***
Пауль выбрался на балкон перекурить. Сделав пару затяжек, он подставил лицо ночному ветру. Все же правильно он поступил, что пошел на день рождения дочери — Лили почти весь вечер от него не отходила и была действительно рада, что отец наконец-то рядом. Тем более, что после внезапного расставания с женихом ей все равно была нужна поддержка. А Пауль… Он старался не думать ни о чем лишнем, и полностью погрузиться в атмосферу праздника, но в мыслях то и дело возникал Рихард. Ландерс был не рад, что вернулся как раз в тот момент, когда Рихард разговаривал с Кирой. Какого черта, спрашивается, его зацепили слова про полигамию? Какое ему дело до того, что Круспе быстро устает от отношений с одним человеком и нуждается в ком-то еще? Да никакого. Но… Но при мысли, что, если он решится и повторит гомосексуальный опыт юности с Рихардом, внутри что-то болезненно сжималось. Пауль понимал, тут дело не в том, что он хочет секса с Рихардом, проблема в том, что ему даже думать противно, что у Круспе может быть кто-то еще! Ни одновременно с ним, ни после него. Но какого хрена?! Это же просто секс, взаимное удовольствие и не более того! В какой момент в мозгу начало что-то переклинивать и теперь Пауль хотел, чтобы Рихард принадлежал только ему?! — Вы испытываете влечение к Рихарду? — мягко спросил Штукк, внимательно глядя на Пауля. Ландерс тяжело сглотнул, ощутив, как краска бросилась в лицо. Вопрос психотерапевта попал в цель. — Он красив, — попытался уклончиво ответить Пауль и поерзал в кресле. Смотреть в глаза Штукку не получалось и он уставился на кончики своих пальцев с мыслью, что не мешало бы сделать маникюр и избавиться от вечных заусенцев. — Вы не ответили на вопрос, герр Ландерс, — мягко надавил доктор. — Пожалуйста, будьте со мной откровенны. — Да, — коротко бросил Пауль. Странно, потолок почему-то не рухнул ему на голову и мир остался на месте. Но на сердце стало легче. — Я хочу секса с Рихардом. Жесткого, — твердо произнес вслух Пауль, словно уверяя себя в реальности этой мысли. — Но у него никогда не было парней. Он гетеросексуал. Доктор Штукк кивнул, сделав пометку в блокноте. — Часть проблемы идет от вашего сексуального напряжения, герр Ландерс, — спокойно сказал психотерапевт. — Вы видите того, кого желаете, но при этом Рихард не дает вам оснований полагать, что ваше влечение может быть взаимным. Не так ли? — Так. — Пауль вздохнул. — Но это вообще идиотизм какой-то! Я годами на мужиков не смотрел! У меня на женщин стоит без проблем. А тут это… — Природу не обманешь, — тонко улыбнулся психолог. — Вас злит невозможность получить желаемое. Вы не видите шансов на успех, понимаете, что не являетесь для Рихарда объектом сексуального влечения, и от этого ваши отношения внутри группы становятся еще более напряженными. Вам нравится привлекать его внимание, но это усугубляет ситуацию. — Это не правильно, я понимаю… — вздохнул Пауль. — Но когда он начинает орать на меня, я все чаще хочу не ответить ему, а взять и разложить его на первой же горизонтальной поверхности. Да это, мать вашу, полный идиотизм. Это не может быть нормально! — горячо продолжил Пауль. Штукк с минуту размышлял над услышанным и листал что-то в своем блокноте. Пауль заметил, что психотерапевт обратился к своим ранним записям, очевидно, они касались одной и первых бесед с Рихардом. — Теперь я понимаю, что ситуация сложная не только из-за ваших творческих разногласий и амбиций, — осторожно заговорил психотерапевт. — Сегодня вы озвучили свои проблемы в творчестве и мы еще будем работать с ними, но что касается того, что вы сказали мне сейчас, герр Ландерс, то это многое меняет. Пауль криво усмехнулся в ответ на слова Штукка. Да, меняет… С ног на голову. Интересно, а часто этот мозгоправ оказывается свидетелем вот такого театра абсурда и цирка шапито в одном флаконе? — Я вижу, что дружба между вами вполне возможна, если вы захотите услышать друг друга, — продолжил Штукк. — Рихард, как вы могли заметить, не хочет продолжения войны и делает все, чтобы создать здоровую атмосферу и достичь баланса, избежав саморазрушения. А что касается вас, то я советую вам позволить своему желанию проявиться. Ландерс скривил губы и в удивлении поднял брови. — Интересно, как? Передернуть с его фото в ванной? — насмешливо спросил он. Доктор Штукк и глазом не моргнул от фразы пациента. — Фото здесь вам не поможет, требуется физическое взаимодействие. Начните сближение с Рихардом. Сблизившись, вы начнете легче все воспринимать. Ситуация между вами нормализуется гораздо быстрее. — Вы что, предлагаете мне пойти и сказать, что я хочу его трахнуть? — удивился Пауль. — Конечно же нет, это преждевременно на этом этапе, — все так же бесстрастно произнес доктор. — Вы ведь оба, в некотором роде, актеры и играете роли на сцене. Почему вам не дать выход своему желанию на публике? Это единственный способ почувствовать его ближе, не вызвать подозрения и не нанести вреда отношениям внутри группы, герр Ландерс. Так, вы сможете лучше разобраться в себе. Поймете, что в вас вызывает физический контакт с Рихардом. Кроме того, увидите его реакцию. Вы достаточно долго работаете вместе, чтобы суметь уловить такое. Если окажется, что ваше желание начало пропадать, значит оно было спровоцировано лишь агрессией, а не тягой к определенному человеку. Есть много теорий, согласно которым жесткий секс может быть рассмотрен как средство подчинения и демонстрации доминирования. — Ну, как бы, это затруднительно… Вы предлагаете нам заменить Тилля и Флаке в некоторых номерах? Если вы понимаете, о чем я говорю… — Понимаю. — Штукк улыбнулся. — Но предлагаю не настолько грубую актерскую постановку. Вам нужно больше взаимодействия с Рихардом, герр Ландерс. Если в реальности лишний физический контакт может повлечь негативные последствия, то на сцене вы будете защищены от подобного. Я предлагаю вам заигрывание, флирт. Попробуйте получить желаемое через невинные шалости. Для Рихарда это будет безвредно — всего лишь актерская игра, а вы сможете прислушаться к себе. Если после сближения вы продолжите испытывать влечение, тогда нужно будет иначе решать проблему. — А вы прямо так уверены, что он согласится на игрища на сцене? — Пауль скептично хмыкнул. — Вполне. — И что мне для этого делать? Поцеловать его на сцене или обжиматься с ним? — спросил Пауль, чувствуя, как сердце отчего-то забилось чаще. — Я думаю, вы это поймете лучше меня. Стоило бы самому записаться на прием к психотерапевту после событий последнего тура, но Пауль этого не сделал. Он вообще потом бессовестно наврал Штукку, что после поцелуев с Рихардом на сцене резко расхотел его трахать! Тилль считал, что мозгоправы — пустая трата времени и денег, и Пауль был согласен с ним. Тем более, что его опасение по поводу ухудшения ситуации подтвердилось. Да, Рихарду явно стало комфортнее в группе, они перестали собачиться по поводу и без, но сам Пауль… Ландерс понимал, что никуда его навязчивое желание не делось! Оно даже окрепло и начало отращивать крылья! И каждый раз отрываться от губ Рихарда становилось все труднее, все больше хотелось прижаться к нему, ощущая своей кожей его потную кожу, взять за руку… — А ты не влюбился часом? — из раздумий Пауля вывел прозвучавший рядом голос Ариэллы. Ландерс чуть удивленно посмотрел на прищурившуюся бывшую жену, сжимавшую в тонких пальцах сигарету. Сейчас, в темноте берлинской ночи, на балконе, на который пробивались лучи светомузыки из помещения, она выглядела гораздо моложе своих лет — все такая же стройная, подтянутая с выкрашенными в алый пышными волосами. Когда-то Пауль по-настоящему любил ее, а сейчас… Взаимные обиды при разводе успели подзабыться, и теперь рядом с ним стояла женщина, наделенная легким, немного юморным характером, которая отлично знала всех чертей музыканта в лицо. — Ты там что пила? — Ландерс надеялся, что у него выйдет отшутиться. — Откуда вдруг такой вывод? — То же, что и ты. Ты весь вечер немного не в себе, летаешь где-то в облаках. Ты был таким же, когда у нас с тобой все завертелось. — Тогда я часто был нетрезв или под кайфом. — Пауль затушил сигарету о перила балкона. Ариэлла пожала худыми плечами в ответ и хитро улыбнулась. — Пойдем, там Эмиль какую-то песню в подарок Лили приготовил. Скоро начнет. Снимешь на телефон? На моем память уже кончилась. Пауль вытащил свой гаджет из кармана и нахмурился, прочитав сообщение от Рихарда. — Фигня, рабочие мелочи, — сказал Ландерс в ответ на вопросительный взгляд Ариэллы.***
Остаток вечера, а вернее ночи, Пауль провел периодически бросая отчаянные взгляды на часы. Время тянулось слишком медленно. Бывало на некоторых тусовках он глазом моргнуть не успевал, как наступало утро, а тут… Казалось бы — рядом дети, близкие родственники и друзья, но от вынужденной улыбки начинало сводить скулы. Когда количество перекуров на балконе приблизилось к подозрительному, Пауль стянул из бара бутылку водки. Так точно вечер должен был пройти гораздо быстрее, ведь ясно же — веселиться у него не получается, а расстраивать дочь совсем не хотелось. Но алкоголь сделал только хуже — мысли о Рихарде никуда не делись, и в придачу к ним в сердце поселилось какое-то тяжелое предчувствие. Разумом Пауль понимал — все должно быть хорошо, просто нечему еще случаться! Но все равно… В итоге, сказав, что Тилль срочно требует доделать гитару в одной из песен, Пауль запрыгнул в такси, и уже через полчаса был на знакомой улице. Подняв взгляд на пентхаус, Ландерс ощутил, как екнуло сердце — цветомузыка на крыше! С чего вдруг Рихарду включать ее? Даже то, что звука не было, не делало ситуацию лучше — оборудовав в свое время крышу, как шикарное место для развлечений, Рихард очень быстро понял, что использовать его на полную катушку не получится — вечные жалобы соседей на шум среди ночи, познакомили хозяина приметного дома в Пренцлауэр-Берг почти со всеми местными патрульными полицейскими. Так что, как место для развлечений на всю ночь, крыша использовалась только на Новый год. Но сейчас… Черт, черт, черт! Не мог Рихард в трезвом уме включить светомузыку. А раз он напился — у него был повод! Неужели фанат под окнами так подействовал на Круспе? Пауль едва не бегом направился к дверям дома, когда с лавочки под одним из деревьев поднялась темная фигура, и спешно шагнула ему наперерез. Ландерс вздрогнул от того, как неожиданно кто-то преградил ему путь. — Простите, пожалуйста, Пауль… — заговорил незнакомец, пытаясь привлечь к себе внимание. — Мне очень нужно поговорить с Рихардом. Дальше Пауль действовал так, как подсказал ему инстинкт — коротким ударом врезал незнакомцу по корпусу в районе печени и, воспользовавшись тем, что тот охнул от боли и неожиданности, впечатал лицом в стену, ловко заломив руки в болезненном захвате. Идея разговаривать на пустой ночной улице с фанатом, сидящим под домом Рихарда, да еще и после утренней записки на автомобиле, показалась Ландерсу совсем не безопасной. — Значит так, запоминай, — прошипел Пауль, вжимая мужчину в стену и сильнее заламывая ему руки, когда тот трепыхнулся, — даю тебе десять минут на то, чтобы свалить отсюда и больше никогда близко не подходить к дому Рихарда или к нему самому. Не послушаешь — пеняй на себя. Встреча с полицией и нашей охраной тебе обеспечена. Да и я могу тебе кости пересчитать. Перед тем, как отпустить свою внезапную жертву, Ландерс отвесил незнакомцу болезненный удар тяжелым ботинком по щиколотке. Фанат вскрикнул от острой боли и рухнул на тротуар, лишенный поддержки со стороны Пауля. Воспользовавшись этим, Ландерс поспешил скрыться за дверью. Только когда щелкнул замок, он тяжело привалился к холодной стене и перевел дыхание. Сердце билось где-то в районе горла, во рту пересохло, а пальцы начало сводить. Почему-то стало очень страшно от мысли, чем ему или Рихарду могла грозить ночная встреча с ебанутым фанатом на улице. В памяти разом всплыли истории Леннона, Даймбэга и Гримми. Как же хорошо, что в свое время он, Пауль, захаживал в зал вместе с Тиллем, и его тренер научил и Ландерса кое-чему толковому и поставил удар. Нужно будет завтра обязательно сообщить об этом в полицию, пусть разбираются и ищут преследователя. В том, что это преследователь, Пауль не сомневался ни секунды — похожую бейсболку он видел на парне из парка. И почему-то интуиция буквально вопила, что идиотская записка как раз дело его рук! Да черт! Пауль покачал головой и обругал себя — а что полиции сообщать-то он собрался? В голове творилась такая каша, что сейчас, попроси его кто составить фоторобот незнакомца, он ничего толком не скажет. Разве что в глаза бросился шрам от ожога на подбородке слева, переходивший на щеку. И… и все! В пробивавшемся сквозь еще не облетевшую листву свете фонаря, лицо мужчины было не разглядеть. Голос? Да ничего особенного, самый обычный! Одежда — тоже… Пауль покачал головой и вздохнул — черт бы с ним, будь что будет, обсудит сначала этот вопрос с парнями из охраны группы, а потом уже и с полицией. Только вот надо будет как-то сделать так, чтобы Рихард не сильно заморачивался по этому поводу. — Вот ведь дерьмо! — веско сказал Пауль, понимая, что к всем прочим проблемам запросто может прибавиться головная боль со сталкером. Однако не сумасшедший фанат сейчас был главной проблемой! Едва не прыгая через ступеньку, Ландерс поспешил в пентхаус, безбожно матеря старый дом и отсутствие в нем лифтов. Жилище Рихарда встретило Пауля темной прихожей, пустой бутылкой рома на столе в гостиной и отчетливым приторным запахом женского парфюма. Быстро миновав гостиную, Пауль оказался на террасе. На столике у шезлонга стояли бокалы, почти полная пепельница, и валялась свежесмятая пустая сигаретная пачка. Щелкнув клавишей и выключив светомузыку, Пауль огляделся — только сейчас ему в глаза бросилось шелковое платье цвета шампанского на бортике бассейна. Повертев в руках предмет женского гардероба, Ландерс поморщился — не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, каким образом платье оказалось около бассейна, и почему на досках вокруг видны следы мокрых ног, а тепловые пушки включены на полную мощность. Очевидно — у Рихарда какая-то гостья. — А ты на что, придурок, рассчитывал? — тихо сказал сам себе Пауль, бросив платье на место и чувствуя, как в сердце что-то болезненно кольнуло. То ли с алкоголем он перебрал, то ли спать надо больше… Хер его разберет, но почему-то при мысли, что в эту самую минуту Рихарда ублажает хозяйка элегантного платьица, стало слишком муторно. Понимая, что дольше находиться в чужом доме в такой ситуации попросту неприлично и недопустимо, Ландерс поспешил уйти с террасы. Когда Пауль направлялся к выходу, он услышал, как в коридоре открылась дверь спальни и послышался заливистый женский смех. — Погоди, мне еще надо, — сказала женщина, и шлепки ее босых ног стали приближаться, — у меня осталось. Пауль замер — ретироваться было поздно, так и так ночная гостья Рихарда заметила бы его. Так что, Ландерс принял единственное верное в этой ситуации решение — сделать вид, что из-за невыключенной светомузыки зашел побеспокоиться все ли в порядке. Но… ее слова. Сердце екнуло, а через алкогольный туман прорезалась одна мысль — уж сколько раз он слышал подобное в своей жизни во время гулянок, о которых порой и вспоминать было стыдно! То, что Пауль не искал взглядом, когда шел к двери на террасу — сейчас оказалось на самом видном месте — невысокий столик у диванной группы, на нем — женская сумочка, косметичка и небольшой пакетик с остатками белого порошка! Луиза вскрикнула, когда вошла в гостиную и увидела там Пауля. Оценивающим взглядом Ландерс окинул ночную гостью Рихарда, пытавшуюся прикрыться руками: ничего, кроме кружевных алых трусиков на ней не было. — Съеби с дороги, — Ландерс грубо оттолкнул Луизу и едва ли не бегом бросился в спальню. Дверь с грохотом ударилась о стену, когда он влетел в комнату. Слишком бледный, Рихард лежал на кровати полуприкрыв глаза. На висках выступили капли пота, они же были и на часто поднимавшей груди, видневшейся в разошедшихся полах рубашки. В глаза бросились расстегнутые брюки. — Какого хрена, Рихард?! — воскликнул Пауль, понимая, что именно происходило в его отсутствие. От крика Ландерса Рихард вздрогнул, распахнул глаза и попытался сесть на кровати. Это получилось далеко не с первого раза. — Паульхен… — тихо произнес он, и на его лбу появилась страдальческая морщинка. Ландерс только покачал головой — расширенные, несмотря на яркое освещение, зрачки Рихарда стали еще одним доказательством. — А ты будешь? — Рядом с Паулем возникла Луиза и протянула ему пакетик с порошком. — Блять! — Пауль схватил девушку за запястье и поволок прочь от спальни. Луиза громко вскрикнула от боли — Ландерс не думал о том, насколько болезненным может быть его захват. Плевать! Ему было плевать на то, что сейчас ощущает эта дешевая подстилка. — Убирайся отсюда, шлюха, — Пауль распахнул входную дверь и вытолкнул девушку из квартиры. Плевать! Это же отдельный вход в пентхаус, шлюшка даже, если захочет, не сможет попасть на другие этажи дома без ключей. Будет орать? Ландерс надеялся, что здесь достаточно надежная звукоизоляция! — Эй, платье мне отдай, сволочь! — дверь начала содрогаться под неожиданно сильными ударами в нее. Пауль выругался, вернулся на террасу, взял платье, прихватил по пути сумочку и вышвырнул вещи за дверь. — У тебя пять минут, чтобы уйти или я вызываю полицию. Будешь объяснять им откуда у тебя наркота, — пригрозил он, громко хлопнув дверью. Сердце норовило выпрыгнуть из груди. Слишком много событий случились одно за другим и слишком много водки было выпито на празднике, чтобы сейчас соображать достаточно быстро. Пауль запустил пальцы в волосы, пытаясь вернуть ясность мыслям. Одну проблему он решил — выставил на хрен шлюху с наркотой. Вторая проблема была сейчас в спальне и… Ландерс был готов вспомнить все неизвестные ему молитвы, только бы все обошлось и кокс в сочетании с алкоголем не дал осложнений. А еще и обезболивающие таблетки, которые принимал Круспе! Быстро набрав сообщение для Тилля, Пауль бегом вернулся в спальню, понимая, что нужно что-то делать, и он понятия не имеет в каком состоянии Рихард. — Рихард, какого хрена?! — Пауль забрался на постель к вновь рухнувшему на нее другу и тряхнул за плечи. — Что ты, черт тебя еби, творишь?! — заорал он, но, похоже, Рихард был в отключке. Ландерс понимал, что ему страшно. Страшно из-за того, что Круспе снова начал употреблять. Перед глазами быстро всплывали картины прошлого, повторения которого Пауль так боялся. Он не хотел снова увидеть того лохматого, запустившего себя Рихарда, который и дня не мог протянуть без наркоты. И именно из-за собственного страха он сейчас орал на Рихарда, пытаясь хоть так, но спрятать свой испуг. — Придурок, какого черта ты еще и бухло выжрал?! — Пауль наклонился, пытаясь понять каким было дыхание Рихарда и попутно считая его пульс. Уж ему-то, рок-музыканту со стажем, не нужно было объяснять, чем чревато употребление кокаина и алкоголя одновременно! Неожиданно для Ландерса Рихард открыл глаза, и он на мгновение утонул в черном омуте расширенных зрачков. Еще никогда Пауль не смотрел в эти глаза с настолько близкого расстояния. От этого взгляда и ощущения тяжелого дыхания с запахом рома, Пауль почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Не успел Ландерс подумать, что нужно немедленно отстраниться, как оказался в крепком захвате, и Рихард завалил его на кровать. Спустя мгновение он уже придавил Пауля всем своим весом, и тут Ландерс забыл как дышать — горячие губы друга накрыли его, а язык по-хозяйски забрался в рот. Поцелуй был жестким, агрессивным, казалось через него Рихард буквально вгрызается в рот Пауля. Это был уже далеко не тот робкий театральный поцелуй на сцене. Здесь и сейчас Ландерс получил возможность узнать насколько напористыми могут быть обветренные губы Круспе, и каким жаром может веять от его тела. Пауль сам не ожидал от себя — но ответил на поцелуй. Попытался перехватить инициативу, однако в итоге они лишь стукнулись зубами. А потом… Потом Пауль ощутил, как Рихард все теснее прижимается к нему пахом и насколько сильным стало его возбуждение. Но это же было неправильно и вообще дико! Пауль уперся руками в грудь Рихарда, попытался оттолкнуть его — не стоило допускать чего-то большего. Круспе под кайфом, да еще и смешал наркоту с алкоголем! Он точно не отдает себя отчета в действиях. Утро обрушится на них многотонным катком и уничтожит все, что у них было. — Нет, Рихард, стой! — Пауль с трудом смог разорвать поцелуй. Заговорить получилось не сразу, голос изменил ему, дыхание сбивалось — он чувствовал, как сердце готово буквально проломить грудную клетку. Рихард лишь замер на мгновение, приподнялся, словно осмысливая услышанное, неопределенно повел головой, стиснул Пауля за плечи и снова притиснулся, покрывая мокрыми горячими поцелуями сначала челюсть, потом шею… — Стой же! — Пауль попытался вывернуться, но железная хватка бывшего борца оставалось все такой же железной даже спустя годы. Послышался треск раздираемой рубашки, и Пауль шикнул от того, как Рихард прижался губами к его ключице, оставив на ней характерный след укуса. С этим точно нужно было что-то делать! Ландерс попытался сообразить, как остановить то, что творил Рихард, явно не понимая, что перед ним не та девчонка, а его коллега по группе… Но все варианты, которые подкидывал мозг, оказывались непригодными. Так или иначе, но ему придется ударить Рихарда, по-другому он вряд ли приведет его в чувство! Но как ударить? Под коксом он запросто может гораздо слабее ощущать боль! Как рассчитать силу, чтобы не навредить?! — Остановись! Прошу же! — воскликнул Пауль, снова предпринимая попытку вывернуться из стальной хватки и понимая, что на плечах стопроцентно останутся синяки. — Хочу тебя, хочу, — последовал сбивчивый горячий шепот в качестве ответа, подтвердивший и без того однозначную реакцию тела Рихарда. Пауль почувствовал, как внизу живота все свело от сладкой судороги. Какие же это были желанные слова! Но… но не сейчас! Ландерс вскрикнул, когда коленом Рихард заставил его раздвинуть ноги и потерся пахом о его бедра. Ощутив, что непоправимое вот-вот случится, Пауль дернулся, пытаясь выбраться на свободу, но губы и руки Рихарда были повсюду, любое поползновение отстраниться он пресекал почти молниеносно, не задумываясь, сколько синяков уже оставил на теле Ландерса. — Мы не должны этого делать! — Понимая, что другого выхода у него нет, Пауль извернулся и постарался как можно мягче ударить Рихарда в бок. Достаточно осторожно, чтобы не причинить вреда, но сильно, чтобы привлечь внимание. Круспе на мгновение отстранился, в его взгляде появилась какая-то болезненная тоска и он рвано выдохнул. Секундной передышки Паулю хватило, чтобы вскочить с кровати. Но покинуть комнату не удалось — с неожиданной прытью Рихард последовал за ним, но, запутавшись в упавших к лодыжкам брюках, потерял равновесие и рухнул на пол, успев вцепиться в Пауля и увлекая его за собой. В глазах Ландерса на мгновение потемнело и боль пронзила его тело — падая, он приземлился на журнальный столик, который, предсказуемо, сломался под ним, да и еще он сильно ударился затылком о пол. Когда способность осознавать окружающую действительность вернулась к нему, Пауль понял, что снова лежит под Рихардом. — Не уходи, не уходи… — шептал в исступлении Рихард. Круспе целовал Пауля везде, куда только мог дотянуться: макушка, висок, бровь, попал даже в глаз, отчего ему пришлось зажмуриться и отчаянно мотать головой. Ландерс пытался отстраниться, морщась от боли в ладони, распоротой о какой-то обломок столика, упирался руками в мощные плечи Круспе, оставляя синяки и на нем, но не мог ничего сделать. Единственным шансом прекратить происходящее, было применения силы, но Пауль не хотел причинять боль Рихарду. Он не чувствовал на это ни малейшего права, ведь Круспе с таким жаром и страстью целовал его. — Ошибка, ошибка, ошибка, — билась беспомощная мысль в мозгу Ландерса, и он понимал, что разум проигрывает телу. Тело однозначно возбудилось, и Пауль чувствовал насколько болезненно узкие джинсы давят на налившийся кровью член. Рихард, отчетливо чувствуя это, приподнялся, запустил руку между их телами, каким-то чудом ловко справился с застежкой джинсов Пауля и через мгновение уже ласкал горячими пальцами его член. Пауль прикусил губу, чтобы не заорать в голос: это было так хорошо и так неправильно! — Хороший мой… мой… мой, — шептал Рихард, снова накрывая его губы поцелуями. Пауль ощутил, как у него начинает кружиться голова — то ли от удара, то ли от того, что воздуха из-за поцелуев тотально не хватало, то ли просто от близости Рихарда, от ощущения его сильного тела, прижатого к нему. Он не заметил, как Круспе умудрился стянуть свои трусы и теперь их члены оказались зажаты между животами. Ландерс замер, понимая, что сейчас близок к оргазму — от каждого движения Рихарда на нем, все тело пронзали сотни крошечных электрических разрядов, отдававшихся наслаждением в каждой клетке тела. Пауль зажмурился, закинул голову, и вцепился в плечи Рихарда, ничуть не задумываясь, что тренированные пальцы оставляют на них болезненные отметины. Происходящее казалось каким-то полнейшим сюрреализмом, но мир сузился до размера разливавшегося внизу живота тепла. Ландерс ощущал, как тяжелеет дыхание Рихарда, как напрягается все его тело, как от выделившейся смазки становится все мокрее между их животами. Не в силах больше сдерживаться, Пауль двинул бедрами навстречу Рихарду, и в следующий миг его накрыл оргазм, заставивший хрипло вскрикнуть и расцарапать плечи любовника. Мгновение спустя Круспе придавил его всем своим весом, и Пауль почувствовал, как он излился. В память врезался образ Рихарда в момент оргазма — зажмуренные глаза, закушенная губа, выступившие от напряжения на висках и шее вены, покрасневшее лицо и улыбка. Внезапная счастливая улыбка, так диссонировавшая с животной страстью, заполнившей собой всю эту комнату! Спустя какое-то время, когда к Паулю вернулась возможность трезво соображать, он понял, что какой-то обломок столика готов вот-вот пропороть кожу ему на спине. Лежать на поломанных деревяшках под весом уснувшего Рихарда становилось невыносимо. Ландерс пошевелился, чувствуя, как по телу пробегают мурашки от горячего дыхания Рихарда, уткнувшегося носом ему в плечо. Спустя долгие минут пять, Паулю наконец-то удалось выбраться из-под любовника и кое-как сесть — попытка встать попросту провалилась — ноги дрожали и отказывались держать его, а голова кружилась. Еще и разодранная ладонь болела, и с нее до сих пор капала кровь. — Твою мать, — тихо сказал Пауль, обводя взглядом комнату и чувствуя, как по животу к лобку стекает остывавшая сперма. Это была катастрофа. Ландерс понятия не имел, как назвать происшедшее. Начавшее было успокаиваться сердце снова сорвалось на бешеный ритм в груди. Почему-то сразу стало мерзко. От самого себя и от случившегося. Это было чем-то совершенно неправильным и диким. Они же с Рихардом цивилизованные люди, так как они могли вытворить что-то подобное? Как Рихард мог… Пауль понятия не имел каким словом можно все это назвать. Изнасилование? Нет, не похоже, хотя близко. Просто трах или секс? Как же! Разве в таких случаях партнеры уделывают ковер кровью и зарабатывают отменные синяки? Пауль почувствовал, как начинает скручивать желудок. Это что еще за херня? Алкоголь, адреналин, волнение и… Ландерс согнулся пополам не в силах удержать болезненную рвоту.