***
Тилль отправил в мусорку очередной стаканчик из-под кофе. По-прежнему неимоверно хотелось спать, а бурда из больничного кофейного автомата в него уже не влезала. Может быть, стоило пойти с Рихардом по врачам, обследования у которых еще предстояли, но Тилль позволил уговорить себя посидеть в комнате ожидания, где в это время никого из близких пациентов не было. Ну не хотел Круспе всюду появляться со своей шкафоподобной нянькой! Мессенджеры предательски молчали, интересных новостей в интернете не попадалось. Сейчас Линдеманн был даже готов на общение с тем рыжим медбратом! Уж лучше фанат, чем смертная тоска. Но паренька нигде не было видно. Со скуки Тилль принялся рассматривать очередную порцию картин, некоторые из которых показались ему продолжением серии изображений в приемной Рогге. Линдеманн даже попытался отрыть в своей памяти хоть что-то о художниках, имена которых были на полотнах, но ничего дельного на ум не пришло. Не ценитель он современной живописи, как ни крути! Хотя одно имя было смутно знакомо. Но где, когда и что он слышал об этом художнике, Тилль не помнил. — Все, я наконец-то свободен! — В приемную вошел немного взлохмаченный Рихард. — Обследования закончились. Меня разве что в коленно-локтевую позу не поставили. — Новые ощущения? — усмехнулся Тилль. — Или опыт имеется? — Да иди ты! — Рихард махнул рукой и чуть натянуто улыбнулся. — Все, можем ехать. Теперь ждать звонка Рогге, а после приехать на химию. Ей нужно сколько-то времени, чтобы все подобрать. — Что ж, половина дела сделана. — Кивнул Тилль. — Скажешь тогда, когда тебе назначат? — Ты собрался со мной все время сюда мотаться? — удивился Рихард. — В первый день вообще могут оставить до вечера, чтобы посмотреть, что со мной будет. — В одиночку ты почему-то валяешь дурака, — спокойно ответил Тилль. — Думаешь, я сбегу? — Рихард грустно улыбнулся. — Кривить душой не буду — я не в восторге от того, что мне предстоит. Но деваться некуда. До сентября еще полно времени, а мне нужно продержаться. Так что тут точно можешь быть спокоен. — Круспе поймал сосредоточенно-грустный взгляд Тилля. — Лучше подбрось меня до полицейского участка. Позвонили, сказали я могу приехать забрать машину. Она им больше не нужна, как улика, — сказав это, Рихард направился на выход, но Линдеманн немного замешкался, пристально глядя на одну из картин. — Эй, ценитель прекрасного, ты идешь? Что ты в этой мазне увидел? Или мне такси вызвать? — Да имя какое-то знакомое… — поморщился Тилль и поспешил вдогонку.***
— Спасибо, что подбросил, — сказал Рихард, когда внедорожник остановился у полицейского участка. — И спасибо еще раз, что помог это все замять. — Надеюсь, ты больше не наваляешь ошибок, Рихардхен, — сказал Тилль, внимательно глядя на друга. — Нам сильно повезло, что не было свидетелей, и я очень удачно подсел на тот детективный сериал. — Я в долгу перед тобой. — Пончиками рассчитаешься? — подмигнул Рихарду Тилль. — Сто лет уже нормальные не ел. В кафе в больнице они только пахли хорошо, а на вкус та еще резина. Скучаю по твоим пончикам. Рецепт еще не забыл? — Да куда он денется, — улыбнулся Рихард. — Давай сегодня вечером у меня. Посидим, посмотрим что-нибудь, поговорим, как раньше, Пончик. — Круспе подмигнул другу, назвав его старой кличкой. — Я и Пауля позову. Не против? — Пауля? — удивился Тилль. — Ну да, он сейчас живет в одной из моих квартир. Пустил погостить. Заодно, думаю, может что-то дельное по альбому придумаем. Тилль неопределенно хмыкнул: похоже, Пауль задумал какую-то свою игру, и пока что Линдеманну казалось, что ничем хорошим она не закончится. Ландерс не стал его слушать и с завязанными глазами полез на минное поле. Проводив Рихарда взглядом, Тилль отъехал подальше от участка и припарковался. До сих пор не очень-то верилось, что история с «угоном» так быстро улеглась. Неужели були реально не нашли ничего, что указало бы на проделки музыкантов? Линдеманн постучал пальцами по рулю. Очень не хотелось, чтобы в самый неподходящий момент прилетел очередной условный срок. А то и реальный! Не давала ему покоя та машина, которую, он, кажется, видел тогда в темноте. Напрягала она его! Кто ездит ночами с выключенными фарами и габаритами? Только тот, кто увидел что-то интересное и, постаравшись стать незаметным на дороге, решил полюбопытничать. Или тот, кому самому есть, что скрывать. Если первое — то где-то есть человек, видевший, как Тилль тащил на себе бесчувственного Рихарда. А учитывая, что журналюги прознали и об инциденте с машиной, то… Линдеманну не верилось, что не всплывет в вечернем ток-шоу какая-нибудь паскуда, рассказывающая всему миру, как вокалист и ритм-гитарист «Раммштайн» химичили что-то на месте аварии. Кляйн словно ждал звонка Тилля и ответил почти сразу же. — Герр Линдеманн, вы можете быть спокойны, я видел материалы дела. Там нет ничего, что указало бы на вас. О машине герра Круспе сообщила супружеская пара, которая проезжала там спустя сорок минут после вас, — сообщил юрист на вопрос Тилля нет ли в деле каких-нибудь странных свидетелей. — Это точно? Там не было других машин? — Я помню, что вам показалось, будто бы там была еще какая-то машина. Но, если кто-то и проезжал в то время мимо, то он не попал в поле зрения полиции, — ответил Кляйн. — Этот кто-то мог не обратить внимание на машину в кустах или не захотеть связываться с полицией. В рамках расследования дела об угоне, были проверены все машины, которые попали на ближайшие камеры, но никаких свидетелей не нашлось. Никто ничего не видел. В деле есть показания еще трех человек. Но они все говорят, что свернули на деревенские дороги не доезжая до места аварии. Полиция это проверяла, на следующую камеру они уже не попали. — А если там все-таки был кто-то еще? — продолжил настаивать Тилль. — Кто-то, кого полиция почему-то не нашла? Ведь можно же было проехать мимо тех кустов и позже свернуть на проселок. И на камеру не попасть. Я сам так сделал. В разговоре повисла пауза, очевидно, Кляйн взвешивал каждое слово, которое собирался произнести. — Если там кто-то и был, то этот человек не заинтересован, чтобы о нем узнали, — осторожно заговорил Кляйн. — Прошло достаточно времени. Если бы этот кто-то был законопослушным, он бы незамедлительно обо всем сообщил. Исходя из того, что вы мне рассказали, герр Линдеманн, этому человеку не нужна никакая огласка. Он предпочел не связываться с тем, свидетелем чего стал. Остается, конечно, вероятность, что это может оказаться шантажист, но тогда мне не ясно его молчание. Если и заявлять о себе, то он должен был уже сделать это. — Иными словами… — Иными словами, герр Линдеманн, если вдруг этот человек объявится, то у него у самого будет большие проблемы. Не думайте об этом, я решу все для вас, — заверил Кляйн. — Значит, проблем у нас не будет? — Нет, не будет, — решительно произнес юрист. — Мы все с вами предусмотрели. Даже если полиция и попытается проверить биллинг вашего телефона, они все равно не найдут ничего подозрительного. А проверять телефон герра Ландерса у них нет никаких оснований. Тилль кивнул сам себе. Что ж, может быть и правда, он слишком зацикливается на этом всем, и пора завязывать с детективными сериалами на ночь глядя.***
Вечер у Рихарда на кухне выдался очень уютным, хотя временами Тилль бросал на Пауля настороженные взгляды, словно пытался намекнуть, что им не мешало бы переговорить с глазу на глаз. Однако с упорством осла, Ландерс эти взгляды замечать не желал. А потом и вовсе ушел к себе, сказав, что обещал Эмилю подсказать что-то про проекту, и потому именно сейчас должен выбраться в Скайп. Тилль лишь усмехнулся: с каких пор Пауль стал экспертом в диджейской электронщине? Вскоре Рихард вышел на террасу перекурить и поймал себя на том, что глядя вниз, на улицу, пытается понять — стоит ли где-то там тот мужчина или нет. — Чего ты там высматриваешь? — Рядом из темноты возник Тилль и щелкнул зажигалкой. Облако табачного дыма полетело на Рихарда. — Да так. — Круспе махнул рукой. — На днях какой-то ебанутый фанат крутился. Но свалил куда-то. Или мне показалось. — Позвони службе безопасности, — посоветовал Тилль. — Нам сейчас не нужны лишние проблемы. А тебе уж точно. Рихард снова махнул рукой и затянулся. — Мне придется завтра на пару дней в Москву слетать. Кое-какие дела с видео «Линдеманн» больше откладывать не могу, — сказал Тилль. — Когда ты уже перестанешь бояться, что я тут без тебя опять что-то выкину? — усмехнулся Рихард, стряхивая пепел с сигареты куда-то в темноту. — У меня, кажется, еще одна нянька появилась. Линдеманн усмехнулся в ответ. — Ну, Ландерс думаю, справится с поставленными задачами. Или ты против, чтобы он сейчас рядом был? — Тилль прищурился, внимательно глядя на друга. — Нет, не против. Был бы против, не предложил бы ему пожить у себя. — Хорошо, что вы все-таки закончили свою грызню. — Тилль начал осторожно прощупывать почву, уж очень хотелось понять, что уже успел предпринять Пауль в своем сражении за жизнь Рихарда. У него самого, понятное дело, спрашивать бесполезно. — Иногда мне кажется, что у него какой-то извращенный план мести в отношении меня. Затаился и ждет, когда побольнее тяпнуть сможет. — Рихард улыбнулся и легонько пихнул Тилля в бок. — Столько лет собачились, а тут вдруг друзьями стали. И он во все это из-за меня полез. — Ты напрасно ждешь от него подвоха, — осторожно сказал Тилль. Перед ним стояла непростая задача — с одной стороны он уважал давнего друга, а с другой… С другой ему хотелось хоть немного, но помочь Паулю. — Он еще в нулевых в отношении тебя голову включал и по-своему, но заботился. — В нулевых? — усмехнулся Рихард. — Тилль, ты же не пил сегодня! Какие, к черту, нулевые? Да он мне тогда смерти раз десять пожелал. — Помнишь, как я тебя в туалете на ночь запер? — с прищуром спросил Линдеманн и получил утвердительный кивок в ответ. — Вот какого хера было на концерте? — Тилль уже из последних сил сдерживал злость, рвущуюся наружу, и появление на репетиционной базе сильно опоздавшего Рихарда только добавило пороха в готовый взорваться снаряд. Шнайдер и Олли напряженно переглянулись. Понятное дело, что вчера после выступления всем было немного не до этого, но сегодня Линдеманн решил не оставлять все так, как есть. Видно же, что дела со скоростью локомотива с отказавшими тормозами летят под гору, а группа трещит по швам. И виной всему один определенный человек. — А что было? — поинтересовался Рихард, с прищуром глядя на взбешенного Тилля. — Что было? — воскликнул Линдеманн, взмахнув руками. — Было то, что ты, перешел все границы! Рихард лишь пожал плечами. — Сначала ты вылезаешь на середину сцены, двигаешь меня, типа как я тут так, мебель, потом начинаешь это дурацкое соревнование с Паулем по гитарным запилам! Спасибо, ему ума хватило тебе уступить! Потом ты устроил эти танцы, потом орал в микрофон, — перечислял все накипевшие Линдеманн. — А мы договаривались — никто не перетягивает на себя внимание ни на сцене, ни где бы то ни было еще. Мы тут все равны. Все шестеро. Но хер бы с этим, ты опять вышел на сцену обдолбанным в хлам! Ты на чем, твою мать, сидишь, Свен? На этот раз Шнайдер переглянулся с Флаке — если Тилль называл Рихарда его именем, данным при рождении, про которое гитарист предпочитал не вспоминать, то дело действительно приобретало очень паршивый оборот. — А вы тут все нимбом потолок не царапаете? — усмехнулся Рихард. — Никогда обдолбанными на сцену не выходили? — Блять, не о нас сейчас речь, а о том, что ты чуть выступление не сорвал! Я хотя бы контролирую себя, — заорал в бешенстве Тилль, ненавидевший, когда на концерте что-то шло не по плану. — Если ты в таком состоянии подорвешься на чем-нибудь или поджаришься на огнемете, что делать?! Ты не забудешь в каком именно месте Du Hast нужно отойти от края сцены и как надолго? — Да отвалите вы, мы сет-лист на вторую часть тура обсуждать собрались или что? Не понимаю только, на хрена это нужно. — Рихард закурил. — Сет-лист обсудить? — не выдержал Пауль. — На хрена нужно? Ничего, что некоторые песни я не хочу играть живьем? Или что Шнайдеру что-то не нравится? Хотя, что это я тут? Ты же у нас опять один знаешь, что и как нужно делать, а мы тут так, сбоку постоять пришли. — Высказался что ли? — фыркнул Рихард. — Он опять обдолбанный. — Вздохнул Флаке. — А ты протрезвел, чтобы меня носом тыкать? — Круспе резко развернулся к Лоренцу. — Свен, заткнись и послушай, что тебе говорят! — рявкнул Тилль. — А что слушать? — заорал в ответ Рихард. — Вам всем напомнить, кто эту группу создал и вас сюда позвал? А?! — А тебе не напомнить, что без остальных пятерых человек ты был бы в жопе? — парировал Тилль. — Я? В жопе? Нет, Тилль, это вы без меня были бы в жопе. Это я тут вношу большую часть идей по музыке, это я тут голову ломаю, как твою лирику вписать на ноты. Это у меня, в отличие от всех вас, музыкальное образование! Да я хоть сейчас уйду и займусь сольным проектом, а вы все пойдете на дно. — Мы и на дно? — усмехнулся Тилль, стремительно сокращая расстояние между собой и Рихардом. — Значит, ты у нас центр вселенной? — Пауль заметил, как угрожающе Тилль стал сжимать и разжимать кулаки. — Это твой сольный проект пойдет на дно, а не «Раммштайн». Рихард вскинулся с вызовом глядя на Линдеманна. Флаке напряженно поморщился и втянул голову в плечи, понимая, что если сейчас фанаты железа в качалке сцепятся, то прилететь может всем. Шнайдер шагнул вперед, хотя и понимал — растащить этих двоих у него не выйдет. Даже вчетвером они имеют мало шансов — Тилль сам по себе чертовски силен, а что ждать от Рихарда под веществами — никто не знал. Выжидая, Круспе замер. Нападать первым не хотелось, но и оставлять все так, как оно было сейчас, он не собирался. Сколько уже времени тянется вся эта канитель в группе? Сколько раз его идеи жестко отклонялись? Слишком мягкие, видите ли! В них мало провокации! Тиллю можно тащить личную лирику в группу, а ему нельзя? Сколько раз его просили не влезать в дела других музыкантов, пока они работают над своим партиями? А он знает, как сделать лучше! Сколько раз интервью согласовывались без его ведома? «Раммштайн» была его детищем, и то, что группа начинала жить своей собственной жизнью, ему категорически не нравилось. Сейчас, глядя в холодные глаза Тилля, и видя как тот играет желваками, ему было не страшно. Плевать, что будет через минуту, две… Если Линдеманн нападет на него, он сильно пожалеет об этом. Уж Рихард постарается от души потрепать его, вспомнив все, чему учили. Это Флаке Тилль может уложить одной левой, а с ним такое не пройдет. Рихард сам не понял, как пропустил болезненный резкий удар под дых, и в следующий момент оказался взваленным на спину Тилля. — Сука, пусти немедленно! — Круспе с силой ударял Линдеманна по плечам, по спине, потом попытался ухватиться пальцами за шею… От трепыханий Рихарда, Тилля повело в сторону, и он с грохотом врезался в барабанную установку Шнайдера, снес половину тарелок, чудом удержал равновесие, отвесил смачный тычок под ребра Круспе, выматерился и продолжил свой путь под изумленные вопли других музыкантов. Рихард кое-как извернулся и вцепился пальцами Тиллю в ухо, но Линдеманн, кажется, вообще не замечал боли! — Все, посидишь тут до утра, подумаешь над поведением! — Тилль буквально бросил Рихарда в туалет и тут же запер дверь. — Блять! — Круспе больно приложился спиной о холодный кафельный пол, моментально вскочил на ноги и кинулся к двери. Но не тут-то было! Заперта! — Если попытаешься выломать, сразу говорю — это бесполезно. — Снаружи послушался скрип — Тилль придвинул к двери массивный шкаф, стоявший рядом, там самым замуровав Рихарда. — Думай давай над поведением. Можешь начинать, — крикнул Линдеманн и ушел. — А мы, уличный мусор, поедем по домам. Рихард еще какое-то время колотил и пинал дверь, высказывая все, что думал о Тилле до седьмого колена. Но деревянное полотнище только трепыхалось на петлях. Когда после очередного удара по двери на ней остались следы крови, Рихард остановился — разбил-таки костяшки пальцев! Черт! Он еще раз, в какой-то отчаянной попытке, дернул ручку. Бесполезно! — Сука! — веско прошипел сквозь зубы Рихард, опуская крышку на унитазе и усаживаясь на него. Тилль точно не шутил! Он на полном серьезе запер его в туалете на всю ночь! Круспе проверил карманы — телефон он выронил, сигареты были, но зажигалку постигла учесть гаджета. Наркоты с собой тоже не было. Рихард пару раз глубоко вздохнул и уронил голову на руки. Чудесная ночка будет! Просто зашибись! Спасибо, хоть туалет отапливаемый!***
— Долго еще тут будешь? — спросил Пауль у Тилля, сидящего на ступеньках под входной дверью репетиционной базы. — До утра. — Тилль прижимал к уху салфетку, окрашенную кровью. — Он мне ухо чуть не оторвал, сука… — Тебе в больницу бы надо… Тилль хмыкнул. — А этого козла кому пасти, пока уборщица не придет? Если вдруг пожар или еще что — Рихарда вытаскивать придется, он сам не выберется. Так что, буду тут сидеть, пока он перевоспитывается, — пояснил Линдеманн. — Давай вместо тебя посижу, — предложил Пауль. — Тебе с ухом точно лучше к врачу. Тилль удивленно посмотрел на Ландерса — он не ослышался? Пауль только что согласился, причем добровольно, позаботится о заклятом враге? — Я не собираюсь его мочкануть, воспользовавшись ситуацией, — улыбнулся Пауль, прочитав изумление в глазах Тилля. — На самом деле, давай, езжай, а я покараулю. Не тебе же все расхлебывать… Он, конечно, придурок, но куда мы без него? — Спасибо, — поблагодарил Тилль и поднялся со ступенек. — Только ему не говори, что я тут его подстраховывал. Уборщицу я сам предупрежу и свалю… — В ту ночь я и решил создать «Эмигрейт», — улыбнулся Рихард, вспоминая давно минувшие дела. — Сидел там на унитазе и… черт, как же я был зол на всех вас. И как мне было тогда обидно. Но сейчас-то я понимаю, как заебал вас своим контролем и желанием выделиться. — Именно что… — согласился Тилль. — Не думал, что вы меня тогда подстраховали с Паулем. А ведь и мысли не было, что случись пожар, я там сдохнуть мог. — Пауль с тобой уже тогда особо воевать не хотел, это было видно по нему, — тихо сказал Тилль. — Но ты на него все время нападал, и ему, бедняге, ничего не оставалось, как огрызаться в ответ. Рихард вздохнул, стряхивая пепел с догоравшей сигареты. — Не злись на Пауля, если что. Он тебя не так хорошо знает, и может свалять дурака, — серьезно продолжил Тилль. — К чему ты это говоришь? — Рихард нахмурился. — Мне кажется, он будет пытаться уговорить тебя согласиться на операцию. Круспе зажал сигарету в зубах и стиснул перила ограждения. Предсказуемо! Друг, который не может рассмотреть всего в его душе. — С чего ты взял? Это не он напросился ко мне, а я ему предложил жилье, — спокойно сказал Рихард, стараясь не выдать свое волнение. — Не знаю. Показалось, — Тилль пожал плечами. — Ладно, поеду я, мне еще сумку собирать. Не поубивайте друг друга, если вдруг что. — Нормально все будет. — Рихард поспешил успокоить Тилля. — Оставшиеся пончики с собой забери, на завтрак. Линдеманн довольно улыбнулся и хлопнул друга по плечу. — Можешь сказать как у тебя посудомойка включается? — Спустя минут пять после ухода Линдеманна, рядом с Рихардом появился Пауль, вернувшийся в пентхаус. — Ты что, порядок на кухне наводить собрался? — Собрался. Ты же накормил меня ужином. Знаешь же, я готовить ненавижу. Так что могу убраться у тебя на кухне, — бесхитростно улыбнулся Пауль. — Это сейчас что, был намек, чтобы я тебя кормил, а ты будешь сковородки и кастрюли в посудомойку убирать? — ответил улыбкой Рихард. — Понимаю, я размечтался! — Пауль рассмеялся. — Да не вопрос. Если я ничем не буду занят, заходи… Только… — Рихард задумался — стоит ему сейчас озвучить наблюдения, которыми с ним поделился Тилль или нет? Наверное, все же, стоит. Может быть, это немного поможет дистанцировать Пауля. — Что такое? — Чуть нахмурившись, Ландерс посмотрел на Рихарда. — Только не пытайся отговаривать меня. Хорошо? — спросил Рихард, прикуривая от почти догоревшей сигареты новую. — Я не передумаю, Паульхен, только с тобой отношения испортим. Пауль вздрогнул. Черт! Рихард его насквозь видит или Тилль постарался? Уж Линдеманн точно состыковал два и два! Но на кой черт он поделился своими выводами с Рихардом? — Курить есть? — глухо спросил Ландерс, подходя к ограждению и становясь рядом с Круспе. Рихард поморщился — сигарета в его руке была последней, а идти за новой пачкой не хотелось. Он молча протянул ее другу. Пауль молча затянулся, чувствуя, как по спине пробежали мурашки — сейчас его губы касались сигареты там, где еще тридцать секунд назад были губы Рихарда. Черт! Кожа на руках покрылась мурашками. Хорошо, что подул прохладный ветер, и можно все списать на него. Но вообще… Пауль удивился своей реакции — они же столько раз целовались и заигрывали друг с другом на сцене, так какого хера сигарета Рихарда так подействовала на него? В пару затяжек добив ее, Ландерс отправил окурок в пепельницу. — Это страшно, Рихардхен, — заговорил он после долгой паузы, осторожно подбирая слова. — Вот так вот знать, что человека рядом скоро не станет. А ты ничего не можешь сделать. — Это не страшнее, чем любая другая смерть, Паульхен, — отозвался Рихард, слыша ноты грусти в голосе друга. — Ты же не задаешься вопросом: «А не умрет ли тот, с кем я говорил утром, через полчаса?» Каждый из нас может умереть в любой момент: машина собьет, током ударит… Со мной ситуация отличается только тем, что ты знаешь — для меня уже пошел обратный отсчет. Пауль опустил голову и пару минут глядел куда-то в темноту перед собой. — Сможешь утром прийти ко мне? — спросил в итоге Круспе, понимая, что нельзя заканчивать разговор на этой ноте. Да и вообще — он не мог оставить Пауля в растрепанных чувствах, когда это настолько заметно. — У меня в голове со вчера крутится кое-какая мыслишка по поводу гитары в девятой песне, — пояснил Рихард, в ответ на вопросительный взгляд Ландерса. — Хочу, чтобы ты мне помог. Сам сейчас с гитарой управляться не смогу, а ты, может быть, выслушаешь меня, и сыграешь то, что я слышу в своей голове. — Не проблема, давай пробовать, — легко согласился Пауль.***
Рихард с трудом открыл глаза — судя по заполнявшему спальню предрассветному сумраку, проспал он не более пяти часов. На тумбочке надрывно гудел телефон. Нащупав гаджет, Круспе, не глядя на дисплей, сбросил вызов. Не общается он ни с кем в такую рань! Но стоило снова положить гаджет, как он опять выдал вибрацию. Рихард выругался и сбросил вызов, уронив голову на подушку. В спальне наконец-то воцарилась тишина, но продлилась она ровно минуту. Опять звонок. Если два вызова еще можно списать на непонятливость звонившего, то третий уже пробуждал тревогу. Протерев глаза, Рихард удивленно посмотрел на номер, принадлежавший редакции одной крупной газеты. Что им от него нужно в такую рань? — Круспе слушает, — буркнул в телефон Рихард. Пропустив мимо ушей стандартное приветствие журналиста, Рихард удивленно заморгал, когда до его сознания стал доходить заданный вопрос: — Как вы прокомментируете новости о вашем заболевании? В этот момент до слуха донесся осторожный, но настойчивый стук в дверь спальни. — Без комментариев, — буркнул Рихард и наглухо вырубил звук на телефоне. Нехорошее подозрение начинало закрадываться ему в душу. — Войдите, — крикнул он, и через мгновение на пороге появился взъерошенный Пауль с торчащими в разные стороны волосами и в криво застегнутом халате. По виду Ландерса стало понятно, что случилось что-то чрезвычайно серьезное. — Рихард, только не кричи. Спокойно, — сразу же заговорил Пауль, вертя в руках телефон. — Но откуда-то стало известно, что у тебя рак. По сети вовсю гуляет медицинское заключение. — Что?! — воскликнул Рихард, хватаясь за свой телефон и открывая заваленный новыми уведомлениями мессенджер. Листая пришедшие сообщения, Рихард чувствовал, как пальцы начинают холодеть. Все, кто знал его, посчитали своим долгом лично спросить, правда ли то, что написано на фото заключения, и прикрепить ссылки на различные издания, заголовки которых сводились к одному: «У основателя «Раммштайн» рак, тур может быть отменен, финансовые потери приведут музыкантов к банкротству».