***
Тихое сопение Дина прерывает назревающий спор между Сэмом и Диновым ангелом. Дин заснул. Его рука слегка прижата к тому месту, куда вонзился нож, как будто ему все еще больно, но нет ни всхлипов, ни подергиваний, указывающих на то, что он в кошмаре. Ещё нет. Негласное соглашение заставляет Сэма и Кастиэля отказаться от темы возможного будущего небесного предательства. Вместо этого Сэм решает узнать побольше об этом парне — "Пророке", а Кастиэль тем временем начинает немигающее бдение в углу комнаты, ближайшем к Дину. Что совсем не жутко… Сэм ждет, пока загружается ноутбук и думает, как так получилось, что у Дина появились ангельские стражи, которые, ладно, придурки, но все же. На стороне его старшего брата силы Небес, а что получил Сэм? Одну демоншу, которая нанесла ему удар в спину, и сомнительные видения. Где здесь справедливость? С другой стороны, когда его жизнь в принципе была справедливой? Дин четыре года жил в семье, настоящей семье, с мамой, папой и домом. А Сэму досталась дорога, властный старший брат и сержант-инструктор вместо отца. Он решил найти лучшую жизнь, и даже успел поймать ее кусочек, и его вырвали. Дин катался по жизни, никогда не планируя будущее, и вот они здесь — в одном и том же месте. Только вот Дин оказался в аду в наказание за свою импульсивность, напоминает Сэму тихий голос. Это был его выбор, огрызается Сэм в ответ. Я не просил его заключать сделку за меня. Его сердитое чувство вины усиливается, когда он спрашивает себя, сделал бы он то же самое для Дина при тех же обстоятельствах, и он не может автоматически ответить "конечно". Потому что у него до сих пор в голове не укладывается, как за его жизнь могла быть назначена такая страшная цена. Сэм отталкивается от маленького столика, заставляя его покачиваться на нетвердых ножках, и идет к Импале, вытащить из багажника переносной холодильник. Там немного арахисового масла и старого хлеба, а еще пиво, и это то, что сейчас нужно Сэму. Дин так злился на папу за то, что тот заключил сделку, напоминает он себе, делая большой глоток. Поэтому было так лицемерно с его стороны развернуться и сделать то же самое. — Ты бы позволил мне остаться мертвым? — вылетает у него изо рта. Кастиэль моргает, выходя из вертикального коматозного состояния, и фокусирует взгляд на Сэме. — Прошу прощения? — Когда я умер в Колд-Оук, если бы Дин не заключил сделку, ты бы позволил мне остаться мертвым? — пальцы Сэма на бутылке белеют, — если бы я остался мертвым, разве это не разрушило бы план ангелов? Или моя смерть не имела значения, если Дин не продал свою душу? Что бы сделали со мной ангелы? С Дином? Как далеко они были готовы зайти? Он обстреливает ангела вопросами так быстро, что Кастиэль не успевает ответить, но хмурая складка между его бровями становится все глубже. У Сэма наконец заканчиваются обвинения, он запыхался. Он осушает пиво двумя большими глотками, и оно неприятно хлюпает в его пустом желудке. Кастиэль еще мгновение рассматривает собеседника. — Мне очень жаль, Сэм. Я не могу ответить на твои вопросы. — Почему нет? — требует Сэм, — ты ведь часть этого, верно? Один из их верных солдат. — Я... я был, — Кас на мгновение отводит взгляд, прежде чем снова взглянуть на Сэма, — прости, но мне мало что объясняли. Они кстати по-прежнему ничего не объясняют. Сэм борется с желанием швырнуть бутылку об стену. Он пробовал бросать вещи — это не приносит облегчения, которого он так ждет. — И ты никогда не спрашивал? — Мне дали приказ, и я подчинился. — Неудивительно, что вы с Дином так хорошо ладите, — с горечью говорит Сэм. В мгновение ока Кастиэль оказывается перед ним, яростно глядя на него с уверенностью, которая дает Сэму понять, что его рост не является преимуществом. — Ты знаешь, Сэм, сколько ангелов на самом деле видели бога? — рычит Кастиэль, — четверо, и я не один из них. Поэтому, когда один из архангелов — один из любимцев нашего отца — отдает мне приказ, я принимаю на веру, что это его приказ и он справедлив. Если у меня не будет этой веры — если я ослушаюсь — тогда меня убьют. Так скажи мне еще раз, Сэм, кого я должен был спросить? — Э-э... — тупо говорит Сэм и в его голове звенит пустота. — Вот именно, — заканчивает Кастиэль, в миг возвращаясь на свой пост неподалеку от Диновой кровати и возобновляя дежурство. Сэм понимает, что прижался спиной к стене, но не может вспомнить, когда он успел к ней отступить. Тем не менее, он чувствовует, что отступление было не самой плохой идеей, даже с его израненным достоинством. Он садится за ноутбук, потому что всегда находил исследования успокаивающими. Он вводит в строку поиска "Чак Шерли" и не получает никаких результатов, даже страницы в Facebook, но Дин сказал, что у парня есть псевдоним. Сэм не сразу вспоминает, но когда его память сжаливается над ним, результаты намного лучше. Надо же, у него даже есть страница в Википедии. Поскольку это всегда хорошее место для начала, Сэм нажимает на нее. Час спустя Сэм прочитал все аннотации всех опубликованных книг, и они идеально соответствуют некоторым из проведенных ими охот. От расистского грузовика и Бендеров до его собственного Дня сурка и убийства Дина адскими гончими, все это задокументировано и проанализировано. В Вики есть ссылки на другие фан-сайты, и Сэм тратит немного времени на изучение мира сэмодевочек и динодевочек, но вся эта история с косой чертой заставляет его с отвращением закрыть ноутбук и захотеть принять душ. Однако становится ясно, что ему жизненно необходимо встретиться с автором, узнать, что сейчас говорят ему ангелы — и чем скорее тем лучше. Сэм поднимается от ноутбука. Потом хватает ключи и бумажник. — Когда Дин проснется, скажи ему, что я вернусь с пиццей, — у него нет проблем с использованием Кастиэля в качестве мессенджера, поскольку у ангелов, похоже, нет проблем с использованием их с братом в качестве заводных игрушек. — Сэм, — Кастиэль протягивает руку, чтобы остановить его, — пророки — это нечто особенное. Они защищены. — Что ты имеешь в виду? — Если что-то угрожает пророку, что угодно, появится архангел, чтобы уничтожить эту угрозу. Я не смогу тебе помочь. Это предупреждение, но Сэм не понимает, почему Кастиэль говорит ему об этом. А потом он опускает взгляд и видит, как крепко он сжал ключи в кулаке. Он хочет возразить, что у него нет намерения угрожать Чаку Шерли, он же Картер Эдлунд, но вместо этого снова злится. По-прежнему. Все дерьмо, через которое он прошел, через которое прошел Дин, и это не просто какая-то извращенная шахматная игра, в которую играют ангелы, это превратилось в публичный форум, где совершенно незнакомые люди, не понимающие, что на самом деле происходит, не стесняются комментировать их прошлое, их поступки и их мораль. Он не хочет знать, как Сэмликер81 справилась бы со смертью Мэдисон, если бы она была автором. Она не была автором. Там не было автора. Это были только он и Дин, живущие этим, и то, что какой-то чувак был создан как своего рода ангельское записывающее устройство, не меняет того факта, что это не его жизнь! Он смотрит на свои руки, снова крепко сжимающие ключи в кулаках. — Думаю, что я, гм, просто пойду проветрюсь. — Очень мудро. Сэм осторожно, беззвучно кладет ключи и выходит из грязного номера мотеля на грязную парковку. У них здесь еще два часа. Он смотрит на город, видит реку с одной стороны, поля с другой. Это крошечное местечко. Живописное. Он, наверное, успеет осмотреть большую часть города, и у него все еще останется свободное время. Он осторожно закрывает за собой дверь и выбирает направление. Приятно побыть на свежем воздухе, на солнышке, размять ноги. Ему это нравится. Это расслабляет. Очень. Всего два часа, думает он, и они снова отправятся в путь, а Импала, хотя и вместительная, не была рассчитана на мужчину ростом шесть с половиной футов. К тому же она полна воспоминаний. Сэм вырос в этой машине, играл на заднем сиденье с Дином, спорил с Дином, спал, привалившсь к Дину. Однажды они вырезали на ней свои инициалы, пока папа слишком много спал, напившись Джека. Это дом, и он слишком мал. Слишком большое давление, чтобы быть Сэмми Дина, а не Сэмом, взрослым. Охотником, как и Дин. Как папа. Он не хотел быть охотником. Он ясно помнит это чувство, когда он был полон решимости стать кем-то другим. Это не было чем-то внезапным, не одним моментом, на который он мог бы указать и сказать: "Вот оно! Вот почему я хочу быть другим". Это десятки моментов, минут и часов, когда он оставался ждать, волноваться, менял школы и зашивал раны. Десятки раз, когда он не знал, как ответить на вопрос: "Так чем же занимается твой отец?" Блядь… Сэм останавливается и делает глубокий вдох. Потом еще один. Он добрался берега реки, где, в отличие от больших городов, не было предпринято никаких усилий, чтобы расчистить путь. Везде сплошь густой кустарник и коварные скалы. Сэм не утруждает себя спуском. Вместо этого он подбрасывает мысленную монетку, которая говорит ему идти налево, и идет направо, просто чтобы доказать, что он может, что "судьба" (он видит воздушные кавычки в своем уме) не имеет над ним власти. Если бы Джесс не убили, если бы их — его — оставили в покое, как бы он поступил? Оставил бы прежнюю жизнь в прошлом или время от времени охотился с Дином, зная, что это был единственный способ установить связь? Или нашел какой-нибудь другой способ? Он никогда не думал о необходимости этой связи, но, учитывая, что они с братом разговаривали не больше двух раз за четыре года, которые он провел в Стэнфорде, он не думает, что связь вообще имела бы место быть. Итак, чтобы иметь Джесс и "нормальную" жизнь, ему пришлось бы отказаться от Дина. Он больше не может себе этого представить. Когда-то он мог: жить без Дина. Конечно, он жил так несколько месяцев назад, но... отсутствие Дина должно было быть временным. Он собирался вернуть Дина, потому что после потери Джесс — ладно, и папы — он не мог потерять и Дина тоже. Часть его вины проходит, когда он вспоминает, что пытался поменяться местами с Дином. Он не был таким эгоистичным засранцем, чтобы не попытаться. И он не испытал облегчения, когда ему отказали. Он был зол. Он все еще злится. Сэм останавливается и понимает, что забрел в жилой район. Здесь всего две улицы и четыре поперечных проспекта, с тротуарами только на одной стороне дороги. Он не собирался останавливаться и искать адрес Чака Шерли в телефонной книге, но он это сделал. И его дом прямо через дорогу. Темный. Неопрятный. Когда-то милый маленький домик, которому сейчас не помешала бы куча работы. Идеальное место для жизни довольно неудачливого переписчика ангельской диктовки. Как много он знает? Он знает, что Дин убил Руби? Он писал о том, как Сэм зарезал своего брата, находясь под кайфом от крови демона, и как Дин до сих пор не простил его за это? Знает ли он, что ангелы — безразличные придурки, ничуть не лучше демонов? Знает ли он, что Сэм стоит через дорогу от его дома, раздумывая, не подняться ли ему по ступенькам и не постучать в дверь? Он прекрасно может себе это представить: "Привет, я Сэм Винчестер. Моего брата зовут Дин. Мы те самые Сэм и Дин, о которых ты писал." Парень вызовет полицию еще до того, как Сэм закончит последнее предложение. "Привет. Я Сэм Винчестер, и я хочу знать, почему мой брат считал, что моя жизнь стоит намного больше, чем его, что он был готов отправиться в гребаный ад, чтобы спасти меня?" Он старался не думать об этом вопросе. Пытался, в освященной веками традиции Винчестеров, отодвинуть ее на задний план и притвориться, что ее не существует, но он все еще чувствует себя рядовым Райаном в конце фильма, стоящим над могилой Тома Хэнкса, пытаясь доказать, что он заслужил право на жизнь, когда так много людей умерло, отдавая ее ему. "Надеюсь, я заслужил то, что вы все для меня сделали. Я надеюсь, что этого было достаточно". Или что-то в этом роде. Сэм не чувствует, что он заслужил жертв. И его жизнь никогда не стоила бы того, что Дин заплатил за нее. Узы вины, узы верности, узы гнева, любви, семьи, узы памяти. Узы, цепи и ленты надежды. Уродливая цепь связывает его, поворачивает и крутит, а он еще больше не знает, что делать. Он стоит и смотрит, а время идет. В доме не видно никакого движения, даже занавески не пошевелились. Пожилая женщина выходит из дома по соседству и хмуро смотрит на него, но Сэм игнорирует ее взгляд. В кармане жужжит телефон. Где ты? Потерялся в своей голове, думает Сэм. Возвращаюсь, пишет он ответное сообщение. Поторопись — приходит следующее сообщение, а следом еще одно: наше время в номере заканчивается. Как будто Дин хочет дать понять, что не слишком опекает Сэма. Что странно, потому что Дин всегда был чрезмерно опекающим. Уже бегу, отвечает он. Пять минут спустя он останавливается перед маленькой забегаловкой, каких он видел уже тысячи за свою жизнь. Правда у этой к окну гордо приклеен рекламный плакат, обещающий "лучшие в стране, по мнению подруги Опры, чизбургеры". Надо пройти мимо. Ну правда же. Дину нужно питаться здоровее. С другой стороны, если Дин узнает, что Сэм фактически лишил его фастфуда, степень его гнева будет трудно вообразить. Сэм вздыхает и раздумывает, так ли местный куриный бургер хорош, как тот бургер из говядины, которым восхищалась подруга Опры. Он достает телефон, чтобы отправить брату сообщение, но тихий голос прерывает его. — Привет, Сэм. Он поднимает глаза и видит стройную блондинку в обтягивающем костюме-комбинезоне, которая улыбается ему с насмешливой фамильярностью. Он ее не знает, но она назвала его по имени, а что об этом говорит его опыт? Когда незнакомые люди знают твое имя — это всегда про неприятности. Блондинка надувает губы. — О, ты что, не узнаешь меня? Хотя, неудивительно, ты же еще не видел меня в этом костюме. Тебе нравится? Я выбрала его специально для тебя. — Лилит, — ошеломленно бормочет Сэм. — Бинго! — радостно восклицает она. Он пытается ускользнуть, но какие-то тела — большие тела — преграждают ему путь к отступлению. — Знаешь, я и забыла, как весело кататься в мясных костюмах взрослых. Сколько уже прошло? О, не меньше пяти тысячелетий, с тех пор, как я носила взрослую одежду. На этот раз я выбрала хорошую, правда? Она была стоматологом-гигиенистом и хотела приключений. Ну, я, конечно, дала их ей, — Лилит понимающе улыбается. Злобный, кровожадный демон проводит руками по телу, которое на ней надето, задерживаясь немного дольше на ее самых соблазнительных частях. Сэм замечает, что молния на ее груди расстегнута довольно низко. — Тебе это нравится, да? Это не вопрос, поэтому Сэм ничего не говорит. Да это и не нужно, Лилит все равно не закончила монолог. — Не пойми меня неправильно, быть Лолитой для какого–то напыщенного старика — всегда актуально, но это, – она указывает на свое тело, — дает мне больше свободы в вашем мире. Играть в Лолиту? Сэм сглатывает желчь, когда осознает значение заявления Лилит. Той последней маленькой девочке в Нью-Хармони было десять, может быть, одиннадцать. Если Лилит использовала их, если какой-нибудь ублюдок… трогал их… Желудок Сэма сжимается от отвращения, жалости, ужаса и ярости от того, что Лилит может существовать в том же мире, что и они. — Чего ты хочешь? — рычит он. — Чего хочет любое разумное существо, Сэм? — весело спрашивает она, — я хочу жить. А он хочет, чтобы она умерла тысячью ужасных смертей, как это делал его брат в аду. Он так сильно сжимает кулаки, что чувствует, как хрустит корпус мобильного телефона в его руке. — Однако сейчас я хочу, чтобы ты пошел со мной. — Я так не думаю, — огрызается Сэм. В ответ Лилит смеется, легко и звонко, и Сэм хочет, чтобы она остановилась сейчас же. — Руби мертва, — выплевывает он, — она ведь работала на тебя? — Не на меня, — протестует Лилит, — она работала на него. — На Люцифера. — Именно, — подтверждает Лилит, — она была верной служанкой нашего господина. Жаль, что она ушла. Все было бы намного проще, если бы она была здесь. Теперь очередь Сэма протестовать. — Нет, это не так. Лилит снова заливается смехом. — Да брось. Она заставила тебя есть у нее из рук. Или, из вены, какая разница. Ты умолял ее о большем и никогда не считал цену. Она вздыхает, но Сэм едва слышит ее из-за рева своей крови. Дин был прав. Он был прав насчет Руби. Сукин сын. — Теперь нам придется пройти этот трудный путь, — говорит демон, пожимая плечами. — Я больше не буду пить кровь демона. Теперь ты не сможешь меня обмануть. Лилит улыбается, но на этот раз она полна злорадного предвкушения. — Кто сказал, что тебя будут спрашивать? Сэм чувствует, как два демона позади него переступают, намереваясь схватить его, и он готовится к тому, что, скорее всего, окажется короткой и бесполезной схваткой. Он поворачивается к ним спиной и чуть не сбивает с ног маленького тощего парня, который занят тем, что разглядывает позаимствованное декольте Лилит, а не тем, куда он идет. — П-прости, чувак, — говорит парень. Сэм смотрит на него сверху вниз и, ого, он выглядит хуже, чем Дин. — Без проблем, друг, но здесь не самое подходящее место для этого. Парень поднимает тощий палец, и нервно сглатывает. — Да, но здесь пиво. Сэм стоит спиной к винному магазину рядом с закусочной. На самом деле он стоит практически спиной к двери. Это маленькая ниша, а значит приспешники Лилит не смогут схватить его сбоку. Это также означает, что незнакомец не может войти, чтобы получить свой ящик пива. А Сэм действительно, действительно не хочет двигаться со своего места. Один из демонов нетерпеливо хватает парня за руку, вероятно, чтобы оттащить его в сторону и добраться до Сэма в его укрытии, но внезапно раздается грохот, похожий на раскат грома. Ветер поднимается настолько сильно, что опрокидывает мусорные баки и почтовые ящики. Солнце исчезло, сменившись сердитыми, темными тучами. — О, ты же не серьезно, — в шоке произносит Лилит. Она указывает на тощего незнакомца. — Честно? Этот парень? Еще один раскат грома и вспышка молнии. Воздух начинает казаться плотным, сжатым. Становится трудно дышать. — Ну, хорошо! — выплевывает она и демонический дым вырывается у нее изо рта. За ним следует дым ее приспешников. Всего за несколько секунд все три тела пусты, и на улице странно тихо. — Итак, я собираюсь выпить пива, - говорит парень, его голос становится вопросительным. — Вообще-то я думаю о виски, — отвечает Сэм, не задумываясь. — Да, это сработало бы. Они смотрят друг на друга и разделяют момент полного понимания. Затем одно из тел стонет, и вдалеке раздается вой сирен. Момент проходит. Быстрый кивок, смущенная улыбка, прежде чем парень заходит в винный магазин, а Сэм продолжает путь обратно в отель. Он не собирается говорить об этом брату. Дин будет волноваться и нервничать, и они вернутся к тому, что было до Сэма Айна, и их отношения все еще кажутся слишком хрупкими. Кроме того, он ничего не знает. Дину просто придется жить, не пробуя чизбургер, который, по словам подруги Опры, был "лучшим чизбургером с беконом в стране".***
В конце концов, они решают оставить писателя-пророка без своего визита, потому что Кас считает, что это привлечет слишком много внимания со стороны архангелов. Дин соглашается. Их последние действия не приносят результатов и он уже подустал от дурных новостей. Кроме того, он не знает точно, когда гули съели Адама и его маму. Все, что он знает, это то, что они были мертвы уже несколько месяцев, когда фальшивый Адам позвонил на старый папин сотовый. Кстати о их неизвестном сводном брате. Дин до сих пор не может понять реакцию Сэма, когда тот узнал о существовании еще одного своего брата. Это же Сэм, он всегда требовал, чтобы ему говорили всю правду, и вот, он узнает очередную Большую Ложь их отца, и остается совершенно спокоен. Вместо этого Сэм занял себя тем, что пересказывает воспоминания об их детстве, пытаясь выяснить, когда именно папа улизнул, чтобы побыть со своим тайным сыном. Он допрашивает Дина о том, что его "видение" сказало ему об Адаме, и это заставляет Дина копаться в своих воспоминаниях, и ему не нравится то, что он находит. Может быть, отец не хотел для своего ни в чем не виноватого младшего сына судьбы его старших детей. Или, может быть, папа спрятал от них Адама, чтобы его неиспорченный мальчик никогда не вырос таким, как они. Никогда не стал охотником, никогда не начал сражаться с демонами. Не умер, разорванный на части адскими псами. Отец защитил Адама от всего того дерьма, в которое он втянул его и Сэма. Он пытался быть для Адама обычным отцом, а не сержантом-инструктором, каким был с ними. Рыбалка и бейсбольные матчи без неожиданных нападений или едких разборов, чтобы испортить веселье. Дин знает, что это по-детски и глупо, но даже с учетом того, что он уже не тот трехлетний мальчик, все, что он чувствует — ревность. Он не хочет думать, что на самом деле он ощущает, что его предали. Что сделал Адам, чтобы заслужить отца, каким Джон был до пожара? — Интересно, на кого он похож? - спрашивает Сэм, и с Дина хватит вопросов. — На самого себя, — огрызается он в ответ, — и он не будет рад узнать о нас. Ты ведь понимаешь это, верно? Сэм пристально смотрит на него, а Дин не отрывает взгляда от дороги. — Знаешь, не такой реакции я от тебя ожидал. Эй, у нас есть еще один брат. Я думал, ты будешь, ну не знаю, в восторге? Дин не осознает, что потирает рукой то место, куда вошел нож, пока Сэм не опускает взгляд, бледнеет, а затем сжимает губы и отворачивается. — Конечно, тебе в последнее время не везет с братьями. — Да, не сильно, — парирует Дин, потому что последнее, что ему сейчас нужно — снова обсуждать, как Сэм сожалеет о сделанном. — Ты когда-нибудь думал, что, может быть, мы становимся слишком старыми для этого дерьма? — Ты о чем? — Ну... разъезжать на машине: ни дома, ни семьи. Ничего, кроме боли, крови и жертв, и конца этому не видно. Сэм не отвечает, а Дин старательно не смотрит. Он не хотел этого говорить. — Дин, чувак. В чем дело? Это Обеспокоенный Голос Сэма. Дин ненавидит, когда Сэм использует этот голос против него. Как обычно, Сэм не воспринимает молчание Дина как подсказку. — Дело не только в Адаме, так ведь? Это все из-за... Из-за меня... Из-за того, что я сделал. Дин чувствует, что ему нужно немедленно прекратить это дерьмо. — Сэм, — предупреждает он. — Нет, — фыркает Сэм, — с той самой ночи, когда ты обнаружил меня и Руби… узнал, чем мы занимались, ты начал как-то странно на меня смотреть. Когда ты вообще смотришь на меня. Он полуобернулся на своем сиденье, чтобы убедиться, что Дин знает, насколько он серьезен. Поворотный момент, думает Дин. Это один из тех случаев, когда они могли бы что-то восстановить, или он мог бы добавить еще одну динамитную шашку к тому, что осталось от их отношений. Собирается ли он сдерживать свое негодование из-за того, что Сэм его не послушал? Он смотрит на брата, такого офигенно огромного на переднем сиденье Импалы. Совсем взрослого, но ведь ему еще только... сколько? Двадцать пять? Дин был уверен, что сможет спасти всё в двадцать пять лет; он был дерзким маленьким засранцем. Он и сейчас такой, потому что даже зная, чем Руби держит Сэма, он не стал ждать, пока ситуация перейдет в критическую стадию, и устранил лживую демоническую дрянь сразу после того, как они… Да, время он выбрал так себе, и это означает, что он частично виноват в том, что произошло потом. — ...ты вообще слушаешь? — Извини, чувак. Что? — Я тут извиниться пытаюсь. За... – Сэм ткнул пальцем в живот Дина, – ну ты знаешь, за что. Я облажался. Я признаю это. Счастлив? — Счастлив? — морщится Дин, — не особо. Но я работаю в этом направлении. Сэм усмехается в ответ и немного расслабляется. Он ерзает на сиденье, пока не оказывается лицом к лицу с Дином. — Почему ты мне не врезал? Я все ждал этого после того, как ты застал меня с Руби. И еще пару раз потом. Дин молчит. Он думает о том, чтобы съехать на обочину, и устроить полноценный разговор по душам. Потом решает этого не делать. — Потому что съездить тебе по физиономии, накричать на тебя — ничего бы не изменило. Наверное, ты бы остановился на какое-то время, но в конце концов произошло бы что-то, что убедило бы тебя в том, что тебе нужно снова начать с крови. — Я бы этого не сделал! Дин вздыхает. — Прости, Сэм, но... Ты… ты все время злился. И продолжаешь это делать, мысленно добавляет Дин, но не озвучивает свои мысли. — Ты был самодовольный и высокомерный. Доверчивый. Черт, не просто доверчивый, а наивный до такой степени, что это выглядело глупо и мило. Стоп, ты становишься мягким, предупреждает он себя. — Какой еще плохой выбор ты сделаешь, потому что думаешь, что контролируешь ситуацию? Или потому, что думаешь, что каждая "хорошая" идея, что приходит тебе в голову, стоит риска? Ну же, чувак, ты так сосредоточен на конечном результате, что не видишь, что происходит на самом деле. И никакие мои слова не смогут изменить твое мнение... — Ты снова говоришь о Лилит. — Вообще-то я говорил не о ней, но, да, это подходит. Так же как и тогда, когда ты бросил все и уехал в Стэнфорд, или окунулся с головой в охоту за Желтоглазым после смерти Джессики. Или как ты не мог успокоиться, пока не выиграл тот дурацкий трофей в средней школе. Признай это, Сэм, ты всегда был одержим результатом. Совсем как папа. — Я не такой, как папа. — Вы двое практически близнецы, с точки зрения личности, — Дин чувствует, как Сэм смотрит на него с недоверием, поэтому он заставляет себя объясниться, вытаскивая слова из будущего, которого больше не будет. — Я боготворил нашего отца, понимаешь? Я одевался как он, я вел себя как он, я слушаю ту же музыку, но ты больше похож на него, чем я когда-либо буду. Сэм молчит. Он снова отвернулся и смотрит в окно. — Я не уверен, что это комплимент, — наконец говорит он, и его голос тщательно лишен эмоций. Когда-то это было комплиментом, признает про себя Дин, но "когда-то" - это сорок лет в Аду и два призрака назад. — Веришь или нет, но я тоже теперь в этом не уверен.