Obsession

      Было очень холодно. Легкая дрожь то и дело пробегала по моей коже всю ночь. Я сдалась ближе к четырем, окончательно принимая тот факт, что мне уже не уснуть. В голове кружился целый караван мыслей, а внутри образовалась темная пустота. Пустота однозначная, которую не заполнишь ни слезами, ни алкоголем. Только мыслями, но они, увы, не делают ситуацию лучше. Порой, они лишь углубляют все эти страшные чувства — вины, тоски, привязанности. Страшные чувства. Страшные.       В двадцать минут пятого внизу что-то разбилось. Это показалось мне не таким уж плохим поводом встать с постели. Во всяком случае, я и сама должна была проснуться от будильника, заведенного к приезду Гарри. Вот, рядом с кроватью лежат мои собранные вещи. Совсем немного, всего одна сумка. Но я ведь не переезжаю. Хотя, уверена, отец набрал больше. Именно его я застала на кухне несколько минут спустя. Не питавший к командировкам особой любви сегодня он выглядел особенно мрачным. Фарфоровые осколки, которые он только что смел с пола и выбросил в урну, все пояснили без слов.       — Она бы меня убила, — с горькой улыбкой произнес он, не поворачиваясь ко мне лицом.       Да, убила бы. Наверное. Я не помнила свою мать, но то, что этот сервиз был для нее священным, знала лучше американского гимна. Даже сейчас, когда ее нет, посягнуть хотя бы на одну чашку, было хуже преступления. Думаю, тоже самое ощущал и мой отец.       — Ты хранишь его больше пятнадцати лет, — стараясь звучать ободряюще, я обняла его, пожалуй, слишком уж крепко. Не уверена, хотела ли я его успокоить или же нуждалась в поддержке сама. — Ну, ты готов?       Отец утвердительно кивнул, немного повеселев. Он бодро разлил по чашкам крепкий чай, прежде чем вручить мне одну. Я удобно расположилась на кухонном гарнитуре, по-детски болтая ногами. Сейчас меня окружал уют и родные люди. Родной человек. То, что ждало меня после отъезда отца, наверняка, не будет столь же приятным.       — Этот Гарри… — я мгновенно перевела глаза на папу, привлеченная ключевым именем. — Стайлс. Не то, чтобы мы были хорошими друзьями с его отцом. Скорее приятелями. Знаешь, если бы в полицию принимали исключительно таких, как Деймон Стайлс, мир был бы другим, — папа доброжелательно улыбнулся. — Но его сын — Гарри. Он другой. Похоже, он неплохой парень. Но я ему не доверяю и хочу, чтобы ты была осторожна.       Меня всегда удивляло то, как хорошо отец умеет разбираться в людях. Казалось бы, Гарри сделал все максимально аккуратно и вежливо, но сомнения все-таки не обошли стороной сердце папы.       — Вчера ты говорил иначе.       — Вчера я говорил с ним, а не о нем, — снова улыбнулся отец. — Мы немного побеседовали в моем кабинете. Он произвел приятное впечатление. Много знает. Вызвался починить мой компьютер. Очевидно, счел меня старым дураком, — я нервно закусила губу. Гарри должен был проверить отцовский компьютер на наличие вирусных атак, так как предполагал, что люди, вломившиеся в наш дом пару дней назад, пришли именно за этим. — Но все сделал правильно. Настораживает только, откуда этот парень знает… Откуда он столько всего знает.       Он осекся на полуслове, но быстро нашел выход. Конечно, не слишком хороший — мысль о том, что у отца есть от меня какие-то тайны, непременно возникла. Но я не собиралась набрасываться на него с расспросами сегодня. Обсудим это позже, когда он вернется.       Мы перебросились еще парой фраз, прежде чем он, одарив меня парой колючих, но таких теплых поцелуев, покинул комнату, оставляя наедине с самой собой. С ним остался и мой покой. Теперь у меня не было никакой защиты, никакой поддержки. Не было никого, кто мог бы дать совет. Разве что Британи, которую и саму приходилось защищать.       В пять я основательно осталась одна. Вместе с Кристиной мы проводили отца, после чего я попросила ее не беспокоиться обо мне и вернуться в постель. Мне же был отведен всего один час на раздумья, по истечению которого, я покину родной дом. Честно говоря, выбора у меня уже не было. Я не знала, куда еду и зачем: я перестала понимать, что творю. Но я была должна. Почему, знал только мой дневник. Бросив его к остальным вещам в сумку, я уселась на подоконник и принялась коротать время. Дорога была пустынна, как никогда.       Большая часть города мирно спала, когда я глубоко вдохнула воздух, заметив черный джип, приближающийся к дому. Схватив сумку и беззвучно скользнув к выходу, я вскоре уже сидела внутри, составляя компанию измученному молодому человеку. Он был бледен, несмотря на то, что его кожа всегда выглядела загорелой. Под большими зелеными глазами залегли тени. Лишь беспорядочно взъерошенные волосы выглядели так же, как и всегда. Взглянув на мой скромный багаж, он свел темные брови, выказывая не иначе как недовольство.       — Это все? — недоверчиво спросил он, посмотрев в сторону моей сумки.       Я молча кивнула. Живот болезненно скрутило, но я не сделала и одного лишнего вдоха. Он и раньше обращался со мной не лучшим образом. То, что сегодня мы не обменялись даже приветствиями, не так ужасно. Машина тронулась с места, когда я подняла глаза на зеркало заднего вида, но встретиться с ним взглядом мне не было суждено. Парень внимательно следил за дорогой, встречные машины на которой встречались слишком уж редко.       Он не взглянул на меня ни разу. Ни когда я включила звук на мобильном, ни когда мы проезжали мимо уже знакомого мне паба. Даже прибыв в место назначения — его дом, он оставался крайне отчужденным.       — Полагаю, мисс Брефф еще спит, — холодно произнес он, пропуская меня в свои апартаменты. — Я не люблю, когда роются в моих вещах. В остальном же ты вольна делать все, что взбредет тебе в голову. Вечером я отвезу тебя к твоей подруге.       Я снова кивнула. Гарри еще больше взъерошил свои темные волосы, а после скрылся с моих глаз, сбегая на кухню. Это и выглядело как побег. Но ведь я не гналась за ним и, была бы моя воля, осталась бы дома. Вот только я ничего не решала. Я разучилась выбирать. Вызванные его поведением эмоции, были столь яркими и неприятными, что, небрежно отбросив сумку, я заметила глубокий отпечаток, только что впивавшихся в кожу ногтей. Я не представляла эту встречу, зная, что она будет слишком отличной от моих мечт. Но даже тот прием, на который я рассчитывала, мне оказан не был. Я не собиралась добиваться справедливости, требовать, чтобы ко мне относились как к человеку. Но я отчаянно не могла понять, почему он не может быть чуточку приветливей. Перешагнув через свою гордость, я направилась за ним следом. Он был на кухне чрезвычайно занятый, многократно обмакивая чайный пакетик в уже ставшую смоляного цвета воду. Возле его ног вился огромный черный кот. Я негромко откашлялась, объявляя о своем присутствии, отчего парень сразу же отшвырнул пакетик в урну.       — Я сделала что-то не так?       Он сделал небольшой глоток сверхкрепкого чая, все еще избегая моего взгляда, но услышав заданный мой вопрос, наконец, поднял зеленые глаза. Впервые я видела его в таком состоянии. Еще вчера он, казалось, источал мощнейшую энергию, а сегодня был абсолютно опустошен. Лишь всегда присущий ему лоск делал молодого человека похожим на его предыдущие версии, которые мне довелось видеть. От этого усталого взгляда, что-то внутри меня неминуемо оборвалось, но я все же осмелилась продолжить.       — Ты говоришь так, будто я в чем-то перед тобой виновата. Даже в сторону мою взглянуть не смеешь, — он вопросительно приподнял брови, но взгляда не отвел. — Знаешь, это даже хуже твоего гнева.       — Ты не знаешь о чем говоришь, — след мрачной усмешки скользнул по его губам, прежде чем он сделал еще один глоток.       Улыбнулась и я, печально опустив глаза в пол. Отчего-то хотелось плакать, но я лишь молча улыбалась, осознавая, что нахожусь в самой плачевной ситуации в самом плачевном состоянии.       — Хорошо, — не дождавшись от него больше ни слова, я скоро развернулась и поспешила скрыться с его глаз.       Я не отправилась изучать комнаты его дома. Всего лишь рухнула на диван в гостиной, крепко зажмурив глаза. Зачем я вообще решила заговорить с ним? Чего этим добилась? Я чувствовала себя такой маленькой, беззащитной и глупой. И с каждым вдохом все хуже умела дышать. Не дожидаясь очередного приступа, я прыснула в горло хорошую дозу лекарства, как раз тогда, когда глубокий мужской голос за моей спиной произнес:       — У меня много дел. Станет хуже, позвони. Отвратительно выглядишь.       И не дожидаясь какого-либо ответа с моей стороны, Гарри захлопнул входную дверь. Его черный кот вальяжной походкой прошел мимо.       В скором времени я сполна убедилась в том, что действительно глупая и беззащитная. Я была слишком зла на себя и искренне не понимала, как смогла допустить такую оплошность: флакон, что я в спешке забрала со стола в своей комнате, к сожалению, не был тем новым флаконом, что купил Гарри. Это был мой наполовину пустой старый флакон. И похоже, срок его годности давно истек. Сколько бы я не принимала лекарства, лучше не становилось. И все же я была далека от приступа. Пока что.       Через час стало хуже. Полагаю, во всем была виновата я сама. Когда все происходит быстро, даже внезапно, времени на испуг не хватает, и я зачастую лишаюсь чувств. Но сейчас я была в сознании, все прекрасно чувствовала и осознавала. И жутко боялась. В доме Гарри я была одна, не считая его высокомерного кота, то и дело поглядывающего в мою сторону с довольно неприятным видом. Интересно, кошки могут испытывать отвращение? Но даже, если бы я приглянулась этому существу, он не смог бы помочь мне. А позвонить его хозяину у меня не хватало ни сил, ни смелости. Знаю, я вела себя, как ребенок. Но я скорее бы умерла, чем призналась в том, что нуждаюсь в помощи. После того, как он явно показал, что не намерен возиться со мной. Все новые игрушки рано или поздно утрачивают свое очарование. Кроме любимой. У него наверняка много игрушек, и мне среди них места не было. Я совсем не умею играть.       Ближе к полудню я израсходовала весь флакон. Моя рука тянулась к нему больше на автомате, нежели я действительно хотела себе помочь. Я все еще могла дышать и манипулировать предметам, попавшими в мои руки. Но тело стало безжизненно слабым. Казалось, стоит мне только перевернуться на бок и ад начнется неминуемо. Поэтому я старалась производить как можно меньше движений, размеренно вдыхая и выдыхая. Спина затекла, а шея неприятно ныла, требуя смены положения. Но когда этот черный монстр прыгнул прямо на грудь, не сводя с моего лица хищных желтых глаз, речь о каком-либо удобстве окончательно утратила свое место быть. Большие кошачьи лапы касались моих ключиц, в то время, как всем остальным весом черный кот придавил мою грудь, затрудняя проходимость воздуха. Я хотела было согнать его, но он опасно обнажил острые когти, прежде чем замурчать. Его низкая тягучая песнь подействовала незамедлительно. Я перестала с ним бороться, устало прикрывая веки и ощущая, что тяжесть в груди не такая уж неприятная. Я просто отключилась.       Сколько мне удалось проспать, неизвестно, но, когда я вновь распахнула глаза, гостиная Гарри больше не выглядела светлой и приветливой. За окном смеркалось, а в моей груди разражался оглушительный гром. Кота рядом не было. Возможно, я бы и не проснулась вовсе, если бы кто-то вел себя чуть тише, перестав хлопать дверями и произносить какие-то бессвязные фразы. Я уловила только то, что «нужно собираться» и «смена закончилась». Но все это было таким бессмысленным и ненужным: мое небо разбухло до непозволительных размеров, не пропуская в легкие и тонкой струйки воздуха. Грудь сдавливали невидимые стальные обручи, которые на этот раз мне уже ничем не одолеть. Даже если бы под рукой было лекарство, оно просто не смогло бы проникнуть в мою глотку. Мысли развеялись, страх ушел. Ничего не хотелось, лишь бы все это как можно скорее закончилось.       — Не вздумай… Скай… Только не сейчас… — вдруг донеслось откуда-то из другой вселенной, но я не чувствовала обычных мучений. Я просто падала в темноту. Все дальше, и дальше.       Я не была уверена в том, что не сплю. Красивое встревоженное и слишком знакомое лицо возникло перед моими глазами, прежде чем кто-то запел какую-то глупую детскую песенку. Холодные пальцы коснулись моей шеи, легко приподнимая и запрокидывая голову. Я непроизвольно попыталась вдохнуть, ведь кислорода в моих легких больше не оставалось. И мне удалось. Жалкий глоток воздуха, но я смогла сделать это. Кислород тут же проник внутрь, сквозь образовавшуюся тонкую щель. Образ Гарри возник перед моими глазами словно из ниоткуда, стал четче. Несмотря на его спокойную речь, которую я едва улавливала, и плавные движения, лицо молодого человека оставалось таким же встревоженным. Ведь я практически на него не реагировала. Но мое сознание было при мне, пусть и периодически меня покидало.       — Привет, — он стоял на коленях возле меня, вызывая легкую улыбку, осевшую на моих синеватых губах. — Снова вредничаешь, да?       Я слабо кивнула, наблюдая за тем, как он поднимает с пола полностью использованный флакон и, убедившись в том, что этим мне не поможешь, отбрасывает его в сторону. Все казалось таким нереальным. Его забота, спокойствие, полная принадлежность мне. Будто только я есть в этом мире. Будто я важна. Рядом с ним мне не было страшно. Даже тогда, когда мое дыхание прекратилось вовсе.       — Смотри на меня, — молодой человек, державший меня за руку, ласково улыбнулся, словно я и не испытываю никаких трудностей. — На меня, Скай.       Его слова с трудом доносились до меня, но я слышала их, когда мелодичный голос повторил свои указания чуть громче. Спокойствие, исходящее от него, заставляло меня забывать на какое-то время о том, что разрывало мою грудь изнутри. Для меня время остановилось, но для него оно стремительно утекало сквозь пальцы, которыми он аккуратно поворачивал мое лицо к себе, пытаясь вернуть к жизни.       — Вдох, — так же спокойно произнес он, пристально наблюдая за мной.       Я пыталась выполнить то, что он просил, но мой организм отказывался принимать кислород в том количестве, в котором я нуждалась. Я умоляла его прекратить эти муки, смириться с тем, что я безнадежна, заглянув в его глаза своим затухающим взглядом.       — Я хочу, чтобы ты дышала, — словно прочитав мои мысли, не соглашался он. — Вдох, Скай.       И я не могла его разочаровать. Словно под воздействием высоковольтного электрического заряда, я судорожно вдохнула, получая еще одну крошечную дозу кислорода. Казалось, что я потратила на это слишком много сил и больше не смогу делать что-либо, что еще мгновение назад было мне доступно.       — Хорошо, — его похвала вдохнула в меня немного утерянной энергии. — Попробуй еще разок.       Еще одна попытка, еще один жуткий хрип, еще немного воздуха. Он словно преподаватель учил меня дышать заново, а я усердно оттачивала каждый свой вдох, овладевая этим искусством. Его мягкий голос, губы, ласковые руки, сжимавшие мою ладонь. Я полностью сконцентрировалась на Гарри и его просьбах, ликвидируя мысли о том, что мое время ограничено.       — Ты дышишь, — утверждающе произнес он перед тем, как я поняла, что судорога медленно оставляет мое тело в покое.       Я действительно дышала, хоть из рук вон плохо. Он больше не руководил моими действиями, не направлял меня, позволяя выживать самостоятельно. Он отпустил меня, срываясь с места стремительной молнией. А когда его лицо снова склонилось надо мной, я почувствовала что-то холодное, внезапно оросившее мое горло. Стало еще легче. С каждым вдохом мне требовалось все меньше усилий, а взамен я получала все больше кислорода.       — Молодец, — холодная ладонь опустилась на мой лоб, когда усталая улыбка осветила лицо Гарри. — Я горжусь тобой.       Мои глаза были полуоткрыты, когда молодой человек обессиленно опустился рядом. В руках он сжимал другой флакон, но по всей видимости, теперь тоже пустой. Я хотела что-то сказать, коснуться его вьющихся волос, но силы покидали меня. Я едва могла расслышать его тихое:       — Так больше не может продолжаться.