О чем-то важном

Поездка до детского дома была выматывающей. Не в плане дороги и пути, а в моральном. Игорь изводил себя своими догадками. Одна была хлеще другой. На самом деле, Игорь понимал, что подозревал Волкова и Разумовского с самого начала. Просто не хотел верить, а потом еще и эта чертова любовь… Она затмила глаза, мешая мужчине думать что-то плохое на идеальный образ его Сережи. Да вот только с каждой новой уликой он только подтверждал свои размышления. Час назад, Юля скинула Грому копию контракта с той фирмой, что производила экспериментальное оружие. Как его она достала, Игорь знать не хотел, потому что, скорее всего, способ был незаконный. Сережа говорил, что ему доставили специальную защиту здания. Но, будем честны, Игорь никогда не замечал чего-то особенного, а поводов бить тревогу было всегда много. Часто журналисты проникали в офис, чтобы сделать эксклюзивные фото или даже возможность взять интервью. Майор лично пару раз выводил таких смельчаков. Так же цена за тот продукт была слишком большой. Наводило на определенные мысли. Юля просила не торопиться с выводами. Ведь где-то там сидит беременный Дубин, который в случае чего должен будет знать правду, а волновать его не хотелось. Гром надеялся, что это все не правда. Что он приедет и узнает от директрисы, что Сережа и Олег были примерными мальчиками и рисовали вместо каких-нибудь ворон, красивых лебедей. Игорь приехал ровно к часу. У входа его ждала директриса. Маленькая приветливая женщина была благосклонна к Грому еще с суда над Гречкиным. Она сразу повела его, показывая, сколько всего сделал Сережа для их детского дома. И на самом деле, майор не желал видеть ничего из этого и слышать о правильном мальчике Разумовском, когда перед глазами, под стеклом, лежала тетрадка с рисунками…

***

Они сидели прямо в башне. А смысл скрываться, оттягивать неизбежный и очень тяжелый для каждого разговор. Игорь посмотрел на Юлю. Та сидела опустив голову и заламывала пальцы, то и дело бросая взгляд на открытую тетрадь с рисунком птицы в огне. Гром только мог догадываться, о чем она думала. Скорее всего, ей тоже было страшно. Не за себя, а за друзей. За ситуацию. А Игорю было страшно за свое сердце. Он физически ощущал, как кусочек за кусочком оно раскалывается. И как собирать его потом. Да, черт его знает! А вот Дима сидел тихо, даже спокойно. Он держал в руках договор и пустым взглядом смотрел в окно перед собой. За его реакцию ребята боялись больше всего. Но тот казался самым здравомыслящим человеком. Что было так непохоже на него. Ведь этот парень начинал паниковать даже в самой простой ситуации. Вот, что значит стержень. Он был словно каменный и смотря на него, Игорь сам успокаивался, хоть от волнения и был готов волосы рвать на голове. Дверь отворилась и в комнату ввалились Сережа и Олег, весело переговариваясь, но стоило им увидеть друзей, да еще и в таком траурном молчании, как они остановились. - Что за тишина, кто-то умер? – пытаясь пошутить, ухмыльнулся Олег. - Не знаю, ты мне скажи, - подал голос Игорь. Он протянул Волкову тетрадку и отошел. Лицо Олега стала бесстрастным, таким же каменным, как когда он бывает чем-то недоволен или ему нечего сказать. Мужчина протянул тетрадь ничего не понимающему Сереже и посмотрел на Диму, который так и не отвел взгляда от окна. - Я не понимаю, Игорь, Юля? – губы Сережи сжались в тонкую полоску, как и кулаки на листах. В отличие от Волкова, у Разумовского все на лице написано было. Его смятение, недоверие и страх. - Да что ты, - едко начал Игорь. Он стал раздражаться. Да, улики косвенные, построенные только на их догадках, но и дураку было понятно, что это правда. - Что за детский сад? – Волков нахмурился. – мы же вам с самого начала… - Хватит, - перебил его Дима. Он впервые заговорил с того момента, как Пчелкина и Гром ему все рассказали. Дубин посмотрел на Олега и глаза его были холодными. Сердце кажется сжалось у всех, глядя на этих двоих. Они были так счастливы вместе. И все разбивается о суровую реальность. - Врать. - Мы… - попытался все еще оправдаться Сережа, но Олег покачал головой, и парень замолчал. На какое-то время в кабинете повисло молчание. Никто не решался заговорить. Лишь только всхлипы Юльки раздавались. Она не выдержала и уже лила слезы. Игорю тоже хотелось разреветься, но внутри все кипело и бурлило. Хотелось побить этих идиотов за то, что испортили жизнь и себе и им. И Гром ударил, стоящего рядом Сережу. Тот не ожидал и повалился на пол, держась за щеку. Олег попытался помочь другу, но Гром его остановил. Где-то там на фоне вскрикнула Юля от всей этой ситуации, зажимая руками рот и давясь слезами, но Игорь уже этого не слышал. Его охватил гнев. На самом деле, он был готов убить парня. Майор поднял не сопротивляющегося парня за грудки, уже намереваясь ударить его снова, но тут же оттолкнул, хватаясь за голову обеими руками и опадая на пол. Слишком больно ему было. Слишком зол, чтобы воспринимать все, как нужно. Чтобы думать рационально. Все внутри и так разрывало. - Говори, все говори, - потребовал до этого молчавший Дима. Тот говорил своим холодным, почти безжизненным голосом, заставляя всех быть в напряжении. Потому что не должен,не может такой веселый, нежный и ранимый парень так реагировать. - Вы же сами все знаете, - начал Разумовский. Он посмотрел на друзей хмуро, пытаясь убедить в своей правде, - что все прогнило насквозь! Мы просто несли правосудие! - Убивая людей?! – Игорь поднялся с пола, снова начиная закипать, - к черту такое правосудие, когда у самого руки по локоть в крови! - Они заслужили это, Игорь, - вступился Олег, чуть выходя вперед. Несмотря на то, что обращался он к Грому, смотрел все равно на Дубина, - ты сам это прекрасно знаешь. Посмотри, даже на этого Гречкина. Он же чуть не убил Лизу, а его даже не посадили. - Очнись! – вскрикнула до этого молчавшая Юля, - он же был просто ребенком! Сейчас, он совершенно другой, ты хочешь сказать, что он заслуживает смерти?! - Сейчас, может быть и нет, но… - Заткнись! – закричала Юля. Они с Кириллом сблизились за последнее время. Она узнала, каким замечательным парень стал Гречкин. И слышать такие слова было для нее физически больно. Для Игоря тоже, и мужчина был уверен, что внутри, Дубин тоже сгорал от ненависти. - Почему, - снова продолжил допрос Дима, - почему перестали? - Из-за вас, - сказал Сережа и посмотрел на Игоря таким больным взглядом, что Гром был готов простить, - вы… вы появились в нашей жизни. Все перевернули. Сделали ее такой насыщенной, яркой. Что мы… мы сделали все, чтобы вы были с нами. Мы так сильно любим вас. Игорь, Игорь прошу тебя… Рука Сережи потянулась к Грому, в надежде, хотя бы притронуться, передать через контакт свои эмоции, но майор не мог позволить. Он отошел, схватил руками Юлю и Диму и повел прочь. Он не мог их больше слушать. Ему нужно было подумать. - И что, что теперь будет? – спросил Олег. - Я не знаю, - ответил Игорь и вышел в след за Дубиным.