Прошлое сделает счастливым

Тилль кивнул маячившему за спиной отца Мерлину: мол все в порядке, можешь идти по своим делам. Не дожидаясь приглашения, Рихард вошел в жилище Линдеманна. — Не хочешь ничего мне объяснить? — резко начал Круспе. По напряженным интонациям было слышно, что он готов вот-вот перейти на крик, и сдерживает себя из последних сил. — Что именно я должен тебе объяснять? — Тилль постарался говорить как можно спокойнее, попутно второй раз проверяя взглядом гостиную — не осталось ли в ней каких-нибудь вещей, которые укажут на присутствие в этом доме Пауля. — С какого хера ты говоришь Кире убрать все ключи от машин и следить за мной? Я что, стал твоей игрушкой? — все-таки заорал Рихард. — А сам как думаешь, почему я ей так сказал? — устало спросил Тилль. — Тебе не кажется, что последние дни вся твоя самостоятельность приводит к каким-то дерьмовым последствиям? — Я сам могу принимать решения! — Может он… — Тилль усмехнулся и покачал головой. — Что? — Рихард подлетел к Тиллю, и тот был готов поклясться — одно неосторожное слово в этот момент и друг может пустить в ход кулаки. — Сейчас будешь говорить мне, что я не имею права распоряжаться своей жизнью так, как я хочу? Скажешь мне, как и Марго, что я гребанный эгоист и подонок? Или другие аргументы припас? Только про отца своего мне не рассказывай! — А тебе не кажется, что мои решения продиктованы здравым смыслом в отличие от твоих, Рихард? — с нажимом сказал Тилль, с грустью глядя в глаза другу. — Самый умный у нас, значит? Так?! — воскликнул Рихард и вцепился в лацканы пижамной рубашки Тилля. Линдеманн покачал головой. Помня о болезни друга, он уверенно перехватил его руки и чуть сильнее сжал правое запястье, вынуждая Рихарда ослабить хватку. - Тебе не кажется, что когда ты спьяну въехал в кусты под Шверином, я из аэропорта почти сразу же помчался тебя искать? — Тилль шагнул к дивану, вынуждая Рихарда отступить назад. — Что твой пьяный загул, который можно было наблюдать по постам в Инстаграме, меня, мягко сказать, напряг? Тебе не кажется, что когда ты слетел на наркоту, я опять оказался у тебя прямиком из аэропорта? Линдеманн продолжил напирать на Рихарда, вынуждая его все дальше и дальше двигаться назад. Когда он оказался почти вплотную около дивана, Тилль чуть подался вперед, заставляя друга отклониться и тут же выпустил его руки из своих. Потеряв равновесие, Рихард, прижатый икрами к мягким подушкам, рухнул на диван. — Тебе не кажется, что за последнее время я слишком часто стал решать твои проблемы? — Тилль навис над Круспе, сверля его взглядом. — Я заслужил возможность быть уверенным, что какое-то время с тобой точно ничего не случится? — рявкнул Линдеманн, отчего Рихард поморщился. — Что мне не придется опять бросать все, забивать на свои дела? Да я устал как собака жить в режиме Пиздец Нон-стоп! Каким образом мне быть уверенным, что мой друг больше ничего не выкинет, пока я в Москве?! — Если бы не отличная звукоизоляция, в пять утра соседи Тилля получили бы вместо будильника крик вокалиста «Раммштайн». — Не выкину, — сказал почти спокойно Рихард. — Я умею держать себя в руках. Ему стало немного совестно перед Тиллем: друг редко жаловался на жизнь, и то, что перешел к встречным обвинением было верным знаком указывающим, что он на самом деле устал. — Умеет он… — хмыкнул Тилль. — Рихард, ты кого обмануть пытаешься? Меня что, сегодня утром не было в офисе и я ничего не видел? — Линдеманн прищурился, пристально глядя на присмиревшего Круспе. — Это парни ни хера не вдупляют в ситуацию, а я-то ее знаю изнутри! Это я убирал заблеванный ковер и таскал тебя обдолбанного в ванную! Ни хера ты не держишь себя в руках! Рихард напряженно стиснул челюсти. Напоминание о случившемся оказалось слишком болезненным. — Ты все равно не имеешь права говорить моей дочери, что ей со мной делать! — упрямо произнес Рихард. Тилль вздохнул. Хотелось, как в молодости — взять этого паршивца, да пару раз слегка приложить в целях выбивания дурных мыслей из головы. Были бы они на озере, Рихард бы точно уже отправился отмокать… — А с кем, позволь узнать, мне еще у тебя дома говорить? С твоим сыном? Он в тебя пошел, такой же торчок! — Я не ребенок, блять, чтобы контролировать каждый мой шаг! Может быть, еще захочешь секс-инструктором у меня подработать? Научишь как баб трахать правильно?! — все-таки заорал Рихард, взбесившись из-за того, что Тилль, похоже, даже не думал верить его словам. — Ты уже натрахал… Так, что теперь я с твоими проблемами затрахался, — рявкнул Тилль и, схватив Рихарда за плечи, немного встряхнул. — Включи голову, Свен! Ты ушел в крутое пике и в упор не видишь попыток тебя остановить! Хватит устраивать истерики, — твердо сказал Линдеманн, глядя в глаза друга. — Остановись. Никто не желает тебе зла. Я только хочу, чтобы весь этот блядский цирк поскорее закончился! Рихард шумно выдохнул и повел плечами, пытаясь освободиться из железной хватки Тилля. Времена, когда у них запросто могло дойти до драки, остались в далеком прошлом, но сейчас Круспе чувствовал — он неминуемо окажется прижатым к полу, если эмоции захлестнут через край. — Но не нужно было так это делать, — упрямо сказал Рихард, глядя в глаза друга. — А как? Вот скажи мне, что я должен был сделать по-моему? — Тилль наконец-то отпустил его и отошел на пару шагов. Рихард лишь вздохнул, глядя на Тилля чуть задрав голову. — Зачем тебе понадобились среди ночи ключи от машины? Ты куда опять собрался? — продолжил Линдеманн. — Ты себя в зеркале видел? Ты на кого похож? Ты когда спал последний раз, Свен? В гроб иной раз краше кладут! — Я хотел Пауля найти, — ответил Круспе и уставился на свои руки, разглядывая давно облупившийся маникюр. Линдеманн метнул взгляд на дверь гостевой спальни, но за ней все было тихо. — Зачем тебе Пауль? — спросил Тилль, внимательно глядя на друга и пытаясь понять его чувства по мимике и движениям. — На фига его искал? — А сам не догадываешься? — Круспе снова вздохнул и невесело улыбнулся. — Догадываюсь. Но понять не могу. На рожон чего лезешь? Тебе как еще сказать, что Пауля нужно пока что оставить в покое? — ответил Тилль, понимая, что сейчас будет долгий и тяжелый разговор. И хорошо бы было налить Рихарду чего покрепче, но делать этого не стоило. А еще. Хорошо бы, чтобы свидетелей у этого разговора не было. Или… Чем черт не шутит! Тилль опустился в кресло напротив всем своим видом показывая, что готов выслушать. Сейчас, когда злость резко схлынула с Рихарда, перед Линдеманном сидел потерянный и глубоко несчастный человек. Во взгляде друга Тилль видел заполнявшую Рихарда боль. И это было странно. Слишком острой она была для дружеских чувств. — Пауль не дал мне в офисе и слова сказать… — Рихард сосредоточенно закусил губу, тяжело глядя перед собой. — Я хотел его остановить, перед тем, как он уехал… — Вам не о чем сейчас говорить, — постарался как можно мягче сказать Тилль. — Оставь его в покое. Дай время пройдет. — Не могу. — Рихард упрямо замотал головой. — Я же видел его. Видел его взгляд. И то, что сделал с ним. Не могу. Я должен поговорить с Паулем, Тилльхен. Должен попросить прощения. Не могу больше тянуть. Чем больше времени проходит, тем хуже все становится. — Еще будет время, чтобы извиниться. Притормози себя казнить, — осторожно сказал Тилль, усмехнувшись каким-то своим мыслям. — Я чувствую себя последней тварью, Тилльхен. — Рихард покачал головой. — Понятия не имею, что мне теперь делать, и есть ли у меня хоть призрачный шанс вернуть все к тому, что было до того, как Пауль стал моим другом. Я даже не мечтаю, чтобы между нами снова все было гладко. Но мне бы и этого хватило. Лучше пусть орет на меня, кидается с кулаками, называет все мои черновики дерьмом, чем вот это ледяное игнорирование, будто и нет меня, — горячо выпалил Круспе. — Он меня не простит. Да я сам себя простить не могу! — Успокойся, Рихардхен. Возьми себя в руки, — спокойно сказал Тилль, заметив, как в щели под дверью гостевой спальни мелькнула тень. Рихард лишь горько усмехнулся в ответ на слова друга и замотал головой. — Не могу. Я все время думаю о том, что сделал с Паулем… Да еще и ударил его. И не раз, наверное. Видел у него синяк на скуле? Из-за меня! Я ведь дрался с ним, а он сопротивлялся… Ты же знаешь — у меня синяки по всему телу, он царапал меня… А я не мог остановиться… — Рихард со злостью стиснул кулаки. — Херню не говори. Не все настолько плохо, как тебе кажется, — мягко сказал Тилль. — Пауль сейчас игнорирует тебя, но дай ему время. Для тебя случившееся кошмар, и для него тоже. Ты только представь, как сейчас с ног на голову встал его мир? Дай ему побыть наедине с собой. — И вот потому, что ему сейчас плохо, я и хочу увидеться с ним! — воскликнул Рихард. — Я должен попросить прощения. Должен сам понять, что с ним все в порядке… Настолько, насколько это возможно. Я должен его увидеть… Я хоть сейчас готов облазить все места, где он может быть. Тилль, мне нужно… — Круспе умолк на полуслове, словно в последний момент передумал что-то говорить. — Пусть он выместит на мне злобу… Я заслужил! Пусть ненавидит меня, насмехается надо мной… Но я должен попросить у него прощения. Мне важно увидеть его! — Пауль не станет вымещать на тебе злобу. Ты заблуждаешься. Он не может ненавидеть тебя, — все так же продолжил Линдеманн. Чем больше говорил Рихард, тем больше открывалось Тиллю. Подозрения начинали перерастать в уверенность, получая все новые и новые подтверждения догадок. И вот теперь Тилль понял, что оказался между двух огней. С одной стороны был Пауль, находившийся в совершенно растрепанных чувствах и, очевидно, сам ошарашенный своим признанием, и отчаянно нуждающийся во времени, чтобы все окончательно осознать и понять, что делать дальше. А с другой — Рихард и его чувство вины, методично сжиравшее его. Тилль видел насколько погано сейчас другу, и как он винит себя. — Тилльхен, ты не понимаешь, что говоришь. — Рихард отчаянно замотал головой. — Понимаю. И я знаю, как Пауль может драться. — Линдеманн чуть улыбнулся, обрадовавшись, что, кажется, нашел, что следует сказать Рихарду, чтобы тот немного успокоился. — Не смотри, что у вас разная весовая категория. Если бы Пауль захотел, он бы уложил тебя в два счета. Избил бы так, что мало не показалось. У него тяжелый поставленный удар. Я бы добровольно с ним на спарринг не пошел. — Ты хочешь сказать… — Рихард удивленно посмотрел на Тилля. — Хочу сказать, что несмотря на все, что ты творил, он не хотел причинить тебе вред. Эти твои синяки — ничто по сравнению с тем, как он мог тебя отделать, — сказал Тилль, надеясь, что этих слов будет достаточно, чтобы немного успокоить Рихарда. — Выходит, даже из-за моего скотского поведения Пауль все равно не хотел причинить мне вред! — Круспе замотал головой. — А я… Как я мог так с ним… Линдеманн лишь поджал губы — хотел как лучше, а вышло… А вышло так, что Рихард, похоже, не хотел ничего и никого слышать. — Свен, выкинь все мысли из головы. То, что ты сейчас надумаешь себе, может оказаться глупостью. Когда настанет время, я уверен, Пауль сам придет к тебе и вы спокойно поговорите. Прояви выдержку и здравомыслие. Дождись разговора. Живи, как жил. — Да как ты не поймешь… — Рихард уронил голову на руки, запустив пальцы в перепутанные пряди. — Тилльхен, я не знаю, что будет дальше, но я не могу уже молчать. Я люблю его. Все эти годы… Лет двадцать уже… — сказал он все так же пряча лицо в руках. — Я вечно задирал его только из-за того, чтобы он не приближался ко мне… Отталкивал от себя как мог. А потом попытался стать ему другом. Надеялся легче будет, а ни хрена! Я же понимаю, что и тогда, а тем более теперь, у меня не было ни единого шанса! — воскликнул с болью в голосе Круспе. — Но хотя бы извиниться перед ним, попросить прощения… Я сам себя ненавижу за то, что сделал! Я ведь знаю, что ни черта между нами невозможно! Пауль ни хера не интересуется мужчинами, да даже если бы и интересовался… Я последняя тварь, на которую он посмотрит. Тилль усмехнулся глядя на сгорбившегося друга и лишь едва заметно покачал головой. — Два идиота, — одними губами сказал Линдеманн. — Не знаю, на хрена я это тебе сейчас сказал, — глухо произнес Рихард, не в силах отнять ладони от лица. Ему было стыдно. За все, что творил. — Но молчать уже сил нет… — добавил он. Чуть слышно скрипнула какая-то из плашек паркета, и Тилль бросил взгляд на появившегося в гостиной Пауля. Сомнений в том, что Ландерс слышал весь разговор, не было никаких. Линдеманн увидел весь спектр эмоций на лице Пауля — от радости до испуга. Напряженно глядя на Рихарда, Ландерс кивнул Тиллю: мол, спокойно, все в порядке, дай сам с ним поговорю. Линдеманн ответил едва заметной улыбкой. Рихард вздрогнул, когда услышал, как Тилль поднялся с кресла, а затем ушел куда-то в направлении своей спальни. Вот так вот… Лучший друг решил свалить подальше, а не выслушивать все эти бредни поехавшего головой Рихарда. Круспе рвано вздохнул. Что теперь будет? Как отношения в группе строить? Тилль теперь знает его самый сокровенный секрет. Как это повлияет на все? — Значит, двадцать лет любишь? — от раздавшегося за спиной голоса Рихард вскочил на ноги как ошпаренный. Едва не сбив журнальный столик, Круспе резко развернулся и с изумлением уставился на стоявшего за диваном Пауля. Облаченный в пижаму Тилля, он очень серьезно смотрел на него. Сердце ухнуло вниз. Ну вот и все! Пауль теперь все знает. Он наверняка слышал откровения Рихарда, и теперь в его руках все джокеры в этой игре. Круспе оставалось только лишь смириться и принять те правила, что станет диктовать Ландерс. Другого пути просто не было. Выставил себя посмешищем в его глазах… Что поделать! А Тилль… Друг… Бывший, похоже. — Давай, врежь мне, как следует. Я заслужил. За все… — Рихард развел руки в стороны. — Сопротивляться не буду. — Что еще он мог сделать? Да ничего! Только смиренно ждать своей участи. Пауль тяжело сглотнул. Он чувствовал, как сердце стучит уже где-то в горле, как в конечностях появляется дрожь. Ландерс слышал каждое слово Рихарда, и чем больше узнавал нового, тем страшнее становилось. Столько лет рядом с ним был влюбленный в него человек, который так тщательно скрывал свои чувства, не веря в возможность не стать пугалом и получить взаимность. Разом все недостающие частички головоломки, которой Рихард был для Пауля, встали на место. Так вот откуда отчужденность, что всегда была между ними даже после визитов к психотерапевту. Вот откуда это чувство у Пауля, что Рихард никогда не был с ним до конца откровенен и всегда что-то скрывал. Вот, оказывается, о чем он молчал все эти годы! Не было тут места подозрениям, что Круспе лишь играет роль хорошего друга. Он на самом деле пытался им быть, наплевав на себя, стараясь обрести хоть какой-то баланс. И слушая слова Рихарда про любовь, Пауль, стоя за дверью спальни, не чувствовал, как до крови прикусил губы. Ему казалось, что воздух в комнате вмиг раскалился и обжигает глотку и легкие. Буквально какой-то час назад он признался Тиллю и самому себе, и вот уже слышит ответное признание?! Взаимность?! Да как такое может быть?! И Рихард говорит это не под кайфом? Пауль медленно обошел диван, пытаясь придумать, что сейчас лучше всего будет сказать. Попросить Рихарда успокоиться? Сказать, что польщен его любовью? Или признаться, что сам любит? Почему-то последний вариант казался самым неправильным и правильным одновременно. Час… Ландерс сам не привык к этой мысли. Как же прав был Тилль, когда говорил Круспе, что Паулю нужно время! Подойдя вплотную к Рихарду, Пауль вгляделся в его глаза — глаза испуганного, окончательно отчаявшегося человека. Рихард был готов ко всему и, даже, если бы Пауль сейчас действительно ударил его, стал бы называть последними словами — безропотно бы стерпел. Ландерс усмехнулся — видимо, действительно веря, что он может ударить, Рихард предпочел закрыть глаза и чуть втянуть голову. — Не нужно, — сказал Пауль и вздрогнул от того, как неожиданно хрипло прозвучал его голос. Ландерс осторожно коснулся рук Рихарда, мягко, но с нажимом опуская их и сжимая ладони. От касания к ледяным рукам Круспе по спине Пауля пробежали полчища мурашек. Здесь и сейчас ему внезапно захотелось обнять Рихарда, втянуть ноздрями его запах, вечно отдающий нотами табака. Круспе вздрогнул. Он не поверил своим ушам и ощущениям. Как это вообще возможно? Что сейчас происходит? Почему Пауль так мягко взял его за руки, и почему его голос звучит настолько нежно? Все, что Рихард знал о Пауле до сего дня, никак не вязалось с этим поведением. Ландерс должен был выместить на нем злобу, должен был унизить, растоптать… Но это… Это никак не могло оказаться реальностью! Если он сейчас откроет глаза, то что увидит? Насмешливый взгляд Пауля, уже придумавшего, как отомстить наиболее болезненно? Или все тот же безразличный взгляд, от которого было так больно? Рихард буквально каждой клеточкой тела ощутил разряд тока, когда внезапно почувствовал на своих губах чужие — обветренные, жесткие, властные. Как это вообще могло быть?! Что за непонятная игра, которую затеял Пауль? — Лучше ударь, но не издевайся! — Рихард нашел в себе силы отстраниться и теперь с испугом смотрел на Пауля, понимая, что во все его тело въелось это ощущение поцелуя Пауля. Он будет помнить его до самой смерти. Хлесткая, жгучая пощечина заставила Круспе скрипнуть зубами. Вот, так оно и должно быть! — Я не издеваюсь, — произнес Ландерс, внимательно глядя на прижимавшего руку к покрасневшей щеке Рихарда. — Это тебе за молчание. И за то, что с собой творишь. Что сложного, чтобы прийти и признаться?! — воскликнул он, глядя, как все более и более удивленными глазами на него смотрит Круспе. — Я сам неровно к тебе… Пауль натянуто улыбнулся. Почему-то обычные слова про любовь никак не хотели слетать у него с языка. Слишком непривычные… Слишком поспешные… Рихард тяжело сглотнул, чувствуя, как сердце на мгновение замерло и тут же сорвалось в бешеный галоп. Он не ослышался? Это сказал Пауль? Нет, не ослышался — слова подтверждал взгляд Ландерса. Круспе достаточно хорошо знал Пауля, чтобы понимать — когда он так смотрит, места лжи нет. — Я сам еще не привык к этой мысли… — продолжил Пауль. — Говорил буквально час назад об этом с Тиллем… — Ты… — Рихард тяжело сглотнул: голос срывался от волнения, в горле пересохло, а голова начинала немного кружиться. — Ты хочешь сказать, что я тебе не противен? После того, что я сделал… Не безразличен… И ты тоже… — Только в отличие от тебя, я понятия не имею, сколько уже лет… — Пауль кивнул. — Сам не заметил… — Пауль… — Рихард замотал головой, все еще отрицая действительность. Это действие стало роковым для него — голова закружилась окончательно, и Круспе неминуемо упал бы, если бы в ту же секунду не оказался прижат к сухощавому телу Пауля. Чувствуя поддержку сильных рук, Рихард выдохнул и прикрыл глаза, пытаясь немного прийти в себя. Поверить в реальность происходящего было невозможно, если бы не поддержка Пауля, учащенное дыхание которого он ощущал на шее. Ландерс сам не верил, что сделал это. До сих пор ему казалось, что решение выйти из комнаты принял кто-то другой. Что какой-то иной Пауль подошел к Рихарду и заговорил с ним. Но… Что есть, то есть! И вот он — противоречивый, неизвестный Рихард в его руках. — Ты на ногах едва держишься, — сказал Пауль, когда понял, что дыхание Рихарда выровнялось, и сейчас он просто стоит прижавшись к нему и, похоже, не знает, что делать. — Тебе отдохнуть нужно. — Пауль, это… — попытался запротестовать Рихард. — Я сам не спал ни хрена и очень устал. — Пауль улыбнулся и взял Рихарда за руку. — Пошли, нам обоим нужно отоспаться, а потом поговорим. — Ты вот так… — Он все не мог поверить, что Пауль, который потянул его за руку в сторону спальни, не чудится ему. — Я знаю, что мы очень разные. Знаю, что меняться в нашем возрасте уже практически невозможно, но, тем не менее… — Пауль с силой сжал руку Рихарда. — Я хочу дать тебе шанс. Нам обоим. Дать шанс.

***

Пауль проснулся от звуков осторожной возни на кухне: мягко хлопнула дверца холодильника, а потом на сковороде зашкворчали яйца. Пара лучей солнца пробралась в спальню сквозь неплотно задернутые шторы: очевидно, за окнами уже было позднее утро, а то и вовсе — день. Ландерс чуть поморщился — правая рука основательно затекла и ее немного покалывало, стоило бы пошевелить пальцами, разгоняя кровь, но тогда он рисковал разбудить Рихарда, по-детски сжимавшего между своих ладоней его. Пауль улыбнулся глядя на то, каким расслабленным и безмятежным выглядел Рихард во сне. Они снова оказались в одной кровати, но только на этот раз все было совсем иначе. Теперь Пауль ловил себя на мысли, что у него на душе стало гораздо спокойнее. Еще несколько часов назад, когда он только-только признался самому себе, все выглядело иначе — Ландерс понятия не имел, как дальше жить с этим чувством, будущее виделось каким-то странным, насмешливым и туманным, а сейчас… Правду ведь говорят — иногда с проблемой нужно переспать и она перестанет ей быть. А еще… Рихард был рядом, и теперь Пауль знал — этот невозможный мужчина отдал ему свое сердце, и впереди их ждет долгий и сложный путь… Долгий? Пауль поморщился и подавил вздох: не время сейчас думать об оставшемся времени. Будущее еще впереди, а пока нужно хоть как-то разобраться с настоящим. Признание ведь ничего толком не решало. Что дальше-то будет? Как они станут жить? Им не двадцать лет, чтобы нырять с головой в омут! Пауль усмехнулся, вспоминая, как несколько часов назад они укладывались спать. Почему-то Ландрес даже мысли не допустил, чтобы оставить Рихарда отсыпаться в гостиной. Было плевать, что там было между ними и о чем еще предстоит поговорить: в этот момент он знал только одно — если хочет, чтобы Рихарду стало легче, то должен быть с ним. Самое главное они уже знают друг о друге, а остальное… Как-нибудь разберутся. — Не хочешь нормально лечь? — спросил в итоге Пауль, видя, что Рихард старается устроиться на боку на краю кровати. Было очевидным, что он пытается всеми силами сохранить дистанцию и не помешать Паулю. — Я свою чудо-мазь не взял, утром будешь мучиться. — Пауль чуть потянул за одеяло, предлагая Рихарду перебраться поближе к нему. — Ты не против? — Ландерс уловил сомнение и удивление в голосе Рихарда, который, забираясь в кровать, не стал снимать даже джинсы и рубашку. — Нет, — твердо ответил Пауль. Однако Рихард не спешил принять приглашение. — Скажи, а в ту ночь… Мы… То есть я… — Он понятия не имел куда деть взгляд, но не мог не спросить. — Я толком ничего не помню… Что конкретно я сделал? — Все в порядке. — Пауль постарался как можно спокойнее улыбнуться. — Ты не навредил мне. Пообтирался об меня и кончил. Спать давай, светает уже… — Дав понять, что больше не намерен продолжать этот разговор, Пауль улегся, подтянул повыше одеяло, не забыв при этом взять Рихарда за руку. И вот сейчас, смотря на мирно спящего Круспе, Пауль задумался — а все же, когда именно он перестал хотеть просто трахнуть его? В какой именно момент их дружбы пришло это желание поддерживать и защищать? Черт теперь разберет… Повинуясь пока еще странному для себя порыву, Пауль едва ощутимо коснулся поцелуем виска Рихарда и выбрался из постели: урчанием живота он бы его точно разбудил. Тилль встретил Пауля внимательным и чуть насмешливым взглядом. — Я так понимаю, мне не идти в кладовку за гаечными ключами и отвертками? — спросил он с улыбкой. Пауль нахмурился, пытаясь сообразить к чему вдруг Линдеманн заговорил об инструментах. — Да я надеялся, что вы оба мне кровать в гостевой подтянете, она скрипеть стала, но, вы ее даже не попытались окончательно ушатать. Зря я только наушники искал, — пояснил Тилль, сдерживая смех. — Блять, Тилль! — приглушенно воскликнул Пауль, понимая, что широченную улыбку от пошлой шуточки скрыть не удастся. — Какой ты быстрый! Линдеманн развел руками: а что такого? — Как Рихард? Сам ты как? — серьезно спросил он и поставил на стол две чашки кофе, потом чуть подумал, взял вторую тарелку и отложил половину порции яичницы Паулю. — А мне-то что будет? — чуть натянуто улыбнулся Ландерс. — Не знаю, что вчера делал бы, если бы ты меня на чистую воду не вывел. — Он отправил в рот первый кусок еще теплого завтрака. — Только все это как-то кувырком. Быстро слишком. Я сам-то не был готов от себя такое принять, а тут еще и Рихард… Я и подумать не мог, что он любит меня. Тилль тонко улыбнулся. — Вообще давненько я присматривался к нему. Видно было, что не все так просто. Иногда от него искры летели в твою сторону. А уж когда вы у меня в хижине были… тут-то я и сам охренел от своего открытия. Ты этого заметить не мог, но я-то его знаю как облупленного. Он тебя тогда так обнял на поляне, что у меня почти не осталось сомнений. Только вот я понятия не имел, что мне с таким знанием делать. — Тилль вздохнул и тут же широко улыбнулся. — Ты-то у нас тот еще конспиратор. Я бы в жизни не подумал, не признайся ты, что у тебя с мужиками опыт был. Пауль фыркнул. — Велик опыт… Хотя и от Рихарда ты тоже такого не ждал. Ты потому и особо мешать не стал, когда я взялся его спасать? — Нахмурился Ландерс. В ответ Линдеманн лишь кивнул. — Ты все сможешь изменить, Паульхен, — тихо сказал Тилль. — Сейчас все в твоих руках. Рихард в твоих руках. Ландерс внимательно посмотрел на Тилля. — Думаешь, я смогу? — не нужно было говорить что-то большее, они оба и так понимали о чем идет речь. — Если бы ты видел его вчера, когда он говорил, что любит тебя, ты бы не сомневался. Не думай о группе, думай о нем.