Obsession

      Самое страшное испытание ожидало меня впереди.       Той ночью я не могла спать, задыхаясь в плену собственной холодной постели. В прочем, я и не рассчитывала на сон. Мысли, воспоминания, чувства: они разрывали меня, заполнив до краев. И хоть я была в безопасности, инстинкты оставались все такими же животными. Я прислушивалась и вздрагивала от каждого шороха. Закрыв глаза, тут же их открывала, страшась увидеть перед собой мужское лицо. Но если быть честной, я не боялась.       Не знаю, когда успела стать такой смелой. Быть может, просто не понимала с чем связываюсь. И это было мучением – желать собственной погибели. Я не желала смерти физической, но мечтала о том, чтобы моя истинная суть папиной дочки умерла. Ведь это она, никогда не знавшая запаха опасности, сейчас так яростно стремилась вляпаться в неприятность. Не я, она задавалась вопросом, что было бы, если бы он меня не отпустил? И это раздвоение было куда страшнее зеленых глаз, разворотивших мое сердце.       Я уже практически не помнила его лица – только эти глаза, выворачивающие наизнанку душу. Но к сожалению, этого было достаточно, чтобы лишить меня сна.       Лишь под утро я одержала над ним победу в борьбе за собственный разум, проваливаясь в беспокойный и такой короткий сон. Я даже не вздрогнула, когда с первого этажа донесся странный шум и голоса, но недовольно застонала. Было около десяти, но вследствие того, что я спала от силы пару часов, мои глаза слезились, словно я держала их широко открытыми в песчаную бурю.       Кроме того, я чувствовала себя совершенно обессиленной. Такое случалось раньше и, как правило, признаком добрым не было. Необходимо сообщить отцу, так как, кроме него, меня никто не спасет. Поэтому я поспешила подняться, но тут же болезненно прикрыла веки: темнота затмила все, что я видела мгновение назад, а в ушах загудело. Не заставила себя ждать и тошнота. Дело становилось совсем уж дрянью.       Безусловно, пережитый стресс грозил последствиями, и я должна была готовиться к ним еще с вечера. Но мне было плевать и на последствия, и на жизнь в целом. Может быть, мне просто нравится быть застигнутой врасплох?       Постепенно становилось лучше, и шум, доносящийся снизу, вызывал все больше вопросов. Убедившись в том, что твердо стою на ногах, я завернулась в тонкий плед и прямо так вышла из комнаты. Уже там на лестнице, преодолев пару ступеней, я замерла на месте, не веря своим глазам.       – Доброе утро, – негромко произнесла я, приостанавливая столь шумное действо.       Отец и Кристина замерли. В его руках находился чужой ярко-красный чемодан, а в ее – дорожная сумка. Он выглядел счастливым, а она так, словно ей стало стыдно. Конечно, ведь это были ее вещи. Она переезжала к нам. Хотелось плакать, словно маленький ребенок топать ногами. Но легче не стало бы. Хотя, если бы я решила попробовать и у меня случился долгожданный приступ, это бы наверняка ее отпугнуло. Но мне больше не было девять и я не разливала ядовитый парфюм по чужим чайным чашкам. Пришло время принимать реальность, какой бы безрадостной она ни была.       – Доброе утро! – широко улыбнувшись, поздоровался мой отец, и она тоже поспешила улыбнуться. Эта улыбка не показалась мне наигранной. – А мы…       – Да, – оборвала я его на полуслове. – Я вижу.       Не полностью отдавая отчет своим действиям, я присела на одну из верхних ступеней, продолжая наблюдать за влюбленной парой. Отец спросил, что-то о том, как мне спалось и сообщил, что сегодня на завтрак. Я не слушала, изредка кивая. Просто смотрела на очередную сумку с очередным барахлом, которое теперь будет лежать в моем доме. Говорить о плохом самочувствии не хотелось, а о завтраке не могло быть и речи.       Они суетились, словно муравьи, занося в дом коробку с ее книгами и рабочими принадлежностями, а затем уехали за оставшимися вещами. Я проводила их удаляющийся автомобиль взглядом, сидя на подоконнике в своей комнате. Слова были излишни. Но руки по привычке потянулись к горячо любимой тетради.       «Однажды кто-то сказал мне: хочешь получить достойный текст, убери дождь. Убери его вовсе. Но ведь из песни слов не выкинешь: ливень за окном сегодня просто ужасный».       Следующая строчка содержала в себе столько горечи и злости, сколько могло поместиться в хрупкой девушке моего возраста. Но выпустить свой пар на бумагу мне так и не удалось. Бросив настороженный взгляд на светящийся дисплей телефона, я отметила, что номер абонента мне не знаком. Интуиция подсказывала проигнорировать звонок, но это могло быть важно. Я ответила.       – Да, – мой голос выдал все прелести незадавшегося утра, и я мысленно наградила себя пощечиной.       – Скайлар Уокер? – истеричные нотки женского голоса насиловали слух, поэтому я незамедлительно ответила еще одно короткое «да». – Ваш отец только что попал в автокатастрофу. Мы вынуждены сообщить вам об этом. Врачи сделали все возможное. Вам лучше приехать.       – Говорите адрес, – требовательно произнесла я, выбегая из комнаты моментально.       Не помня себя, едва не споткнувшись об одну из коробок с вещами, я выбежала на улицу в том, что было на мне с утра. И в первую же секунду промокла до последней нитки. Мне предстояло проделать долгий путь за рулем того самого «Форда», упомянутого ранее. Хоть это и был подарок отца на мой девятнадцатый день рождения, при всем уважении я старалась держаться от него подальше. Эта старая посудина была просто неуправляема, но выбирать не приходилось. Стараясь оставаться спокойной, я крепко вцепилась в руль и, неаккуратно развернув горе-машину, умчалась в нужном направлении.       Я запросто могла разбиться сама. Суетливые дворники не справлялись с обильными потоками воды, делая меня крайне близорукой, но я не смела сбавлять скорость. Я должна была добраться до больницы как можно скорее. Временами я осознавала, что действительно нахожусь за рулем и при этом являюсь далеко не Вин Дизелем*; как мне удалось получить права до сих пор остается загадкой. Но при этом я все еще никого не сбила, оставляя за своими плечами большую половину пути.       Жаль, что удача была со мной недолго. Совсем скоро машина издала жалобный хрип, а продвинувшись еще на несколько метров, окончательно заглохла. Не понимая в чем дело, я испуганно осматривала панель управления. Бензин, масло, даже антифриз – все было на месте. На большее меня бы и не хватило. Мои руки по-прежнему сжимали руль, пока я лихорадочно пыталась что-нибудь придумать. Дворники раздражающе скребли по стеклу.       Я пришла в себя через минуту. Проблему дурацкого «Форда» мне не решить, и я это прекрасно понимала, поэтому покинув водительское сидение, громко хлопнула дверью. Не от беспомощности или злости, хотя не спорю, я была зла и беспомощна. Вокруг становилось все мрачнее, напоминая сцену из фильма ужасов. И место это было совсем безлюдным. Лишь я, мой сломанный автомобиль и пролесок, соединяющий две части города.       В надежде на то, что телефон сможет поймать сигнал, я снова ринулась к машине, когда где-то совсем близко послышался звук приближающегося транспорта. Свет озарил поворот трассы, а через мгновение из-за него показался черный автомобиль. Я только и успела схватить телефон, после чего, словно сумасшедшая начала размахивать руками, пытаясь привлечь внимание водителя. И на мое счастье, мне это удалось. Автомобиль притормозил возле обочины, позволяя мне подобраться ближе, и я тут же к нему подлетела. Распахнув дверь, я должна была попросить водителя подбросить меня до городской больницы, но слова исчезли где-то на половине пути.       Потому что я его знала. Я знала человека, сидящего за рулем черного джипа, в котором еще прошлым вечером надеялась выжить.       – Все в порядке, – наконец, ожила я, собираясь захлопнуть дверь и бежать в глубь леса, если повезет. – В порядке. Помощь не нужна.       Лучше идти пешком, чем снова садиться к нему и вздрагивать от каждого его вдоха или еще хуже – разговаривать, смотреть в его глаза. Под их влиянием я практически переставала быть собой, превращаясь в покорную жертву, которая все стерпит. И сейчас, пока я все еще была в своем уме, нужно спасаться. Но…       – Садись.       Он взглянул на меня без презрения и неприязни, но требовательно. И в голове снова заварилась каша, ведь отцу нужна была помощь, а он мог мне ее оказать, подбросив до больницы. Речь о собственной безопасности уходила на второй план, к тому же, оставаться здесь одной, здравой идеей также не было. Я послушалась.       – Мой отец попал в больницу, – тараторила я, усаживаясь на переднее сидение, когда мой телефон вновь зазвонил. – Пожалуйста, отвези меня туда, а затем уже делай, что хочешь: пугай, допрашивай.       Я не обращала на него внимания, наматывая на палец нитку, выползшую из рукава моего старого свитера, но его усмешку невозможно было не заметить. Она скривила его полные губы и продолжала блуждать по мужскому лицу еще долгое время. Я надеялась, что это не перспектива измываться надо мной, так его веселит.       – Так ты отвезешь?       Он посмотрел на меня все с тем же игривым выражением, позволяя понять, что меня одурачили.       – Вряд ли, – безмятежно заметил он, нажимая на педаль газа, а затем посоветовал: – Не хочешь ответить?       Я смотрела на него широко распахнутыми глазами и не верила в то, что он действительно собирается быть таким негодяем. Парень же похоже был весьма доволен собой. От его вчерашнего настроя не осталось и следа. Вместо хладнокровного и рассудительного мрачного молодого человека сегодня передо мной оказался нахальный, быть может, все такой же хладнокровный и рассудительный, но абсолютно раздражающий меня парень. Сегодня его улыбка не казалась мне такой утешительной. И все же я вновь последовала его совету, нажимая на кнопку вызова. Но прежде чем я это сделала, цифры уже знакомого номера успели броситься мне в глаза. Это из больницы.       – Да, – едва не запнувшись, дрожащими губами ответила я, страшась того, что опоздала.       – Мисс Уокер, – все тот же истеричный голос медсестры, заставил меня скрестить пальцы. – Мне очень жаль.       – Что с моим отцом? – грубо перебив ее, я требовала конкретного ответа. – Он жив?       – Я приношу свои извинения, – торопливо залепетала женщина, пытаясь вернуть меня и мое сознание. – Произошла ошибка. Кто-то из интернов перепутал данные. Ваш отец не поступал в отделение.       Из трубки доносились новые извинения и слова поддержки, но моя рука, в которой находился телефон, была апатично опущена. Полученная информация никак не хотела приживаться в голове, а сердце все еще болезненно сжималось, лишая меня полноценной возможности дышать. Должно быть, в эту самую минуту мой отец, устало обняв Кристину, праздновал ее переезд, но я до сих пор находилась под сильнейшим впечатлением, неспособная поверить в то, что с ним все в порядке. Застилающая глаза пелена неохотно отступала, позволяя мне видеть перед собой все то, что я должна была видеть вместо тех размытых очертаний, что я видела в действительности. Единственная слеза была немедленно стерта рукавом свитера.       – Считаешь это забавным? – я с упреком посмотрела на молодого человека, на чьем лице мелькала едва заметная улыбка.       Я была не в себе, но даже в таком состоянии несложно сложить два и два. Конечно, мой отец не попадал в аварию, и тем более, в больницу. Они едва от дома успели отъехать, как мне позвонили. В паническом состоянии, я не смогла трезво оценить ситуацию, не попробовала позвонить отцу или Кристине. То, что мой «Форд» заглох, не удивительно, а то, что на пути встретился молодой человек на черном джипе, так это совсем смешно.       – Не очень, – фривольно заметил он, продолжая следить за дорогой. – Меня крайне удручает тот уровень, на котором находится медицина.       – Я не намерена говорить с тобой! – резко ответила я, неспособная скрыть явного возмущения, пропитывающего мою фразу. – Ни о медицине, ни о чем-либо еще.       Его движение не было грубым, но я все же вздрогнула, когда мужская рука, придерживающая мой подбородок, требовательно развернула меня к лицу своего недруга.       – Открою тебе небольшой секрет, – глаза парня то игриво прищуривались, то удивленно расширялись, заставляя меня внимать каждому слову, срывающемуся с его губ. – Твои намерения не имеют для меня никакого значения.       А затем он отпустил меня. Без грубости, не отшвыривая, словно котенка. Просто одернул пальцы, возвращая свое внимание на дорогу. Но что-то мне подсказывало, что он вполне мог это сделать и возможно сделает, если потребуется. У меня было множество вариантов ответа, но я старательно внушала себе прикусить язык, дабы не поплатиться за свои же колкие замечания. Я усвоила урок.       – Молчишь, Скай Уокер, – довольно произнес молодой человек, отказавшийся оставить мои попытки не прокомментированными. – Похвально.       А что мне оставалось делать? Я была раздавлена, напугана и сбита с толку. К чему это представление с перепутанными документами, показным хорошим настроением? Все же решил, что я могу пригодиться? Не стоило и заморачиваться.       – Раз ты так быстро схватываешь, у меня есть к тебе деловое предложение, – в подтверждение моим догадкам сообщил молодой человек, не удостаивая меня взглядом.       Я повернулась к нему лицом, показывая, что готова слушать. Но он отрицательно покачал головой.       – Скоро узнаешь.       Довольная улыбка вновь коснулась его губ, а я смерив его разочарованным взглядом, закрыла глаза, пытаясь представить, что меня ждет. Ничего хорошего меня не ждало точно. Да и его тоже. Я знала, что какое бы предложение он мне ни озвучил, я еще доставлю ему целый букет проблем. И не то, чтобы меня волновала его судьба. Просто я не понимала, какое отношение к ней имею.       Через короткое время автомобиль остановился, и я открыла глаза под звук хлопнувшей двери. Молодого человека рядом уже не было. Обойдя автомобиль, он открыл мою дверь и протянул руку, будто я не могла справиться без его галантных манер. Я посмотрела на него усталым взглядом, не то призывая к совести, не то просто оставить меня в покое, прежде чем выбралась наружу самостоятельно. Он с легкостью встретил этот взгляд, смотря на меня оценивающе. Он оценивал не мой внешний вид, но мое поведение – мои неоднозначные эмоции и смирение. Сегодня он был щедр на ухмылки, но улыбнувшись в эту самую секунду он вдруг напомнил мне прежнего себя. Такого, каким был прошлым вечером – мрачным и справедливым. Это заставило меня смягчиться. Но выдерживать зрительный контакт я больше не могла, опуская глаза.       Мы остановились возле какого-то паба, в котором, я была уверена, прямо сейчас царило пьянство и разврат. Мозолистые пальцы, как и в первый раз, сомкнулись на моем запястье, и я была вынуждена следовать за своим кавалером. Да, должно быть, так мы и выглядели со стороны. Но он никогда не полюбит такую, как я, а я опасаюсь любить таких, как он. Речь ведь и не о любви вовсе.       Он привел меня внутрь и то, что предстало моим глазам, не шло ни в какое сравнение с тем, что я уже успела себе напридумывать. Атмосфера, царящая здесь, разительно отличалась от моего изначального представления. Слегка приглушенный теплый свет, маленькие уютные столики, сделанные из белого дерева, лакированная барная стойка с увлеченным своим делом барменом и небольшая сцена в дальнем углу заведения, где зарабатывали бродячие музыканты. На первый взгляд людей было не так много. Никто никому не мешал и дружественный настрой до краев заполнял это приветливое здание. Оно не было таким, как Феникс.       – Где ты хочешь сесть? – спросил он, отвлекая меня от изучения интерьера.       Его вопрос заставил меня удивленно вытаращить глаза. Как давно он считается со мной и моим мнением?       – Разве для тебя это имеет значение? – совсем так же, как и он некоторое время назад, спросила я, все еще не забывшая его пальцы на своем подбородке.       То, каким взглядом он посмотрит на меня в следующее мгновение, заслуживает отдельных слов. Его это больше не забавляло. Он свел брови, смотря на меня изучающе, и, кажется, собирался вставить очередное острое словечко, после которого мои конечности начинали дрожать, но молчал. Под этим взглядом мне даже стало совестно, будто это моя вина, что мы не можем разговаривать нормально. Не особо вдумываясь, я указала на первый попавшийся стол, к которому в следующее мгновение было обращено его внимание. По его следующему взгляду, брошенному на меня, я могла понять, что выбор мой неудачный, однако он не стал спорить. Он даже пододвинул мне стул, помогая расположиться, что окончательно смазало мое представление о нем.       – Подожди пару минут, – наказал молодой человек, требовательно на меня взирая. – Если возникнут проблемы, скажи, что пришла с Гарри Стайлсом.       И с этими словами он оставил меня, обескураженную, но впечатленную. Мне не нравилось, что он так уверен в том, что я не сбегу и буду покорно ждать его возвращения. И эта мысль начинала одолевать мой мозг, пока я наблюдала за тем, как Гарри Стайлс пожимает бармену руку, а после они вместе скрываются за бархатной зеленой шторкой, ведущей в подсобное помещение. Напрасно он так доверял мне.       Поддавшись инстинктам, которые не срабатывали в его присутствии, я поднялась на ноги и пустилась из паба прочь. Я просто не хотела, чтобы мной командовали. Не хотела участвовать в его делах и терпеть ужасные выходки. Не хотела потом всю ночь приводить себя и свой разум в порядок. Я не хотела быть вещью.       Бежать, бежать, куда глаза глядят – вот, что было моим единственным выходом. Нервно отталкиваясь от земли, я сбегала из паба, сбегала из его заключения. На мгновение мне даже показалось, что все удалось, но через пару секунд я поняла, что ошиблась, увидев его разочарованное лицо позади себя. Одержимая собственным страхом, я чувствовала, как сбивается мое дыхание, отдавая колючей болью в правом боку. Теперь мне точно несдобровать, если он догонит. В который раз обернувшись назад, я охнула от ужаса: складывалось впечатление, что я стою на месте, так как он стремительно приближался. Сделав отчаянный рывок, я отдавала последние силы, но мускулистое тело все же полностью накрыло меня, повалив на землю. Я чувствовала, как холодная грязь пропитывает мой и без того мокрый свитер, оставляя мурашки на спине. Левая нога, изогнувшаяся в неестественной позе, жутко ныла от боли, заставляя забыть обо всем. Но это не имело никакого значения, потому что самое страшное, что могло со мной произойти, уже нависало над моим лицом. Сердце безостановочно пыталось пробиться сквозь грудную клетку, чтобы спасти хотя бы эту часть меня, ведь я не могла пошевелиться, не могла просто отвести взгляд. Его глаза пугали меня и одновременно завораживали. Я прикрыла веки, чтобы не видеть того, что со мной происходит.       Внезапный импульс, вырвавшийся из груди, заставил молодого человека отстраниться. Что-то тяжелое сдавило грудь и я больше не могла дышать. Наконец-то. Губы судорожно пытались поймать глоток воздуха, но ни одна из моих попыток не увенчалась успехом. Давно забытые приступы астмы вновь появились в моей жизни.       – Что?.. – его обеспокоенный взгляд никак не гармонировал с невозмутимым голосом. – У тебя есть лекарство?       Я хотела бы сказать хоть что-нибудь, но теперь это казалось невыполнимой задачей. Содрогаясь всем телом, я попыталась кивнуть, не надеясь на то, что он поймет этот жест. Я задыхалась. И, пожалуй, это было лучшим исходом из всех возможных.