Классика их ночи

Холод пробирался в толстовку, толстыми иголками впиваясь в свинцовое тело, а образы набатом стучали в черепной коробке: смех и белое платье, красная фата и земля, стеклянные глаза и озерная вода в начале декабря. Прямо на мое день рождение. Собранности не хватало, отчего руки тряслись, даже сжатые в кулаки. Запинаюсь одной ногой о другую и еле удерживаю равновесие, инстинктивно хватаясь за стену жилого дома. Дыхание сбивается, сердце неприятно грохочет в горле. Всё-всё кружится близ меня, и разум трещит по швам. Мне плохо. Мне страшно? Нет, ни в коем случае. Я не боюсь. Кошмары вновь преследуют меня, ярко отражаясь в хитрой бирюзе девичьих глаз, лунной дорожкой скользя за моей спиной. Но ведь я не причём, я никогда бы такое не сделал в здравом уме, а вот с этими таблетками… Рука невольно забралась в худи и достала маленькую звенящую коробочку. Нет-нет, только не так, только не сейчас, Джейк. Химическое зло не только мозг разъест, но и доберётся до грудной клетки, и там хрен узнаёшь, что произойдёт. История не должна повториться вновь. Но она повторялась! С более изощренным вариантом событий, где играли двое, а не один. И я не собирался принимать в этом участие, стоило клону ответить за свои грехи от своей же искры прошлого. — Иллюзия,— выдыхаю я, опираюсь плечом на мокрую от дождя стену. — Тебя не сущест… — Эм, сэр? — голос извне, как наковальня, грубый, как собака, терзающая мясо. Прикрываю глаза, вдыхаю на девять, на столько же выдыхаю, но тело теребит тревогой и виной. Хочется выть, драть волосы. — Я могу Вам помочь? Что с Вами? — Иди своей дорогой, парень, — к тревоге подключается раздражение —резкое, бессмысленное— глаза пытаюсь держать закрытыми, хоть они и тихо подрагивают, пытаюсь отвлечься на мороз, который жжёт легкие, плавно скользя кончиками своих «пальцев» по животу, ногам. — Убирайся, прошу тебя. « — Что с ней? Что с ней, Маркив, я спрашиваю тебя?! — Она сама… — Брат запинался то и дело посматривая на свои окровавленные руки, — Я не… Ты ведь знаешь, Джейк, меня, я не такой. Меня подставили! Ты не веришь мне? Не веришь? Карие глаза горели, всерьёз пылали истеричным огнём. Брат трясся, словно от приступа, словно у него был рецидив безумия. Он вцепился за ворот моей рубашки и всё повторял, шумно дыша, о вере. Но какая к дьяволу вера, когда человек застукивают за деянием? Как объяснить самому себе, что Маркив невиновен? — Я прошу тебя, — взвыл он, падая головой мне на грудь. — Прошу только не говори Мартеру. Я пытался оставаться холодным, спокойным, видеть ситуацию со стороны случайного прохожего, но развернувшаяся картина на призрачной даче только заставляла екать сердце ни от ужаса и содеянного, а от того, что какие-то жалкие пять минут девушка, что сейчас походила на призрака, давала мне шуточные наставления и брала обещания. — Это моя работа, Хьюз, разгадывать убийц, — к счастью, голос ничуть не дрожал, как всё тело, оставался безучастным, строгим и немного пониженным. Маркив, всхлипнув в последний раз, резко насупился, глаза его и губы заблестели искрой сумасшествия, отчего я невольно осмотрел комнату на наличие предмета, которым можно было и меня огреть. Брат выпрямился и оскалился. — Значит я приказываю тебе сохранять молчание и помочь мне избавится от прошлого, как твой начальник.» Картинка ярко вырисовывается в голове, в ушах звенят фразы, ярко ударяющие в нос, как алкоголь. Втягиваю воздух посильнее, бью себя ледяными ладонями по щекам, на которых явно вырисовывался румянец. Пробивает озноб, и челюсти сами смыкаются. Мороз начинает раздражать, тихое уханье совы тоже — весь мир словно скребёт по нервам, играя Баха на них. А подсознание так и подначивает вновь забраться в карман и открыть коробку, доставая пару таблеток. Я завязал:прошлое остаётся в прошлом. Картинка с кухни дачи рассеивается на реальную картину мира, и я замираю, потом протираю глаза, вновь присматриваюсь, и клубок пара изо рта вырывается из моего тела, оставляя меня без него. Я дошёл под чуть ли не наркотическом уровне до леса Дасквуда, за пределы города, и так понимаю ближе к водохранилищу, потому что воспоминание вылетело резко и метко. « — Всегда любил это место, — произносит Маркив, плюхаясь на песок. Лицо его расслабленное, выражающее полную безмятежность, только меня почему-то спокойствие стороной обходит, и мелкая дрожь ненависти и отвращения пробирается на страшную ухмылку. — Ну конечно, воспоминаний то сколько, таких ярких : о радужных единорогах и русалок, — это не было колкостью, — настоящее презрение к этому человеку, но парень усмехнулся по-настоящему безумно, поправляя волосы, как любил делать при увеличении в организме власти. — Брось, ты еще вспоминаешь это? — так просто, так по-обыденному, что меня передёргивает, а глаз нервно дергается, в венах вспыхивает адское пламя. Прочищаю горло, но в голову ничего не лезет ему ответить, комом ограничивая слова от реальности, вдыхаю со свистом и начинаю понимать, что теряю контроль над своим телом и неограниченной ненавистью и злостью. Обостряется всё в округе: пение птиц слышатся за милю, всплески воды —аналогично, даже тихий звук почесывания Маркивом руки раздаётся будто над самым ухом громким хлопком хай-хэта. В голове один исход события — неминуемая драка так, чтобы прийти в сознание и дуралея за собой утянуть. Поэтому подхожу к нему ближе и, к его неожиданности, хватаю его за ногу, дергая на себя. Брюнет явно не ожидал такого поворота события, даже не попытался за что-то зацепиться, как грохотом свалился на спину и с хорошим громким стуком ударился головой. Мое тело током прошибает, что брат ударился затылком и умер, но сладость безумного прилива вышибла всё. Выставляю палец, словно тыкаю в него, часто глотая воздух. — Ты забрал у меня последнее, Маркив Хьюз, заставил отказаться от своего имени, и я не прощу тебя за это, — цежу я. — И что же ты сделаешь, убьёшь? — искренне смеётся и потешается парень, потирая ушибленное место. Хоть бы хны!» ( Примечание автора: для погружения в дальнейшую атмосферу момента рекомендую трек «Lux Aeterna» Clint Mansell) Эмоции всплескиваются, сумбурно смешиваясь в противный противоречивый коктейль, и я поздно осознаю, что за всеми этими воспоминаниями промаргиваю настоящее, в котором чуть ли не лечу с обрыва, ловко скользя на мокрой и склизкой земле и траве. Пытаюсь ухватиться за дерево, и от дезориентации валюсь на землю, задерживаясь рукой на горе благодаря толстым корням деревьев. Дыхание напрочь сбивается, то и дело заставляя или задыхаться, или жадно глотать воздух. — Странно видеть тебя таким, — где-то позади раздается милое хихиканье и превратно лестный голос. Вздрагиваю, чувствую как тело цепенеет и образует плотный симбиоз с корнем. Только не она, только не сейчас и не здесь. Почему же ему так везёт встречать их поочерёдно? — Дже-е-е-й-й-к, — продолжает девушка, протягивая каждую буквы моего имени. Легкие жжёт, сердце колет. Она смотрит на него — он это кожей чувствует. — Плод моего воображения, — тихо отнекиваюсь я самому себе, мотая головой и поджимая губы. — Возможно. — Тогда иди прочь отсюда. Отвали от меня! — голос срывается на крик, глаза невольно оборачиваются на фигуру, и я уже не выдерживаю эмоций, глухо хнычу. Она. Черт возьми, самый настоящий призрак из лучших, отобранных призраков. И не просто девушка, а невеста: в том же красивом платье, непышном — она никогда не любила всю помпезность таких мероприятий— с мелкой фатой и кровью по всему телу. Платье довольно строгое, почти везде закрытое, кроме декольте. Осматриваю и в свете Луны вижу цвет ее кожи, ее глаза — неживая. — Ох, милый Джейк, тебе ведь нужна моя помощь, — девушка сожалеюще вертит головой, подходит ближе и садится на колени возле меня. От нее несёт тиной, гнилью и смертью, отчего хочется пойти проблеваться, но она всё та же Яра Власова, которую я знал. — Хочешь утащить меня на тот свет? Спасибо, я пока не жалуюсь, — попытался съязвить я, как делал при каждой встрече с ней, когда мы еще были заклятыми друзьями. — Джейк… — Яра, — выходит строже, и она осекает свою руку, направленную на мое лицо, обратно к груди. — Я прошу тебя, пожалуйста, хватит терзать меня. — Да как ты не понимаешь, Джейк, я — плод твоего подсознания. Я —ты, всё просто. Ты хочешь помочь сам себе, так чего же ты противишься? — глаза ее блестят от слез, но она безутешно их смахивает, закусывая ладонь зубами, чтобы не разрыдаться. Слишком сентиментальной она была. «Плод моего подсознания», звучит как-то странно, словно у меня развита шизофрения. Хотя почему же «словно»? Это ведь и впрямь настоящие галлюцинации, которые могут исходить только из-за одного вида препарата. Тихо сглатываю и пытаюсь подняться на ватных ногах. Долой эту ахинею! — Прочь, — сквозь зубы проскакивает еле различимое рычание. — Я сказал: «убирайся прочь из моей головы», Яра, ты умерла на моих глазах! Я тебя убил! Как же тебе непротиворечиво стоять со своим убийцей? Убирайся! — незаметно для себя подхожу ближе к утопленной девушке и хватаю ее за худощавые плечи. Умерла она, но почему я могу тактильно к ней прикоснуться? С ее некогда синих глаз брызжут слезы, которыми она захлёбывается, мотая головой. Русые волосы, спутанные в один комок на затылке, то и дело покачиваются. — Дже-е-е-е-й-к, — блеет она так, как любила делать, чтобы привлечь внимания, даже при шатком равновесии эмоций. — Я хочу помочь, просто послушай меня. Хватит закрываться, хватит обижать и таить месть, у тебя сердце из-за этого кровоточит, — Яра ткнула в сторону грудной клетки, потом ледяными пальцами прошлась по шее прямо к лбу. Пахло мертвечиной, от прикосновений шла необыкновенная дрожь. Но я так любил ее поддержку, словно она была матерью или старшей сестрой. Я прикрыл глаза, шумно выдыхая. А потом вдруг раздался оглушительный выстрел, грохотнул и отскочил эхом по всем просторам леса. Я не сразу разобрал в чем дело, как девушка передо мной повалилась на меня, а в районе груди показались на белизне ее платья кровавые следы. Не может быть. Она ведь неживая. Я бегло посмотрел вперёд, но не увидел никого в округе, подкинул немного бренное тело так, чтобы видеть ее лицо, глаза и полуулыбку на синих губах. — Я всего лишь плод твоего воображения, — напомнила она одними губами и растворилась, оставляя меня одного с кровавыми руками наедине. Странное чувство поселилось в грудной клетке, хоть и не смогло переорать боль в боку. Я вновь осмотрелся по стороне, увидел силуэт с мешком на башке и невольно вспомнил Яру, которая детектив. «Твой скептицизм меня раздражает. Он существует и действует согласно легенде!» Даже видео с Клео, которое она сама отправила в групповой чат, не разожгло во мне веру в эту крылатую птицу. Но теперь когда я встретился с ней наяву в расстояние десяти метров, был уверен в правоте Яры и ее навыкам искать истину неординарными способами.

***

— Ты решил все праздники праздновать у меня? У тебя что, дома нет? — фыркнула Меиса, смотря на веселого парня с бутылкой шампанского. Был Хэллоуин, и она собиралась его праздновать с клыкастой тыквой-подсвечником, имбирными печеньями и фильмом, что приравнивалось к гордому одиночеству, но наглый федерал снова путал ей все карты. Сначала, когда она только открыла дверь в дом с горящими глазами, ожидая увидеть на пороге Яру и Киприана, девушка хотела реально застрелить Хьюза и поставить его в саду, как декорацию на мистический праздник. Потом, после того, как она пригубила сливочного пива, как из фильма о Гарри Поттере, вместо лимонада добавляя настоящего пива, Меиса впустила призрака в дом, перед этим посыпав солью входную дверь. Если нечисть, то уж извините, вход вам воспрещён! — Некоторое дежавю, не правд ли? — спросил парень, сидя за барной стойкой и поглядывая за суетившейся из-за печенья блондинкой. — И слишком по—домашнему. Моллиган чихнула, фыркнула и обернулась на брюнета. — И именно на это у меня аллергия. Или же на тебя. — Но ты продолжаешь носить мой подарок. Гулко поставив на ледяной кафель стеклянную винную бутыль, девушка утёрла остатки вина с губ и тихо шикнула, заметив, как на рисунок, который завлёк все внимание, попало пару бордовых капель. Домашнее вино приятно щекотала горло, разнося по всему периметру миниатюрной кухни стойкий запах винограда. Искусство для Моллиган было чем-то совсем волшебным и, как бы странно не звучало, даже для самой себя, интимным, сокровенным. Меиса восхищалась от живой музыки, глупо разинув рот, смотря на игру на скрипке или на другом инструменте. Она любила спектакли и искренность их актеров, подумывая жизнь свою связать с театром, но еще в старшей школе девушке перевернули всю судьбу актрисы, насильно отправляя в ДОК. Только одно слово, призрачная мысль о спецслужбах, как раздражение брало верх, и приходилось запивать кончающимся алкоголем, который и алкоголем назвать нельзя было — так, равное детскому шампанскому. В искусстве всё таки для нее выделялись изобразительные произведения художества и книги. Если книгу не всегда можно было найти в ее статусе «покрывающей-опасного-преступника-предателя-страны», то карандаш и кусок бумаги она могла и найти, и носить где-нибудь в нижнем белье. Это успокаивало разгоряченный разум, который часто импульсивно реагировал на любое действие, не шедшее по ее предначертанному плану. Сердце екнуло, лишь перед глазами снова показалась картинка с кафе. Глаза переместились с рисунка на мрамор кафеля, бегая по линиям на нем, а губы поджались в одну тонкую полоску. Стыдно от мысли, что получилось так легко и быстро опозориться. И это, к несчастью, выводило из себя, отчего рука невольно надавила на карандаш, и тот скользнул по бумаге, делая одну жирную чёрную полосу, перечёркивающую всё картину фоторобота ворона, что пару часов назад внимательно наблюдал сквозь окно за Моллиган. Фыркнув который раз, девушка отхлебнула огромный и последний глоток от бутылки, дотянулась до пробки и, тихо прошептав в бутылку желание, с трудом заткнула бутыль. Суеверие сквозь года не забывались. Рука резко вырвала лист из блокнота, скомкав, выкинула за пределы видения. Рой мыслей вбивались в голову хорошим ударом, отчего становилось так тошно и скучно, что хотелось пригубить еще алкоголя, чтобы потом упасть в глубокий сон без всяких кошмаров. Были вопросы — не было ответов. И как искать какие-нибудь зацепки? Никак, стоит забить и забыть. Только как, если даже при любом исходе личности тайного Виртуоза, тело пробивало жаром от любого уведомления на телефоне, от каждого незначительного внимания в ее сторону? И какая из ее личностей привязалась к Виртуозу? Или может это просто синдром спасателя? Снова Джейк в мыслях, а Меиса так старательно пыталась его выкинуть, вышвырнуть хотя бы из головы. Брови нахмурились, рука быстрее стала вырисовывать изгибы портрета. Фонарь на улице возле дома, который снимала девушка, погас, и комната, освещаемая только поступающем от этого фонаря светом, затихла в полумраке, заставляя глухо вздохнуть и подняться с пола размять затёкшие конечности. Брюнетка закряхтела, разминая плечи и держась за ноющую поясницу, из-за которой отказывали ноги, подошла к окну и опёрлась руками о подоконник, прилипая лбом к ледяному окну, всматриваясь в лес Дасквуда. По иронии судьбы так посчастливилось снять дом на самом отшибе города, в густой глуши леса, и то благодаря значку ФБРовца, который наглая старушка-хозяйка хотела проверить зубами на правдивость, предположив, что это шоколадная игрушка. Рисково было такое прокручивать при своем статусе, но какая теперь разница, если она и так вляпалась по самые гланды в говне. Стукнувшись лбом о стекло, а потом вновь прильнув к нему, Меиса прикрыла глаза, тихо бормоча себе выдуманную песню и стуча ногой, набивая ритм. Как же сейчас не хватало язвительной и находчивой Яры, которая вмиг могла разложить по полочкам все вопросы и мысли в голове Моллиган. Только Яра давно-давным исчезла, улизнула из жизни брюнетки, словно ее и не было там. И воспоминание жестко тянуло сердце ухать где-то в пятках. Работа, работа, работа и еще мириад раз работа. Надоело! К черту и в тартарары. Телефон, до этого момента умерший самой спокойной смертью, громко задребезжал, пища, и пришлось приоткрыть глаза, раздраженно оборачиваясь на смартфон, что лежал на барной стойке. Пометка «неизвестный» заставила еще сильнее разозлиться и подхватить телефон с яростью. — Слушай, чучело пернатое, у меня каникулы, отвали по-птичьему! — с ярким отравлением в голосе пригрозила Меиса, звучно хлопая по барной стойке. Мало оживший персонаж старой легенды доставал ее звонками, так еще сегодня утром чуть не убил ее. У всех сегодня что ли было всемирное обострение? На том конце была какое-то время тишина, что дало фору успокоиться и приложиться вновь к окну, распахивая вторую его половину настежь, тем самым впуская горный холодный ветер в пыльное помещение. — Ты только что назвала меня чучелом, так еще и пернатым? Я по твоему куропатка или перепелка? — выдохнул знакомый женский голос удивленно и даже яростно в какой- то момент. — Это что, дискриминация низких? Между прочим я ежегодно расту на один сантиметр! Голос продолжал вторить громко с пыхтением, девушка на том конце явно насупилась, пока девушка на этом приоткрывала то и дело рот. Язык стал тяжелее и что либо говорить она не могла. Глаза слезились. — Боже, слава Сатане, как говорится, вспомнишь говно, вот и оно…—неверующе воскликнула Моллиган и тут же подумала о том, что у нее белочка. — Ну это неважно. Куропаточка моя, ты жива, как я рада, думала ты…Где ты? — Я в пустоте для всех, прости, но теперь встретимся, когда всё закончится. А тебе срочно валить в Токио надо, тебя там уже ждут. — В Токио? — переспросила брюнетка, одной рукой потирая висок, жмурясь. В голове шумело непонятно отчего, поэтому почему-то и сморозила чушь: — Но я не знаю токийского, я не поеду. Да и в Дасквуде у нее остались незаконченные дела, а еще тайна с Хьюзом или Хьюзами…Нет, Меиса точно никуда не поедет в ближайшее время, пока не вытрясет из Джейка о невесте Яре и брате-близнеце. — Выучи японский, сразу все начнут тебя там понимать! — парировала Яра. — Таак, мое время истекло. Adiós a mi tormenta de pájaros* Послышались гудки, и звонок был завершён, не успела даже Меиса опомниться. На дисплее после завершения звонка показались список чата, где глаза сразу зацепили последний разговор с Виртуозом, и соблазн растёкся прямо к мозгу, затмевая счастье от звонка живой подруги. Отчего-то не хотелось перечить ему, поэтому игнорируя кучу сообщений от других, Моллиган пролистнула до самого начала их переписку и мельком стала перечитывать сообщения.

Яра: Одна зацепка ведёт к легендам Дасквуда

Виртуоз: Хочешь об этом поговорить?

Яра: Когда момент будет подходящим

Виртуоз: Мне показалось или ты меня передразниваешь?

Яра: Теперь ты знаешь каково это)

Виртуоз: Ты заставляешь меня смеяться Одна единственная… Грузно выдохнув, Меиса попыталась сама от себя скрыть неловкую улыбку, резко листая дальше. Виртуоз: Я хочу сменить тему.

Яра: Хоти дальше

Джейк, для меня это важно!

Просто обещай мне, что подготовишься к любому исходу

Виртуоз: Я попытаюсь.

Яра: А я в это время буду рядом

Яра: Кажется, он ТУПЕЙШИЙ человек на свете.

Виртуоз: У кого-то пар из ушей валит?

Яра: Меня удивляет, что он вообще писать умеет

Виртуоз: Ну он же не безрукий, Яра.

Яра: знаешь, что он мне сказал? Что я всё-таки не тупее его! То есть он думал, что я тупая.

Виртуоз: Ну и ну. Задело твою гордость? Ты так и будешь обижаться? Уже пять минут прошло.

Яра: Буду, конечно.

Виртуоз: Уже пять минут прошло…

Яра: Ладно, мне надоело обижаться

Виртуоз: Вот и замечательно. Тебе ведь удалось узнать, что он продаёт? В руках волшебным образом оказалась вторая бутылка алкоголя, которую за короткое время чтения девушка успела наполовину осушить, кружась по комнате и тихо напевая новую выдуманную песню. Алкоголь наконец начал действовать до конца туманом и несметным количеством прилива эйфории, и теперь даже приближающаяся зима не чувствовалась таким жгучим холодом в одном шелковом халате.

Яра: Какое замечательное утро, чтобы пожелать плохому парню доброе утро!!!

Яра отправил(а) фото

Проснись и пой, мой дорогой соучастник

Виртуоз: Время тебя не смущает? Три утра, Яра Почему ты не спишь?

Яра:А кто же будет заботиться о тебе?

Виртуоз: Ага, и присылать воющих котов, которые желают доброго утра в ТРИ ЧАСА НОЧИ

Яра: Теоретически уже утро

И я так понимаю ты еще не ложился, раз не ставишь излюбленную точку

Или же ты не мой Джейк?

Мой?Мой?Мой?! Моллиган, тебе не стоит вставать в три утра, потому что Виртуоз в сети, это кончается плохо благодаря твоему заспанному мозгу! Моллиган, подавившись вином, оступилась и влетела в угол столешницы низом живота. Боль пронзила резко и бесповоротно, отчего телефон упал из рук вместе с бутылкой вина, которая легко разбилась в секунду, а сама Меиса одной рукой вцепилась за столешницу, прикусывая губу, а второй хватаясь за левый бок, тот самый бок, который недавно уже был мишенью стекла. Тихо проскулив, девушка скатилась на пол, и слезы брызнули из глаз, подначивая истерику. Чертов алкоголь. Где-то поблизости с домом раздался выстрел из охотничьего ружья, доставляя дежавю, отчего тело невольно дернулось, но потом расслабилось. Это ведь Дасквуд, и такое бывает! От воспоминания чокнутого психа в маске передернуло. — Ну надо же, какой эксклюзив, — пропел елейно кто-то возле входа, и Меису передернуло во второй раз. Дверь скрипнула, и в темноте коридора показался мужской силуэт. — Если эксклюзив, то не смей меня трогать, вдруг сломаюсь, и тебе по башке попадёт, — буркнула девушка и подтянула к себе ноги, пряча заплаканное и раскрасневшееся лицо, ограждённое волосами, в руки. Разрыдаться вновь хотелось в несколько раз сильнее первого раза, почему Меиса и закусила щеку, шмыгая носом. — Уйди, а. — Названное тобой — раритет, дорогая. Вещи разные, — усмехнулся мужчина, и каблуки его ботинок застучали по кафелю. — Еще шаг, и я зарежу тебя, а потом сожгу. — Какие грозные и громкие заявления. Не боишься? — его приторный голос раздражал больше всего на свете. Как же она хотела видеть сейчас кого угодно, но не Хьюза, пусть даже пришёл бы Человек без лица, а лучше Виртуоз. Девушка громко истерично засмеялась, запрокинув голову. Мозг хоть и мутно, но переваривал всю ситуацию. Джейк Хьюз, тот самый призрак, вновь вторгается на ее местность с недобрыми намерениями, только все эти намерения закончатся так же быстро, как и начнутся, и он отступит вновь. Рука незаметно схватила самый крупный осколок от разбитой бутылки, и Меиса наконец поднялась, даже не поправляя халат и не задумываясь о потекшей туши, размазанной помаде. — Кого? Тебя чтоли?—насмешливо в тон протянула она. Мелкими шагами двинулась на Хьюза, выставляя всю нелогичность своих деяний. В голове появился план зарезать этого наглеца, чтобы кровь его смешалась с лужей красного вина. — Хотя нет. Наверное, тюрьму? Вот тогда знай, Хьюз, что тебя я только ненавижу, а тюрьмы не боюсь, потому что гнить буду в ней совсем не я! Это будешь ты, и засужу тебя я. — От кого ты набралась такой самонадеянности? Девушка довольно хмыкнула, ощущая прилив вдохновения от Яры Власовой. Мозг переваривал различные варианты исхода данной ситуации, то и дело намекая, что лучший — убийство начальника, но ведь и впрямь засадят уже за настоящие обвинения. — Мы с ней оба знакомы. — И как же, дорогая моя, ты собралась меня отправлять в тюрьму?— брюнет наклонился к девушке на предельное близкое расстояние так, что она ощущала его размеренное дыхание, видела обветренные губы от холода и его привычки их облизывать, то как они приоткрылись, и в ней зажглась новая идея, которая должна была точно сработать. Инстинкт самосохранения зажег желание, как дальше отстраниться от призрака, но, сжав кулаки за спиной и ощутив жуткое ощущения от стекла, девушка стояла на месте. — Через Грегга? К твоему сведению, он мёртв. Ее, как молнией, поразило. Хотелось упасть на колени и биться в истерике от неизбежной кончины своего начальника, который провернул революцию в своем отделе, за что она была ему премного благодарна: ее перестали дискриминировать за ее статус простого детектива. Глаза забегали по спокойному лицу Джейка в попытках найти скрытую ложь, да на нее и намека не было. Моллиган отдернула себя: Яра бы сказала, хотя бы намекнула. Грегг жив. — И что с того? — Пока ты не совершала глупостей, вернись обратно. Вернись ко мне, — последние его слова брюнетка уже чувствовала на своих губах, да субординация в ее принципах играла на самом верху пирамиды принципов, поэтому, громко фыркнув на его громкую фразу, девушка закатила глаза и увернулась, направляясь к окну. Выстрелить в спину он бы не смог: даже для него это было низко. Мозг относительно протрезвел, а свежий воздух добавил эффекта — Меиса понимала всю суть происходящего, и это ее напрягало. Хьюз видел, что она пьяна, поэтому мог как-то направить ситуацию в нужную только ему русло. — Не в моих принципах, Джейк, — попыталась повторить его точку в конце разговора. — Ну конечно, — снова ухмыльнулся парень с минутной заминкой, похоже подымал ее телефон, что теперь вновь покоился на подоконнике. Девушка метнула на брюнета взгляд и приподняла бровь. С чего забота? — А ради него? Сердце почему-то сильно екнуло, а в разум поступило множество имён, начиная с Грегга, заканчивая собакой и Виртуозом. « Уже отделяешь их личности? Ну и ну.» — подумала Моллиган и повела плечами. Глаза любопытно уставились на пару фотографий, торчащих из чёрного конверта, и всхлип вырвался быстрее, чем успела его заткнуть. Хьюз предугадывал ее реакцию, зная ее сентиментальность и эмоциональность, и его поразила вся противоположность выражения ее эмоций. Девушка заскрежетала зубами, от нее повеяло настоящим безумием и злостью, отчего парень мысленно порадовался своей первой меткой победе, а Моллиган взорвалась и ринулась вперёд. В руках засверкал осколок. Всё произошло как-то совсем быстро. Сначала Хьюз опешил и чуть не пропустил момента, как мог остаться без глаза, но вовремя уклонился в сторону и перехватил руку, сжимая ее вместе со стеклом в руке девушки, а вторую ее руку так и не получилось схватить, отчего и получил в кадык хорошим ударом кулаком. — Мистер Хьюз, а Вы скоро? — третья явно лишняя фигура в сложившийся ситуации приоткрыла дверь и просунула голову, а потом и вовсе зайдя, вскрикнула, хватаясь за кобуру на бедре. «Новенькая из призраков. Зелёная сопля будет действовать по уставу» — взвыла Меиса и как можно быстрее убрала руку на замах в виде пощечине ее начальству.—«Боже, пусть она будет одноглазой слепошарой.» — Не трогать ее, сержант, — рвано выдохнул главарь шайки призраков, лыбясь во все зубы. Он выиграл в последней бойне, он задел за живое, значит можно было и поулыбаться, даже если перед смертью. Такова жизнь спецагентов — смерть спускается к ним при избрании и больше не отступает, придерживая услужливых псов на своей красной нити. — Я сам с ней справлюсь. — Это я сейчас с тобой справлюсь, Хьюз, — выплюнула вибрированным голосом Моллиган и замахнулась осколком вновь на глаз. Изображение в конверте раззадорило раздражение и ярую былую ярость, гасило здравый смысл любого деяния, а алкоголь только радостно в ладоши хлопал, радуясь крупной дозе адреналина. Послышался звук, характерный для спущенного предохранителя, и мир вокруг вдруг замер. Меиса и впрямь была обычным детективом, с плохой физической подготовкой после долгого застоя, у нее не было дара предотвращать хакерские взломы или теракты. Да, в ФБР она была неумехой. В далеком прошлом это определение было совсем не про нее благодаря ее отцу, тема про которого была закрыта в их семье с ее детства. Поэтому сейчас в маленькой кухне одноэтажного дома в глубокой тишине разыгралась, на взгляд Хьюза, странная сцена: тухлая Меиса Моллиган метко самым острым концом от бутылки проткнула бедро сержанта местной полиции и повалила саму себя и его на кафель, поскользнувшись на ее же пролитой луже алкоголя. Пока бедный парень справлялся со звёздами перед глазами из-за звучного удара о кафель, нависшая девушка опомнилась и вырвала пистолет у скорчившегося сержанта полиции, вырубила ее одним ударом об оружие и направила его на еле вставшего Джейка, который тут же поднял руки. — Это зашло за черту дозволенного, — процедила Моллиган, трясясь от жгучего прилива воспоминаний и раздражения. — Согласен, милая, направлять заряженный пистолет на начальника ДОК-а и зам губернатора столицы явно уже чересчур, — проницательно ответил Хьюз. Чёрные глаза его заблестели лукавостью, руки вместо того, чтобы быть просто поднятыми вверх, то и дело сжимались. И тут вдруг некий пазл в мозге собрался, который так долго не удавалось собрать, такое уже было, когда Меиса раскрывала дела повышенной сложности. Сработал переключатель, и он придал ей уверенности держать пистолет без дрожи. Она не могла навредить Виртуозу, ибо тот находился где-то не здесь. В данный момент перед ней стоял не кто иной, как некий Маркив Джейк Хьюз, старший брат близнец Джейка Маркива Хьюза. Факты резко сопоставлялись в единое предложение. Начальник призраков никогда не был женат, он сам это говорил, поэтому объяснения наличия серебряного кольца на его безымянном пальце не было. Если он устроил свадьбу после революции в ФБР, то обязательно похвастался ей. И обычным украшением это не было: Моллиган еще в начале верила в суеверность Хьюза. И только одно объяснение этому было — слова Виртуоза о невесте его брата сущая правда. Ее же кольцо на среднем пальце словно загорелось, напоминая о своём существовании и вызывая дискомфорт. Брюнетка непонимающе уставилась на серебряное украшение и поняла следующую головоломку, которая ее и привела в ужас. Это кольцо было подарком Хьюза на ее день рождения, которое, к удивлению, она носила до сих пор. Оно походило на обручальное, что заметила девушка ещё давно, да отмахнулась. Но снова всплыли слова Джейка о некой Яре, с которой он спутал ее, что означало, что девушки очень похоже. И вывод сей басни напрашивался быстро: Маркив Хьюз видел в Меисе свою невесту, пытаясь переманить на свою сторону, и от этого стало противно. Он не видел в ней человека, видел только обертку Яры. Шестеренки так быстро двигались, что казалось, голова взорвется от перегрузки. Раздражение хлопнуло новым фейерверком. — Милой для тебя являюсь не я. А если вы сейчас не исчезните из моего дома, я доложу местному военному конгрессу о неразрешенном вторжении на территорию страны. Навряд ли у Вас, мистер Маркив Хьюз, есть удостоверение на задержку людей и операции в этом государстве. Не успели бы получить. Парень дернулся, дернулся на своём настоящем имени, отчего детектив почувствовала вину перед Джейком, тем милашкой Виртуозом, и в то же время радость, что хакер ей ни разу не врал, только отворачивался от ответа со своим «однажды я всё тебе расскажу.» — И заберите за собой эту зелень пузатую, ей работать и работать, — фыркнула Меиса и кивнула в сторону выхода. — Считаю до трёх. — Откуда ты знаешь о Маркиве? — прошипел Хьюз, дёрнувшись в ее сторону.— И тебе вообще наплевать на Феликса Мо… Его злостные расспросы прервал оглушительный выстрел в открытое окно. Пока предупреждающий выстрел, который мог перебудить всех в округе и собрать всех сплетников в одном месте. От Фила Меиса бы не отказалась: очень хотелось выпить какой-нибудь огненный коктейль и коньки отбросить. — «Прочь» я сказала, — прошипела она и уже направила в лоб ее знакомому дуло пистолета. Всё зашло слишком далеко, и отступления любой стороны говорили, что эта сторона не просто проигрывала битву —она проигрывала войну. — Присоединись к нам, ты отличный детектив и ходячий источник информации, Меиса, — не уступал парень. — Меиса? А может всё-таки Яра, твоя невестка? Что ты на это скажешь? — довольно ухмылялась девушка, нутром чувствуя как подрагивают руки от усталости и надвигающейся истерики. — Я не просто прострелю тебя, я расскажу Мартеру о твоём деянии. И снова блеф. Лишь стоило заметить, как вытянулось лицо призрака, легко можно было разобрать, что он не просто так снял кольцо со своей невесты. Пару огромных его шагов, и парень оказался запредельно близко, но даже не посмотрев в ее сторону и ни сказав ни слова, задел ее плечом и взял на руки сержанта, удаляясь из ее дома. Так просто? Он задел за живое, она— решила не уступать ему. Вздохнув, девушка подошла к окну и подцепила фотографии. Стоило ли согласиться стать большей преступницей, но узнав, что фото неподдельные? Или всё-таки прошлое должно и остаться в нем же, чтобы не тяготила душу и не убивала нервы? Большой палец мягко провёл по лицу человека, изображённого на фотографии, и слезы одна за другой стали скатываться с щёк и подбородка на единственное доказательство их всех невиновности. «Дасквуд, моя милая Афродита, нечто опасное и таинственное. Там ты сможешь найти самое дорогое для себя, и потерять это дорогое сразу.»