Тень воспоминаний

      Звук разбившейся посуды эхом звучит в цзиньши, в которой место, если вспомнить её назначение, только тишине. Лань Ванцзи резко оборачивается к супругу и откладывает книгу на стол. Вэй Ин стоит, хлопает глазами и неловко улыбается спустя минуту.       — Все в порядке, Лань Чжань, — заверяет его заклинатель, — ты меня вчера так заездил, что даже руки не держат, представляешь?!       Смех разрывает тишину в очередной раз. Широко и беззаботно улыбаясь, Вэй Ин показывает чуть дрожащие — это видно даже на расстоянии — руки.       Когда супруг собирается нагнуться, чтобы убрать осколки, Лань Ванцзи уже стоит рядом, перехватывает темного практика за запястья и принимается за уборку сам. Вэй Ин снова неловко смеётся.       — Я мог и сам, Лань Чжань       — Вэй Ин, — Лань Ванцзи оборачивается, — отдохни.       Проворчав под нос добрые слова о том, насколько его муж курица-наседка, слишком заботливая и любимая, мужчина вздыхает и усаживается за стол.       Все то время, что Лань Ванцзи убирает осколки, он не может перестать думать о том, что что-то не так. Странное чувство снедает его изнутри, вспоминается и прошлая ночь, когда они на самом деле не занимались любовью так долго и изнурительно, как обычно, потому что только вернулись с охоты и разве что успели искупаться в бочке, пока та не затрещала.       На следующий день второй Нефрит находит своего мужа у выхода из Облачных Глубин. Тот стоит и буравит ворота взглядом, посылая время от времени точно такой же в сторону адепта, что стоит на посту и нервно смотрит в ответ.       Завидев Лань Ванцзи, адепт низко кланяется. Стоит подойти ближе, и на лице юноши мужчина замечет капли пота и растерянность. Вэй Ин оборачивается сразу, и на его губах тут же играет яркая улыбка.       — А вот и мой спаситель!       Забыв о правилах о публичном проявлении чувств и шуме на территории Облачных Глубин, Вэй Ин кидается на шею мужа и довольно урчит на ухо. Одна рука подбирается к поясу и ловко снимает нефритовый жетон. Лань Ванцзи не противится и только озадачено смотрит на мужчину, когда тот отскакивает, удовлетворённый добычей.       — Где твой?       Лань Ванцзи бросает взгляд на пояс супруга и не замечает там ни Чэнцинь, ни Суйбяня, ни даже входного жетона, который супруг обычно вешает на любое из своих оружий.       — О, — тут же теряется Вэй Ин, — не помню. Где-то оставил.       Мужчина пожимает плечами, крутит в руках забранный у мужа жетон и смотрит с улыбкой.       — Так что, одолжишь свой?       Лань Ванцзи выгибает бровь, смотрит на вещь в руках супруга и пытается понять, шутят над ним или же Вэй Ин спрашивает это всерьёз.       Адепт, наблюдающий эту сцену, тихо и незаметно для супругов уходит, скрываясь в кустах, но и не покидая поста.       — Он уже у тебя.       Вэй Ин часто моргает, смотрит на свою руку и спустя минуту пускается в громкий смех.       — Точно! У меня! — продолжает смеяться мужчина и все же вяжет пропуск на поясе, содрогаясь от веселья. — Вернусь к вечеру, Лань-эр-гэгэ. Не скучай!       Напоследок послав воздушный поцелуй, Вэй Ин вскачь уходит в сторону Цайи.       Тем вечером Вэй Ин возвращается в Облачных Глубины заполночь, уставший, злой и чем-то недовольный. Лань Ванцзи не спит, просто лежит в постели, потому сразу замечает приход супруга. Привычными движениями сбросив почти у самого входа одежду, супруг устраивается на свою половину кровати, прижимается к мужу и, совсем не замечая, что тот не спит, мгновенно проваливается в сон.       Через пару дней Лань Ванцзи застаёт супруга возле библиотечного павильона в задумчивом состоянии. Тот стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на щебенку под ногами, словно среди камней скрыт ответ. Лань Сычжуй стоит возле отца и обеспокоено смотрит на того, часто моргая.       — Вэй Ин?       Когда супруг не реагирует на собственное имя, Лань Ванцзи оборачивается к воспитаннику. Тот, все ещё пребывая в странном состоянии, смотрит на заклинателя. В глазах проясняется, и юноша спешно кланяется, приветствуя старшего.       — Учитель Вэй резко ушёл с тренировочного поля и пришёл сюда, а потом...       Лань Сычжуй заминается, смотрит на учителя и моргает, вновь показывая непонимание во взгляде.       Нахмурившись, Лань Ванцзи подходит к супругу, кладёт руку ему на плечо и заглядывает в глаза. Не сразу, Вэй Ин вздрагивает, поднимает взгляд на заклинателя, и в его глазах второй Нефрит видит пелену тумана, странное замешательство и не узнавание. Это пугает Лань Ванцзи. Взгляд супруга проясняется быстро, тот часто моргает и теперь смотрит более осмысленно, переводит взгляд на Лань Сычжуя и открывает рот, тут же его закрывая.       — Вэй Ин, что случилось?       — Учитель Вэй? — также беспокоится Лань Сычжуй, в отличие от отца не нарушая рамок приличия и стоя в шаге от родителей.       Вэй Ин снова отпускает голову, и в этот раз его взгляд не задергивает пелена тумана. Он осмысленно и хмуро смотрит на свои руки.       — Я... — он запинается в словах, и это напрягает Лань Ванцзи сильнее, — кажется, я хотел пойти в библиотеку, чтобы...       Сбиваясь на неразборчивый шёпот, который не может понять даже второй Нефрит, Вэй Ин совсем теряется и довольно скоро замолкает. Мужчина поднимает взгляд на мужа и пытается улыбнуться.       — Кажется, я совсем перетрудился.       Рядом вздыхает Лань Сычжуй и неуверенно смотрит на младшего отца.       — Вы просто забыли, зачем шли сюда, учитель Вэй?       То, насколько обыденно звучит фраза воспитанника, пугает Лань Ванцзи.       — Похоже, — едва ли смеётся Вэй Ин, словно пытается отшутиться.       Случай с жетоном, странная рассеянность и забывчивость — Лань Чжань напрягается, вспоминая всё, что происходило с супругом в последнее время. Вэй Ин молод — его телу нет и тридцати, чтобы возникало подобное; ядро слабое, но не может быть причиной. Само собой, супруг всегда был плох памятью, но не настолько сильно.       — Вэй Ин, — выдыхает Лань Ванцзи, обращая внимание супруга и сына на себя, — позволь отвести тебя к лекарю.       В тот день у мужчины не получается уговорить супруга сходить в павильон целителей.       Спустя пару недель становится определённо ясно, что Вэй Усянь вовсе не в порядке.       Стоит Лань Ванцзи вернуться со встречи с братом, он застаёт супруга возле зеркала. Тот крутится, ощупывает себя и то и дело немного спускает одежды, выглядя при этом до того озадаченно, что у второго Нефрита не остаётся сомнений: что бы это ни было, Вэй Ин снова забыл о чём-то.       Сколько бы он ни искал, Лань Ванцзи не может найти точной проблемы. Причин потери некоторых воспоминаний слишком много: от проклятий до естественных процесов тела.       — Вэй Ин?       Супруг смотрит на Лань Ванцзи ещё более хмуро, чем когда осматривал себя.       — Лань Чжань, — выдыхай Вэй Ин и снова смотрит в зеркало, — откуда это тело? Кому оно принадлежало? И как я оказался в нём?       Всё, что может сделать Лань Ванцзи в этот момент — это едва пошатнуться, широко открыть глаза и издать шумный вздох удивления.       Ничего не утаив, заклинатель рассказывает супругу обо всём, что того интересовало. Вэй Ин слушает это в удивлении, а после долго молчит, раздумывая. Воцарившаяся в цзиньши тишина кажется тем, чего Лань Ванцзи никогда более не желал и не ожидал услышать. Вэй Ин сейчас — всё равно, что всё чёткая тень того себя, кем он был во времена войны, и Лань Ванцзи не знает, что он может сделать.       Затянувшееся молчание прерывается шелестом одежд супруга: никто из них даже не двигался до этого момента. Тёмный практик перебирается ближе к Лань Ванцзи, хватает его одежду на груди руками и прижимается, утыкаясь лицом где-то в области плеча.       — Я не помню этого, Лань Чжань, — тихо поизносит Вэй Усянь, сжимая одежду сильнее, — в моей голове будто кто-то сделал дыры. Я не помню, где оставил Чэньцин, где расположен Холодный Источник и куда мы ходили охотиться в последний раз...       — Вэй Ин...       Лань Ванцзи замирает, ощущая, как вздрагивает Вэй Ин, словно плачет; до ушей доносится тихий всхлип. Мужчина, видевший супруга таким после кошмаров, обнимает его и прижимает к себе.       — Я не помню, Лань Чжань, — говорит сквозь слёзы Вэй Ин, — забыл то, что помнил из детства; забыл образ Пристани Лотоса; я не помню лица шицзе!       Единственное, что может сделать Лань Ванцзи, — гладить мужчину по спине и неустанно целовать в макушку, молясь небесам о том, чтобы Вэй Ину стало легче.       Слёзы высыхают, голос супруга хрипит, и глаза покраснели и опухли. Лань Ванцзи осторожно проводит пальцами у уголков глаз и целует те же места. Вэй Ин щурится, но не уходит от поцелуев; наоборот, мужчина льнёт к мужу, подставляясь чужим губам.       В прошлый раз Вэй Ин отказался идти к лекарю, решив, что это просто с непривычки, ведь раньше он не обучал стольких детей разом. Сегодня мужчина согласился и не стал перечить, когда Лань Ванцзи решил идти прямо сейчас.       Причина проблем Вэй Усяня — проклятие, наложенное таким сильным демоном, что ни Лань Ванцзи, ни Лань Цижэнь, ни Лань Сичэнь и кто-либо в Облачных Глубинах не способны снять заклятье. Неизвестно и то, насколько сильно и долго оно будет действовать; ясно то, что воспоминания исчезают и исчезают случайно, не следуя определённой последовательности.       Лань Ванцзи запирается в библиотечном павильоне, и Вэй Усянь вместе с ним, не желая сидеть без дела и ждать, когда пропадут другие воспоминания.       Как обычно, Лань Ванцзи просыпается по звону колокола и следует на кухню, забирает их с супругом завтрак и возвращается в цзинши. Мужчина останавливается возле дверей и застывает, ощущая шестым чувством, что что-то словно не так. Склизкий страх царапает изнутри, и погода над Облачными Глубинами внезапно сменилась пасмурной, что бывает редко.       Прошёл месяц, и они всё ещё не приблизились к поиску способа, которым можно снять проклятье, не нашли и источник проблемы — того, кто наложил заклятье. Память исчезает очень медленно и небольшими, едва заметным кусочками, и пока что это были не столь значительные моменты, не как в самом начале.       К удивлению Лань Ванцзи, и дядя, который ненавидит Вэй Ина, и брат тоже решили им помочь.       Найдут ли они способ помочь прежде, чем это станет невозможным?       Выдохнув, Лань Ванцзи открывает дверь в цзиньши.       Обычно, Вэй Усянь спит в это время и просыпается ближе к обеду, за уже десять лет их брака это стало своего рода традицией. Этот день, однако, является исключением из правил: относительно бодрый, со спутанными после сна волосами и почти без одежд, только в штанах, Вэй Ин крутится пред зеркалом. Лань Ванцзи закрывает за собой дверь и наблюдает за супругом с отголоском страха в груди. Мужчина, не замечая вошедшего, продолжает осматривать себя, то выставив руки в бока, то оттягивая кожу, словно проверяя её, то вытягивая руки, ноги и шею.       — Вэй Ин?       Вздрогнув, заклинатель оборачивается к мужу.       — Лань Чжань, — выдыхает супруг с облегчением, — это ты.       Оглядывая Вэй Ина с сомнением, Лань Ванцзи только кивает и неспешно идёт к столу. Оставив поднос с едой на привычном месте, мужчина долго смотрит на супруга. Тот, бросив на завтрак безразличный взгляд, встаёт перед зеркалом прямо. Поведение супруга пугает Лань Ванцзи. Каждый день Вэй Ин, того не замечая, может терять важное и не очень из памяти. Не забыл ли мужчина что-то важное? Определённо, Вэй Усянь помнит, кто он, кто такой Лань Ванцзи и точно помнит то, что они супруги. Тогда откуда в родном взгляде такие туманность и замешательство?       По спине бегут мурашки.       Вдохнув побольше воздуха, очистив разум от неприятных мыслей, Лань Ванцзи подходит к Вэй Ину и осторожно сжимает его плечи. В отражении мужчина видит их обоих, и Лань Ванцзи немного выше супруга; взгляд Вэй Усяня, полный неясной тоски, останавливается на лице мужа. Не только тоску замечает мужчина, Вэй Ин смотрит на него со странным принятием.       — Лань Чжань, — зовет его Вэй Усянь, и мужчина чувствует странный брак, скребущий душу, — чьё это тело? Как я оказался в нём?       Тогда Лань Ванцзи сжимает плечи супруга с силой и смотрит на него в отражении в растерянности и обречённости.        Вэй Усянь забыл, как умер и кто отдал ему своё тело; мужчина знает только то, что прошло тринадцать лет и что кто-то вернул его ритуалом.       — Ванцзи...       Голос брата в первые секунды кажется глухим и далёким. Лань Ванцзи не сразу понимает, что на странице появилась тень и рядом звучит знакомый голос. Когда появляется ощущение тепла на плече, мужчина вздрагивает и смотрит за спину. С тех пор, как Сичэнь покинул уединение, прошло более пяти лет. Ни разу за это время или раньше Лань Ванцзи не тревожил брата, стараясь помочь забыть произошедшее в храме Гуаньинь.        Впервые за десять лет Лань Ванцзи видит брата без мягкой улыбки на лице — даже вымученной — и с невероятной тревогой во взгляде. Это кажется мужчине неправильным, настолько, что он допускает мысль о том, что спит.       — Ты выглядишь многим хуже, Ванцзи.       Вместо ответа Лань Ванцзи хмурится, допуская правду в словах брата. Проверить, однако, не получиться: в тайной библиотеке ордена нет зеркал.       Издав тихий вздох, брат без лишних слов подходит ближе и закрывает книгу, которую до этого момента читал мужчина. Всё так же не говоря слов, Сичэнь мягко, но настойчиво заставляет встать, а после — покинуть закрытое от света и звуков помещение.       Яркий свет слепит, звуки раздражают слух, и от свежего запаха опавшей листвы и прохладного воздуха голова идёт кругом. Задаваясь вопросом, сколько же он пробыл в тайной библиотеке ордена, Лань Ванцзи щурится, оглядываясь. Прохлада осени щекочет кожу, и само собой вспоминается, что когда он уходил искать книги и информацию, было немного теплее.       — Усянь беспокоился о тебе, — произносит брат, заставляя посмотреть в свою сторону, — тебя не было пять дней, Ванцзи.        Не такой большой срок, думает мужчина. Брат, прочитав это по взгляду, тихо вздыхает, выражая лёгкое недовольство и неодобрение.       — Ничего нет.       Старший брат смотрит с печалью и вопреки правилам ордена сжимает его плечо, выражая поддержку.       — Я поищу, А-Чжань, — говорит тихим голосом брат и легко, едва ощутимо, толкает в сторону лестницы, — Сейчас Усяню нужна твоя поддержка больше, чем когда-либо.       Слова пугают, но ещё больше страшит то, что Лань Ванцзи читает во взгляде брата. Мужчина почти срывается на бег, потому что мысль о том, что Вэй Ин забыл что-то очень важное, бьет набатом в голове.       Сначала Вэй Ин забывал мелочь. Потом он забыл детство, шицзе, некоторые из дней на горе Луаньцзан, свою смерть, человека, что пожертвовал ему своё тело, забыл день их свадьбы. Сейчас супруг не помнит, кто такие Вэнь Нин и Вэнь Цин. Напуганный тем, что они так и не смогут найти решение прежде, чем это станет слишком поздно, Лань Ванцзи закрылся в тайной библиотеке ордена, решив углубиться во все свитки и книги о проклятиях, демонах и болезнях. Результата, однако, нет. Сколько бы мужчина ни искал, у него не получается найти случай, который мог бы быть даже приблизительно похожим.       Застыв у двери цзинши, Лань Ванцзи смотрит в одну точку. В голове одна за другой проскакивает мысль, связанная страхом. Определённо, супруг забыл что-то очень важное — но что? Приходится сжать руки в кулаки и впиться ногтями в кожу, чтобы придти в себя. Ни источник, ни привычные медитации уже не помогают. Одно движение руки , и мужчина заходит в помещение, едва залитое светом солнца из окон. Совсем немного пахнет сандалом, словно Вэй Ин ещё утром жёг палочки благовония, и почти незаметно — едой. Время обеда, по прикидке Лань Ванцзи, недавно прошло.       Не замечая супруга ни за столом, ни на постели, мужчина, проглотив вязкую слюну, тихо окликает его. За ширмой в углу покоев тут же слышится тихий грохот, шуршание одежды и почти неуловимое бормотание. Заметив распущенные волосы супруга и Чэньцин, заткнутую за пояс, Лань Ванцзи чувствует, будто его окунули в бочку с водой ледянее той, что в Холодном источнике.       — Лань Ва... — Вэй Ин застывает на полуслове, глядя на Лань Ванцзи в замешательстве, — ах, и ты тоже... — мужчина немного хмурится, почесывая кончик носа. — Цзэу-цзюнь немного рассказал о том, что произошло и происходит, но для меня это всё кажется странным, и... Серьезно! — Вэй Ин щурится, и взгляд его мутнеет, становясь красным, а на губах играет зловещая улыбка того, кто некогда страшил собой весь мир, — мы и супруги! Да ты же ненавидишь меня! Всегда...       Вэй Усянь замирает, когда Лань Ванцзи касается его руки и чуть сжимает. Невозможно не заметить то, как дрожат чужие пальцы, а янтарь глаз передёрнут пеленой страха.       — Вэй Ин, — говорит мужчина тихим голосом, не решаясь смотреть на супруга, — что ты помнишь?       Словно в миг ослабев, Вэй Ин послушно рассказывает о воспоминаниях с обучения и войны вплоть до полугода жизни на горе Луанцзан. Ни о смерти, ни об воскрешении, ни об их браке — Вэй не помнит ничего из этого.       Задрожав всем телом, Лань Ванцзи прижимает руку супруга по лбу, невзирая на чужое ошеломление.       — Ты... Ты плачешь, Лань Чжань?!       Родные руки обхватывают его лицо и заставляют поднять голову. Чувствуя, как слёзы текут по коже, мужчина всё равно смотрит на супруга. Глаза Вэй Ина вновь стали серыми, его плечи, фигура, лицо и выражение лица — во всём Лань Ванцзи видит черты Вэй Ина, а не Мо Сюаньюя. Распущенные волосы с вплетённой в них красной лентой, одежды, распахнутые на манер тех, что он носил много лет назад, и Чэньцин — всё это делает супруга слишком похожим на Старейшину Илина, что невозможно сдержать слёзы.       Со временем облик Мо Сюаньюя стал искажаться. Всё чаще и чаще Лань Ванцзи стал замечать, как меняется тело супруга, приобретая его черты: появился и шрам после пересадки золотого ядра, и пара мелких царапин, которые Вэй Ин получил в детстве, и следы от укусов собак во времена, когда он жил на улице, и даже стал блекло виден злополучный шрам от тавра; волосы стали длиннее, цвет кожи изменился на более загорелый. Вэй Ин не замечал этих изменений, продолжая видеть в отражении Мо Сюаньюя, но замечал это Лань Ванцзи.       Для второго Нефрита это стало и страхом, и тихой радостью. Видеть привычный тот, первый, облик возлюбленного было отрадой; вместе с тем Лань Ванцзи стало чаще сниться то, как Вэй Ин снова уходит, отвергая помощь, и становится Старейшиной Илина.       Видеть сейчас то, как самый большой страх воплощается в реальности, больно.       Прикрыв от бессилия глаза, продолжая беззвучно ронять слёзы, Лань Ванцзи утыкается лицом в плечо супруга.       — Останься в Гусу со мной, Вэй Ин.       Родные руки обнимают его в ответ со слишком отчётливой неуверенностью.       На ухо Вэй Ин шепчет едва различимое «Останусь».       Вэй Ин верит с трудом, задаёт много вопросов и также часто молчит, уставившись в сторону. Лань Ванцзи почти не двигается всё время их беседы и покидает общество супруга лишь когда время близится к ужину.       Встреченного по пути воспитанника Лань Ванцзи не в силах избежать и рассказывает последние события с камнем на душе.       — Могу ли я чем-то помочь, отец? — тихо спрашивает Лань Сычжуй, устремив взгляд на почти собранный поднос. — Я...       Не прозвучавшая просьба позволить ему навестить любимого учителя и второго отца в одном лице слишком хорошо видна в глазах воспитанника.       Уже не ребёнок и не юноша, Лань Сычжуй временами ведёт себя так, словно всё ещё ученик ордена, а не наставник младшего поколения адептов. Возмужавший, Лань Юань давно утратил детские черты лица, и сейчас Лань Ванцзи всё чаще видит его сходство с Вэнь Нином или Вэнь Цин. Характер, однако, чаще напоминает о том, что его наставником является и он, Лань Ванцзи, и Вэй Ин.       — Возьми порцию себе.       Быстро сообразив, Лань Сычжуй кивает и спешно идёт за своей порцией, распрощавшись на пути с друзьями.        У самой двери цзинши воспитанник мнётся, как Лань Ванцзи недавно, и неуверенно смотрит на мужчину. В ответ мужчина без лишних слов толкает дверь. Вэй Ин, так и не ушедший из-за стола, резко поднимает голову и смотрит на вошедших.       Лань Ванцзи замечает, как Лань Сычжуй немного сжимает поднос, как глаза расширяются в узнавании, а губы беззвучно шепчут «Сянь-гэгэ». Для воспитанника, давно вспомнившего детство, видеть Вэй Ина таким нисколько не проще. Первым делает шаг Лань Ванцзи, Лань Сычжуй идёт следом и тихо садится за стол, не отрывая взгляда от Вэй Ина. Сам заклинатель глупо смотрит на гостя, и в его глазах Лань Ванцзи не находит узнавания.       — И кто же наш гость?       Привычно улыбнувшись — беспечно и широко — Вэй Ин возвращает внимание к хозяину цзинши.       — Вэнь Юань, — тут же спешит представится Лань Сычжуй, в эту секунду забыв о правилах.       Улыбка исчезает с губ тёмного практика, лицо его бледнеет, а глаза в неверии распахиваются. Лань Ванцзи рутинно разливает чай по пиалам, не смея вмешиваться в разговор. Краем глаза мужчина наблюдает то, как воспитанник нервно сжимает ткань одежды на ногах.       — Вэнь! То есть...       Обычно полный мыслей и слов, Вэй Ин вмиг теряется и смотрит то на гостя, то на Лань Ванцзи.       — A-Юань.       Пусть всего полчаса назад Лань Ванцзи честно отвечал на все вопросы об утерянных годах, все сомнения Вэй Ина окончательно развеялись только с приходом Лань Сычжуя.       Присутствие Лань Сычжуя действительно помогает, разбавляя атмосферу чем-то более живым. Постепенно Вэй Ин принимает всё более активное участие в разговоре, интересуясь жизнью приёмного сына, будто стараясь за раз наверстать забытые года. А Юань с радостью делится воспоминаниями, особенно часто рассказывая об их с Вэнь Нином охотах, которых с совершеннолетия воспитанника стало больше.       Гора Луаньцзан и территории рядом были полностью зачищены от мертвецов, постепенно уходит оттуда и тёмная энергия. Земли Ланьлиня, раньше принадлежавшие Цишань Вэнь, и те же земли в Цинхэ Не также были освобождены от гнёта ходячих мертвецов. Лань Сычжуй и Вэнь Нин, иногда Лань Цзинъи и Цзинь Лин внесли огромный вклад в то, чтобы избавить земли орденов от тех, где поселились мертвецы и тёмная энергия. Вэй Ин, слушая это, выглядит словно гордый родитель.       — А ещё вы стали прекрасным учителем, — делится, крепко удерживая пиалу, мужчина, — ваши методы обучения специфичны, но эффективны. Даже дедушка признал это! Хоть и не говорит...       Последние слова звучат так тихо, что даже Лань Ванцзи едва слышит их.       — Дедушка? — переспрашивает Вэй Ин.       — Лань Цижэнь, — кивает Лань Сычжуй.       — Чтобы он и допустил меня до обучения детей вашего ордена? — Вэй Ин усмехается и качает головой. — Ни в жизни. Он ненавидел меня, когда я ещё учился тут, а что уж он испытывает ко мне, учитывая всё произошедшее...       Лань Сычжуй молчит, не зная, как переубедить одного из родителей. Лань Ванцзи, решив присоединиться к разговору, отставляет пиалу на стол.       — Он уважает тебя, — говорит, глядя на супруга, мужчина. — Ты помог ордену Гусу Лань и всему миру заклинатей, придумав много полезного и помогая избавить земли от темной и сильной нечисти.       На слова мужа Вэй Ин только машет рукой.       Неспешно, они всё же приступают к ужину. Пусть он не помнит настоящие, Вэй Ин сохраняет молчание за едой, как, на самом деле, привык делать последние пару лет.       Немного позже Вэй Ин интересуется тем, есть ли продвижения в поиске того, из-за чего он теряет память.       — Нет, — обречённо отвечает Лань Ванцзи, почти до хруста сжимая пиалу.       Лань Сычжуй понуро опускает голову. Вэй Ин задумчиво стучит по столу пальцами.       — До случившегося ходили ли мы на охоту?       Стоит только попытаться вспомнить, Лань Ванцзи ощущает что-то очень неприятное. Второй Нефрит никогда не жаловался на память, но впервые он не мог найти ответ так быстро. Возможно, это была простая навка, или они ходили на охоту в ближайший лес с молодыми адептами?       — О, — выдыхает с удивлением Лань Сычжуй, — это же! — мужчина резко подскакивает, озадачивая отцов. — Это же была охота на демона, который по слухам похищал воспоминания! Деревня Шу!       Стоит прозвучать названию деревни, память сразу подкидывает воспоминания их охоты, людей, что жаловались на то, что их родные стали забывать от пары дней жизни до целых месяцев и года. Это был демон — сильный и коварный настолько, что смог вернуть двух опытных заклинателей в орден без воспоминаний о деревни Шу и случившемся там.       Лань Ванцзи подрывается с места и покидает цзинши в спешке, предупредив воспитанника и супруга, что он идёт к брату       — Как мы могли упустить подобное?..       Устало потирая переносицу, Лань Сичэнь передает брату прошения жителей деревни Шу о помощи.        Неизвестно, как именно, но демон заставил всех, включая тех, кто не был причастен, забыть о проблеме деревни. Вэй Ина это или коснулось больше остальных, или демон наложил на него проклятие намеренно. Так или иначе, прошло два месяца с их возвращения и неизвестно точно, там ли этот демон.       — Главное, что вспомнили.       Пусть старший брат не разделяет этого мнения, он всё равно кивает и обращается к дяде:       — Возможно ли снять это проклятие без убийства демона?       В ответ Лань Цижэнь неразборчиво мычит, поглаживая бороду, и Лань Ванцзи знает заранее, что ответ будет отрицательный. Лань Сичэнь также знает это, и потому его взгляд опускается в пол.       — Тогда убьём, — решает Лань Ванцзи, поднимая взгляд на семью, — отправимся завтра.       Лань Цижэнь впервые молчит, не смея возражать решению племянника, как и Лань Сичэнь.       Весь их путь Лань Ванцзи чувствует себя, словно в западне. Вэй Ин говорит, что с ним всё в порядке, одевается и ведёт себя не то привычно, не то как Старейшина Илина. Память, кажется, пока не исчезает, но заклинатель боится проснуться и узнать, что супруг забыл ещё больше.       Иного спасения, кроме убийства демона, наславшего проклятие, нет.       Даже с тем, что Лань Ванцзи летит на мече вместе с Вэй Ином, крепко удерживая его, не сокращает путь. От Облачных Глубин до деревни Шу даже с остановками будет три дня.       — Часто ли мы так путешествуем, Лань Чжань? — тем же вечером, в который они делают первый привал, спрашивает Вэй Ин.       Почти полностью погрузившись в тяжёлые мысли, Лань Ванцзи не сразу слышит вопрос. Когда суть сказанного доходит до мужчины, он отрывается от созерцания кипящего котелка и смотрит на супруга.       Вэй Ин выглядит умиротворенным и спокойным. Всё ещё распущенные волосы, которые супруг отказывается завязывать в хвост, едва колышутся на ветру. Всё вместе это создаёт странное противоречие: Старейшина Илин был или наигранно весел, или притворно мил, или истинно зол — но никогда в этом облике мужчина не был таким, как сейчас.       — Часто, — неспешно отвечает заклинатель.       Глаза будто прикованы к супругу, и Лань Ванцзи не хочет смотреть на что-то кроме человека, которому много лет назад отдал сердце. Будто случайно, мужчина замечает блеклый и совсем небольшой шрам на лбу — Вэй Ин полез сквозь куст с шипами, когда гнался за пронырливым и мелким демоном; замечает, что тёмные волосы уже утратили прежде насыщенный цвет; видит отблеск серебра во взгляде и покрасневшие щёки.       — И-и чем же мы занимаемся? — с запинкой спрашивает Вэй Ин, отводя взгляд, — На кого охотимся? Как тебя вообще отпускают дядя и брат, если ты важен в ордене?       — Охотимся, на кого захочешь ты, — отвечает Лань Ванцзи, — отпускают, потому что... создаём много шума.       Причин, по которым их с радостью отпускают на охоту, на самом деле достаточно: Вэй Ин в постели слишком шумный, и талисманы тишины спасают далеко не всегда; дядя не во всех случаях жалует методы обучения Вэй Ина; когда близится совет кланов, супруг и вовсе создаёт проблемы сам, потому что не хочет встречаться с Цзян Ваньинем.       Саму охоту и цель Вэй Ин предпочитает выбирать сам, желая, чтобы им обоим было комфортно.       Чему-то смутившийся, супруг прячет лицо за волосами и притихает до конца их ужина, раз обмолвившись, что Лань Чжань готовит, словно небожитель.       Прежде, чем лечь спать, Вэй Ин застывает и долго смотрит на руку.       — Лань Чжань.       — Хм?       Мужчина внимательно смотрит на супруга и наконец замечает то, что его заинтересовало: лобная лента.       Традиции клана Лань требуют носить ленту на лбу. Это правило касается всех, кто входит в клан, однако Вэй Ин стал исключением. Предпочтение носить ленту на левой руке вызвано нежеланием лишний раз раздражать дядю и по возможности отводить неприятности, которые он может создать, от клана Лань. С учётом, что Вэй Ин хотел отказаться от ленты, это было меньшим из возможного.       — Она твоя.       На ответ заклинателя мужчина хмурится и неуверенно касается ткани пальцами.       — Знаешь, — говорит мужчина, едва наклонив голову. — Мне всегда было интересно, что означают ваши ленты. Так могу ли я узнать это сейчас?       Не отнимая руки от ленты, Вэй Ин поднимает взгляд на Лань Ванцзи.       — Сдержанность. Их могут касаться только дети и супруги.       Лицо Вэй Ина вновь полыхает красным, а его глаза широко раскрываются.       — О, — выдыхает мужчина, натягивая рукав, тем самым скрывая ленту, — тогда на соревнованиях.. Вот почему ты был зол тогда.       Для Вэй Ина, который не помнит, было бы странно спать вместе или даже рядом, поэтому Лань Ванцзи устроился на расстоянии напротив. Мужчина смотрит на друга, устроившего ночлег у дерева.       — Не поэтому, — качает головой заклинатель, — думал, что ты знаешь о значении и издеваешься подобным образом.       — Что? Я не!..       — Знаю, — прерывает его мужчина и отворачивается, укладываясь спать, — сейчас знаю.       Утро выдаётся солнечным, и Лань Ванцзи кажется, что ничего плохого сегодня, когда им остался день пути до деревни Шу, случиться не может. Вэй Ин привычно долго спит, ворочаясь во сне. Всё то время, что супруг спит, мужчина занимается приготовлением завтрака.       Птицы едва начинают петь. Нередко мимо привала пробегают мелкие звери.       Чаще всего в своих путешествиях они останавливались на постоялых дворах, довольно редко ночуя на открытом воздухе. Такие ночи прекрасны тем, что вокруг глушь, едва ли им по-настоящему может кто-то помешать в лесу, только если нечисть или большие звери. Замечательны подобные ночлеги и тем, что дышится легко, и есть возможность приготовить еду самому, ведь супруг обожает есть то, что Лань Ванцзи делает сам.       — Ты как-то постарел, Лань Чжань...       Вздрогнув от голоса и слов супруга, Лань Ванцзи резко смотрит в его сторону, замечая обескураженный взгляд, не знающий за что зацепиться.       — И это не Облачные Глубины...       — Что ты помнишь?       Вопреки правилам Лань Ванцзи прерывает супруга и со страхом ожидает ответа, суть которого уже известна.        Вэй Ин хмурится, и чем больше проходит времени, тем хуже выглядит супруг. Лицо мужчины бледнеет, губы и руки заметно дрожат. Лань Ванцзи убирает котёл с огня и присаживается перед Вэй Ином, беря его руки в свои.       — Почему... почему я не помню шицзе?!.       — Вэй Ин...       — Цзян Чэна и Пристань Лотоса, мадам Юй и дядя Цзяна?!.       — Вэй Ин.       — Родители, детство..       — Вэй Ин!       Лань Ванцзи впервые повышает на супруга голос, потому что не знает, как ещё может его успокоить. Мужчина, чувствуя себя впервые бессильным настолько, насколько это возможно, сжимает руки заклинателя в своих чуть сильнее.       — Почему я не помню, Лань Чжань?..       Обычно и так немногословный, Лань Чжань совсем теряет слова и не знает, как рассказать супругу всю его жизнь.       В памяти Вэй Усяня остались краткие воспоминания тех времён, когда они были на обучении в Облачных Глубинах. Стерлись из памяти супруга и те дни, которые они провели в библиотеке, охота на озере Билин, их наказание и многие проделки Вэй Ина в молодости.       Остались смутные и нечеткие образы близких людей и их имена.       Оставшийся путь до деревни Шу проходит слишком размыто и беспокойно. Вэй Ин молчит в течение всего полёта, определённо пытаясь осознать всё то, что пережил, но забыл — Лань Ванцзи рассказал краткую, но информативную историю его жизни; сам мужчина смотрит на кроны деревьев, высматривая крыши домов, и не знает, что ему делать дальше. Если демона не окажется в деревне, и Вэй Ин всё забудет, врядли воспоминания получится вернуть.       От перспектив, которые видит мужчина, становится тошно.       Уже в деревне заклинателя настигает неправильное облегчение: людей, которые забывают что-то, не стало меньше. Снять номер на постоялом дворе получается легко. Их помнят, и потому Лань Ванцзи тратит какое-то время на то, чтобы успокоить людей.       Спасение приходит в лице супруга.       — Нам нужно много подготовить, потому что мы спешили к вам, чтобы скорее решить проблему, — Вэй Ин неуверенно хватает Лань Ванцзи за руку и мнётся, прежде чем продолжить, — если позволите, мы с мужем отправимся в номер.       Заклинателя совершенно бесцеремонно тянут на второй этаж, оставля взолнованных людей позади.       Следуя за супругом, Лань Ванцзи замечает, как раскраснелась кожа шеи.       Готовиться к охоте на самом деле не требуется: талисманы в мешочке цянкунь, Бичэнь всегда готов к бою, а пещера демона стала известна ещё в прошлый раз.       — Как стая гулей... — бормочет Вэй Ин, стоит закрыть дверь.       Лань Ванцзи недолго смотрит на супруга, прежде чем вспоминает, что времени мало. Мужчина достает несколько защитных талисманов — просто на всякий случай — и отдаёт супругу.       — Я отправлюсь один. Оставайся здесь.       Вэй Ин глупо моргает и поднимает на заклинателя недоуменный взгляд.       — Я думал, что мы пойдём вместе.       — Опасно, — качает головой мужчина.       Что раньше, что сейчас, супруг не может остаться в стороне вне зависимости от ситуации. Зная эту его черту, Лань Ванцзи поправляет меч и стремительно, насколько может, покидает помещение.       До пещеры, где обитает демон, не столь много времени пути — около получаса на мече или полутора часов шагом. Заклинателю будут необходимы все его силы, но он достаточно знает своего супруга и выбирает полёт на мече, чтобы успеть до того, как явится Вэй Ин.       Место, выбранное демоном, скрыто за деревьями и пышными кустами, потому незнающий человек не найдёт его сразу. На ближайшие десятки чжань, однако, ни намёка на животное, а в воздухе витает скопление тёмной ци, из-за чего становится сложно дышать и двигаться. Чем глубже продвигается заклинатель, тем сильнее ощущается энергия злобы. Лань Ванцзи вернул воспоминания, и он помнит, что в прошлый визит пещера не была такой же мрачной и забитой тёмной энергией.       В глубине пещеры располагается впалое и просторное помещение, уложенное вещами людей, едой и с циновкой, словно демону требуется сон.       Восседая на камне, нечисть смотрит ровно на Лань Ванцзи, словно знал, что заклинатель придёт. Демон, носящий громкое имя Ванцзюэ, похож на человека, и только острые рога на голове, зауженный зрачок и почти чёрная, словно гниль, кожа выдают в молодом мужчине существо другого мира. В руке Ванцзюэ яблоко, которое тот подбрасывает, словно от скуки, и острые когти едва касаются кожуры, царапая.       — А я всё думал, — демон выбрасывает фрукт в сторону, — увижу тебя вновь или нет. Где же твой супруг?       Не желая разбрасываться ни словами, ни временем, Лань Ванцзи достаёт меч и бросается в бой. Ожидавший этого, демон отскакивает и ловко уворачивается от любого выпада заклинатель, словно играя с ним. Второй Нефрит сильнее сжимает рукоять Бичэня, достаёт талисманы и использует всё, что есть. Страх за супруга заставляет действовать быстро и жёстко, как не позволяют правила клана Лань.       В голове бьёт набатом мысль о том, что если он не убьёт демона, Вэй Ин станет человеком без единого воспоминания и может даже утратить рассудок.       — Признаться, — демон снова уклоняется и запрыгивает на камень, — не думал, что обман вскроется. Ты сильнее, чем я думал.       Не реагируя на слова демона, Лань Ванцзи делает выпад и раскалывает камень; мужчина прыгает за спину заклинателя, заложив руки назад, словно не собирается драться.       — А знаешь, воспоминания твоего супруга вкусны. Столько эмоций!       Сказанное эхом звучит в голове, и пусть провокация слишком явная, Лань Ванцзи реагирует на неё. Движения ускоряются, становятся рваными и беспорядочным, а мысли сменяются одна другой. Страх только крепчает, и сердце исступленно бьётся в груди, а глаза заволакивает пеленой чистой ярости.       Демон улыбается довольно, словно кот, скалит обрые зубы и громко смеётся.       Это не бой, а попытка Лань Ванцзи достать противника, что сильнее него. Сколько бы и как именно Лань Ванцзи ни пытается, у него не получается коснуться демона даже остриём меча.       — Да вот и главный гость! — довольно восклицает демон, обернувшись.       В той стороне, где находится вход и выход из пещеры, слышатся глухие шаги. Остановившись, Лань Ванцзи коротко смотрит в сторону, и всё тело прошибает холод.       — Вэй Ин! Уходи!       Прежде, чем потерять сознание, Лань Ванцзи чувствует, как шею пронзает что-то острое; последним, что он видит, является лицо супруга, искажённое ужасом; в голове пробегает последняя мысль о том, что он так глупо всё потерял; из последних сил он шепчет «прости».       Пробуждение кажется сном. Очутившись в Облачных Глубинах, Лань Ванцзи первым делом проверяет, жив ли он, смотрит на пустое место рядом и замечает раскиданные по цзинши вещи супруга. Шея обвязана бинтами, а меч нашёлся на стойке у двери. Тело кажется невероятно тяжёлым, но мужчина находит в себе силы и поднимается с постели. На смену одежды уходит много времени, но куда меньше, чем когда он оправлялся после наказания кнутом.       Сесть за стол куда легче.       Последним Лань Ванцзи помнит, как его пронзили острые когти демона, и мужчина не уверен, что после такого можно выжить. Вопреки всему, тело его, определённо, живое, а вещи вокруг слишком осязаемы, чтобы считать это сном.       Не успевает Лань Ванцзи как следует обдумать то, что было в его памяти последним, дверь в цзинши резко открывают. В помещение врывается поток свежего воздуха, яркие лучи солнца и Вэй Ин в кое-как одетой одеждой и нерасчёсанными волосами, завязанными в тугой хвост.       — Лань Чжань! Почему ты встал?       Оставив супруга без ответа, Лань Ванцзи наблюдает, как тот подходит и наклоняется, убирая волосы назад и проверяя бинты. Мужчина чувствует тепло рук Вэй Ина, резко хватает его, заставляя упасть себе на колени, и обнимает, вдыхая родной запах лаванды. Слишком реально, чтобы считать сном.       — Лань Чжань?..       Супруг предпринимает слабые попытки отодвинуться, а когда понимает, что у него не получится сделать это, обнимает мужчину в ответ. Родные руки осторожно касаются волос на затылке, перебирая их привычными движениями. Между ними возникает тишина. Лань Ванцзи довольствуется этим и использует как шанс успокоить разум, охваченный страхом и смятением. Определённо живой, Лань Чжань не знает, что и думать; Вэй Ин выглядит и ведёт себя так, как было до охоты на Ванцзюэ.       — Ты помнишь? — с надеждой спрашивает Лань Ванцзи.       — Помню, — едва кивает супруг, устраивая голову на плече мужчины, — не знаю как, но я убил того демона, и воспоминания сразу вернулись.       Шумно выдохнув, заклинатель сжимает супруга в объятиях чуть сильнее.       — Больше никаких охот на демонов.       Вэй Ин легко смеётся, прижимаясь ближе к тёплому и сильному телу мужа.       — Никаких охот на демонов, — соглашается супруг, целуя Лань Ванцзи в щёку.