться на цветы, но затем передумал, вспоминая о возможной награде. – Я не собираюсь врать и извиняться. Потому что мне не жаль, что я это сделал, – он смотрит вниз на геройские сапоги Ииды и облизывает потрескавшиеся губы с голодным блеском в красных глазах. – Из-за этого я сейчас здесь, не так ли? Прямо там, где и хотел быть, – он заливается румянцем и поднимает глаза обратно на Ииду. – На коленях перед ботинками папочки. Иида слушает, смакуя резкую грубость и правдивость его голоса. Он шагает вперëд, кладя медицинские принадлежности на стол, чтобы использовать их на ранке Бакуго после того, как тот получит свою награду. Красные глаза следят за его движениями, и он может услышать, как у Бакуго учащается дыхание. Более высокий герой нежно улыбается и поднимает свой сапог, опуская его на очень явную выпуклость под штанами Катсуки. У блондина перехватывает дыхание, его бëдра дëргаются, создавая трение между подошвой костюма Ингениума и ним. – Готов получить награду, детка? – Катсуки кивает и поднимает руки, хватаясь ими за тëмно-синюю ткань его штанов, не стягивая и не подтягивая их, просто цепляясь за них в качестве поддержки. Сначала Ингениум был аккуратным, слушая, как Катсуки пытается сдержать стоны, изо всех сил стараясь дышать ровно. Его тëмные штаны промокли под сапогом Ииды, а его член был болезненно твëрд. Хриплый крик вырывается из горла блондина, когда Иида внезапно надавливает сильнее, используя чуть больше половины своего веса. Грудь Бакуго быстро вздымается, его глаза блестят от непролитых слёз, и Иида почти полностью уверен в том, что мужчина его убьëт. Он прижимает каблук своего ботинка к промежности Катсуки настолько, насколько смеет, и этого оказывается достаточно. Тело Катсуки напрягается, выгибаясь под его сапогом, и он проливает белесую жидкость прямо себе в штаны. Тенья ухмыляется, представляя мокрое безобразие, творящееся в трусах Бакуго... Если он вообще их сегодня надел. Иида даëт блондину пару минут, чтобы тот отошëл от пережитого удовольствия, и хватает его за запястье, прижимая к себе. Он покусывает и целует челюсть низкого героя, продвигаясь к его губам, которым он дарит жгучий поцелуй. – А теперь я наклею тебе лейкопластырь, после чего отвезу к себе. Ты всë ещë заслуживаешь наказания, особенно учитывая твоë "раскаяние", – он проводит ладонями вверх и вниз по рукам Бакуго и целует его в висок. – В будущем, если тебе будет очень необходимо неподобающе себя вести, не нужно придумывать сложный план с отправкой цветов, только чтобы задеть меня. Если ты просто потрясëшь своей задницей перед моим лицом, я, вероятно, всë пойму, – он ухмыляется, когда Бакуго краснеет, толкая в грудь более высокого мужчину. – Будто бы я, чëрт возьми, тряс своей задницей перед тобой! – но, несмотря на свои слова, когда он уходит, его шаг, без сомнений, выглядит неестественно, и его задница всë-таки покачивается, наполняя рот Ииды слюной.