***
За недели своего существования основная подземная база «сопротивления» развилась почти до размеров небольшого, ограниченно самобытного города. Среди шиноби Скрытого Тумана было не так уж и много тех, кто владел стихией Земли, но все, кто хоть как-то владели нужными умениями, довольно быстро обнаружили себя в тылу, строящими аванпосты и временные базы или помогающими с расширением вот этого комплекса подземных залов, коридоров и комнат. Обито был бы удивлён оперативностью, с которой пространство под прибрежными скалами на одном из островов обратилось функционирующей подземной крепостью, где даже проводка была проведена в стенах и потолке… Если бы и сам не создавал несколько временных убежищ для себя подобным образом. Конечно, куда меньшего размаха, но для временных убежищ большего было и не нужно. Основная проблема повстанцев поначалу заключалась в нехватке припасов, в основном — военного снаряжения, предметов быта, в меньшей степени — еды. Трудности в приобретении всего этого были связаны даже не столько с нехваткой денег, хотя и этот вопрос стоял весьма остро, а банально с тем, что довольно быстро растущей армии стало негде что-либо покупать, по крайней мере, в значительных количествах и без столкновений или угрозы обзавестись "хвостом". Поэтому и случилось несколько рейдов недельной давности, проведённые силами повстанцев на торговые корабли, что постоянно возили провизию в саму Киригакуре. Налёт прошёл быстро, почти бескровно, и украдено, учитывая общий оборот прибывающих в Кири товаров, было не так уж и много, жители деревни даже не почувствовали разницы. Как следствие — корабли теперь ходили конвоями и со значительной охраной, но ещё одна небольшая победа, пусть и не очень гордая, значилась за мятежниками. И теперь у их сил было достаточно провизии, чтобы продержаться несколько месяцев, если затянуть пояса, даже не добывая нового продовольствия. В этом, пожалуй, и крылась суть нынешнего положения. Как только угроза умереть от голода пропала и стало ясно, что силы лоялистов пока понятия не имели, где прятался костяк «сопротивления» (несмотря на несколько обнаруженных аванпостов и временных баз, за которые даже шли стычки), собравшиеся здесь шиноби начали налаживать быт, даже своеобразную жизнь. От суеты и чувства напряжённости почти до атмосферы обыденности в этих залах за какие-то считанные недели. Некоторое напряжение всё же оставалось, но Учиха Обито, помнивший атмосферу в военных лагерях во время настоящей войны, понимал, что оно было смешным с учётом обстоятельств. Обито лично видел, как несколько шиноби преподавали детям — тем, что были членами кланов, примкнувших к восстанию, и для которых эта база была лучшим укрытием. Потому что другого не было. Видел он и довольно мягкие по меркам шиноби Кири тренировки в специальных залах, где более опытные чунины, а иногда и джонины, по той или иной причине не находящиеся на заданиях, натаскивали более зелёных товарищей, в обход всем устоявшимся традициям Кровавого Тумана. Тратя на это больше времени, чем, собственно, на отдых и просто помогая товарищам становиться сильнее. Тут стояла суета, но в хорошем смысле этого слова. Грубые подземные коридоры так и кипели жизнью, и несмотря на славу шиноби Кири, как отпетых отморозков, в глаза не видевших даже простой концепт «товарищества», сейчас тут было безопасно. Местами можно было видеть улыбки, а иногда и слышать смех. Конечно, в основном такая атмосфера была связана с тем, что все по-настоящему голодные до боя элементы, вроде остатков клана Кагуя, благополучно занимали позиции на наблюдательных аванпостах и во временных лагерях, их же в основном отправляли на вылазки и бои. Существовали эти объекты тоже далеко не для того, чтобы сослать туда все неудобные элементы, отнюдь. Силам мятежников нужно было знать о передвижениях больших сил Ягуры — отсюда наблюдательные посты. Им нужны были временные лагеря, где все новые перебежчики из деревни, которых становилось больше день ото дня, подвергались проверкам и переписи, прежде чем они допускались до хоть сколь-либо важных заданий или к основному лагерю. К удивлению Обито, местоположение основного лагеря действительно было секретом для сил Ягуры, не все из его помощников были убеждены, что основной лагерь вообще существовал. И дело тут не в некомпетентности лоялистов. Это место действительно было хорошо скрыто, попасть в него можно было только через ряд туннелей, часть из них тянулась по острову, а часть — находилась прямо под водой, но в обоих случаях не было ни дверей, ни проходов. Те с нуля создавались для каждой прибывшей проверенной группы. К мятежникам на самых ранних порах попал весьма неплохо владеющий стихией Земли джонин, и на созданную по большей части его усилиями базу можно было попасть только создав себе проход самостоятельно или имея проводника. Покинуть базу — тоже, что, скорее всего, сильно демотивировало любого, кто хотел бы попытать счастья, сдав всё это предприятие Мизукаге, если такие вообще ещё оставались. Если бы подобные силы схожим образом пытались прятаться от шиноби Ивагакуре, нашли бы их очень быстро. Но редкие поисковые отряды проходили прямо над убежищем, ничего не подозревая — слишком мало шиноби в этой стране осваивали стихию земли. Такие были, бесспорно, просто пока никому не пришло в голову, что их враг прячется прямиком под землёй, тактика была слишком нестандартная для шиноби Кири, которые искали других шиноби Кири, а потому и работала. Конечно, так долго продлиться не могло, это было очевидно всем живущим здесь, кроме разве что детей. Но это не помешало обитателям лагеря начать здесь жить, жить по-настоящему. В этом месте, над этими людьми, Обито не ощущал хватки Кровавого Тумана, и, кажется, эту хватку не ощущали и они сами. Впервые с тех пор, как большинство стало шиноби, им не было нужды опасаться удара в спину от каждого стоящего рядом, жестокость к товарищам, по приказу Кисаме, наказывалась строго, а общая цель и нужда друг в друге окончательно спаивала выкованные тут узы. Это вдохновляло Обито, по-своему. И безмерно удивляло. Он начинал всё это со смутной надеждой, что его действия приведут к подобному эффекту, дадут Туману шанс отстроить себя как нечто большее, чем тот был раньше. Учиха не мог быть уверен в своём успехе, не мог быть уверен, что делал всё правильно, он не умел вселять надежду, не умел дарить уверенность, все его планы до недавнего времени создавались, чтобы производить противоположный эффект. Но что бы он ни чувствовал на самом деле… — Надеюсь, вы не забыли, что всё ещё на войне? — вопрос Обито был адресован исключительно Кисаме, что стоял на другой стороне стола в «комнате совещаний». Помещение пустовало прямо сейчас, иначе Учиха не стал бы показываться. В последнее время все его разговоры с владельцем Самехады проходили один на один. В конце концов, о его умении преодолевать все защитные периметры этой базы, и даже ряд барьеров, никому, кроме Хошигаки, знать было не обязательно. — По моим ощущениям — нет, — сухо ответил мечник, подняв взгляд на вновь появившегося из пустого места человека в маске. — Какие-то новости? — Мизукаге собирает силы. Ответ Учихи заставил губы лидера мятежа плотно сжаться. — Это было оглашено на совете джонинов, но пока слух не был запущен в массы. Твои собственные шпионы должны подтвердить эти новости довольно скоро, — скучающий тон с капелькой плещущегося где-то глубоко внутри раздражения. Кисаме нахмурился, и далеко не потому, что его анонимный «добродетель» вновь каким-то образом знал то, чего не должен был. С ростом мятежа, особенно в известности, у них появились и симпатизирующие по ту сторону стены деревни. Отличать ложные донесения от правдивых было той ещё морокой, как и получать доклады, избегая засад, но опыт и знания Ао были неоценимы на этом фронте, да и сам Кисаме кое-что смыслил в методах Анбу Киригакуре. Эта сеть осведомителей как раз и создавалась на случай, если стоящий перед ним мужчина окажется не столь надёжным, как хотелось бы. Другое дело — осведомлённость человека в маске как о самих шпионах, так и о том, что никто из них не имел доступа на настолько высокие совещания. А человек в маске, напротив, имел. С каждым днём их сотрудничества Хошигаки всё чётче осознавал, что его «партнёр» был на каком-то паранормальном уровне, когда дело касалось проникновений, шпионажа и сбора информации. Такими темпами скоро он и вправду поверит, что тот может читать даже сердца людей, как открытую книгу. Иначе некоторые его знания было просто не объяснить. — Я извещу остальных, — после продолжительного молчания отозвался Кисаме. — Сколько у нас есть времени? — Перед окончанием мобилизации поисковых отрядов? Или перед тем, как вас найдут? — Обито сложил руки на груди, покачав головой. — Не могу сказать точно. Первое — двое-трое суток максимум. Второе — я не дам вам больше двух недель, если острова начнут прочёсывать армии, а не пятнадцать подразделений Анбу по шесть человек в каждом. Кисаме нахмурился. — Эта информация не попадает под категорию простых слухов в деревне. Ты… Обито хмыкнул. — Не пойми меня неправильно, это единичная услуга, — голос Учихи стал значительно более сухим. — Можешь считать, что от царящей здесь атмосферы приторно-сладкой взаимовыручки меня мутит. Видеть подобное от безнадёжных головорезов вроде вас просто смешно. Хошигаки не ответил, пусть в его груди и всколыхнулась злость. В конце концов, его собеседник был прав. До недавнего времени все выдающиеся шиноби Кири покидали Академию только после «выпускной церемонии», где дети убивали других детей. Новые поколения генинов не проходили через это, но их натаскивали люди, что прошли, им приказывали люди, что убивали собственных товарищей, чтобы показать себя. И это всегда было лишь вершиной айсберга, потому что свою службу шиноби Скрытого Тумана вели в схожих условиях, где за провал некоторых заданий лучшим решением было не возвращаться в деревню вообще. — Может и так. Но мы сражаемся, чтобы следующее поколение могло быть лучше нас, — мечник поднял взгляд, уставившись в прорезь в маске. — А для этого нам нужно подавать пример. В голосе Кисаме сквозила искренняя вера в свои слова, а во взгляде горела уверенность. Контраст, что шокировал, особенно в сравнении с тем, как этот человек выглядел всего месяц назад при их первой встрече… — Мне нет дела до этого нонсенса… — пренебрежительно отмахнулся Обито, в его голосе не было ничего, кроме скуки. И пусть интонация, язык тела, сам подобранный тон были идеальны — в этот раз Учиха лгал. — Верь во что хочешь, делай что хочешь, я тебя предупредил. Пространство пошло рябью вокруг человека в маске, и спустя всего секунду он пропал. — Кто же ты такой? — риторический вопрос словно сам собой был озвучен мечником. Спустя пару секунд он покачал головой и покинул зал собраний. Новости требовали созыва совещания.***
Момочи Забуза за свою жизнь заработал ряд титулов и прозвищ, хотя он этим не гордился. Один из самых молодых Мечников Скрытого Тумана просто знал, кем был, знал, что умел, и знал, в какую сторону направлять клинок. Этого было достаточно. По крайней мере, до недавнего времени. Его разногласия с Мизукаге начались с тех самых пор, как он получил меч и был допущен до ближнего круга лидера деревни. Это крайне демотивировало: осознавать, что чем лучше ты сражался и чем больше выигрывал для Мизукаге, тем большим дерьмом становилась жизнь в деревне. Какое-то время была надежда, потом были обещания, что всё наладится, а затем всё терпение кончилось. Забуза был не из тех людей, кто любил сидеть и ждать у моря погоды, когда он мог действовать. Его собственное восстание закончилось относительно недавно, когда он, собрав ряд единомышленников, попытался устроить небольшой переворот, начав его с покушения на джинчурики деревни. Идея была в том, чтобы одним движением обезглавить идиотский режим, проталкиваемый одним человеком. Не стоит и говорить, что закончилось это паршиво. В первую очередь для клановых, что решили поддержать его той ночью и помогли сдержать Анбу, пока он и его подручные сражались. Несколько владельцев улучшенного генома даже дрались с ним бок о бок в ту ночь. Конечно, у засранцев были свои причины — Ягура своей политикой давил на них уже почти семь лет, и отчаялись они даже больше самого Забузы. Тот бой закончился очень дурно, но часть его людей смогла сбежать. Они вместе пытались что-то делать, как-то сражаться, и те кланы, что решились на авантюру и поддержали их, сражались с ними, потому что выбора у них не было — Каратачи не славился умением прощать. Именно в ходе этих боев ряд поселений в Стране Воды значительно пострадали, Забуза надеялся, что кто-то ещё в деревне поддержит его, но не срослось. В какой-то момент выбора не стало, и мечник бросил проигранное сражение, распуская тех, кто еще шёл за ним. Другие кланы, что не стали поддерживать его восстание, попали под недоверие за компанию, но они уже были изгнаны из деревни, так что особой погоды это не сделало. Их зачистка, что произошла недавно, была самым предсказуемым ходом Ягуры за всё его время, как Мизукаге, и по совместительству таким идиотизмом, что у «Демона Тумана» от одной мысли, что это случилось, начинала болеть голова. Мелкий засранец словно утратил остатки разума после покушения, возможно, отдав слишком много биджу, силой которого и смог порвать десяток шиноби голыми руками. Казалось бы — всё, это был конец. Забуза и сам не понимал, что делал в Стране Воды, когда за ним гонялась половина ниндзя-охотников деревни, но что-то не давало мечнику просто уйти. Навязчивый шёпот, что будто говорил: «посмотри, что ты наделал». А затем его нашли. И не ниндзя-охотники, как он опасался, а, как бы смешно это ни звучало, члены нового восстания. Скажем так, остатки клановых шиноби Киригакуре, что пережили чистку и составляли костяк сопротивления, были далеко не в восторге от его персоны. Откровенно говоря, половина из них была бы не против вздёрнуть самого Забузу за косвенную вину в смерти их близких, друзей, родных. От великолепной участи стать мишенью для лоялистов и мятежников одновременно Забузу спас Кисаме Хошигаки. Момочи знал репутацию этого шиноби. Безжалостный, немногословный, сраный личный палач жирного говнюка Фугуки Сейказана, которому пророчили место в рядах Мечников Тумана задолго до того, как сам Забуза взял джонина. Поговаривали, что он был из тех, кого посылали не для того, чтобы убить врагов, а для того, чтобы убить товарищей, чтобы они не достались врагам. Так вот, всё это чушь собачья. Кисаме, оказавшийся ни много ни мало лидером этого восстания, был тем ещё прозорливым ублюдком. Он готовил собственный ход давно, судя по всему, обзавёлся сетью осведомителей в Стране Воды и в самой Кири и начал действовать, только увидев реальный шанс. Ушёл из деревни, забрав Самехаду, которую ему пророчили уже лет пять, купил чем-то головорезов из клана Кагуя и вокруг них собрал остатки клановых и других сбежавших из деревни в то время. Затем ряд небольших, но громких побед, что заставили слухи о его сопротивлении просочиться в деревню, и вот уже от Ягуры, потерявшего остатки репутации, активно бежала живая сила. Просто, гениально и расчётливо до одури. Взглянув на восстание Кисаме изнутри, Забуза понимал, почему тогда ещё даже не Мечник Тумана не стал поддерживать его, и даже не держал обид. Или старался не держать. Его кампания началась с поражения, с провокации и без того жестокого Мизукаге на ответные действия, с точки зрения рядовых шиноби — он всё равно что сам нарвался. Кисаме работал от обратного. Ягура нанёс удар по тем, кто ничего ему не сделал — Хошигаки спас их, из деревни ушли те, кто были не согласны с Мизукаге — он принял их к себе, Каратачи начал ужесточать в деревне меры и степени наказаний в попытке запугать дезертиров — и только больше людей сбегали к Кисаме при первой возможности. У этого восстания было просто куда больше инерции, все имели нагляднейший пример того, что с ними будет, если они проиграют, благодаря самому Забузе и его провалу, оттого и мотивации у людей, сражающихся за свои семьи, было не занимать. — Ко мне, — коротко приказал Забуза, остановившись на воде. Сейчас тут стелился туман, так далеко, как видел глаз — его работа, а значит, и пройти было можно. Он дождался, когда люди приблизятся примерно на расстояние вытянутой руки. Десяток печатей, и вокруг их группы вырастает полый водный пузырь. А затем они уходят под воду. Морское дно в такой близости от острова и на возвышении полнилось жизнью, коралловыми рифами и морскими тварями, среди которых очень легко было спрятаться дозорным. Суйтон позволял довольно многое, и пусть полноценные подводные сражения были за пределами возможностей большинства шиноби, как и дыхание под водой, относительно спокойно передвигаться в морской пучине, благодаря ряду техник, было почти неприлично просто. Спуститься в нужную расщелину, и в сторону отодвигается каменный блок. Значит, дозорные делали свою работу. Спустить туда пузырь, затем несколько печатей, и вся вода исчезает из наполнившейся при открытии прохода полости. Ещё несколько секунд, и каменная плита сверху будто сама собой встаёт на место, а перед ними в сторону отъезжает ещё одна, ведущая в один из внешних туннелей базы. — Океан плачет по духу свободы. Пароль на сегодня для этого туннеля. Они менялись каждые три дня. — Слёзы обращаются пламенем, — просто ответил мечник. Встречающий их шиноби несколько расслабился, как надеялся Забуза, передумав взрывать сотню взрывтегов, которыми была обклеена комната, в которую они спустились. — С возвращением, — чунин дежурно кивнул его отряду. Забуза не потрудился отвечать, просто двинулся на выход. Нужно было обсудить кое-что с Кисаме.***
— То есть ты нашёл ребёнка из клановых, что пережил чистку? Выживая на улицах какого-то портового городка? Притом, что ниндзя-охотники ищут таких недобитков уже больше месяца? Забуза сполна понимал удивление Кисаме, и отсутствие скепсиса или сомнений в голосе приятно удивляло. — Похоже, шкет выживал даже дольше — около года, как так сложилось — не знаю, и мне насрать. Хошигаки кивнул. — Почему взял с собой? — Так не оставлять же. Ребёнок талантливый, с улучшенным геномом, без обучения использует высвобождение льда, впервые такое вижу, — Момочи пожал плечами. — Принёс сразу сюда, потому что обычные проверки на шпионаж тут бесполезны, да и во временном лагере шкету делать нехрен. Тут хотя бы научат чему-то, да и сверстники есть. — Я понял тебя, — Кисаме кивнул. — И твоё основное задание? Забуза поморщился под маской. — Живая сила противника уничтожена, они правда нас не ждали. Дезертиров не было, но бой перетёк в город, один как раз попытался взять шкета в заложники — тот и всадил ему сосульку в глазницу, — владелец Обезглавливателя покачал головой. — На самом деле, хорошо, что ты послал меня. Та группа была хороша, если бы не мой туман и фактор внезапности, было бы совсем паршиво. — Ао хорошо знал своих бывших товарищей, так что за выбор цели благодари его, — ухмыльнулся Кисаме. — В любом случае, есть кое-какие новости. Похоже, скоро мы выдвигаемся на передовую…