О чем-то важном

Игорь устало откинулся на спинку кресла. Он ничего не делал, разве что спал до пяти, но тело ныло так, словно таскал мешки. На работе он взял неоплачиваемые выходные, потому что видеть взволнованное лицо дяди Феди было выше его сил. Ему хватало звонков от тети Лены. Её взволнованный голос до сих пор бьет по голове, заставляя винить себя. О черт, он в многом винил себя. В том числе, что поддался, не разглядел… а в том числе, что не дал объясниться Сереже. За последнюю мысль он съедал себя изнутри сильнее всего. Ведь Дима сейчас носил дитя от маньяка! И Гром брал ответственность за это на себя. А на кого еще? Это он майор с опытом, это у него раскрываемость большая, но он проглядел. Подверг жизни не только себя, но и Дубина. Хотя, червячок в голове тихо шептал, что Олег скорее бы себе руку отрезал, чем сделал бы больно возлюбленному. Но Игорь гнал эти мысли. Лучше не думать, не давать себе такую аморальную надежду. Такая депрессия очень давила на мозг. Он сам себе удивлялся. Последний раз он был таким, когда отца не стало. Он мог часами пялиться в одну точку, засыпать только к утру, не чувствовать холода и голода. С аппетитом действительно были проблемы, даже любимая шаурма не приносила удовольствие. А сердце… оно не болело, только иногда, когда он слышал шаги на лестничной площадке, вздрагивал, в надежде услышать Сережу. А потом снова корил себя. Игорь знал, что если они сейчас увидятся и тот скажет пару добрых слов, то он простит. И опять начинается почти истерика. Гром впадает в бессильную ярость от своей зависимости, от гормонов, что бьют в голову. Он никогда не ощущал себя слабым из-за своей природы, но сейчас ему было проще все на неё свалить, чем думать о том, что он не сильная личность. Игорь посмотрел на свой телефон. Там была смс-ка от Юли, что она сейчас приедет. Да, последнюю пару дней девушка разбавляла его депрессию. Она как-то взяла себя в руки и пыталась помочь не только ему, но и Диме. Она была словно сама взрослая из них, самая осознанная и понимающая. Наверное, именно за это Игорь и любил Юльку. Дверь открылась и в прихожей послышались голоса. Да, у Юли уже давно был ключ от его квартиры, потому она заявлялась в любой момент и даже закрыться от неё не было возможности. Из прохода показался Дима, он натянуто улыбался. Дубин, казалось, отходил. А потом показалась и Юля с какой-то девушкой. - Привет Игорь, я принесла чай, - сказала Юля и показала пакет в котором явно был не только чай. - Кто это? – хрипло проговорил Игорь пялясь на незнакомую девушку. У той была короткая стрижка, да и сама девчонка выглядела крепко. - Знакомься Игорь, - Юля подошла к своей спутнице и обняла ее за руку, - это Лера – моя девушка, Лера – это Игорь, я рассказывала тебе про него. - Приятно познакомиться, - Лера протянула руку и Гром пожал ее. Хватка у девушки была крепкая и, возможно, в любой другой ситуации она бы понравилась мужчине, но не сейчас, когда от гнева он был готов на стены лесть. - Что она тут делает? – довольно грубо спросил Игорь, хмурясь. - Лера, - Юля посмотрела на девушку, - пойди чай поставь, кухня там дальше по коридору. Девушка лишь хмыкнула, но послушно пошла, видимо понимая, что им нужно поговорить. Правда все знали, что стены тут тонкие и все будет слышно. - Что ты как маленький! – воскликнула Юля, хмуро смотря на Игоря и плюхнулась на диван рядом с Димой, привычным движением закидывая ему руку на плечо, - ей нужно влиться в компанию, потому что у нас все серьезно. - Ага, двое уже вошли, - тихо подметил Дима. - Как вошли, так и вышли, что слезы то лить, - Юлька притянула Диму к себе за шею и потрепала по волосам свободной рукой. - Ты ей все рассказала?! – И без того вспыльчивый Игорь вмешался в разговор. - Уймись, истеричка, - в комнату вошла Лера, она опиралась о косяк, - она же сказала, что у нас все серьезно, конечно она мне все рассказала. - Юля! – рявкнул Игорь, готовясь придушить мерзавку. Но Пчелкина даже ухом не повела. Она привыкла к таким выпадам Грома. - А мне Лера понравилась, - тихо подметил Дима, смотря на девушку с легкой улыбкой, - добро пожаловать в нашу истеричную компанию. - Спасибо.

***

Олег сидел на диванчике на их с Сережей вилле в Италии. Они в тот же день собрали вещи и улетели. Было ли им страшно? Нет. Но это был самый рациональным решением. Улететь до того, как их возможно могут объявить в розыск. Верил ли Волков, что Дима мог такое сделать? Нет, но вот Игорь вполне. Тот в гневе мог сделать все что угодно, только потом думая о последствиях. К сожалению с этим человеком уже ничего не поделаешь, потому лучше перестраховаться заранее. В тюрьму или психушку не хотелось ни ему, ни Сереже. Разумовский сложно переживал расставание. У него случился нервный срыв. Он то смеялся, то плакал, то порывался позвонить Грому с угрозами сжечь весь Питер, если тот не вернется, то был готов умолять Олега не увозить его. Олегу ничего не оставалось как вколоть ему успокоительное и вести через границу. И последние несколько дней на успокоительных только и живет Сережа. Истерики накатывают волнами, так неожиданно, что Волков боится, как бы тот ничего с собой не сделал. Этого ему еще не хватало. Олег не мог позволить себе горевать. Он не мог впадать в депрессию, учитывая состояние Разумовского. Кто-то из них должен был быть с холодной головой. Но на самом деле внутри уже все сворачивалось от боли. Олег не расставался с унитазом, потому что порой его выворачивало от волнения и ужаса, и горя… Где-то там, сейчас Дима и их ребенок. Волков ненавидел себя, потому что все испортил. За то, что не остановил Сережу ещё на этапе задумки, за то, что поддержал. А теперь осталось только пожинать плоды своего провала. Олегу становилось до слез горько от того, что у него было все. Была семья, друзья, работа, и он был счастлив. А от того, что возможно, он никогда не увидит своего сына или дочку, выворачивало в очередной раз. Олег не мог есть, потому что все быстро выходило. И Волков серьезно опасался, что будет булимия. Но на самом деле, сейчас, это было последнее, о чем он думал. Со второго этажа спустился Сережа. Выглядел он чертовски плохо. От постоянного сна и успокоительного его штормило, а рыжие волосы смотались в комок, предавая ему какой-то болезненный вид. Тот присел рядом с ним. Олег поморщился. Пахло от Разумовского не ромашками. За эти дни, он так и не помылся, потому что вечно находился либо в состоянии овоща, либо спал. - Тебе бы помыться, от тебя разит, - сказал Олег и демонстративно отодвинулся. - Я знаю, у самого голова кружится от запаха, - пожаловался Разумовский и понюхал край футболки, морщась, - но больше я хочу есть. - Я приготовлю, - Олег уже собирался встать и пойти на кухню, но был усажен обратно. - Посиди пока, - попросил Разумовский. Тому явно нужно было выговориться, хотя честно признаться и Волкову тоже, - я хочу извиниться. - Но… - Нет, дай сказать, - перебил Сережа, - я вел себя ужасно. Совершенно не думал о тебе и о том, что испытываешь ты. Столько тебе наговорил и о том, что ты предатель и что бы ты шел вон. Спасибо, что не оставил и извини за это, ведь ты тоже горевал. - Мне некогда было горевать, - Олег покачал головой, смотря на свои скрещенные на коленях пальцы, - кто-то из нас должен был позаботиться об обоих. - Нет, не должен, - сказал Сережа тихо, - скажи мне что-нибудь. - Я хочу к Диме, - жалобно проговорил Олег, закрывая лицо ладонями.