Haikyuu!!Сборник, имейджины с Т/и

Вальяжно заходишь в тренировочный зал, попутно здороваясь со всеми учениками подряд. Второй учебный год выдается очень сложным, а времени на то, чтобы насладиться просмотром своей любимой команды категорически не хватает. Но сегодня, закончив в учительской пораньше и по поручению полностью убрав свой класс, ты смогла выделить немного свободного времени, чтобы прийти сюда. Оглядываешься по сторонам и видишь третьегодок Танаку и Нишиною, что приветливо тебе машут и что-то кричат, но под строгим руководством Энношиты не смеют отвлекаться от своих подач, поэтому под тихими обречёнными вздохами продолжают свою тренировку. Тихонько хихикаешь и проходишь вглубь зала, чтобы присесть на свободную лавочку, там же здороваясь с Ячи, которая в ответ одарила тебя скромной улыбкой. Видишь Кагеяму и Хинату, что снова ссорятся, видимо, что-то не поделив. На секунду Хината отвлекается, чтобы приветливо помахать тебе рукой, как в его затылок грубо прилетает тяжелый мяч, что заставляет не только его завыть от боли и скукожиться, но и тебя жалостливо скривиться. Мяч точно прилетел от Кагеямы. За всем этим со стороны наблюдали Тадаши и Кей, чье лицо второго выражало настоящее отвращение, а сам Ямагучи тихо посмеивался. Заметив тебя, он радостно помахал вам рукой, на что ты искренне ему улыбнулась. Тадаши всегда был для тебя настоящим солнышком, которого хотелось пригреть к себе и никому не давать в обиду, особенно, его колючему лучшему другу. Кстати о лучшем друге. Цукишима недолго смотрел в твою сторону – его взгляд не выражал ничего хорошего, ты могла только подумать, как сейчас напряжённо он давит на тебя своим взглядом. Ты даже на расстоянии могла почувствовать, что он раздражён, ведь ты снова пришла на тренировку, хоть парень настоятельно просил тебя этого не делать, и как бы сам он не хотел этого признавать – его это знатно отвлекало. Цокнув, он отвернулся, продолжая снова отбивать мячи. Ты на это лишь хмыкнула, доставая из школьной сумки свой блокнот, в котором ты хранила всяческие наброски. Тонким, художественным взглядом старалась зацепиться за что-то, что тебе захочется воплотить на бумаге. Ищешь недолго, останавливаясь на очкастом блондине, что в это время ставил блоки, выпячивая свои длинные пальцы вверх, словно шипы, заставляя мяч отскакивать от них и со всей тяжестью вбиваться в пол. От такого сильного удара тяжело взглатываешь, заправляя выбившуюся прядь за ухо. Его руки… для тебя они были чем-то неземным стоило тебе только на них посмотреть или же невесомо коснуться, проводя тонкими пальчиками по его запястью. У Цукки очень красивые руки, которые заставляли все твои внутренности в животе сжиматься, а потом делать резкий кувырок назад. Ты подмечала себя на том, как иногда засматривалась на него на уроке. Когда он точил карандаш, поправлял очки, съехавшие на переносице, клацал ручкой по тетрадке или просто стучал пальцами по парте, отбивая ритм музыки, что играла у него в наушниках. Но весь талант его рук раскрывался здесь, на волейболе, когда он с особым вожделением отбивал мячи или что ещё лучше – вбивал их в пол, ставя свои фантастические блоки. Его рост ему это позволял, подчеркивая все его достоинства. Закусываешь нервно губу, уже начиная принимать себя за чертову фетишистку. Хотя, так-то оно и было, и тебе не было за что стыдиться. Тебе нравились эстетичные тела и за это не стоило, словно ты монашка, краснеть. Аккуратно проводишь черту карандашом, прорисовывая какие-то линии, что известны только тебе. Растушёвываешь, иногда тихо ругаешься под нос, что вышло криво, стираешь и начинаешь заново. Переводишь взгляд на парня, что резко встречается с твоими сосредоточенными глазами. Видишь секундное замешательство в его глазах, а потом снова опускаешь голову к рисунку, подчеркивая какие-то штрихи, плавно переводя в плавные изгибы. Ты могла бы так просидеть хоть целый день, раствориться в собственном трансе, как обычно это и происходит у художников, когда они ничего не замечают около себя, погружаясь в собственную выдуманную атмосферу, пока до твоих ушей не доносится отрезвляющий свисток, означая, что тренировка подошла к концу. Рисунок более-менее готов, хотя это больше похоже на потёртый набросок: где-то не заштриховано, или не хватает четких линий, в углах он уже заметно помялся. Складываешь всё в сумку, и бежишь в сторону выхода из зала, чтобы дождаться Цукишиму снаружи, пока тот переодевается. Видишь вышедшего Тадаши вместе с Ячи, что о чём-то мило воркочут, хотя по их лицам видно насколько они смущены. Улыбаешься не в силах сдержать в груди внутреннее умиление, видя, как твои друзья, хоть и безудержно нравятся друг другу, но боятся в этом признаться. Тадаши вместе с Хитокой прощаются с тобой, и напоследок коротко бросает тебе, что Кей скоро выйдет. Прощаешься и трепетно ждёшь, когда выйдет человек, при виде которого твоё сердце сжимается с неподдельной детской болью и влюблённостью. На улице стало слишком прохладно, так как наступил вечер и была октябрьская осень, поэтому ты стала переминаться с ноги на ногу, потирая ладони и плотнее укутываясь в слишком открытое пальто. Изо рта шёл горячий пар, который постепенно растворялся в холодном воздухе. Кончики пальцев начинают заметно больно покалывать, поэтому ты с трудом сдерживаешь свой нарастающий наружу злосчастный рык, но видишь впереди идущий высокий силуэт, в котором сразу же узнаёшь Цукишиму, поэтому замолкаешь. Всё лицо начинало алеть, а кровь ударила в щёки, делая их более румяными. Неосознанно, словно по зову собственно сердца бежишь к нему навстречу, желая почувствовать то долгожданное тепло, что так согревало тебя рядом с ним. Все, буквально кто знал Цукишиму или хоть раз видел его, считали его настоящим холодным айсбергом, которого сложно растопить своим теплом. Каждый человек, кто хоть раз начинал с ним разговор становился либо социально униженным, либо жертвой эмоциональной нестабильности. Даже лучшему другу и его сокомандникам было слишком тяжко понять, что на уме у этого молодого человека и что же покоилось на дне его холодного сердца. Но ты не чувствовала от него того холода, что все другие так опасались, а если он хоть немного проявлялся – пыталась согревать его своими теплыми словами. Ты не видела в Цукишиме злого человека, а скорее ребёнка, которому так сложно порой открываться людям и проявлять свои истинные, настоящие чувства. Наверное, как раз этим он тебя так сильно и зацепил. — Зачем ты снова пришла на тренировку? — Подойдя уже впритык, парень решил не церемониться, сильнее хмуря свои светлые брови. Невооруженным глазом ты могла уловить по ноткам его тона, что Кей раздражён и слишком уставший. — Я ведь попросил тебя, Т/и. Ты качнула головой, лукаво ухмыляясь. — Не хочешь каждый раз выслушивать подколы от своих ребят? — Тепло выдыхаешь ты и подходишь чуть ближе. — Или дело в другом? — Нет, не в этом!… Черт, просто — Кей медленно выдохнул, то ли от усталости, то ли от смущенности опустил голову. — Ты…меня отвлекаешь. Пару секунд молчишь, а потом разливаешься звонким смехом, что и возмущает, и настораживает Цукишиму одновременно. — Всего-то, — тихонько добавляешь ты, смахивая невидимую слезу. — Ты очень милый, Шима, — мягко мурлычешь ты, заставляя парня вздрогнуть. — И хватит меня так называть, — недовольно бубнит, чуть отводя взгляд. Пропускаешь слова мимо ушей и вспоминаешь, что сегодня успела нарисовать. Быстро достаешь из сумки, под плохо скрывающий заинтересованный взгляд Кея, блокнот, пролистывая на нужную тебе страницу и бережно перекладываешь тому в руки. Кей быстро оглядывает небольшой твой набросок, вскидывая брови вверх, после устало вздыхает, возвращая твою вещь обратно тебе в ладони. На рисунке присутствовало несколько макетов, где были нарисованы руки юноши, но в разных позах. На первом было нарисовано как рука вытягивается вперёд и, будто хочет кончиками пальцев дотянуться до мяча, на втором сжатый кулак, словно он каменная стена, а на третьем ярко прорисованная ладонь Кея, с чёткими выделенными контурами его длинных пальцев. От такого красивого рисунка у парня на секунду перевело дыхание, но тут же вызвало на лице лёгкий румянец, так как для него это было в край дико, хоть и не впервой. — Рисунок красивый, Т/и, очень, но… — парень запнулся, — тебе не надоело ещё это делать, я натурщиком к тебе не нанимался. Хмыкаешь и осторожно дотрагиваешься своими холодными пальцами к его теплой ладони, аккуратно проведя по ней. Смотришь на его реакцию и замечаешь, что парень вовсе не сопротивляется, а сам внимательно смотрит на все твои действия, впитывая их, словно губка. Аккуратно берёшь Кея за руку, переплетая с ним пальцы, ощущая, как теплая ладонь накрывает твою маленькую ладошку, чуть сжимая её. Смотришь на Цукишиму, но тот не торопится поднимать свой взгляд на тебя, всё также задерживая его на ваши сплетенные руки. Такая реакция тебя забавляет, ведь вывести парня на эмоции оказывается достаточно легко и просто, и это не может не греть тебе душу. — Мне нравятся твои руки, Шима, — смущённо отвечаешь ты, стараясь скрыть свой взгляд в собственных прядях, благо сейчас закат и сложно понять покраснела ли ты или нет. — И всё, что я рисую, связанное с тобой – мне тоже очень нравится. — Закусываешь обветренную губу и переводишь свой тёплый взгляд на Кея, который удивлённо осматривает тебя, будто всё, что ты говоришь – ложь. — Так что не смей думать, что мне когда-то это сможет надоесть. Хмуро смотришь на парня, надувая свои щеки и от такого неприступного взгляда парень долго не сдерживается и громко прыскает в кулак, а затем заливисто смеётся, вызывая в тебе откровенное недоумение. — Ты маленькая фетишистка, вот и всё, — серьёзно добавляет он, щелкая тебя по маленькому носику, а затем язвительно усмехается, — и как я смог влюбиться в такую дурёху, как ты? — Скорее сам у себя, нежели у тебя, спрашивал Кей, смотря ввысь. Ты тихонько хихикаешь и маленькой ручкой обхватываешь шею Цукишимы, заставляя того чуть наклониться к тебе, что тот послушно выполняет. Быстро чмокаешь его губы, оставляя на них сладкий привкус холодной осени, который приятно покалывает свежим ветром. Сначала Кей недоумевает, а затем смущённо вспыхивает, пряча на своих щеках красный румянец, что уже доходит и до ушей. Умиляешься этому виду, легонько проведя ладонью по его щеке. — Я думаю ты прекрасно знаешь ответ на свой вопрос, — игриво произнесла, отходя от него. Блондин громко откашливается, и развернувшись всем корпусом, всё также держа ваши сцепленные ладони, потащил вперёд, уводя подальше от школы. Знает, прекрасно знает, почему полюбил тебя, знает, почему лишь от одного твоего вида или прикосновения, его дыхание прерывается и, на секунду, он забывает, как дышать. Знает, но никогда об этом тебе не скажет, глубоко закапывая это чувство в своём тлеющем сердце, а может, ты уже сама во всём догадалась и тебе вовсе не нужны никакие объяснения. Если рядом есть айсберг, ты всегда будешь готова растопить его, превращая в открытый глубокий океан, пока парень — вот так нежно будет греть твои вечно мёрзнувшее ладони в своих нежных руках.