Над бурей поднятый маяк

Они сели на большой холодный камень у самой воды, и Доктор, порывшись в пакете, протянул Райану сэндвич и сам впился зубами в неправдоподобно белый хлеб. Райан осторожно откусил кусочек и расслабился: вкус действительно был очень земной. Немного искусственный, но земной. — На этой планете есть что-то еще, на что можно посмотреть? — Неа, — отозвался Доктор с набитым ртом. — Только закусочная. Но я и так могу показать тебе что угодно, — и он вдруг осекся, словно вспомнил что-то, о чем не стоило говорить. Райан заметил, но ничего об этом говорить не стал. Вместо этого он спросил: — Ты хочешь сказать, что все, кто сейчас находится там, внутри, бывали на Земле? — Ага. — Это же инопланетяне. — Я тоже инопланетянин, но я точно бывал на Земле. Кроме того, это не твое время. Многое изменилось. Райан задумчиво помолчал, переходя ко второму треугольничку: — Так почему бы им просто снова не слетать на Землю? Доктор на него не смотрел. Он уже прикончил свой сэндвич, и на его щеке остались белые хлебные крошки, хотя Райан никогда бы не подумал, что этот мягкий, очевидно синтетический хлеб вообще может крошиться. Доктор глядел вперед, на волны, отряхивая ладони. — За два тысячелетия кое-что произошло. Земля на карантине, и… я думаю, ты пока не хочешь знать. Туда давно не попасть, воздушные границы закрыты уже долгие годы. Ваша планета несет угрозу для всей Вселенной. Райан вообще не планировал дожить до времени, когда произойдет что-то подобное. В 2006 всех пугали сибирской язвой, ядерной войной, генномодифицированными продуктами, еще сотней разных вариантов того, как человечество прикончит само себя, но он никогда не был из тех, кто отстроит бункер, забьет его до краев спичками и лапшой быстрого приготовления и будет каждый день проверять новости, ожидая апокалипсиса. Он не хотел смотреть настолько далеко в будущее и надеялся, что конец света, если что, наступит так быстро, что никому не придется долго страдать. Здесь, в будущем, он не собирался думать о неизбежном тоже. — У тебя крошки вот тут, — Райан указал на свою щеку, и Доктор встрепенулся, словно облегченно, и вскинул ладонь, смахивая крошки с лица. — Все? — Райан кивнул, оторвав взгляд от его длинных пальцев. — Здесь почти как дома. — Большая часть работников — люди, — пояснил Доктор, — а тут есть все условия для существования белковой жизни. Есть кислород, есть вода, вон там, — он махнул рукой куда-то в сторону, — гектары и гектары лесов. Идеальное место, и не нужно платить налоги местным. Это планета-спутник, здесь никто не живет. Если бы сейчас разошлись тучи, ты бы увидел другую планету очень близко. Потрясающее зрелище, — Райан ничего не ответил, только взглянул в небо, и Доктор сменил тон, шутливо поинтересовавшись: — Ну как тебе сэндвич? — Ничего. Но моя мама делала лучше. — Да ладно! — обиделся Доктор. — Быть такого не может! Это вызов, ты знаешь? Теперь я просто обязан попробовать сэндвичи твоей мамы! Райан опустил глаза. Он не собирался говорить об этом. Не сейчас. Возможно, никогда. — Ты сам говорил, — голос его стал холодным, отстраненным, — что я никогда не смогу вернуться домой. Помнишь? Доктор смотрел на него так, словно и правда забыл, и в его глазах отчетливо читалась вина. — Прости, — тихо сказал он. — Конечно, я не забыл. Но, знаешь… всегда можно что-то придумать. Я уже почти тысячу лет решаю задачки, которые бывают и посложнее этой, и, может быть, на это нужно время, но я смогу что-то придумать и вернуть тебя домой. К твоей нормальной жизни. Райану казалось, что в этом разговоре у него была только одна задача: менять темы, пока не стало слишком откровенно. У него не было никакого желания выворачивать наизнанку душу перед тем, кого он все еще почти не знал. Черт, да он вообще не собирался ни перед кем выворачивать душу наизнанку. Не существовало больше никакой нормальной жизни, и ни Доктор, ни Плачущие Ангелы не были в этом виноваты. Над их головами кричали птицы, бог знает, какие они были тут, на другой планете, и Райан наблюдал, как Доктор щурится под порывами соленого ветра, смотрит на него в ожидании ответа, и его темные, почти черные волосы развеваются в потоках прохладного воздуха. Ему это шло. — Все в порядке, — наконец произнес Райан после долгой паузы. — Необязательно взрывать Вселенную или что ты там делаешь обычно, чтобы найти выход. Мне хватит любого другого места, где меня не будут пытаться убить. Уголки губ у Доктора дернулись, словно он изо всех сил старался не улыбаться. — Я рад, что с тобой все в порядке. В Йокогаме было жарковато. Но, пожалуйста, — он умоляюще сложил руки, — в следующий раз не делай таких глупостей, ладно? Это могло закончиться очень плохо. Может, кстати, все и закончилось плохо. Не узнаем, пока не проверим. — В следующий раз? — перепросил Райан, и что-то шевельнулось у него в груди, что-то, что он в полной мере не мог распознать: то ли неуверенность, то ли надежда. Доктор взгляда не отвел. Он смотрел Райану прямо в глаза, будто боялся, что без непрерывного зрительного контакта то, что он собирался сказать, не будет иметь никакой силы. — Я много где бывал, но осталось еще больше мест, где я не был никогда. Давай со мной? — и он заговорил быстрее, словно старался оправдать свои слова: — Конечно, когда увидишь место, где захочешь остаться, — останешься, я не буду против. Так что… Райан почувствовал, что улыбается, но сам не понимал, почему.