Obsession

      Я не знала, который час, когда мысли в моей голове, наконец успокоились, словно недавно бушевавшее море, отныне подернутое лишь рябью. Усталое пятничное солнце клонилось к горизонту, стало грязным и обжигающим. Где-то там в центре города не покладая рук, работала Кристина. После вчерашней беседы она и вовсе не вернулась домой, и мне хотелось верить, что она вернется сегодня. В чем и перед кем она была повинна, не имело для меня никакого значения. Прежде всего, она была женщиной, может быть глупой, но хрупкой, изнурявшей себя бесконечной работой. Ей нужен был отдых, и в данном случае он был для меня важнее, чем собственная потребность в ответах. Казалось, мне и вовсе не нужна никакая информация. Все, что я желала — живой и здоровый отец и всего одна возможность взглянуть на молодого человека с малахитово-изумрудными глазами. Эти глаза снились мне каждую ночь. Я изучила их лучше, чем собственное генеалогическое древо. Я знала их рисунок, их редкий пигмент. И я скучала по ним, по этому взгляду, какую бы ненависть он ни отражал. Я размышляла всю ночь и, наконец, нашла то единственное решение. Я должна поговорить с Гарри, узнать, где мой отец и когда он вернется. Большего мне не надо.       Было уже около семи часов вечера, когда солнце окончательно сгинуло, потонув в мрачной серости. Душный воздух обжигал легкие, просачиваясь в ноздри и превращаясь в каменную тяжесть. Редкие, но крупные капли дождя внезапной россыпью падали с затянутого тучами неба и со змеиным шипением испарялись с поверхности асфальта. Мне пришлось ускориться. Уверенность в том, что кто-то внимательно наблюдает за мной, была железной, даже тогда, когда я обнаруживала лишь пустоту, развернувшись. Из-за этого я то и дело прибавляла шаг, даже не думая о том, чтобы вернуться назад. Я практически бежала, когда злосчастный паб все-таки появился перед моими глазами.       Резко дернув дверь на себя и стараясь настроиться на нужный лад, я окинула взглядом помещение. Людей практически не было. За барной стойкой одиноко протирал бокалы светловолосый парень. Бармен.       — Здравствуйте. Я ищу…       — Чай. Скажем, жасминовый? — задумчиво всматриваясь в мое лицо, пробормотал он, обрывая на полуслове.       — Да, хорошо, — торопливо согласилась я с легким раздражением в голосе. — Мне нужно поговорить с вами.       Бармен успел смерить меня говорящим взглядом, прежде чем входная дверь паба излишне широко распахнулась и внутрь ввалилась небольшая группа крепких парней. Вид у них был работящий. Они не швыряли стулья и не ругались матом, но я ощутила этот холодок, пробегающий по коже. Меньше всего мне хотелось оставаться в этом обществе.       — Ты достаточно трезвая для того, чтобы изливать мне душу, — возразил бармен, хотя его взгляд все еще был прикован к вошедшим.       Они расположились за двумя столиками и явно не торопились делать заказ, но молодой человек за барной стойкой решительно отложил полотенце и очередной бокал в сторону.       — Чай, так чай, — угрюмо произнес он, наконец, отрывая взгляд от парней. — Выбирай стол, садись. Там посмотрим, стоит нам говорить или нет.       — Ты меня помнишь, не так ли? — в чем я была уже абсолютно уверена. — Ты друг Гарри Стайлса? Я приходила с ним сюда однажды.       Сзади послышался жуткий мужской гогот, от которого кровь стыла в жилах. Я буквально ощутила чей-то ледяной взгляд на своем затылке.       — Выбери стол. Я подам чай через минуту.       Бармен был непреклонен. Он и слушать меня отказался, игнорируя все то, что я добавила через мгновение. Но было в его взгляде что-то такое, ради чего стоило остаться. Возможно, ему не хотелось говорить на людях.       Выбор мой был невелик. Собрав всю свою волю в кулак, я медленно двигалась между столами, стараясь не смотреть в сторону неприятной компании. Было стыдно признаться, что мои колени дрожали. Выбрав максимально дальний от парней столик, я покорно опустилась на стул, касаясь локтем холодной стены. Время превратилось в густой клей, и хоть парень принес мой чай, как и обещал — через минуту, мне казалось, что я нахожусь в пабе уже около часа.       — Чай с жасмином. Делаешь пару глотков и исчезаешь через окно уборной, — сухо произнес он, поставив блюдце с чашкой на стол и рассматривая их так, будто прикидывая, с какой стороны это выглядит красивее.       — Что? — полагая, что ослышалась, я все же понизила голос и старалась удержать лезущие на лоб брови на месте. — Сбежать?       — Этот отряд здесь по твою душу. Не оборачивайся. Сделай вид, что ждешь кого-то, а затем беги. Приятного чаепития.       Одарив меня самой дежурной улыбкой, он поспешил вернуться за стойку, где его ожидал высокий темноволосый парень, один из вышеуказанного «отряда». Мои глаза встретились с ним взглядом, и внутренности завязало узлом. Должно быть, я слишком неаккуратно поспешила уткнуться в свою чашку, переживая самый настоящий удар.       Не слышно было ни запаха жасмина, не ощутим был и крутой пар. Дышалось на удивление легко. Выпрямив спину и откинув за спину волосы, я дрожащей рукой вцепилась в чашку и сделала небольшой глоток чая. Горячая жидкость обожгла горло, и слезы незамедлительно атаковали глаза, привнося и долю успокоения. Кто-то снова хмыкнул, но мышцы моей шеи словно проржавели, отказывая в повороте головы. По крайней мере в ту сторону, с которой за мной следили. Бросив нервный взгляд на часы, я сделала очередной глоток и поклялась, что не задержусь здесь дольше, чем на три минуты. Темноволосый, мгновением ранее стоявший у барной стойки, двинулся к своему столу, захватив пять бутылок пива. Я видела, как он протягивает их своим друзьям и с наслаждением припадает к стеклянному горлышку сам. Я нервно сглотнула. Еще две минуты.       Бармен с невозмутимым видом продолжил натирать свою посуду, словно это не он только что предупредил меня об опасности. В выражении его лица была даже какая-то умиротворенность, которая могла понравиться мне в любой другой момент, но сейчас откровенно раздражала. Минута.       Мне казалось, что из-за чая на моем лбу выступил пот. Я еще раз откинула волосы и тут же пожалела, предполагая, что привлекаю слишком много внимания. Сконфужено одарив свою чашку еще одним взглядом, я отодвинула блюдце чуть дальше. Пора.       Я поднялась на ноги слишком уж резво. Страх ушел. Сердце стучало в ушах, разливая вскипевшую кровь по всему телу. Оно затихло всего на мгновение, стоило мне уловить скрип ножек отодвигаемого стула моего преследователя, что поспешил к выходу. Но нам было не по пути. Едва заметная улыбка, блуждающая по лицу светловолосого парня, протирающего бокалы за стойкой, придавала уверенности. Я неслышно скрылась за дверью уборной. И только сейчас адреналин накрыл меня с головой. Воздух комом застрял в горле, но мои пальцы больше не дрожали. Быстро задвинув щеколду, я пронеслась мимо деревянных кабинок к окну, что поддалось мне слишком уж быстро. Я не могла и рассчитывать на такой результат, свешивая ноги на улицу через распахнутое окно. До земли оставалось совсем чуть-чуть. Мне не пришлось себя уговаривать.       Уже через минуту я, не оставив после себя следов, бежала вдоль темных одичавших улиц, вдыхая горький запах мокрого асфальта. Моя обувь увязла в промокшей траве и той слякоти, образовавшейся от большого количества воды, когда я, стараясь бежать как можно быстрее, сокращала свой путь через все встречающиеся проулки. Я не была уверена, что должна опасаться погони, но волей или неволей я опасалась. В боку неприятно закололо от долгого бега, но я не сбавляла скорости даже взбегая по ступеням к входной двери собственного дома. Маленький ключ тихо звякнул оттого, что я слегка промазала, отправляя его вдоль замочной скважины, но уже совсем скоро покоился на дне кармана моей джинсовки, а дверь была заперта на все замки.       Моя спина была плотно прижата к двери, а глаза закрыты, словно я больше не желала видеть этот грязный мир. Сердце отказывалось успокаиваться, несмотря на то, что моя горячка медленно, но верно теряла свои свойства. Будто я снова становилась собой, когда еще некоторое время назад была кем-то совершенно иным. Эта мысль не давала мне покоя, но тяжелый удар в дверь рассеял все мысли. Кто-то ломился внутрь.       — Ма-а… — устало прозвучало по ту сторону, и тяжелый камень тут же свалился с моей души.       — Как ты меня напугал! — облегченно выдохнула я, отпирая дверь и встречаясь с рассеянным взглядом сводного брата. — Что ты здесь делаешь?       Мне следовало опасаться и его, но какая-то часть меня была уверена, что Томас не причинит вреда. Тем более в том состоянии, в котором он находился сейчас. Его глаза едва захватывали меня в фокус и с каждым разом становились все больше. Наконец, его губы расплылись в добродушной широкой улыбке. Так продолжалось равно минуту, а после Том сдвинул свои брови, внезапно посуровев.       — Это ты что здесь делаешь?! — грубо прохрипел он, пошатываясь из стороны в сторону.       Я скривила губы, наблюдая за тем, как Том пытается удержаться на ногах, прокладывая себе путь в гостевую спальную. Резкий запах алкоголя был причиной моего отвращения, тем не менее, я все же последовала за ним.       — Что-то произошло? — тихо спросила я, подхватывая его за талию, чтобы помочь.       — Ты свалилась на мою голову! — его руки попытались оттолкнуть меня, но я, стиснув зубы, терпеливо вела его в заданном направлении. — Чего ты вообще прицепилась ко мне? Давай, пошла. Ну?       — Ты пьян, — устало выдохнула я, когда мы забрались на второй этаж.       Мне не было неприятно слышать все то, что сейчас исходило из уст моего братца, напротив, в этом было что-то новое. Том упрямился, не желая признавать то, что нуждается в моей помощи, пытаясь скинуть мои руки со своего тела, но большое количество алкоголя сыграло свою роль. Когда мы, наконец, добрались до комнаты, парень с силой толкнул дверь, словно сбрасывая с себя все негативные эмоции, накопившиеся ранее. Я видела, как напряглись его мышцы, не скрытые под рукавами клетчатой рубашки.       — Ты звал мать. Она снова работает допоздна, — мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы Томас не сшиб журнальный столик и вазу, покоящуюся на нем. — Так что, если ты хочешь с ней пого…       — Пусть проваливает, — ему все же удалось оттолкнуть меня, но только потому, что я выполнила свою часть работы. — И ты проваливай. Никто тебя не просит помогать мне.       Его уставшее тело повалилось на большую кровать, и я попыталась стащить с него белые кеды, пропуская мимо ушей недовольное бормотание.       — Почему ты не можешь быть чуточку вежливее? — этот вопрос я задала, скорее всего, себе, нежели ему, безнадежно уткнувшемуся в подушку. — Ты всегда так груб.       — Был бы у меня выбор, — смазано донеслось из-за плотной ткани, скрывающей его лицо.       — Конечно же, у тебя есть выбор, — победно произнесла я, сбросив одоленную большим трудом обувь на пол. — Ты ведь неплохой парень, Том, и…       Я не смогла договорить то, что собиралась, когда его темные глаза оказались так близко, что я не смела даже моргнуть, чтобы не задеть его своими ресницами. Гнев кипел в нем, но он все еще держал его в своей власти, не позволяя вырваться наружу.       — Ты и его считаешь неплохим? — я четко различала каждое произнесенное им слово, будто он и не был пьян. — Он же такой хороший. Разве можно быть плохим, если твой отец полицейский?       Я судорожно вздохнула, боясь пошевелиться, прекрасно понимая, о ком идет речь.       — А если я скажу, что это правило не работает? — его грубые пальцы вцепились в мои запястья. — Что, если мы губили людей, отнимали их жизнь, грабили. Твоя подружка Бри не рассказывала, как мы разрушили ее будущее, м-м?       — Вы? — переводя дыхание, пролепетала я.       — Чертов третий блок, — он на мгновение сомкнул веки, словно вспоминая что-то неприятное. — Так грязно, но так ответственно. Что взять с первых? Он бы провалился, убедительный наш. — Том снова посмотрел в мои глаза, переворачивая все в моем сознании. — Извини, сестренка, но у меня нет выбора.       Я хотела бы получить пояснения, но не могла заставить себя сказать хоть что-нибудь, еще больше запутавшись в этой паутине, сворачивающей меня в губительный кокон. Очевидным было только одно —Томас опасен. Это он развалил бизнес мистера Брефф. Это из-за него Бри вынуждена прятаться в пабе. Но это «мы». Непрозрачные намеки на причастность Гарри. Кто они такие? На кого работают? Я и не ждала ответа на эти вопросы, растеряно поднимаясь на ноги и двигаясь в сторону выхода, когда усталый голос за моей спиной заставил меня чуть помедлить.       — Были коллегами… — Том в бреду повторял это снова и снова, и голос его был пропитан горькой усмешкой. — Свободен. Лучший друг. Предатель.

***

      Это была самая долгая ночь в моей жизни. Десятки, сотни, тысячи различных версий посещали мою голову, но вероятнее всего ни одна из них не являлась истиной. Тех деталей, что я получила сегодня, явно недостаточно, чтобы сложить один единый пазл – я по-прежнему не понимала, что происходит, по-прежнему не могла раскрыть смысл слов, услышанных от Тома. Но теперь я понимала одно – я совсем не знаю Гарри Стайлса.       Я видела его лицо и думала, что вижу его душу. Я не смела спрашивать его о том, чем он занят и почему не может быть терпимее. Я понимала, что погибаю, находясь в его объятиях, но полюбила то чувство, что настигало меня после каждой маленькой смерти. Наверное, это конец, и я навсегда потеряла себя в нем. Я думала, что это одержимость, что пьяна им. И сейчас, когда он так далеко, когда я не могу коснуться его гладкой щеки и оставить на ней свой нежный поцелуй, Гарри Стайлс по-прежнему является хозяином моих мыслей. И это неправильно.