Классика их ночи

Не сразу получилось разобрать терпкий привкус ненависти, его могучесть и давление в районе груди. Это чувство кралось незаметно, обходя и оценивая ситуацию, словно хищник в вольере, завидев сладкую добычу. Всё чревато последствиями. Это общепринятый факт любого деяния, не стоило надеяться на собственную удачу, которая порой спасала с самого эпицентра ада. — Хьюз…— растянула Меиса его фамилию, упираясь на входную дверь, и прищурилась в надежде в этом облике увидеть вовсе другого человека и счесть схожесть с командиром отряда за уловку мозга. — Ну здравствуй, Меиса, — добродушно улыбнулся ей парень, даже чуть смущенно, и кивнул, мелким, еле заметным движением, подняв челюсть —чувство превосходства. Его легкая доминантность над ней и ее телом. Ну конечно, она и так чувствовал всегда себя маленьким глупым зайцем в отблесках взгляда оппонента, а тут еще и мужчина со сложенной за спиной, как и руки, властью. Его елейность слишком напускана и наиграна, горит синим пламенем лжи и алочности, подливая в виде керасина смазливость деяний. Это катит на всех.Но она одна из них — не стоит стаскивать ее со счетов ради потехи публики: даже младенцы могут атаковать. А еще проницательна, поэтому свободная рука невольно скользнула за спину, нащупывая рукоять револьвера, дуло которого холодило горячую покрывшуюся испариной кожу. Снова температура, черт ее побрал. — Хочешь пристрелить меня в саду своей подруги? — неловко поднял руки и брови парень и, вместо того, чтобы отойти, ступил ближе. Ну нет. — Сойдёшь за гнома или за удобрение, — кивнула девушка в ответ. Рука крепко сжалась на скользкой деревянной рукояти и дёрнула за нее так, что в считанные секунды оружие поблескивало в свете уличных фонарей. — Думаю местные воры и всякие… — Меиса всячески, как могла, искривила губы в пренебрежении, вкладывая в следующее обращение максимум отвращения. — … федералы дадут деру от такой милой статуэтки. — Хах, снизойдешь до такого, погрезая в убытках пропаганды? — вот и лопнула его елейность с искрой надменности и презрения. Ну-ну, игра только начиналась. — Помогать саду тоже нужно, — как можно насмешливее ответила Моллиган, крутя барабан револьвера двумя пальцами, который был пустым, но не менее устращающим. Блеф- единственное, что осталось у повстанцев. Прошло всего несколько месяцев с момента, как первый дом, который Меиса купила сама, взорвали вместе с любимым домашним животным, и приспособиться за такое короткое время к условиям, где ты словно ходячая мишень завсегда на прицеле, это не то что сложно — гипер сложно— но в конце концов вырабатывается привычка, закалка к приближению неминуемой смерти. Телефон в кармане задребежал парочкой уведомлениями и заставил невольно дрогнуть и спустить курок, на что довольно хмыкнул Хьюз — чертова трусиха, думающая, что добыча может получить милосердие от хищника. Очевидно, это был Виртуоз с фамилиями дасквудских ребят. Очевиднее было, что он стоит перед ней, с легким прищуром разглядывая худое тело, с превосходством в надеменном взгляде. — А где же куча призраков, снайперов, машин, телевиденье? Где фееричный фурор, или всё-таки выжидаешь момента, чтобы эпично нагнуться под нами? — Я в ожидании твоего долга, — они оба знали о чем он. Но девушка, в отличии от мужчины, не знала к чему это, и что за лакомство вдруг замаячило на крючке, на который не раз попадалась она. От одного упоминания собственного фиаско перед этим человеком зубы заскрипели, и, чтобы сдержать ненавистный рык, что завязался комом в горле, девушка нарочито невинно парировала: — Поддать тебе под зад? С радостью. — Дружелюбие тоже может закончиться, Моллиган, не точи клыки. Или тебе не терпится узнать на вкус ненависть и несправедливость? Она знала, что мог устроить начальник призраков — насколько опуститься в грязь, лишь бы увидеть, как в блондинке зажглась мольба на пощаду. Подавив теперь не только рык, но и недовольное фырканье от комичности ситуации, убрала со смертным спокойствием револьвер обратно в штаны. — Я ничего не должна, Хьюз, никакого долга, — ничего, — похолодела за считанные секунды Меиса, обыденно опираясь на открытую дверь и почесывая носком ботинка другую ногу. Ладони утонули в рукавах шерстяного мягкого свитера. На телефон снова пришло сообщение, но теперь не подорвало забытый и истерзанный разум затащить в плен паники: если бы ее забрали в ад на суд — это бы произошло уже, и Хьюз бы не ворковал с ней светской беседой. Молчание затягивалось, как и зрительный контакт, что вызывал бурю непонятных чувств в самых задворках сознания. Последние ее слова четко дали понять, что продолжение разговора не будет, но оппонент не дернулся. — Даже не хочешь спросить о Яре? — ухмылка нечасто сходила с его лица, лишь приобретала разные стороны чувств. Сердце Селины пропустило жуткий удар, проходясь током до кончиков пальцев и волос, да виду растерянности показать было не комильфо. — Покер - явно будет не твоим, — как-то отстранённо вышло выдавить из себя из-за горящего чувства в глотке. — Ты меня не удержишь. Уходи. — И не подумаю. Мистер Хьюз умело отрезал, ставил точку в конце предложения, лишь взглядом затыкая раззадоренного индивидуума. Угрожал наклоном головы и кривой ухмылкой, словно уже вгрызался пальцами в шею, грозной тучей нависая над бренным телом, и грозно рявкал: «молчать!». Моллиган знала это рявканье, его интонацию и чертей, поэтому неспешно думала о возобновлении боевой готовности. Мужчина наклонил показательно голову и прищурился, наблюдая, как напряжённо сглатывает его добыча. Она видит и прекрасно понимает, что он старательно пытался ей показать. Слово «порок» на его шее, искусно выведенное на русском, четко выделялось с белизной выглаженной до фанатизма рубашки. Слово, что прострелило запутывавшийся разум. Брехня! Блондинка покачала головой и стала присматриваться к кустам перед домами, — что-то явно не так. — Ты стала забывать своего врага, Меиса, — то, как сладко протянул он ее имя, непроизвольно заставило скривиться. — Ты снишься мне уже в кошмарах, как тебя забыть то? — Ты и есть сама себе враг. Дасквуд по всей видимости решил снова о себе напомнить, поэтому телефон резонно оповестил о входящем звонке. Девушка громко выдохнула, благодаря любого, кто звонил, и, искоса глянув на Хьюза, достала телефон, раздраженно фыркнула — приставучий Томас наглел на глазах. Быстро сбросив звонок, Меиса стремительно подняла взгляд и тут же побледнела. На месте наставника призраков была пустота, и намека на его появление не было, лишь липкий осадок в легких от его дьяволов в карей радужке. Задребезжал гром, разрезала неоновая молния небо, и постучал по асфальту проливной дождь. На город надвинулся циклон, завывая сильным ветром и обдувая бледное непонимающее лицо. Прикрыв рот, встряхнула себя — он ведь призрак, а этот фокус, как исчезновение большого пальца у циркача.

***

Настроение меняется от погоды, и у каждого оно разное под состояние. Поздняя осень со своей слякотью, холодом и дождем разжигали агрессивность, апатию и раздражение. Меиса в этот период вовсе не узнавала себе: свой голос, поведение и чрезмерно бурлящую кровь. В который раз пришлось закатить глаза и подавить агрессию от нового сообщения от Джесси. Рыжеволосая просто бесила до мозга костей своей наивностью, приставучестью и тупыми смайликами. — Вы заказывали чай с чабрецом и лаймовый чизкейк? — невероятно мягкий и чарующий голос официантки перекрыл любимый момент из песни, отчего и так полыхающий комок скрываемой ненависти разгорелся в несметных размерах. В изумрудных глазах полыхнул чёрный не на шутку злой огонь, брови поползли верно к переносице. Моллиган положила телефон на стол, медленно, чуть дрожа от грохотавшей злости, повернулась, да так, что пара порядок покрашенных еще утром волос в чёрный упала на глаза, скрывая демонов. — Ещё чуть-чуть и Вы бы принесли мне это на похороны, — холодно вибрировал ее голос, растягивая каждую букву. Официантка затрепыхалась, нахохлилась и уже хотела что-то ответить в ответ, как запнулась о красноречивый взгляд брюнетки и пробормотала редкое «извините». Сначала девчонка в униформе попыталась ускользнуть вместе с подносом, на что Меиса прошлась острыми ногтям по деревянному столу и заскрипела зубами, потом возвратилась, еще раз извинилась, поставила заказанное на стол и незамедлительно скрылась. С диким сумасшедшим видом брюнетка могла сама стоять в огороде и отпугивать призраков. На то были несметные причины, словно галдящие вороны, что кружили над разлагающимся трупом. К примеру взять, что вчера была годовщина пропажи Яры и Киприана — ровно месяц, ни слуха, ни духа. Или то же непонятное чувство предвкушения смерти, когда в любой момент в дом могли заявиться федералы и повязать ее на потеху публике, что не происходило. И она знала — Хьюз это делает специально, даже выпустит ее в другую страну, но в конце концов захлопнет ее в вольере. И это больше всего бесило, выводило из себя. С грохотом поставив чашку на стол, прервала свой мысленный анализ и вернула взгляд на выключенный телефон. Расследование по делу Ханны не шло. В начале Меиса вовсе не хотела отвечать дасквудской компании, потом многих проверила по Оку, разузнала, что это и впрямь обычные люди и успокоилась. Но душа была неспокойна до самого момента из-за Виртуоза. Они спелись, как и должно быть по иронии судьбы, да повадки парня сходились с ДОКовцами, это пугало. Прикрыв глаза, брюнетка откинулась на мягкую обивку дивана и полностью втянулась в меланхолию играющей песни. К чертям стоило послать свою судьбу, сбежать в монастырь и помереть в чёрным мешке. Но ее смерть выглядела не так: она опустилась на соседней диван ее столика, пару секунд не нарушая идиллию. Моллиган чувствовала горячий взгляд карих глаз, ощущала, как он задевал каждую рюшку на чёрном платье, которое было наполовину скрыто под пальто. — Выглядишь… устрашающе сегодня, — наглая фраза слетела с губ смерти, которая медленно украла с тарелки отломленный, но не съеденный, часть лакомства. — А ты всегда, — непривычно для себя раздраженно ответила Хьюзу она, резко распахивая глаза и выпрямляясь. Одетый с иголочки в чёрный костюм с чёрной рубашкой он явно пришёл на ее похороны, ничуть не сожалея об утрате, скалился прямо погибшей в глаза. Их встреча со стороны была похожа на рандеву, да считалась у обоих ошибкой, сбоем в всегда исправно работающем компьютере. Грабли, на которые оба наступали, к несчастью, уже не раз. — Теперь тебе к лицу парировать, не то, что, когда ты в милой пижамке. Вдох-выдох. Вызов принимать не нужно, будет только хуже. — Заплатишь за счёт, — кинула Меиса и встала, хватая рюкзак, а потом и потянувшись за телефоном. Лишь глупец посчитал, что от федерала можно сбежать так просто. Она всегда считала себя недалекой, поэтому порой хорошенько получала по светлой головушке. Хьюз, скалясь, понаблюдал, как брюнетка поправляет лямку рюкзака на плече и зариться на свой телефон, и с радостью решил приземлить забывшуюся пташку: схватив за запястье, что было перекручено красной ниткой на удачу, потянул на себя так резко и сильно, что девушка, пискнув, приложилась головой о стол. — Чаепитие только начинается, моя милая, — прошептал в самое лицо девушке мужчина, отчего передние пряди испуганной брюнетки заколыхались. Беглянка была не в том настроении, чтобы бояться и бездействовать, она быстро выбралась из пут, потирая пульсирующее болью запястье, и злобно посмотрела на призрака, не находя и слова для достойного ответа. Тело обдавало жаром, находя эпицентр в щеках, словно при высокой температуре, а в груди смешался коктейль из разных по консистенции эмоций. Хотелось плюнуть в лицо оборзевшему федералу, сказать множество ругательств в его сторону, но всё, что смогла сделать девушка, так это сесть на место, зло косясь и сопя. — Как же я тебя ненавижу, хрен моржовый! — прошипела девушка, пиная ногой мужчину, что незамедлительно раскатисто хохотнул. И впрямь, выглядело это максимально тупо. — К счастью, это не взаимно, — то, каким голосом он это произнёс, то, как сверкнул совсем чёрными глазами, заставило резко повернуть голову в сторону, ища хоть одного человека, который мог заметить их, но увы столик, который так трепетно выбрала девушка находился в самой тени, где никто не смог бы их разглядеть. Сложив руки на груди, она прикусила щеку и дала себе слово ничего не отвечать. — Ты мне интересна… — Как подопытная? Спасибо, крысой еще меня никто не обзывал, — не успела она еще заключить пари с мозгом, что сглотнёт любую выходку этого наглеца, как язык понесло. — Тогда бывать тебе слоном, жирным и с хоботом. Хьюз приподнял брови, посмотрел на нее как-то отстранённо, шумно вздохнул и засмеялся. Вот же… — Могу ли я что-то унести? — голос официантки заставил его заткнуться, а Меису обрадоваться — вот оно, спасение! — Да, его, — Моллиган ткнула пальцем на сидевшего напротив нее брюнета, хоть и взгляд ее был устремлён на хмурившуюся девчонку, которую уже чуть не убили взглядом. Официантка молчала и хлопала глазами на это заявление, то и дело сжимая поднос и переступая с ноги на ногу. — Уж извините, у моей девушки непростое чувство юмора, — тяжко выдохнул федерал, смотря на нарушителя идиллии очень многозначительно. Меиса обомлела от такой наглости, приоткрыв было рот. Его девушки, да как он смел вообще такое себе вообразить и сказать в слух?! В грудной клетке заколыхалось чудесное чувство злости, забурлило в крови и потихоньку кралось к мозгу. «Я тебя убью, скажи ты хоть слова более»— думала она, глядя в упор на мужчину и желая его испепелить, сжечь—сделать всё, чтобы девятое чудо света умер или хотя бы исчез. — Я слышала крики, — голос официантки стал тверже, что не шло ни к ее миловидному голосу, ни к слишком ангельскому лицу. — Она ещё у меня и истеричка, — довольно улыбнулся призрак, подперев подбородок рукой. — У нас всё хорошо. Капля, которой не хватало для химического взрыва, нашла своё место, и реакция себя не застала ждать. В глазах помутнело от собравшихся слез злости, что приходилось на протяжении месяца удерживать в себе, а в голове— от идеи найти где-нибудь вилку, и воткнуть ее в сидевшего напротив человека. — Вам что-то принести? — То же самое. Дама кивнула и скрылась за занавесью, что отделяла столик от всепоглощающей какофонии, оставила справляться Меису с лопнувшей агрессией. Ничего не чувствуя, кроме трясущегося тела, она подхватила горячий стакан с чаем и, не щадя, облила Хьюза содержимым. — Говорят помогает от нервов, — сквозь стиснутые зубы проговорила девушка и позарилась на чизкейк, который тут же полетел в остолбеневшего парня. Незамедлительно вскочив, Моллиган еще сильнее разозлилась, раззадорив свое желание убить или отомстить. Это было за Яру, а сейчас будет за собаку! Федерал повторил последнее действие, резво поднимаясь на ноги и принимая ее игру в кошки-мышки на съедение. И девушка тут же поняла, что в этой игре снова проиграет, но показать это ему — да ни за что. Чуть помедлив и чуть не упустив свою добычу, она с рыком сдвинула дубовый стол в его сторону, прибивая его к спинке дивана. — Крысы умеет кусаться, мистер Хьюз, — продолжала Меиса свою тираду, хватая в руки ложку. Но докончить ей не дал сдвиг стола на его первичное место, отчего стоящая на том месте девушка была сбита, еле успев вцепиться ногтями, слыша как надломился один из них прямо под корень, впиваясь острым концом в повреждённую кожу. Ее иными словами усадили обратно, как маленькую ляльку, и это не входило в рамки ее гордости, посему злые жгучие слёзы скопились в уголках глаз, которые она быстро утёрла и снова поднялась. Сдаваться — моветон, только не тогда, когда близкие тебе люди в лапах чертовых фашистов. Лишь одна мысль о Яре подожгла сухой хворост. Рука сама собой ухватила потерянную во время боя ложку, но не успела девушка ее кинуть, как на запястьях появился груз сначала в виде рук, а потом и наручников. — Нет! — то ли вскрикнула, то ли взывала Моллиган, отпихивая от себя ДОКовца и пытаясь соскоблить с себя металл, режущий жутко запястья. — Тварь, ненавижу. Слезы ненависти хлынули, и девушка громко зарыдала, трясясь и извиваясь всем телом. Ее собранные руки подняли над ней, и наручники закрепили на стойке-вешалке, так, что она не могла ничегошеньки сделать руками. Чувство собственной беспомощности привалило к легким, и стало тяжело дышать. — Снова я выигрываю в этой игре, становится неинтересно, — запредельно близко к раскрасневшемуся лицу оказался призрак, смотря на жертву сверху вниз. Его губы расцвели в оскале, из-за которого пришлось громко сглотнуть, ощутив страх. Инстинкт самосохранения сам собрал оставшиеся силы и послал в мозг импульсы наказа сейчас же дернуться в стороны, что и сделала брюнетка, ожидая, что наручники сорвутся с петли. Вешалка закачалась и начала падать, утягивая за собой бренное тело, что всполошилось. Боль в боку при попадании туда стекла была резкой, импульсивной, растекающейся искрами по венам, нервам, словно обожгло то место, но то, что происходило в другом боку в тот момент падения нельзя было описать. Конечно, это могло быть на подсознательно уровне. Словно вспыхнуло все, приятными иглами вгрызалось под сильной рукой, что предотвратила встречу веснушчатого носа с ковровым полом. — Ну-ну, так рано умирать под вешалкой? — театрально спохватился Хьюз, поправляя выбившиеся из-за уха волосы и сильные цепляясь пальцами за бок девушки. Он точно издевался, забавлялся, и от этого становилось в мириады раз обиднее. Ураган эмоций стих, теперь было обычное опустошение, смешанное с покалывающим в кончиках пальцев неизведанным чувством эйфории. Стали чувствоваться импульсы с больного бока, который резало, будто в него опять попало стекло. Закусив щеку изнутри, чтобы не вырвались всхлипы, тихонько прикрыла глаза, пуская по щекам жгучие слёзы. К черту тот день, когда она пролила на него кофе, столкнулась и нагрубила, задолжала толстовку, прогулку, впустила мужчину в дом, после того, как его сотрудники разнесли в щепки ее дом. Пусть Хьюз был проклят, сгнил в сырой земле. — Дже-е-ейк, — проблеяла и взмолилась беглянка, призывая парня отпустить. Исход она знала. Ее ждала проклятая камера, в который придется сгнить ей, а не ему. — Нет, — выдохнул он, снова ставя точку в конце предложения.