Obsession

      Утро субботы выдалось на редкость солнечным. Вернее, это было уже не совсем утро: я проснулась тогда, когда отец и Кристина вовсю работали в поте лица. Угрызений совести данный факт у меня не вызывал. За окном цвел июль, я проводила свои последние беззаботные каникулы, так как впереди предстоял целый год самостоятельных приготовлений к колледжу. Я мечтала быть переводчиком, но сейчас совсем не была готова к этому. Так что было бы неплохо отдохнуть, прежде чем взяться за кропотливую работу. Не считая того, что пару дней назад, меня едва не убили.       Все это казалось таким пустяковым сегодня. Я пребывала, если не в эйфории, то в состоянии крайне схожем, и поднявшись на ноги, с радостью встретила новый день. Мне хотелось жареных гренок и, может даже, я осмелилась бы съесть шоколад, поэтому, умывшись и почистив зубы, прямиком направилась на кухню. Зная, что дом находится лишь в моем распоряжении, я не стала утруждать себя, и спустилась прямо в трусах и майке, уставившись в телефон. Я хотела включить музыку так громко, как только возможно, но найдя нужную песню, вдруг остановилась. Из кабинета отца донесся шум.       Он должен был быть на работе, но, конечно, мог забыть какие-нибудь бумаги или что он там обычно забывал, и вернуться домой. В этом не было ничего необычного, но я все же аккуратно приблизилась к полуоткрытой двери, ведущей в его кабинет, и то, что увидела в следующий момент, перечеркнуло все мои положительные эмоции. В комнате был кто-то чужой.       Хорошо, что мне не пришло в голову звать отца во весь голос. Я беззвучно прильнула к стене, опасаясь, что меня могут увидеть, и задержала дыхание, которое, как мне казалось, становилось слишком громким. Надеясь на то, что мой телефон все еще находится в беззвучном режиме, я быстро набрала текст и отправила тому, кто мог мне помочь:       «У меня проблемы».       Не знаю, как отреагировала бы сама, получив такое смс, но расписывать все в деталях не было времени. К счастью, мой отец регулярно смазывал петли, поэтому в том, что дверь не издаст скрипа, я была уверена. Потянув ее на себя на пару миллиметров, я прислонилась к узкой щелочке возле петель и попыталась разглядеть внезапных гостей. Их было двое. Один что-то быстро печатал на рабочем компьютере отца, а второй со скучающим видом рассматривал его коллекцию игрушечных автомобилей. Я испуганно вздрогнула, когда позади послышались шаги третьего.       Мне нужно было делать ноги. Но путь к выходу теперь был заблокирован, а тот, кто пришел с этими двумя людьми, копошащимися в кабинете отца, стремительно приближался. Единственным вариантом, который оставался, была моя комната. И я совсем не стала пренебрегать им, рванув к лестнице максимально тихо. То, как я сосчитала ступени, наверняка, не осталось незамеченным, потому что внизу послышались голоса. Кто-то кого-то окликнул, а затем я закрыла дверь своей комнаты. Ситуация выходила из-под контроля.       В следующее мгновение я поняла, что она и вовсе становится критической: шум на лестнице не свидетельствовал о том, что мне удалось уйти бесшумно. Счет шел на секунды. Схватив первую попавшуюся одежду, я открыла окно и сиганула на крышу. Времени на то, чтобы захватить еще и обувь, просто не было, поэтому, морщась от боли, я ступала по черепице босиком. До земли было слишком далеко, но увидев приближающийся джип, я немного вдохновилась. Я была рада и раздосадована одновременно, ведь все еще разгуливала по крыше в трусах, и дело совсем не в соседях.       Все было бы намного хуже, если бы я оказалась здесь впервые. Одна из ветвей соседского дерева примыкала к нашему дому, и в детстве я часто развлекалась подобным образом. Так что сейчас я точно знала, как спуститься вниз. Мои лосины были брошены на землю, после чего я с телефоном в зубах вцепилась в колючую древесину. Тело все сделало за меня. Уже через пару секунд я подбирала выброшенную одежду, а затем бросилась к машине, в которой должна была спастись. Я поспешила натянуть лосины еще до того, как захлопнула за собой дверь. Гарри тут же тронулся с места.       — Н-не смот-три на м-меня, — залившись краской и продолжая попытки одеться, задыхалась я, заметив насмешливый взгляд парня.       Но весело ему было лишь до тех пор, пока мы оба ни поняли, что задыхаюсь я совсем не от страха или физической нагрузки.       — Ч-черт…

***

      Отходить после приступа — то еще удовольствие. Я никогда не знала, где очнусь в следующий раз, и очнусь ли вовсе. Если не принять лекарство вовремя, голова еще долгое время будет походить на чугун, таскать с собой который, занятие также не из приятных. Почему я все еще была жива, пережив уже второй приступ без ингалятора — мировой вопрос.       Но я была жива, несмотря на то, что мой организм стремился к самоуничтожению. И чувствовала себя, не сказать, чтобы очень плохо. Главное, я не была в госпитале.       Я всегда нейтрально относилась к больницам и докторам, работающим там. До тех пор пока не стала астматиком. Приступ за приступом, ингаляторы, мучительные капельницы и невыносимые часы вне дома. Я помню каждый Божий день, проведенный в четырех идеально белых стенах. Лишь их идеальности не помню. И к счастью, никто не заставлял меня вспоминать.       За окном все еще было светло, но плотно задернутые шторы, создавали атмосферу ночного покоя. Вместо жалкой кушетки, я лежала на широкой кровати, облаченной в черный шелк, и даже позволила себе усмехнуться тому, что из-за того же цвета лосин и майки сливаюсь с чужой постелью. Кстати, о лосинах. Меня невероятно радовал тот факт, что мне все же удалось натянуть их на себя, прежде чем снова отключиться. Хотя смотреть на Гарри все равно было бы неловко.       Где он сейчас находится, я понятия не имела, поэтому аккуратно встала с постели и побрела по незнакомым коридорам чужого дома. Позади осталась спальная и гостиная, в которых мне хотелось бы задержаться для детального изучения, но я хорошо помнила, по какой причине нахожусь здесь. Поэтому продолжала поиски, и, наконец, нашла молодого человека на кухне. Я уже открыла было рот, желая сообщить о своем присутствии, но тут же поспешила прекратить это.       Посреди просторной кухни, вооружившись острым ножом, молодой человек живо нарезал овощи. Его темные волосы были откинуты назад, все еще поблескивая крохотными каплями воды. Они стекали по обнаженным широким плечам и рельефной спине, выделяясь на его загорелой коже. Я невольно засмотрелась и даже вздрогнула, когда он произнес строго:       — Я ведь сказал воспользоваться ингалятором, — мне пришлось нервно сглотнуть — так суров он был. — Сядь.       Он указал на свободный стул, не оборачиваясь. Сказать что-то в ответ или сделать не так, как он просил, даже в голову не приходило. Я виновато поплелась к столу и сцепила руки в замок, усевшись на указанное место. И только поймав на себе его насмешливый взгляд, немного успокоилась.       — Рассказывай, мартышка, — уже более дружелюбно прозвучало с его стороны: — С каких пор лазаешь по деревьям.       Парень продолжал резать овощи, но на его лице блуждала красивая, хоть и неуместная улыбка. Я безрадостно окинула его взглядом, а затем посмотрела на собственные сцепленные руки, смутившись.       — В моем доме сегодня были люди, — призналась я, не поднимая на него глаз до тех пор, пока не продолжила: — Такие, как Том. Они что-то искали.       Я ожидала его реакции, но он оставался расслабленным, даже, когда поведал следующее:       — Тебя, вероятно.       Я посмотрела на него с ужасом. У меня были предположения, что кто-то подослал людей для того, чтобы создать неприятности отцу, но зачем им нужна я? Все, что я знала, так это дурацкий «блок» и то, значение этого слова для меня не было ясным. О каком блоке шла речь? Кирпичном? Канцелярском? Может, об Александре*?       — Они переговаривались между собой? — буднично спросил он, выбирая специи. — Имена, клички. Что ты слышала?       Я задумалась.       — Джейкоб. Джек. Джейк…       — Джек, — подтвердил парень, прекращая мои попытки вспомнить услышанное имя. — Первый блок.       Снова это слово. Моя голова раскалывалась пополам и без новых проблем, а теперь она буквально затрещала по швам. Хотелось просто закрыть глаза, а затем проснуться где-то далеко в прошлом.       — Что мне делать?       Я надеялась, что Гарри сможет предложить мне хоть что-то, ведь мы вроде как сотрудничали, но он молча поставил передо мной тарелку с салатом и протянул вилку. Я посмотрела на него кислой миной. Парень был непоколебим. Он приподнял аккуратные темные брови, ожидая, пока я, наконец, заберу прибор из его рук, и мне пришлось сдаться. Есть не хотелось абсолютно, но я вяло начала пережевывать зеленый лист, насаженный на вилку.       К этому времени его волосы уже немного подсохли и начали игриво завиваться, делая мужское лицо мягче. Проведя по ним своей большой рукой, он стянул с турника, установленного в дверном проеме, белую футболку и ловко натянул ее через голову.       — Когда твой отец возвращается с работы?       Я посмотрела на него огромными глазами, едва не хватаясь за голову. Отец еще не видел того, что творилось в его кабинете. Будет здорово, если мне удастся убедить его в том, что это я навела такой беспорядок. Иначе проблемы будут не только у меня, но и у моего папы.       — К пяти ближе.       Услышав это, парень взял со стола свой мобильный и принялся что-то строчить, после того, как бросил внимательный взгляд на свои наручные часы.       — Что ты делаешь? — поинтересовалась я, рассчитывая на то, что он занят делом, а не какой-нибудь ныне модной игрушкой.       — Отправляю его в командировку, — парень лишь рассеянно пожал плечами, увлеченный тем, чем занимался в данный момент.       Я же изумленно наблюдала за ним, не способная поверить в то, что он не шутит.       — Кто ты вообще такой? — спустя некоторое время выдала я, скорее риторически, нежели в ожидании его ответа.       Парень оторвался от телефона, встречаясь с моим взглядом, прежде чем на его губах появилась удовлетворенная улыбка. Странно, что я не останавливалась на этом ранее — на его губах. Они всегда выглядели такими ярко-алыми, полными и привлекательными, несмотря на маленькие трещинки, появившиеся от ветра. Я встревоженно взглянула на Гарри, когда эта улыбка постепенно начала угасать, а его лицо снова стало задумчивым. Даже мрачным.       — Человек. Пытаюсь им быть.       И после этого мы оба умолкаем, не смея добавить большего.       * Александр Александрович Блок — русский поэт, писатель, публицист, драматург, переводчик, литературный критик.