Haikyuu!!Сборник, имейджины с Т/и

Холодные бесцветные стены, обволакивающие всю палату своей запредельной стерильностью и вонючей хлоркой вызывало отвращение не только у тебя, но даже и у Сакусы. Для вас этот запах больше не является запахом чистоты, хорошей больницы и респектабельных врачей. Для вас теперь этот запах считается безнадёжностью, предвещающей скорую смерть. Отрывисто кашляешь, стараясь прикрыть рот рукой, но получается только хуже и тебе самой начинает казаться, что ты задыхаешься. Киёми всё это время сидел возле тебя, даже не думая как-то отодвигаться. Сейчас ему категорически на всё плевать, не считая твоего болезненного вида. Сакуса сам уже не вспомнит, когда всё это началось. Какая была начальная точка отправления, когда он узнал, что тебе нездоровится? Когда ты перестала приходить на его матчи, ссылаясь на то, что у тебя снова температура и кашель? Когда ты стала терять тот самый живой блеск в глазах, который так трепетно желал многое узреть в этой жизни? Когда вы поняли, что все ваши старания и силы не приносят никакие плоды? Когда наступил конец? Киёми бережно, но крепко поглаживает твоё исхудалое запястье, чётко очерчивая большим пальцем выступающую косточку. Противное пищание каких-то приборов, что зверски впивались в твои хрупкие исхудалые руки, неопределённо надеясь, что это хоть немного, но продлит тебе срок жизни, жалобно заглушался твоим тяжёлым, отрывистым дыханием. Ты спокойно смотрела в окно, чуть сильнее натянув на себя белое одеяло, которое сжимала в своей ладони. Последнее время ты напрочь отказывалась смотреть на себя в зеркало: боялась принять тот вид, который ты совсем недавно приобрела. А если видела, хоть малейшее отражение себя, то резко отворачивалась, захлёбываясь в собственных слезах и обиде. Жгучая боль в груди взымалась всё больше и больше, а такие важные для человека глотки воздуха – всё меньше и меньше. Полное бессилие перед собственной судьбой наступила тогда, когда тебе сделали, больно вбивающий гвоздь в твой гроб, вердикт врачи. Не больше года. Ты уже давным-давно опустила свои руки, наслаждаясь здешними моментами, что окружают тебя сейчас. Ты искала те положительные плюсы, которые так хорошо впечатались тебе в больную голову, все те достижения, что ты приобретала с каждым новым годом. Их было немного, но они были. Один из них – Сакуса. Ты вспоминаешь те счастливые улыбки, что были прибиты на ваших лицах. Первое знакомство, первое свидание, первый поцелуй, первое сближение. Ваше замужество – радостные крики родственников, летящие поздравления от сокомандников Киёми, навороченные на глазах слёзы Бокуто, потому что тот был дико рад за своего товарища. Ты готова прокручивать эти воспоминания каждый день и не возвращаться в эту холодную, безжизненную реальность. Задержаться в этом дне, хоть чуточку дольше, пожалуйста. Но ты не жалеешь, стараешься не жалеть. Единственная боль, что резью отдаётся в твоём сердце – Киёми останется один. Безусловно, ты надеешься, что его не бросит его команда, что он сможет найти кого-то ещё, кого сможет также полюбить, как и тебя, но ты так не хочешь его оставлять, хочешь прижать ближе к себе и вдыхать в себя этот запах свежего шампуня в его смолистых волосах. Тебе очень жаль, что вам не удосужилось так многое повидать вместе, пережить какие-то определённые моменты в жизни, ты бы так этого хотела, отдала бы всё за это, но ты не жалеешь. Солнце накрыла большая сероватая тучка, пуская в твоё помещение прохладный тенёк. Киёми продолжительно смотрит на тебя, разглядывая твои впалые до ужаса щеки, бледные, сухие, почти до крови искусанные губы, безжизненные соломенные волосы, потерявшие свой живой блеск, что распластались по всей подушке. Задерживается на твоих глазах, что раньше были исполнены любовью и радостью, те глаза, что заставляли Сакусу трепетно вздыхать и задерживать дыхание, чтобы не упустить не один сияющий блик с них, теперь же – это потускневшие два стекла, которые со всей болью говорят ему, что они устали и хотят покоя. Но Киёми не сдаётся, не хочет и не будет принимать такую болезненную судьбу, ведь если он сделает это, то полностью подтвердит все заявления врачей, все их доказательства, все их вынесенные вердикты, примет в свои руки горечную судьбу, что его любимая девушка ещё со старшей школы, а ныне – прекрасная жена, умрёт в мучении и одиночестве. Он не хочет в это верить, просто напрочь отказывается принимать всю сложность жизненного порядка, называя это аморальностью и несправедливостью. Он злился, плакал, умолял, но судьба была неподвластна человеческому внушению. В мире столько отвратительных людей, которым смерть была лучшим поощрением, но из всех возможных мир забирает у него именно её. — Оми, — хрипишь ты, чем сразу выводишь своего мужа из его собственных мыслей. Тот резко подрывается к тебе, наклоняясь ближе, ведь думает, что тебе стало снова плохо. Ты не поворачиваешься к нему, всё также смотря уже в густое серое окно, которое вот-вот накроет сумрачный дождь, но не можешь сдержать теплой улыбки. Сжимаешь своей холодной рукой его теплую, и неприятно поджимаешь потрескавшиеся губы. — Я так мечтала о том, чтобы у нас когда-нибудь будут дети… — шепчешь тихо, будто боишься, что кто-то услышит твои потаённые желания, но не видишь, как страдачельски вздрогнула нижняя губа парня, а на уголках глаз скопились маленькие крупинки слёз. Он аккуратно наклоняется к тебе, касаясь своими губами твоего сухого лба. Отводишь взгляд и смотришь на него, видя, как дрогнула его улыбка. Киёми бережно держит твою руку, целуя костяшки, а затем переводит взгляд на твои глаза, всё также нежно гладя твою ладонь. — А кого бы ты хотела? — мягко спрашивает он. Раньше ты не умолкала, разговаривала без устали, а сейчас так тяжко выбить из тебя хоть слово. Для Киёми было и больно, и приятно на душе, стоило ему услышать хоть какой-нибудь звук от тебя. — Девочку, — недолго думаешь, — а потом мальчика. — Видишь открытый удивлённый взгляд своего мужа и не можешь сдержать коротко смешка. — Мальчик пошёл бы в меня, такой же неусидчивый и бушующий, — Сакуса улыбается, утвердительно соглашаясь с твоими словами. — А девочка в тебя, такая же спокойная, сосредоточенная во всём. У неё были бы твои чёрные, вьющиеся кудри, — мягко проводишь рукой по кудрявым волосам, чувствуя пальцами приятную мягкость, перебирая тёмные локоны. Завороженно смотришь на них, накручиваешь на палец локон и отпускаешь, чтобы проделать повторную махинацию. Но кажется, что сейчас ты смотришь сквозь него, находишься вовсе в другой реальности, утопая в своих мечтах и грёзах. — Она была бы такой красивой, — мягко твердишь ты, детальнее всматриваясь в тёмные омуты таких любимых глаз. Сдерживаешься, чтобы не расплакаться, делая глубокий вдох, — такой красивой… Она была бы как вечерний дождь. Её бы звали Амайя. Сакуса недолго молчит, смотрит в окно, на котором оседают уже первые холодные капли, придвигает стул ближе к твоей кровати и мягко утыкается в твоё костлявое плечо, зарываясь носом в шею. Твоя рука инстинктивно придвигается к его волосам, нежно поглаживая чёрные кудри, что смешно пружинились от твоего давления. Киёми трется носом, желая почувствовать такой родной запах и жгучее тепло, но чувствует запах спирта и хлорки, которые хоть он и любил, но он никак не сочетался с тем твоим сладким цветочным запахом. Ты не любила резкие запахи и постоянно ворчала на Сакусу за это, а он лишь в ответ щёлкал тебя по носу. — Всё у нас будет, — убеждает тебя, но больше себя Сакуса, не отрываясь от твоей шеи. — И мальчик и девочка, и всё будет так, как ты сказала. — Ты знаешь, что это ложь, но почему-то не можешь сдержать радостной улыбки. Так хочется спать, но ты продолжаешь слушать его голос, желая раствориться вместе с ним. Всё также гладишь его волосы, но уже чуть медленнее. Чувствуешь осязаемую тяжесть в глазах, но так долго цепляешься за эти нити жизни, лишь бы подольше насладиться этим ярким мгновением. Мгновением, которым была готова проживать каждый день вместе с ним. Мгновения, которые подарили тебе сладкий привкус счастье и его горького послевкусия. Мгновения, когда ясно ощутила свою надобность кому-то, и приняла такое же чувство в ответ. Мгновение, когда готова сказать человеку, как сильно ты его любишь и как ты благодарна, что он подарил тебе такую впечатляющую жизнь. Дождь острыми копьями бьётся в хрупкое окно. Рука медленно съехала по волосам. — Я люблю тебя, — тихо шепчет Сакуса в пустоту, но ответа от тебя не дожидается. Никогда. Последний удар наносит раздражающий писк аппаратов, предупреждая, что пациент больше не находится в жизнеспособном состоянии. Громкий вой обрушивается на всю палату, выбивая яростный поток неосязаемой внутренней боли. Парень рыдает в твоё холодное плечо, что так недавно тряслось от смеха, когда ты разговаривала с его друзьями по команде, нервно сжимая простынь в руках. Слышны только крики и боль несовместимой утраты. Он потерял тот самый светлый лучик, что готов был раскрасить своими пёстрыми красками этот грязный, насквозь прогнивший мир. Больше не увидит и не почувствует, ведь в его сердце умерла та любовь, которую ты так чувственно дарила ему. Больше её нет. Иногда случается такое, что история с хорошим началом будет ждать плохой конец. Ты стала его началом и была горьким концом.