Obsession

      Громкая музыка разрезала мерзкое пыльное помещение и отдавалась где-то в самом горле. Феникс сегодня был особенно отвратителен, хоть и выглядел совсем не так, как в тот день в двадцатых числах июля. Томас, изрядно пострадавший от алкоголя прошлым вечером, все еще отсыпался в моем доме и выглядел хуже куска сырого мяса; слабо, но болезненно проявлялась его аллергическая реакция. Утром мне даже пришлось вызвать ему скорую. К настоящему времени он чувствовал себя гораздо лучше и все же был отравлен — кем-то или самостоятельно. Так или иначе, сегодня ему не пришлось меня сопровождать. Со мной была Бри.       Ровно в десять часов вечера мы прибыли туда, где я не была так смела в прошлый раз. Из подпольного казино Феникс превратился в обычный ночной клуб, однако охрана по-прежнему была пугающей. Я не рассчитывала, что нас пропустят, но как только двое суровых мужчин рассмотрели мое лицо, их огромные крепкие тела расступились, позволяя нам беспрепятственно войти внутрь. Меня узнали, и праздновать было нечего. Я сомневалась, что мы сможем так же спокойно отсюда уйти, все еще ощущая на себе этот взгляд, пристально следивший за мной все время.       — Прошу тебя, — в очередной раз вздрогнула Бри, стоило неаккуратному прохожему задеть ее плечом. — Мне нужно выпить. Мне кажется, они все знают.       — Алкоголь не сделает тебя бессмертной, — мрачно заметила я. — Ты уверена, что он будет здесь?       Девушка боязливо кивнула, все еще озираясь по сторонам. Людей вокруг было предостаточно и для того, чтобы затеряться, и для того, чтобы быть раздавленным под сотнями танцующих ног. Музыка казалась ужасающей: глубокие бассы рикошетили от стен, и мелодичный голос Рианны безнадежно в них тонул. Бри дрожала всем телом, а в моем горле стало совсем сухо, но я была слишком далека от паники, бесконечно облизывая пересохшие губы. Никто не замечал моего сосредоточенного взгляда, коим я окидывала каждого, находящегося в радиусе метра. Нас окружало бесконечное количество лиц, и все они выглядели такими безумными, отрешенными. Такими… одержимыми.       — Эй! — я мгновенно оглянулась на того, кто требовал внимания, не понимая, как вообще смогла услышать этот голос в такой шумной обстановке. — Идите сюда.       Бри нерешительно взглянула на меня, словно спрашивая, что дальше. Я лишь отрицательно покачала головой.       — Не оборачивайся.       Я могла с уверенностью заявить, что она прочитала это по моим губам. Взяв ее за руку, я поспешила скрыться за бесконечными рядами судорожно дрыгающихся тел, и Бри не была против. Она должна была злиться и на меня, за то, что притащила ее сюда, и на себя, за то что имела неосторожность высказаться в моем присутствии о том, что в нынешнюю субботу Гарри Стайлс вероятно посетит некое заведение, известное под названием «Феникс».       — Мистер Хоран так сказал.       Но Бри, казалось, чувствовала себя виноватой, и это бы даже настораживало. Но она не могла подставить меня. Нет, не могла.       — Он меня убьет, — тихо прошептала она мне на ухо, когда я в очередной раз взглянула на нее не то встревоженно, не то сердито. — Если они меня увидят, он убьет меня .       Не могу сказать, что понимала ее в тот момент. Как я и говорила ранее, все знали гораздо больше меня, и от этого я крайне устала, вскоре наплевав на бесконечные недомолвки. Возможно, Британи и не пришлось бы сейчас трястись, но она упорно не желала рассказывать ни о «них», ни о «нем». И пусть сейчас мне совестно, но наблюдая за душевными страданиями подруги, мне не было ее жаль.       — Ну, где ты?.. — бормотала я, отойдя в самый конец зала к стене, и пытаясь высмотреть те самые вьющиеся волосы, те самые сияющие зеленые глаза.       — Здесь, — шепнули мне в другое ухо.       Это явно была не Бри. Я обернулась слишком резво, чем слегка напугала тощего парнишку, чьи уши были слегка оттопыренными, придавая ему совсем уж несерьезный вид. Большие серые глаза на выкате казались еще больше. Но уже в следующее мгновение он весело улыбнулся и подмигнул нам, продолжая жевать жевательную резинку.       — Я знаю, что ты ищешь, — доверительно произнес он, кивая. — Я сразу вас заметил. Вы от Криса.       Мои глаза непроизвольно сощурились, но парень, кажется, ничего не видел, чрезвычайно довольный собой. Это стало проблемой, на решение которой у меня было всего несколько секунд. Признавшись в том, что не знаю никакого Криса, я вероятно подтолкнула бы парня вызвать охрану — мы здесь чужие. Но и подтвердив его догадки, я не могла быть уверена в том, что последует за этим. Кто этот Крис и с какой целью он приглашает людей? Крайне неразумно выдавать себя за кого-то другого, не зная деталей. Но…       Веря в то, что не совершаю самую грандиозную ошибку в своей жизни, я приятно улыбнулась, протягивая руку незнакомцу. Его пальцы замерли всего в паре сантиметров.       — Только попробуй, — грубо проговорил до жути знакомый мужской голос, прежде чем чьи-то большие руки одернули меня от перепуганного до смерти парня. — Скройся. Чтобы я тебя возле нее не видел.       Тот нервно дернулся, но продолжил пялиться на высокого молодого человека, на чьей груди теперь покоились мои пальцы. Я не могла отвезти глаз от усталого выражения лица, от этого острого подбородка, гладковыбритых щек. Я взирала на него с восхищением, и мрачная улыбка изогнула мои губы.       — Ты посмел меня ослушаться? — много спокойнее спросил Гарри, испепеляя взглядом тощего парнишку, и если до этого момента в том оставалась хоть капля выдержки, после он, изрядно покраснев, опустил голову.       — Извините, сэр.       И с этими словами поспешил удалиться. Только после этого малахитово-изумрудные глаза тускло скользнули по моему лицу. Я знаю, так бывает только в книгах, но я видела этот пожар, что разразился по ту сторону сетчатки, когда наши взгляды встретились. Ярость разливалась по его венам, сквозь черную рубашку впитывалась в кончики моих пальцев. Я злилась не меньше: мне хотелось наградить его пощечиной.       — Разве я не сказал тебе держаться от меня подальше?! — возмущенно проговорил Гарри, требовательно рассматривая мое лицо и едва сдерживая крик. — Разве я?..       — Ты такая важная персона, Гарри, — выразительно, но спокойно возразила я, обрывая молодого человека на полуслове. Впервые мне удалось вывести его из себя. Но позвольте, и у меня были все основания отчаянно кричать, бить в его грудь кулаками, быть может, даже царапаться. Но я лишь разочарованно и одновременно благоговейно смотрела в его зеленые глаза, на этот раз способная говорить все то, что действительно могущественным океаном плескалось в моей голове. — Я даже не знаю, как у меня хватило смелости ослушаться, сэр.       Он продолжал молча метать искры, но на мое замечание отреагировал весьма необычным образом. Темные брови все еще были сведены вместе, зеленые глаза сердито всматривались в мои немигающим взглядом, но всегда такие яркие полные губы вдруг плотно сжались, даже походя на болезненную улыбку. Он не улыбался и не пытался сдержать рвущихся на волю слов. Сказать было нечего.       — Ты считаешь, это достаточно просто — выбросить из головы добрую неделю, в которой мной швырялись, запугивали, угрожали, — мой голос был все так же спокоен. Даже холоден. — Так уж вышло, я понимаю. Но из-за тебя, — я больно ткнула его в грудь, хотя где-то там, в глубине души надеясь, что он не испытывает боли, — я все реже могу спать. Каждый божий день возникает все больше вопросов. За мной следили! Мой брат несет что-то совершенно абсурдное. И все это, конечно же, не имеет никакого значения. Но как я могу вернуться к прошлой жизни, если даже не знаю, где находится мой отец?!       К концу речи я все же перешла на крик, за что тут же себя возненавидела, но Гарри, должно быть, видел эту ненависть, отражающуюся в моих глазах, и принял ее на свой счет. Черты его лица немного смягчились, но он все еще злился. Меня поразили его попытки успокоиться: молодой человек на короткое время закрыл глаза, расслабляя мышцы лица, а после взглянул на меня совершенно спокойным сосредоточенным взглядом.       — Я хочу, чтобы ты ушла отсюда, немедленно, — готовая практически ко всему, я не могла поверить в то, что слышала. — Ни тебя, ни твоей подруги не должно быть здесь. Уходите. Пожалуйста.       Гнев вскипал во мне, словно пена — продукт мощной химической реакции. Сейчас я была способна на жуткие вещи, но вместо их исполнения молча рассматривала рисунок на бархатном изумрудном. Я не понимала, что чувствую.       — Здесь небезопасно, — теплые ладони скользнули по моим предплечьям ласково, совсем невесомо, успокаивая маниакальные замашки, готовые вот-вот проснуться во мне. — Ты должна ждать меня в пабе, в котором работает Британи. Мисс Брефф будет доставлена к себе домой немедленно.       — Хорошо, — едва ли против своей воли произнесла я, хотя искренне верила, что данное решение — не мое.       Но я согласилась, и его руки быстро развернули меня на сто восемьдесят градусов. Теперь я не могла его видеть, лишь чувствовала нужные телу прикосновения, слышала одурманивающий властный голос.       — Тебя встретят, — прозвучало так близко и так пронзительно, не оставляя выбора. — Иди. Иди и не оборачивайся.       Стало холодно. Кожа покрылась мурашками, а внутри образовалась громадная льдина не то в горле, не то в самом сердце. Люди вокруг все так же извивались подобно безнадежно запутанному клубку змей. Всем им было плевать. Наркотик кипел в их жилах, и я вступала в эту тьму, проходя мимо с высоко поднятой головой. У выхода мелькнуло бледное лицо Бри, но страха в ее глазах больше не было. Я верила в то, что она в безопасности. Стройный молодой человек выводил ее из Феникса, и его профиль, отпечатавшийся в моем разуме, всколыхнул полузабытые воспоминания. Я видела его ранее. Не знала где, когда, но видела.       Я поспешила за ними, прежде чем кто-то аккуратно взял меня под руку, помогая осуществить задуманное.       — Ты?       — Ты, кажется, хотела поговорить, — улыбнулся светловолосый бармен, выводящий меня из клуба. — В пабе сейчас гораздо спокойнее.       Он ловко просачивался сквозь липкие тела, стремительно приближая нас к выходу. Такая же опасная решительность отражалась в его голубых глазах, какую я так часто видела в глазах Гарри. И говорить с ним о чем-либо, по крайней мере сейчас, представлялось мне глупой затеей. Нужно идти, значит я пойду. Только бы расставить все по местам. Перед нами уже распахнулись заветные двери, как вдруг:       — Девушка не уйдет, — пробасил один из охранников, впустивший меня некоторое время назад, и внутри у меня похолодело.       Парень смерил его полным отвращения взглядом.       — Мы из второго блока, тупица, — выплюнул он, и мужчина, значительно превосходящий его по габаритам, сглотнул, отступая в сторону.       Мы вышли наружу. Ни Бри, ни ее таинственного провожатого уже не было. Бармен указал на невзрачный автомобиль, в котором я к величайшему удивлению узнала свой «Фордик».       — Потом объясню, — предотвратив какие-либо вопросы с моей стороны, отрезал парень, звеня моими ключами.       Он усадил меня на заднее сидение, а сам сел за руль, все еще поглядывая на охрану в зеркало заднего вида. Взревел мотор, совсем не тем хриплым ревом, как было при мне: за мое отсутствие «Форду» пришлось пережить немало операций. И с невероятной скоростью мы исчезли в темноте спящих улиц.       Странное чувство омывало меня изнутри. Хотелось бесконечно говорить, задавать вопросы, лишь бы погасить эту оглушительную тишину, и в это же время, мой язык словно прирос к небу, налился свинцом и стал абсолютно неповоротливым. Гнев мало-помалу отступал. Внезапно собственный автомобиль показался мне излишне светлым, мягким, слишком женственным. За последнюю неделю я начала привыкать к более строгим вещам, жестким людям и неблагоприятным обстоятельствам. Уплотняющаяся оболочка моего естества становилась все ощутимее, плотнее и плотнее. Неужели я превращалась в одну из них?       Не более чем через десять минут мы прибыли в назначенное место. Молодой человек отпер дверь паба и пропустил меня внутрь. В обычно теплом и уютном помещении было пугающе темно. Я знала, что вокруг нет людей, но в каждое мгновение была готова к тому, что сейчас вот-вот кто-то встанет из-за стола или выйдет из-за барной стойки. Не потому что боялась. Теперь это казалось обязательным — отклонения от задуманного. Негромко щелкнул выключатель, и винтажные светильники слабо озарили дальнюю стену. Бармен задернул пыльные шторы.       — Можешь заказать что-нибудь, — приветливо произнес он, словно мы были друзьями.       Но мы не были друзьями. И от этого я становилась все холодней и холодней: — Спасибо, не стоит. Я еще не расплатилась за чай.       Парень окинул меня пренебрежительным взглядом, а затем скрылся за зеленой шторкой. Наступило долгое мучительное одиночество. Еще некоторое время я смотрела туда, где только что исчез бармен, пытаясь прогнать нехорошие мысли. Я устало вздохнула, поднимая невидимую пыль, немедленно забившуюся в легкие, прежде чем опуститься за ближайший к окну стол. Из подсобного помещение изредка доносились звуки волочащихся по полу коробок и звон бутылок. Проходили часы, но жизнь на земле остановилась.       За окном все еще было черно, но привыкший к темноте глаз, различал очертание улицы и одиноких домов. Я позволила себе выключить свет в зале и одернуть одну из штор, немедленно припав к окну, по ту сторону которого не наблюдалось движения. Сложив на груди руки, я молча наблюдала за этой неменяющейся картиной. Редкий прохожий развлекал меня, но отнюдь не успокаивал. Только ближе к трем часам ночи большие дубовые двери широко распахнулись, впуская внутрь одинокую темную фигуру.       Сердце забилось сильнее, но слабо доносящийся свет из-за шторки осветил измученное такое знакомое лицо, и страх ушел. Однако что-то обжигающе ледяное проскользнуло в желудок, когда мой взгляд пробежался по всему его телу: левый рукав пиджака свисал безнадежным лоскутом, на черной рубашке не хватало нескольких пуговиц, а на задней поверхности бедра в джинсах зияла небольшая, но окрашенная красным дыра. Хотя возможно, в этом было виновато мое воображение. Молодой человек схватил с одной из многочисленных полок бутылку с алкоголем и, ловко ее откупорив, сделал большой глоток. От этого мне почему-то стало еще хуже. Я отвернулась. Пусть мне больше и некого было высматривать за окном.       — Не понимаю, почему вообще за тебя волнуюсь, — мрачно сорвалось с моих губ. — В последний раз я видела отца шесть дней назад. Не знаю, где он, чем занят и когда вернется.       Я не видела его лица, но знала, что он внимательно слушает, облокотившись на барную стойку. Мне четко представлялось, как он, сдвинув свои темные брови, изучающе скользит взглядом по моим плечам и талии. Как сжимаются его кулаки, но он удерживает себя от новых наставлений. Хотя ему, наверное, так хочется на меня покричать. Злится. Все еще злится.       — И вместо того, чтобы добиваться ответов, я еду в пустой паб и рву на себе волосы… — я слышала его тихие шаги за своей спиной, — …потому что не знаю, что происходит в том месте, где «небезопасно».       Запах дорогого алкоголя коснулся моих ноздрей, но я отгоняла эту мысль, предполагая, что он все так же стоит у стойки и слушает, а быть может, уже и перестал слушать, скрывшись там же, где и бармен. Это был коньяк. Дорогой, крепкий, но отчего-то приятный. Голова закружилась от одного аромата. Я знала, что пьяна и мой, ставший тихим голос был тому подтверждением.       — Ты постоянно в моей голове. Я устала…       И эта моральная усталость стала как никогда ощутима, вызывая жгучие слезы, скапливающиеся в уголках моих глаз. Я устала. Но хотелось сказать больше, просить, может даже умолять, чтобы надо мной сжалились, пощадили. Я устала.       — Я так больше не могу, — все что и успела произнести я, оборачиваясь, прежде чем теплые мягкие губы накрыли мои.       Подушечки огрубевших пальцев аккуратно смазывали мои застывшие на щеках слезы, но никто не просил меня прекратить плакать. Никто не рылся в моих мыслях, никто не требовал послушания. И я была свободна, как никогда прежде. Он целовал меня аккуратно, без какого-либо требования, без остервенения. Он целовал меня.       — Я тебя погублю, — тихо произнес он, едва отстранившись.       На его лице не было ссадин, но разочарование, плещущиеся в зеленых глазах, искажало его хуже физической боли. Не я разочаровала его. Он сам был своим главным разочарованием.       — Полагаешь, я здравствую сейчас?       С мгновение он смотрит на меня, впитывая все угасающие эмоции, а после вновь припадает к губам чуть более вольно. Большая ладонь расположилась на моей талии. Мои пальцы прижаты к мужской груди. Все было зыбким, словно сон.       — Гм… — за стойкой послышался звон соприкоснувшихся бутылок или же бокалов. — Весьма занимательно. Однако, вы могли бы продолжить позже. У меня еще очень много дел.       Мы оторвались друг от друга как раз тогда, когда бармен снова щелкнул выключателем, жестом подсказывая мне задернуть ту единственную штору, за которой я пыталась рассмотреть приближающегося Гарри. Я поспешила исполнить эту просьбу, стараясь незаметно смахнуть оставшиеся слезы. Мой взгляд встретился с Гарри, когда я вновь обернулась. Тот в некотором замешательстве закусил нижнюю губу, после чего на мгновение прикрыл веки и, указав на бармена, сдавленно произнес:       — Хоран. Мой тактичный друг.       — Мистер Хоран? — как-то даже неловко вырвалось у меня.       — Найл, — беззаботно кивнул бармен, вскрывая бутылку шампанского, даже и не пытаясь стереть ухмылку со своего лица.       Это и был тот самый Найл Хоран, знаменитый мистер Хоран, о котором без устали вещала Бри. Хоран, укрывавший ее от всего этого грязного мира. Мистер Найл Хоран — владелец паба, друг Гарри Стайлса.       — Как видишь, он крайне скуп, — выдохнул Гарри, взяв меня за руку и усадив за центральный стол. — Настолько, что не может нанять достаточное количество людей.       — Дело не в жадности — в доверии, — возразил тот, выуживая из-под барной стойки три бокала. — К тому же мы прекрасно справляемся с Британи, — он повернулся ко мне: — Ты не могла бы передать мисс Брефф, чтобы она напомнила мне заказать пару бутылок хереса? В последнее время спрос на него чуть выше.       Я растеряно кивнула, и Найл, захватив и шампанское, и бокалы, и гроздь винограда двинулся к нам, сжимая подмышкой еще и записную книгу. Небрежно, даже профессионально швырнув все это на стол, он немедля разлил напиток по бокалам, а затем поднял на меня свои искрящиеся голубые глаза:       — Ты ведь уже совершеннолетняя? — недоверчиво спросил он, но заметив, что я отрицательно качаю головой, почему-то смягчился. — Не важно. Наслышан, что твой отец сейчас несколько занят, чтобы тебя контролировать.       Я перевела взгляд на Гарри, словно только что вспомнила, зачем пришла. Парень покачал головой.       — Он в порядке. Я навещал его пару дней назад.       — Где он? — нетребовательно, с некой надеждой спросила я.       — В Бельгии.       Что-то внутри жалобно скрипнуло, надломилось и рухнуло. Я полагала, что он очень далеко, но не настолько! Почему Бельгия? Почему его вообще нужно было направлять в другую страну?       — Это ведь не командировка, — я нервно закусила губу, вспоминая вечер, в котором знакомила отца с Гарри. — Что ты ему сказал?       Парень долго и мучительно всматривался в мое лицо. Весь его внешний вид говорил о том, что он не хочет отвечать на данный вопрос. И все же спустя минуту, он заговорил.       — В тот вечер я проверил его компьютер и наши опасения подтвердились. Ричарда хотят подставить. Стандартная схема первого блока — окружить объект, выпотрошить всю информацию и подвергнуть шантажу. Если фирма твоего отца откажется сотрудничать с теми, кто гарантирует защиту, они ее разорят. Сказав, что в этом случае, ваши дела будут плохи, я сильно преуменьшу. Поэтому я попросил твоего отца найти людей… тех людей, которые могут помочь.       — И поэтому он сорвался и улетел в Бельгию? — иронично произнесла я.       — Гарри предотвратил слив информации, — бархатно и лукаво, словно чеширский кот, заметил Найл. — Но некоторым повезло меньше. Обиженные люди всегда такие злые. Знаешь ли ты, сколько обиженных бродит по земному шарику? — Он самодовольно отправил в рот особенно большую ягоду. — К тому же, это не первая обида твоего отца.       Я снова вопросительно взглянула на Гарри, но тот уже яростно сверлил взглядом Найла, который, кажется, и вовсе его не замечал. Вернувшись ко мне, он выглядел рассерженным, но голос его оставался спокойным.       — У твоего отца уже был неудачный опыт общения с блокерами.       — Блокерами?       — Это вредители, — кивнул Гарри, смягчаясь. — Внушительные группы людей, которые уничтожают всех, кто от них отличается. Они разделены на блоки. У каждого блока своя цель, и в каждом свой предводитель. В первом блоке — Джек. Ты слышала о нем. Это он приходил к тебе однажды утром.       Я вспомнила ужасное утро, в котором полуобнаженная бегала по крыше.       — Во втором — Крис.       — О нем я тоже слышала, — это имя звучало сегодня в Фениксе, я помню.       — Не только слышала, — кивнул Найл, активно жующий виноград, а затем повернувшийся к Гарри. — Этот говнюк вчера посмел сюда заявиться. Следил за ней.       Темноволосый. Тот, что поил пивом всю свою свиту у меня на глазах прошлым вечером. А я чуть было добровольно ни пришла к нему в руки… Найл беззаботно запустил в рот еще одну большую виноградину, вытянув из-за уха карандаш, и принялся что-то царапать в своей книжке. На лице Гарри отобразилась задумчивость. Заметив мой встревоженный взгляд, он поспешно произнес:       — Ты не должна волноваться.       — Ты всегда под защитой, — кивнул Найл, все еще не отрываясь от своих записей. — Благородство так и плещет в этих двух парнях, с которыми ты сейчас беседуешь.       Гарри изобразил забавную гримасу, а я несдержанно прыснула. Хоран делано серьезным видом поднял голову, будто прослушал что-то интересное. В этот момент мой взгляд упал на разодранные костяшки пальцев Гарри, и веселья как не бывало. В памяти всплыли и странные слова Томаса, и поведение всех тех, кто вставал на пути Гарри, то, с каким ужасом они бежали от него прочь. Это волновало не меньше местонахождения моего отца, но говорить на эту тему при Найле, отчего-то казалось мне неправильным.       — Что произошло в Фениксе? — осторожно спросила я, стараясь не смотреть на красную кожу рук молодого человека.       Найл поднял глаза на Гарри, но тот проигнорировал негласную мольбу друга, рассматривая мое лицо с отцовской заботой. Чем больше я проявляла свое волнение о нем, тем больше он смягчался, словно ребенок, никогда не получавший ласки. Это же и злило его.       — Эти блоки существуют уже очень давно, — произнес он, не обращая внимание на перекошенного Найла. — Многие от них пострадали. Люди встречались с этой проблемой, пересказывали ее другим, а другие — следующим. Так что, история о трех блоках не является таким уж секретом. Но совсем немногие знают о том, что существует еще и четвертый блок. Существовал. Потому что сегодня мы его уничтожили.