***
— Тебе чем-нибудь помочь? — спросил Рихард, выйдя на крыльцо дома и с наслаждением закуривая сигарету. От неожиданно прозвучавшего за спиной голоса Пауль чуть дернулся и неловко ударил колуном по чурке. Отскочившее полено едва не угодило ему по ноге. — Я как-то не привык, что я тут не один. — Ландерс улыбнулся и пристально посмотрел на Рихарда, словно ожидая какой-то волны возмущение или еще чего-то в этом духе. — Извини, буду осторожнее. — Круспе хотел помочь Ландерсу собрать поленья, разбросанные по двору, но спина, предсказуемо, выразила свое негодование по поводу физической нагрузки без подготовки. — Иди посиди лучше, без тебя управлюсь. Тут на весь остров один врач, так что, имей в виду, — предупредил Пауль. Рихард кивнул, и уселся на ступеньках, обводя взглядом уютное пространство, немного напоминавшее ему дворик деревенского дома, в котором он провел первые годы жизни. Конечно, стоило сделать большую поправку на то, что Пауль обустроил свое логово с максимальным комфортом, но при этом постарался сделать так, чтобы жилье ничем не привлекало взгляды туристов. Свежий ремонт старого дома, немного запущенные хозяйственные постройки, мощенные дорожки, ровный газон — так и не скажешь, что тут обитает звезда метала мирового масштаба. Телефон в кармане известил о входящем вызове. Рихард посмотрел на экран: Тилль. Круспе бросил напряженный взгляд на Пауля — тот хотя и слышал звонок, но внимание на этом не акцентировал и продолжил, как ни в чем ни бывало, собирать дрова и складывать их под навес. Круспе усмехнулся: наверняка ведь Пауль знает, что Линдеманн будет звонить, и точно в курсе темы разговора, но упорно делает вид, что это его не касается. Вздохнув, Рихард принял вызов. — Ну, как тебе деревенская глушь? — услышал он голос друга, старавшегося говорить как можно беззаботнее, но ноты фальши были хорошо слышны. Врать Тилль особо никогда не умел. — Забытые ощущения, но не чуждые, конечно, — спокойно ответил Рихард. — А в остальном как? Пауль устроил переполох на сонном острове? — чуть напряженно спросил Линдеманн. — Не часто на Хиддензе кто-то на вертолете прилетает. Рихард пожал плечами, упустив, что Тилль увидеть его не мог. — Спасибо, что организовал все это, — поблагодарил он Линдеманна. — Не думаю, что мы тут кого-то всполошили. Ночью приехали, на какой-то повозке добрались и тут же рухнули спать. А я так и вовсе почти всю дорогу дремал. Как в Берлине дела? — Пока тихо, но скоро рванет. — Тилль вздохнул. — Менеджмент думает, как нам сделать объявление, что с тобой все в порядке. Марко согласен официально подтвердить информацию о вине клиники. Прикроются системным сбоем в базе данных или что-то типа того… Я особо не вникал, там Кляйн и менеджмент мозги себе ломают, как все это повернуть так, чтобы не выглядело дешевым пиаром. Сделают объявление, а потом решат вопросы со страховыми и промоутерами. Будет жарко. Но мы готовы держать оборону. Сегодня, ближе к вечеру, уже повесят официальную новость на сайт. А дальше — отключай телефон. — Линдеманн хихикнул. — От твоего имени сделают небольшое заявление, этого хватит на первое время. А как оклемаешься, можно подумать и об интервью. Придется как-то к людям выйти… Сейчас-то можно прикрыться тем, что ты сам в шоке и приходишь в себя на каком-нибудь удаленном курорте, но потом — работа не ждет. — Я понимаю. Можешь не волноваться, все, что касается прессы, я со своей стороны сделаю. — Рихард поморщился: он любил внимание журналистов и фанатов, но пока морально не смог бы потянуть это. Сейчас перед глазами общественности предстал бы не великолепный самовлюбленный Рихард, а морально измотанный и уставший от всего Свен. — Веришь, что все дерьмо позади? — прозвучал неожиданно заданный вопрос, и Рихарду показалось, что он видит перед собой вечно грустный, но в этот момент настороженный взгляд Тилля. — С трудом, — коротко ответил он. — Злишься? — осторожно спросил Линдеманн. Круспе вздохнул, задумчиво перебирая рукой высохшие метелки осоки, росшей у крыльца. Тиллю не нужно было уточнять к чему относился этот вопрос. — А сам ты как думаешь, Тилльхен? — спокойно ответил Рихард, понимая, что у него просто нет сил на ссору. — Я думаю, ты в бешенстве от того, что мы с Паулем позволили себе немного заняться этой историей и ничего тебе не сказали. Он коротко рассказал мне про ваш разговор на крыше. — Зачем тогда спрашивал, раз знаешь, что я думаю? — Затем, что хочу тебе сказать: Рихардхен, пожалуйста, расслабься и пойми ты уже наконец — никто не хочет тебе вреда. С Паулем ты сам поговоришь, а что до меня, то ничего не изменилось и впредь не изменится. — Тилль вздохнул. — Ты считаешь, что я поступил неправильно по отношению к тебе. Но я так не думаю. Я тебя почти четыре десятка лет знаю, и иногда лучше тебя понимаю, что для тебя лучше. Ты со своим характером можешь сгоряча натворить дел, а мне со стороны всегда виднее. Ситуация была критической, и мне не оставалось ничего другого, кроме как начать самому решать твои проблемы. Можешь обижаться на меня, но я никогда не признаю, что был не прав, — твердо сказал Линдеманн. В разговоре повисла пауза, заполняемая легкими помехами связи. Рихард продолжил перебирать пальцами метелки осоки. — Я знаю, что ты делал так, как лучше для меня, — сказал он наконец. — И сделаю снова, если в этом будет необходимость, — упрямо добавил Тилль. Рихард вздохнул, знал он такие ноты в голосе друга: когда появлялась эта сталь, спорить с Линдеманном становилось бесполезно. Дальше могли последовать только разгром помещения и драка. Хотел он сейчас обострять ситуацию? Наверное, еще полгода назад подобное заявление со стороны Тилля точно вызвало бы, как минимум, ссору. Но сейчас… Сейчас Рихард понимал, что у него нет права на разборки с Тиллем, человеком, который, если хорошо подумать, был едва ли не самым близким для него. После Пауля. Теперь, после Пауля. — Я понял тебя, Тилльхен, — вздохнул Рихард. — Давай закроем эту тему. Не хочу выяснять, кто прав, кто виноват. Я извлек урок. В разговоре снова повисло молчание. Кажется, Тилль не ожидал такого развития событий и наверняка готовился к долгой ругани, а не к быстрой капитуляции Рихарда, но… Но Круспе понял, что должен отпустить случившееся и жить дальше. Все осталось в прошлом. И теперь его главная задача не допустить повторения произошедшего. Не дойти до ситуации, когда самые близкие люди начнут принимать решения ради его же блага без него. — Значит, мы все еще друзья? — осторожно спросил Тилль. — Да. А еще родственники. — Рихард улыбнулся и на душе стало немного светлее. Увидев, что разговор завершился, Пауль подошел к Рихарду и вопросительно посмотрел на него. — С Тиллем не поругался, как видишь, — сказал Круспе, стараясь выдавить из себя улыбку и понимая, что тяжелый разговор с любимым бесконечно откладывать не получится. — Ну и хорошо. Он вчера волновался сильно, когда я ему пересказал все, что ты мне поведал по поводу этой истории. — Пауль сел на ступеньку рядом. — Тилль тебе говорил не отходить от меня? — Сказал, конечно же. Но я и сам не оставил бы тебя одного, — спокойно произнес Пауль, пристально глядя на Рихарда. Круспе снова закурил, задумчиво выпуская клубы дыма. — Что мне с тобой делать? — тихо спросил он, глядя на причудливые фигуры, которые рассеивал ветер. — Ты опять все игнорируешь… — Ничего не делай, Сокровище. Просто доверяй мне. Если люди стали парой, между ними должно же быть доверие, так? — спросил Пауль, и повернувшись, положил руки на плечи Круспе. — Должно. Я тебе о том и говорю… — Согласен, должно, — перебил Пауль Рихарда. — Тогда скажи, почему ты не доверяешь мне? Рихард вопросительно посмотрел на Ландерса, пытаясь понять, к чему клонит любимый. — Доверие — это не только отсутствие секретов между партнерами, — с легкой улыбкой продолжил он. — Это еще и вера, что партнер не причинит тебе вреда, не предаст, не обманет и защитит от дерьма. Рихард, — предельно серьезно сказал Пауль, чуть сжимая плечи Круспе, — доверяй мне. Пожалуйста. Что из перечисленного, по-твоему, я могу сделать в отношении тебя? Круспе нахмурился, ломая пальцами сигарету и понимая, что у него был только один ответ на этот вопрос. Но как так можно взять и вот так легко отдать контроль над своей жизнью кому-то еще? Хорошо, пусть не полный контроль, но его часть! Как можно положиться на кого-то еще? Да, отрицать, что ему была нужна опора, Рихард не хотел. Еще пару суток назад он понимал, что не выстоит один. Теперь все изменилось и что? Ему вдруг опять стал никто не нужен и он снова готов контролировать все и вся? Да как бы не так! — Ничего, — ответил Рихард. Простое слово, которое было нужно сказать именно сейчас, именно в этот момент. — Ничего плохого ты мне не сделаешь. Пауль просиял улыбкой. — Именно. Сокровище, я то же самое могу сказать и про тебя. Я доверяю тебе. Я знаю, ты не предашь, не обманешь. Ты попытаешься защитить меня от дерьма, если это потребуется. Мы с тобой пара. Рихард вздохнул и опустил голову. — Но это так непривычно… Вот так взять и… Отпустить все. — Это нормально. Ты привык, что не можешь полагаться ни на кого, кроме себя. Да, у тебя всегда был Тилль, но это же совсем другое. А теперь есть я. И я рядом. Я говорил, нам будет сложно, но мы же справимся. Мы строим отношения. Отношения двух равных людей. Нам обоим придется в чем-то уступать друг другу, Сокровище. — Пауль позволил себе обнять Рихарда и легко, привычно, поцеловал в уголок губ. — Не сердись на меня за то, что я делаю для тебя. Рихард рвано вздохнул, уютно устраивая голову на плече любимого и вдыхая запах его кожи — уже пропитавшийся табаком и нотами пота. — Я конченный мудак, Пауль… — тихо сказал он. — Помнишь, что я тебе сказал тогда, в тот вечер у Тилля? Что я знаю тебя, потому и хочу дать нам шанс, — мягко отозвался Ландерс. — Я еще раз говорю — я знаю, что вместе нам будет трудно. Но я готов к этому. — А я все еще боюсь… — вздохнул Рихард. — Если доверишься мне, то будет не так страшно. — Пауль снова поцеловал Рихарда, но на этот раз уже не ограничился уголком губ, а по-хозяйски забрался языком в чужой рот, сильнее обнимая партнера за плечи. Пауль понимал — сейчас он должен удерживать хрупкое равновесие в отношениях с Рихардом. Никто из них не может доминировать и никто не может подчиняться. Только будучи на равных, только безгранично доверяя друг другу, они смогут действительно создать крепкие отношения и продержаться вместе не год и не два… Чем черт не шутит! Сейчас, сидя на крыльце дома и целуясь на промозглом ветру с любимым, ощущая тепло его губ и вечно прокуренное дыхание, Пауль окончательно понял, что никого другого в жизни уже не хочет. Сейчас рядом был тот самый человек. Очередной звонок телефона Рихарда заставил нехотя разорвать поцелуй. Пауль облизнул губы, чувствуя, как бешено колотится сердце. Как же ему не хотелось сейчас отрываться от Рихарда! Как он желал продолжить ласкать его губы, чтобы не только словами, но действиями, за плотно задернутыми шторами в теплой спальне, доказать, что между ними действительно есть доверие. Что он во всем готов положиться на него. Чуть-чуть испугавшись и одновременно удивившись своей такой внезапной мысли, Пауль поспешил встать, давая Круспе возможность спокойно поговорить, и снова принялся собирать оставшиеся на дворе поленья. — Я так понял, дело Делле уже передали? — спросил Ландерс, вернувшись к крыльцу, когда завершив звонок, Рихард убрал телефон в карман. Круспе кивнул и вздохнул, молча глядя в хмурое дождливое небо. — Кляйн сказал, что больше мы о ней не услышим. Этот кошмар нужно забыть, — произнес он, пытаясь уверить себя, что все на самом деле прошло. — Ребята в Берлине все разрулят с журналистами и фанатами. Да и с Вебером, все вдруг очень быстро решилось. Кляйн уже общался с ним. Придется мне ему заплатить, конечно, но он больше не будет создавать проблем. Соглашение о примирении подписано с его стороны. — Ты о каком-то Раймеле еще говорил? Это имеет отношение к делу? — настороженно поинтересовался Ландерс, внимательно глядя на Рихарда. — И да и нет. — Он махнул рукой. — Это парень, из банды угонщиков. Мне пришлось его якобы опознать в деле об угоне моей машины. — Рихард бросил многозначительный взгляд на Пауля. — Кляйн нашел для него хорошего адвоката. — Ты что, оплатишь адвоката бандиту? — удивился Пауль. — Хочется верить, он перестанет быть преступником и воспользуется шансом прожить нормальную жизнь, — ответил со вздохом Рихард, надеясь, что Пауль не захочет услышать более подробные объяснения почему вдруг он взялся помогать какому-то трудному подростку. — Все-таки, мне Раймель ничего не сделал, но я оклеветал его. Ландерс лишь молча покачал головой: понятное дело, что тут у Рихарда были какие-то свои мотивы, но влезать в то, что очевидно, его не касалось, Пауль не стал. — Похоже, что дождь вот-вот пойдет, да и, как бы, не снег. — Ландерс заметил, как поежился Рихард, поднимая повыше воротник куртки. — Пойду дособеру поленья. Поесть приготовишь? Рихард лишь молча кивнул и направился в уютное тепло дома. По пути он достал телефон и перед тем, как отключить его, отправил в черный список контакт с именем «Луиза».***
Жизнь на острове, где некоторые вещи не менялись десятилетиями, имела массу преимуществ, но иногда Паулю приходилось сталкиваться и с минусами — сильный дождь, переходящий то и дело в снег, оставил деревню без электричества. Но Ландерс, привыкший к подобному, только порадовался — хорошо, что он предусмотрительно наколол дрова. Теперь можно было растопить камин, раскинуть диван и, отключив телефон, весь вечер лежать в обнимку с Рихардом, любуясь на танец пламени. Это пламя, живое, от дров, было совсем не похоже на то, что слепило глаза и иногда обжигало на концертах. Убаюканный тихим стуком дождя и треском дров, Рихард задремал, привалившись к плечу Пауля. Ландерс повернул голову так, чтобы была возможность полюбоваться на любимого. Без укладки, макияжа и привычного напускного лоска, Рихард казался ему на удивление открытым и доверчивым. И как-то не вязались эти глубокие морщинки в уголках глаз любимого с тем ощущением, что возникло сейчас у Пауля — в голове не укладывалось, что они уже не молоды. А следом за этой последовала и другая мысль — если вдруг их любовь пройдет, если что-то будет не так, то ведь другой уже не случится! На нее попросту не хватит времени, да и сил снова собирать себя по кускам и убеждать, что все впереди и можно доверять новому человеку. Доверять… В последнее время они столько раз говорили о доверии! Пауль задумался — хоть они и обсуждали это больше, но не нужно быть провидцем, чтобы понимать — рано или поздно склонность Рихарда во всем видеть только плохое даст о себе знать, и тогда на поверхность выплывет та безобразная история с… Черт его знает чем — нет, не с изнасилованием. С грубым сексом? Хер его знает! Но как случившееся не назови, оно так и будет вечно стоять между ними, что бы Пауль не говорил. Да, он смог отгородиться от этого, но не у всех такая психика, как у него, не все могут держать свои чувства под жестким контролем. Да тот же Рихард! Он начнет медленно, но верно морально жрать сам себя, раз за разом возвращаясь в ту ночь, думая, что в чем-то между ними не может быть доверия. Почему Ландерс был уверен, что будет именно так? Да потому, что ему хватило реакции Рихарда на разговор с Урсулой! И ситуация с Раймелем добавила последние штрихи. И как решить эту проблему? Сколько о ней не говори, не ныряй в дебри души Рихарда, все равно найдется уголок, где притаятся сомнения и переживания. И что делать? Если словами их не вытравить, то действием? Ландерс еще раз посмотрел на теперь уже уснувшего Рихарда, мирно сопевшего ему в шею. Оставив ему вместо себя диванную подушку, Пауль осторожно поднялся с дивана.***
Рихард проснулся от мягкого поцелуя. Не открывая глаз, он обнял Пауля, притягивая к себе и наслаждаясь чуть колючим поцелуем. От ощущения того, как Ландерс навалился на него, по спине пробежала волна мурашек. Рихарду нравилось чувствовать на себе не легкое податливое женское тело, а поджарого и тяжелого Пауля, который с жаром прижался к нему. Не думая прекращать целовать, Ландерс запустил руки между их телами, настойчиво забрался под рубашку Рихарда и принялся ласкать его живот. Круспе глубоко вздохнул, чтобы втянуть аромат Пауля, который ему так сегодня понравился: запах старой домашней одежды, свежего балтийского ветра и пота, но вместо этого он ощутил свежесть геля для душа. С сожалением Рихард открыл глаза. — Мне нравился твой запах, — тихо сказал он, разлепляя их губы. — Буду знать… — ответил Пауль, целуя Рихарда в шею и начав на ощупь расстегивать его рубашку. Круспе вздрогнул, когда ее полы разошлись, и груди коснулись загрубевшие прохладные пальцы. Намерения Пауля стали предельно ясны. Хотя одно то, что Ландерс уже был облачен в халат, достаточно ясно говорило, как именно продолжится этот вечер. — Погоди, мне нужно в душ, — сказал Рихард, скользнув губами по мочке уха Ландерса. — Не надо. — Он покачал головой, прижимаясь бедрами и давая понять, насколько уже возбужден. — Хочу тебя. Пауль прошелся поцелуями по груди Рихарда, облизал соски, а потом спустился к животу, вынуждая его напрячь мышцы пресса. — Пауль… — запротестовал Круспе, предприняв вторую попытку высвободиться, когда жаркие руки принялись расстегивать ремень и молнию на его джинсах. — Хочу тебя, — повторил Ландерс, расправившись с застежками, и улегся рядом с Рихардом. Позволив руке хозяйничать в его расстегнутых джинсах, он периодически довольно жестко поглаживал моментально затвердевший член. — Тебя. В себе, — уточнил он, и увидел, как Круспе удивленно распахнул глаза и тут же чаще задышал. — А ты что думал? Будешь кайфовать, пока я буду все время потеть? — продолжил в своей характерной манере Пауль, не оставляя без поцелуя ни сантиметра кожи на груди Рихарда. — Ну уж нет… Я же тебе говорил: у тебя тогда был такой блаженствующий вид, что я не хочу упускать подобное удовольствие. — Он хихикнул, целуя пупок любимого. Тихий стон стал ему ответом. Оторвавшись от Рихарда, Пауль спешно стянул с себя халат и забросил его куда-то за диван. В отсветах пламени камина рельеф мускулов на теле Ландерса стал казаться еще более выраженным, отчего Рихард даже на мгновение задумался, что пора бы ему уже вернуться в качалку и заняться собой. Но он быстро отогнал все неуместные мысли, положил руки на талию любимого, потянул его к себе и легко уложил на спину. Круспе вздрогнул, когда Пауль чуть потерся членом о его бедро. Это был однозначный намек не затягивать с прелюдией и поскорее перейти к делу. Рихард скинул рубашку, предательски застрявшую манжетами на руках, потом выпутался из джинсов и трусов, отправив их куда-то в темноту гостиной, и тут же прижался к Паулю. От ощущения его горячей кожи по всему телу прошел легкий разряд электричества. Такое наслаждение — прижимать к себе любимого, позволяя рукам повсюду ласкать его, ощущать, как от касаний в особо чувствительных точках он вздрагивает… Чувствовать губами, как бешено бьется пульс на шее, как дыхание становится все тяжелее и иногда срывается на тихие стоны, как он выгибается под ласками и поцелуями. И ощущать на своем теле не касания нежных пальцев и ладошек женщин, а загрубевших сильных рук гитариста, способных легко оставить синяки. И Рихард уже несколько раз успел почувствовать их силу, особенно в ту ночь… — Эй, ты чего? — мягко спросил Пауль, осторожно касаясь щеки вдруг замершего над ним Рихарда. Он, конечно, понимал, что за мысль сейчас посетила Круспе, но все равно озвучил вопрос. — Ты уверен, что хочешь так? — серьезно спросил Рихард. — После того… Пауль улыбнулся. — Конечно хочу. А что до прошлого — я уже сказал тебе — его не было. И я тебе доверяю, Сокровище. Помни это. Это главное. — Ландерс приподнялся, обнял Рихарда, с небольшим усилием укладывая на себя и тут же накрывая его губы чувственный мокрым поцелуем. Круспе не стал ничего отвечать, позволив языку Ландерса ласкать его язык и небо, а пальцам — спину и ягодицы. Раздвинув коленом ноги Пауля, он прижался членом к его члену, чуть потерся, сладко постанывая в рот любимого. — Не тяни, иначе меня надолго не хватит, — с трудом выговорил Пауль, чувствуя, как от каждого движения Рихарда его все больше и больше накрывает волна наслаждения. Круспе приподнялся, но тут же шикнул от боли в левом запястье. — Побереги руку. Ей все-таки покой нужен. — Пауль легко повернулся на бок и бесстыже выставил бедра. Ландерс прикусил губу и застонал, от того, как сначала чуткие губы процеловали дорожку от затылка по позвоночнику к пояснице, а потом пальцы Рихарда скользнули вниз по ягодичной впадинке и, замерев на мгновение, надавили на кольцо сжатых мышц, которое легко подалось под их напором. — Я сделал как и ты, — хрипло выдавил из себя Пауль, мягко подталкивая Рихарда к дальнейшим действиям и вздрогнул, ощутив сразу два забравшихся внутрь пальца. Они чуть покружили на самом входе, а потом, двинувшись глубже, надавили на самую чувствительную точку в мужском теле. — Смазка на столике, — выдохнул он, борясь с желанием податься бедрами назад и еще раз насадиться на пальцы любимого. Стоило Рихарду на минуту отстраниться, как Пауль ощутил, как весь покрывается мурашками. Несмотря на то, что дом был жарко прогрет, ему вдруг стало нестерпимо холодно без Рихарда, прижавшегося к нему. — Потерпи, я буду осторожен, — шепнул Паулю любимый, скользнув легким поцелуем по шее перед тем, как осторожно надавить членом на анус. Пауль не стал медлить и сам чуть двинул бедрами. В каждой клетке завибрировало острое наслаждение, лишь слегка приправленное жжением от того, как он растягивался, становясь продолжением тела Рихарда. Одно движение в нем, первое, осторожное, за ним второе, настороженное, чуткое… А потом Пауль понял, что, проявив чудеса акробатической подготовки, и закинув назад руку и ногу, не хочет отпускать от себя Рихарда ни на сантиметр, хочет двигаться с ним в одном ритме, не сдерживая рвущиеся наружу стоны, и ощущая спиной его потную грудь и срывающееся дыхание в затылок. Руки Рихарда, плотно скрещенные у Пауля на груди, чуть расслабились. Он опустил правую к его бедрам, провел кончиками пальцев по члену, и обхватив его, начав слегка стимулировать. Ландерсу многого было и не нужно — всего пара движений от основания к головке, касание к ней пальцев, размазывающих смазку, и он выгнулся дугой, буквально вплавляясь спиной в грудь Рихарда, и кончил. За маревом оргазма Пауль не сразу почувствовал, как внутри него стало горячо, а потом по бедрам медленно потекла густая влага. Жжение на мгновение вернулось — это Рихард вышел из него, но все равно продолжал лежать, уткнувшись лбом в затылок и не выпуская из объятий. Вот он, его Пауль — с ним, в его руках. Пауль, впустивший в свое тело. В этот момент Круспе жалел лишь, что во время слияния не видел глаз любимого. Но ведь он ощущал реакцию его тела, улавливал сбивающееся дыхание, слышал стоны, чувствовал, как Пауль ищуще прижимается к нему. И это было почти так же сильно, как и взгляд глаза в глаза. Только, вот, может быть, еще интимней? Рихард ощутил, как во рту пересохло, а по телу пробежала еще одна волна дрожи — что может быть доверчивее, чем вот так беззащитно повернуться спиной и отдаться? Круспе вздрогнул от того, как развернувшийся Пауль придвинулся к нему и коснулся губами напряженно бьющейся на шее вены. — Люблю тебя, Сокровище, — тихо сказал Ландерс, когда понял, что наконец-то может совладать с голосом, и тут же снова прижался поцелуем к шее, а потом — к груди Рихарда, ощущая на губах его солоноватый пот. Круспе чуть приподнялся на локте, и Пауль поймал его по-настоящему счастливый взгляд. — Что такое? — удивленно спросил он. — Ощущаю себя глупой девицей… но ты, все-таки, это сказал. — Рихард расслабленно рухнул на диван, поудобнее устраиваясь на подушке. — Ты ни разу не говорил мне именно эти слова. Ты по-всякому, но только не так говорил о чувствах. — Я исправлюсь, — чуть смущенно сказал Пауль, прижимаясь к любимому, в глазах которого отражалось догоравшее пламя камина.***
Пауль балансировал на грани сна и яви. Убаюканный теплом Рихарда, его дыханием, звоном капель об отлив и какой-то заунывной песней холодного балтийского ветра за окном, он был уже готов провалиться в сон, когда до слуха донесся совершенно чуждый этой идиллии звук — как будто калитка стукнула о железные пруты забора, а потом тренькнул звонок велосипеда. Ландерс приподнялся, напряженно прислушиваясь к происходящему. — Спи, чего ты? — тихо сказал Рихард, разбуженный его возней в своих объятьях. — По-моему кто-то приехал, — ответил Пауль, чувствуя, как Круспе мягко поглаживает его по спине. — Тебе показалось. Кто сюда в такое время сунется? — Рихард, все же, приоткрыл глаза и тоже прислушался к стуку дождя и вою ветра. Пауль поймал себя на мысли, что хочет улечься поудобнее в уютной темноте, где едва заметными звездами светились только догоравшие угли в камине, но шум… Ландерс жил в этом доме годами, и знал каждую ноту в тех звуках, которые тут могли раздаваться. В следующее мгновение оба мужчины вздрогнули: под окном отчетливо послышалось, как кто-то стал пристраивать велосипед на стойку. Зазвучавшие вскоре голоса и луч фонарика, мелькнувший в окне, не оставили сомнений — у крыльца точно были гости. — Твою мать! Эмиль! — Пауль узнал голос сына и моментально вспомнил расписание парома. А еще — что просил парня иногда наведываться на Хиддензе и проверять дом, пока он сам будет в Берлине. — Я же не сказал ему, что буду тут! Ландерс вскочил с дивана, едва не запнулся о край ковра и кинулся искать в темноте халат, с внезапным ужасом понимая, что Эмиль приехал не один: второй голос, похоже, принадлежал Пьеро. Рихард последовал примеру любимого и тихо выругался — при отсутствии электричества в одном лишь свете догоравшего камина найти свою одежду, которую сам же закинул куда подальше, оказалось весьма сложной задачей. — В конце-концов, ничего страшного, Сокровище, — сказал в итоге Круспе, обнаружив наконец-то трусы и натягивая их. — Это же твой сын. Что тут такого? Не журналисты же… — Я не планировал представлять тебя Эмилю в новом качестве в таком виде! — резко бросил Пауль, потуже завязывая пояс халата. — Да еще и в такой ситуации! Рихард замер, бросив попытки отыскать джинсы и рубашку. — Ты не сказал своим про нас? — удивленно спросил он. — А мне было когда собрать детей и рассказать им? — Ландерс беспомощно развел руками в темноте. Против всяких ожиданий Пауля, Круспе вдруг рассмеялся и, судя по звукам, уселся на диван. — Не мне же одному краснеть перед детьми! Теперь твоя очередь, — выдавил наконец-то из себя Рихард.