***
Невысокая худощавая брюнетка с колким взглядом карих глаз нахмурилась, осматриваясь в спальне, после чего покачала головой и подошла к кровати. — Мам, можешь ему помочь? — спросила Кира, с надеждой глядя на Марийку. — Ты же врач… — Я физиотерапевт. — Марийка покривила губы, глядя на бывшего любовника, на животе которого отчетливо заметила подсохшую сперму, которую кто-то пытался стереть. — Не похоже, что тут передоз. У твоего отца приличный стаж, так что свою норму он знает. Да и мне в любом случае нечем ему помочь, — сказала она, сжимая запястье Рихарда и считая пульс. Кира вздохнула и покачала головой. — А с этим всем что нам делать? — она указала взглядом на лужу рвоты и обломки столика. — Не знаю. — Марийка поджала тонкие губы, внимательно рассматривая обстановку комнаты. — Твой отец, очевидно, вляпался в какое-то дерьмо. Убраться мы тут можем, но я не уверена, что потом у нас не будет проблем с полицией. — Мы же можем сказать, что не поняли ничего и просто все тут убрали? Смотреть на это противно… — На твоего отца тоже смотреть противно. — Марийка поморщилась, заправив прядь каре за ухо. — Сначала его в нормальный вид привести нужно, а потом уже и комнату. Сходи пока принеси мусорные пакеты, а я им займусь. Переодеть бы его… — Она с явным отвращением посмотрела на перепачканные брюки. Кира бросила удивленный взгляд на мать. — Управлюсь с ним как-нибудь сама, иногда и потяжелее пациентов ворочить приходится. — Улыбка Марийки вышла натянутой. — Да и что я у него под штанами не видела?! — Она подмигнула дочери. — Как закончу, позову. Кира кивнула и улыбнулась — сейчас, когда мать была рядом, стало немного спокойнее. Однако внезапно прорезавший тишину пентхауса звонок домофона заставил женщин вздрогнуть и испуганно переглянуться. — Это полиция… — охнула Кира. Марийка лишь выругалась, пытаясь вспомнить есть ли у нее телефон Кляйна. — Открой им лучше, — сказала она: трель домофона даже не думала смолкать ни на минуту. Однако, вместо стражей порядка на пороге спальни возник Тилль. Судя по едва различимым следам подводки в уголках глаз, он прямиком со съемочной площадки рванул в аэропорт, где-то по пути снимая грим. Хорошо еще, переоделся в цивильную одежду. С минуту Линдеманн обводил комнату тяжелым взглядом и, по мере того, как новые детали открывались ему, его брови все больше и больше сходились у переносицы. — На мое счастье в бизнес классе было полно свободных мест на ночном рейсе из Москвы, — сказал он, колко глядя на бывшую жену. — Как чувствовал, что тут будет очередная жопа. Еще и Пауль сообщение прислал. — Похоже, наркота на алкоголь, — сказала Марийка. — Но состояние, вроде бы, нормальное. — Придурок, — буркнул Тилль и подошел к кровати. Осмотрев друга с головы до ног, он покачал головой, после чего достал телефон и отправил кому-то сообщение. — Помоги его раздеть и в ванне отмочить. — Он наклонился, чтобы взвалить на себя друга. Марийка с готовностью кивнула, и поспешила распахнуть дверь ванной. — Опять эту тушу таскать, — проворчал себе под нос Тилль, пока Марийка включала на полную краны. Сгрузив друга в воду, Тилль нагнулся, собирая по полу перепачканную одежду. — И что теперь будет? — неожиданно спросила Марийка, когда он заглянул в корзину для грязного белья и запихнул туда брюки и трусы. — Скоро приедет один мой знакомый нарколог и займется им. Огласка этому придурку не нужна… Ничего его не учит… — Я не об этом. — Марийка вздохнула. — Ясно же, что тут случилось. Сегодня-завтра объявится эта девушка… И тогда… — Не психуй раньше времени и не накручивай нервы Кире. Я сам с ней сейчас поговорю, — спокойно сказал Тилль. — Следи давай за Рихардом. Вернусь, отволоку в кровать. Я, кажется, знаю, кто тут был. Попробую все решить. Кира обнаружилась на кухне, сжимавшей в руках остывшую чашку кофе. — Не раздави, осколки вытаскивать заебешься, — посоветовал Тилль и плюхнулся на стул напротив. Кира отстранила от себя чашку — все равно пара глотков напитка стояла где-то в горле. — Я поверить не могу, что мой отец… — начала было Кира, но Тилль тут же перебил ее. — Ты не знаешь ничего наверняка, так что не делай никаких выводов. Где Пауль? — Не знаю?! Мне не десять лет, Тилль! Я же видела, что творилось в спальне! И косметичка той девушки в гостиной… — воскликнула Кира. — Я понимаю, ты его друг, но не надо мне тут говорить, что мой отец никого не насиловал! Там весь ковер в крови! И сам он… Тилль лишь махнул рукой, прося Киру замолчать. — Я спрашиваю — где Пауль? — повторил вопрос Линдеманн. — Не знаю. Он написал мне ночью, чтобы я поднялась к отцу и была с ним. Сама я до Пауля дозвониться не смогла. Телефон включен, но он не отвечает. Он на дне рождения Лили должен быть… Наверное. Я ей не звонила… Тилль кивнул, мысленно что-то для себя отметив. — Какой у него тут номер квартиры? — Двенадцатая, — ответила Кира, напряженно глядя на Тилля. — Ты же знаешь, что делать, да? — с надеждой спросила она. — Отца ведь большие проблемы ждут… На глазах Киры заблестели слезы, и Тилль поспешил подойти к ней. — Так, отставить истерику, — мягко сказал он, обнимая девушку. — Мне скоро твоя помощь понадобится. В спальне надо весь этот бардак убрать. Желательно до приезда нарколога. Ему не нужно это видеть. — Я бы хотела, чтобы ты был моим отцом, — тихо вздохнула Кира. — Херню сказала, — мягко произнес Тилль, неловко улыбнувшись. — Пойду гляну, может быть, Пауль уже вернулся и валяется у себя бухой, — продолжил Линдеманн, отстраняясь от Киры. Сказав, что очень быстро вернется, Тилль бегом спустился к нужной квартире. Увиденного в пентхаусе ему хватило, чтобы сделать выводы, в корне отличавшиеся от тех, к которым пришли женщины. Не с женщиной трахался Рихард! Не хватило бы сил у очередной модели или эскортницы затащить далеко нелегкого Круспе с пола на кровать. Да и не стала бы она в такой ситуации приводить насильника в порядок, запихнув измаранное полотенце в бельевую корзину! А уж тем более, не хватило бы ей мозгов уложить его на бок, чтобы в случае чего не захлебнулся в собственной блевотине. Не заботятся женщины о насильниках! Пауль точно был у Рихарда несколько часов назад, о чем сам же и написал Тиллю в сообщении, добавив, что друг, похоже, снова сел на наркоту. Пауль… Линдеманну катастрофически не хватало данных, чтобы понять, что за странные отношения стали развиваться между гитаристами в последние несколько лет, но почему-то случившееся сейчас не казалось чем-то из области фантастики. Однако, чтобы окончательно увериться в правильности версии, Линдеманну был нужен Пауль. Когда на стук в дверь никто не отозвался, Тилль набрал номер Пауля и, прижавшись ухом к деревянному полотнищу, попытался понять внутри ли хозяин телефона. Так и есть — мелодия звонка заиграла и тут же умолкла: кто-то включил беззвучный режим. Линдеманн покачал головой, чувствуя, как в груди зарождается неприятный холодок. Пока он видел лишь половину ситуации, вторая оставалась для него загадкой, но, хотелось надеяться, не все так плохо, раз Пауль позаботился о Рихарде. Но все равно… — Пауль, это Тилль, открывай! — Линдеманн пару раз грохнул кулаком в дверь. — Никого из Круспе поблизости нет. Открывай. Поговорить надо. — Он прислушался к тишине. — Я был наверху и все видел. Тилль понятия не имел сколько времени ему придется провести на лестничной клетке и когда он привлечет внимание соседей, но уходить, не увидев Пауля, точно не следовало. Не мог он сейчас пожертвовать Ландерсом ради Рихарда. Если все плохо, то тем более у него нет такого права! Телефон пискнул сообщением от Киры: нарколог уже приехал. Тилль выругался — нужно идти к врачу. — Пауль, у меня времени в обрез, пожалуйста, открой! — тихо сказал Тилль. Почему-то он был уверен, что Ландерс обязательно его услышит. Замок щелкнул, и в дверном проеме возник Пауль. Тилль нахмурился, глядя на него — завернутый в халат, бледный, с еще мокрыми после душа волосами и кое-как замотанной бинтами рукой. На шее и на груди в вырезе халата красовались несколько впечатляющих засосов, а на скуле образовывался синяк. О чем им сейчас говорить, а главное, что ему, Тиллю, делать? Спросить напрямую как-то неудобно, ходить вокруг да около — не лучше. — Ты в порядке? — произнес в итоге Тилль в ответ на вопросительный взгляд Пауля. — Более-менее, — ответил он немного хриплым голосом. — Врач нужен? Чем я могу помочь? — Обойдусь… — Ландерс передернул плечами. — Иди в мою машину, там нарколог уже приехал. Сейчас разберусь с ним и поедем ко мне, — Тилль протянул Паулю ключи от внедорожника. — Поговорим, — добавил он. — С Рихардом все в порядке? — спросил Пауль, взяв ключи. Тилль вздрогнул и внимательно посмотрел на Ландерса, после чего чуть заметно улыбнулся. — Жить будет, но сейчас в отключке. Пауль кивнул. — Иди наверх, ты там нужнее, — сказал он и проводил Тилля взглядом.***
Доктора Элиаса Шетелиха хорошо знали в берлинской рок-тусовке. Свое дело по помощи алкоголикам и наркоманам он начал еще в конце девяностых, и очень быстро среди его клиентов стали появляться богатые и знаменитые, те, кто имея достаточно денег, не имел силы воли, чтобы самостоятельно остановиться. Несмотря на то, что долгое время в тусовке было не принято открыто говорить о своих проблемах, а уж тем более об обращении к специалистам за помощью, координаты доктора Шетелиха быстро передавались из рук в руки. Пусть не всем он помог окончательно завязать с пагубными привычками, но справиться с кризисом было ему вполне по силам. Пару раз Тиллю самому доводилось оказываться в роли пациента Шетелиха — сначала из-за скандального развода с Анной, обвинившей его во всех смертных грехах, среди которых алкоголизм числился на почетном первом месте, а потом просто потому, что понял — пора тормозить с алкоголем и наркотой, ведь запасов железного здоровья бывшего участника олимпийского резерва сборной ГДР начинало не хватать. Шетелих привык к тому, что не всегда его именитые пациенты могли запросто приехать в клинику, и поэтому звонки с просьбами о помощи на дому были для него привычны. Но вот только оказывал он ее только тем, в ком был уверен и когда не видел никаких других медицинских проблем. — Герр Линдеманн! — Шетелих, дожидавшийся вместе со своей огромной медицинской сумкой Тилля, протянул ему руку. — Сейчас, мы его подготовим, я его в ванной отмачиваю, — сообщил Тилль и поспешил в спальню Рихарда, понимая, что доктору совсем не нужно видеть весь этот разгром — в их планы общение с полицией точно не входило. Когда Линдеманн вошел в комнату, на кровати его ждал сюрприз — закутанный в халат Рихард, мрачно наблюдавший за тем, как Кира и Марийка скатывают ковер. Собранные в плотный мешок обломки столика уже виднелись около душевой кабины в ванной. — Тут, вроде бы, больше ничего такого нет, — сказала Кира. — Мы все убрали, постель перестелила. Правильно, что я не пустила врача сюда? — спросила она. — Ковер в ванную запихнешь? — Правильно, не нужны тут лишние глаза. — Тилль улыбнулся. — Не зря ты мою фамилию носишь, фрау Линдеманн. — Он подмигнул Кире. — Когда ты ушел, он очухался, даже сам осилил из ванной выбраться, — сообщила вторая фрау Линдеманн с осуждением глядя на Рихарда. — Но вот пульс у него подскочил. Как бы больницей дело не закончилось. Тилль поймал отчаянный взгляд Круспе — было видно, что он хочет поговорить с другом, но в присутствии женщин делать этого не собирался. — Сейчас с ним разберется специалист. Девчонки, а оставьте нас на пару слов, — попросил Тилль, наклоняясь, чтобы убрать ковер. Кира кивнула матери и первой вышла из спальни. — Про день рождения внука в воскресенье помнишь? — между делом спросил Тилль, плотно прикрывая дверь ванной. — Я говорил с Неле, она не будет против, если ты приедешь его поздравить. — Хорошо, спасибо, что сказал. — Марийка натянуто улыбнулась: начисто испорченные отношения со старшей дочерью уже вряд ли когда-то станут нормальными. Не стоило ей уходить из семьи, бросив мужа с маленьким ребенком. Когда дверь за ней закрылась, Тилль вплотную подошел к кровати, с сожалением глядя на Рихарда. — Ты знаешь, где Пауль? — тут же спросил Круспе. — Нет, — отрицательно мотнул головой Тилль, понимая, что не может пожертвовать Паулем ради спокойствия Рихарда. Не просто так Ландерс решил скрыться ото всех и игнорировать звонки. Ему нужно время, чтобы прийти в себя и все обдумать. Да, Рихарду от этой лжи не будет лучше, но так было нужно. — Найди, его, пожалуйста… Я должен с ним поговорить. Это все… Что тут ты увидел… — Я понял, — коротко сказал Тилль и коснулся ледяной руки Рихарда. — Я постараюсь решить этот вопрос. — Я поеду с тобой, я не должен был… — Никуда ты не поедешь. Я вызвал тебе нарколога, так что ты остаешься тут и выполняешь все, что он скажет. — Тилль, мне не нужен врач. Я сам могу со всем справиться, — возразил Рихард. — Тебе не тридцать, чтобы самому соскакивать с дури. Тогда проканало, а сейчас — не ставь больше опыты на своем здоровье. — Тилль чуть улыбнулся. — Безопаснее для тебя же будет, если ты позволишь Шетелиху поставить тебе капельницу и выполнишь все его назначения. Не искушай судьбу, не хватало нам, чтобы ты опять плотно сел на дурь. — Тилль… — Если надо, я тут у тебя поселюсь и лично проконтролирую, чтобы ты не наворотил еще каких-нибудь дел, — твердо сказал Линдеманн. — Ты меня знаешь. Рихард прикрыл веки и тяжело сглотнул. Перед глазами возникла картина разгрома в комнате, которая открылась ему, когда с помощью Марийки вышел из ванной. Это было страшно. Если бы Круспе не увидел все сам, он бы не поверил, что происшедшее было в реальности, и он приложил к этому руку. В память врезались кровавые следы на ковре… Кровь. Не его. У него-то только плечи разодраны, от этих царапин не может быть такое кровотечение. Значит Пауль… Значит он с Паулем… Случившееся лишь какими-то обрывками всплывало с голове и никак не складывалось в целую картину. Но от того, что уже знал Рихард, хотелось орать во весь голос — он не хотел этого, не хотел так поступать с человеком, который был ему настолько необходим и дорог. От мысли, что будет дальше, у Рихарда перехватывало дыхание и бросало в дрожь: это же конец. Конец всему! Будет чудом, если Пауль согласится остаться в группе, но ни о какой дружбе теперь точно не могло быть и речи! — Я не знаю, как это вышло, — тихо сказал Рихард с отчаянием глядя на Тилля. — В один миг потерял контроль. Вроде бы был сначала с девкой, а потом появился Пауль, и я увидел его… Рядом и… — Ты же знаешь — тебе нельзя мешать наркоту и бухло, у тебя начисто крышу сносит, — грустно глядя на друга, сказал Тилль. Рихард вздохнул, вцепившись руками в одеяло — его начинало знобить, и зубы нет-нет, да стучали друг о друга. — Найди, пожалуйста, Пауля. Я все для него сделаю. Все, что скажет… Я опять слетел с катушек… И снова… — Так, завязывай давай болтать, — остановил друга Тилль. — Я поехал Ландерса искать, а ты будь паинькой. Рихард лишь вздохнул в ответ.***
По не проснувшемуся утреннему Берлину проехали сравнительно быстро — пробок еще не было, но Тилль вел машину очень осторожно и никуда не спешил. Пауль видел, насколько устал Линдеманн и как непросто ему удается концентрироваться на дорожной обстановке. Все же, полный съемочный день после веселой ночи, перелет, нервотрепка из-за Рихарда и очередная бессонная ночь сказывались во всей красе. Ландерс чувствовал себя не лучше: тело было все в синяках и малейшее движение отдавалось болью, затылок тоже болел, и откинуть голову на подголовник никак не получалось. Хотелось превратиться в Будду и просидеть в позе лотоса хер знает сколько времени. От мелькавших за окном автомобиля света фонарей и рекламных вывесок, Пауля начало немного подташнивать и ему пришлось прикрыть глаза. Не хотелось просить Линдеманна останавливать машину и еще меньше — заблевать салон, как это вышло с ковром Рихарда. Когда наконец-то они оказались в огромной полупустой квартире, Пауль ощутил какое-то странное облегчение. Тут, в логове Линдеманна, вдали от Рихарда, можно было перевести дух и привести мысли в порядок. Да и синяками заняться. — С рукой точно все нормально? Там крови было дохренищи… — спросил засыпающий на ходу Тилль, запихивая чемодан в угол: сил разбирать его уже не было. — Нормально, на мне как на собаке все заживает, — отмахнулся Пауль. — Кусок кожи содран. Занозы я выдернул и обработал. — Обработал он… — проворчал Тилль. — Тебе напомнить, что у тебя руки — рабочий инструмент? Я вызову Вайсса, пусть осмотрит тебя. — Он внимательно посмотрел на Пауля. — Или хотя бы руку, — добавил Линдеманн через несколько секунд, сообразив, что возможно, полез туда, куда его не просили и не горели желанием допускать. Пауль вздохнул: злиться на Тилля не имело смысла. Все его действия сейчас были правильными с точки зрения здравого смысла и сведения к минимуму последствий. — Не нужно меня осматривать. Куча синяков, царапины. Шишка на башке. Хрень все это. Тилль вплотную подошел к Паулю, положил руки ему на плечи и внимательно всмотрелся в его лицо. — Точно? Больше ничего? — Ничего, — Ландерс выдавил из себя улыбку. — Гостевая спальня у тебя все там же? Я спать хочу. Не говори никому, что я у тебя. Тилль молча кивнул и отпустил Пауля. Проводив друга взглядом, Линдеманн вздохнул: пока он понятия не имел во что выльется вся эта ситуация и как ее разруливать. Но одно было ясно: в таком состоянии ему ничего дельного не придумать, а права на ошибку не было. И не потому, что Рихард поставил группу под угрозу распада, а потому, что Тилль понятия не имел как ему соблюсти баланс интересов: прикрыть Пауля в трудный момент, успокоить Рихарда и не разругаться с ним.