***
Дом. Холодный и пустой дом. Холодный и пустой дом, который когда-нибудь да станет могилой Комаэды. Юноша смотрел на него своими глазами цвета серебряной чаши и даже думать ни о чём не мог. Благородное серебро покрылось грязью, смыть которую было практически невозможно, но Нагито всё же стоило попытаться. Он открыл дверь, что поприветствовала жильца своим до мерзкого скрипучим стоном, взошёл по длинной, почти бесконечной, лестнице и попал на второй этаж. Коридор показался до того искажённым, что от его неправильности аж голова закружилась. Двери располагались совсем не там, где должны были, вводя юношу в ступор. Где... Где он находился? Это место точно не было его домом, милым, приятным и до дрожи в конечностях тёплым домом. Это что, параллельный мир? Да, именно так... Юноша усмехнулся и надавил на первую попавшуюся ручку. Дверь после этого, конечно, открылась. За ней медленно, по пикселям, прогрузилось помещение, и Нагито посмотрел на него, словно перепуганный оленёнок: он никогда прежде не видел этого места. Или всё же видел?.. Перед Комаэдой была ванная комната. В ней стоял туалет. Белый-белый, ломающий всю чёртову матрицу, туалет. «Просто дайте мне умереть», — подумал парень, подойдя к выбивающемуся объекту. Да, просто дайте ему, пожалуйста, умереть... Эти токсины невозможно было терпеть. — Ха, — страдальческий голос, полный уродливой грязи... Какой ужас! Уничтожить! Убрать! Срочно-срочно-срочно! Срочно нужно было убрать эту отвратительную грязь, пока она не въелась в органы, заменив весь грёбаный кислород! Глаза Комаэды расширились от ужаса, а руки потянулись к шее: он стал сжимать её, стараясь задохнуться. И это принесло просто охренительное наслаждение! — Ахаха, — этот смех. — Ахахахахахахахаха, — болезненный, мерзкий, противный, прямо как ногти, что царапали нежную и слишком уж бледную кожу. — Нет, блять, нет! — когда же звуки притворной радости переросли в эти отчаянные мольбы, обращённые к самому себе? Ах да, прямо сейчас... У проблемы был корень, и находился он не на поверхности. Его нужно было достать, сжечь и залить слезами. Нагито должен был в срочном порядке извлечь всю чёртову грязь: поцарапанная шея — это не решение проблемы. — Кха, — пальцы приблизились к губам, лишь усилив надежду на прекращение пыток. Комаэда слегка помедлил: нет, он не сомневался, просто... Неважно. Рот приоткрылся, пропуская два тонких перста внутрь. Юноша продвинул их, слегка надавив на корень языка. Тело поразило первым спазмом, но больше ничего не произошло. Парень так всё оставлять не собирался, потому что нужно было уничтожить грязь, что всё это время находилась внутри. Инстинктивно распахнув глаза, он стал жестко надавливать на место, которое располагалось где-то у края челюсти, буквально вдалбливая пальцы в свой рот: было больно, неприятно, слюна выделялась в огромных количествах, а тело то и дело сводило судорогами, но из юноши ничего не выходило. Тогда он решил перейти к чему-то более мягкому, легко пощекотав корень языка: это, что удивительно, подействовало гораздо лучше, таки заставив желудок опорожниться. Юноша продолжил удерживать пальцы во рту, несмотря на стекающие по ладони массы. Тело скручивало — оно будто бы проходило через мясорубку, —на глаза наворачивались слёзы. Нагито чувствовал себя всё хуже и хуже, но упорно продолжал насиловать свою глотку, желая уничтожить всю эту блядскую грязь. Мало-мало-мало! Она лилась и лилась, словно не было ей конца. Хотя вдруг и правда не было?.. Комаэда остановился лишь в тот момент, когда не осталось в его желудке больше ничего. Последние судороги выбили все силы, заставив поёжиться и вытащить пальцы изо рта. Хах, зато грязи в нём больше не было. Теперь просто следовало отмыть своё тело... Это отвратительное, слишком чистое для такого ужасного человека тело. Нагито поднялся и повернул один из вентилей, включив, кажется, холодную воду. Она потекла, расползаясь по керамической ванной, заполняя её. Комаэда смотрел на течение жидкости, завороженный сим процессом: так красиво и так абсолютно правильно это было. Юноша медленно стащил куртку, края рукавов которой были покрыты рвотой, а затем стянул кофту, кроссовки, джинсы и нижнее бельё, почти полностью обнажившись. Лишь на макушке остались ярко-розовые очки в идеально круглой оправе. Их Нагито не снял, а напротив — столкнул на нос, вновь взглянув на мир сквозь кислотно-радостные стёклышки: они придавали чёрно-белому пространству какой-то психоделической живости, делая всё менее правильным, но оттого ещё более интересным. Улыбнувшись новой реальности, парень залез в воду. Его ноги свело от слишком низкой температуры, но это не заставило юношу разбавить холодную воду горячей. Комаэда, чьё тело тогда выглядело как настоящее произведение искусства, взял мочалку, что лежала на краю ванной. Он провёл шершавой поверхностью по нежной коже, слегка поморщившись. Нагито моргнул как-то слишком медленно, краем глаза заметив как мир не до конца погрузился, собрав себя по пикселям. Стало... Странно. Юноша сам не понял, как оказался на полу. Воды на нём уже почему-то не было, зато одежда появилась. Ах да, он же встал, вытерся полотенцем и надел на себя вещи. Точно. Комаэда вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Картина, что висела на стене была до жути нечёткой, словно какая-то залагавшая текстура: пиксели вечно менялись местами, покрывались шумом, мигали... Может, сломалась? Да, наверное, так оно и было. Парень прошёл к одной из дверей, интуитивно поняв, куда ему надо. За деревянной поверхностью обнаружился кабинет отца. Там всё было в каком-то кошмарном беспорядке: кучи бумаг валялись на полу, на шкафу, на люстре, лампа стояла на диване, а телевизор показывал какие-то глючные шоу — юноша совсем не понимал, что было изображено на экране. Хотя Нагито, вероятно, было плевать на глупые передачи. Студент подошёл к столу и вытащил оттуда один из выдвижных ящичков, случайно уронив его на пол. Неважно. Следом за первым полетел и второй, дальше — третий. Четвёртый же Комаэда открыл бережно. Внутри лежали какие-то документы — их беловолосый презрительно отодвинул в сторону. Дальше, на самом дне, находилась небольшая коричневая коробочка, которую парень взял в руки, почувствовав при этом лёгкую эйфорию, от которой голова приятно загудела. Крышка была отброшена на пол, а объект, что находился внутри — прямо на красной подушечке, сделанной из бархата, — получен. Нагито провёл по нему пальцами, ощущая притягательный металлический холод и громко выдохнул, счастливо зажмурившись. Предмет был перемещён в карман куртки, небольшая его часть выглядывала наружу, но Комаэде было всё равно. Юноша усмехнулся, осмотрев разваленную комнату. Свет почему-то исчез. Ах да, парень ведь сам нажал на выключатель. Тогда всё нормально. Беловолосый прошёл в свою спальню и лёг на кровать. Жизнь так завораживала всеми этими поворотами: она явно была покруче любой книги. Ох, а вдруг реальность всегда была частью больной фантазии какого-то человека, который просто мучал бедных персонажей? Вздор... Нагито ведь сам управлял своим телом и своими мыслями, а значит, не было того, кто мог бы иметь контроль над ним. Не могла же его жизнь быть всего лишь игрой... Комаэда поджал под себя ноги, взглянув на белые простыни. Не так давно он лежал на них, заключенный в цикле собственных проблем... Эй, а почему текст повторяется? Хотя... Неважно. Пусть повторяется. Что там дальше по сценарию? Кукловоды, марионетки и странная околофилософия? Ах, нет, постойте — это всё уже было. Так, стоит разобраться с бумагами. Да-да, точно. Вот оно что... Нагито лежал. Лежал и лежал. Всё. Сюжет-сюжет. Это что, картина? А нет, это же реальность. Стойте, но реальности ведь больше не существовало, разве нет? Ещё месяц назад она разрушилась, так какого же чёрта? Дурацкий... Дурацкий сценарий! Всё с самого начала. Ух, как же там было-то?.. «— Кхм, — Нагито начал мешкаться. — Это не совсем то, о чём мы договаривались...», — вот это, кажется. Ой, нет, не так. Хронологически неверно. Тогда... «Нагито Комаэда всегда был чертовски везучим неудачником: он родился в богатой семье, но его родители были приверженцами традиционных взглядов, для них главное в жизни — хорошая работа, любящий супруг (разумеется, противоположного пола) и орава детишек. Юноша смог поступить в «Пик Надежды», но там стал изгоем. Однажды его вообще похитили какие-то люди, а в мешке, что прикрывал его голову, сероглазый обнаружил лотерейный билет с выигрышем на крупную сумму. Так было всегда: каждая удача сопровождалась неудачей и наоборот», — это начало? Или нам стоит начать с рождения? Может, с того момента, как Нагито лежал? А почему он лежал-то вообще? Это... Чёртов сценарий. Просто давайте выберем случайный момент, ладно? Нагито лежал, но на этот раз не один. На его лице была улыбка, а у неизвестного просто-напросто не было лица. — Как ты думаешь, #%$, — какое-то слово отчего-то исказилось, не дав проговорить полной речи, — простит меня? Собеседник что-то ответил, но Комаэда не понял что. — Можешь повторить? И вновь неразборчивое бормотание роботизированного голоса. Ох... Ох! Постойте, нет! Мы не должны были заходить сюда. Чёртов сценарий! Нагито лежал. Один. Или... Кажется, он всё же сидел. Чёрт, его тело перемещалось слишком быстро! «Прекрати-прекрати, Комаэда! Остановись! Прошу, работай так, как мы договаривались», — слова автора после слов автора? Серьёзно? Слишком много глюков. Надо починить...***
На кровати лежал Нагито, а в его кармане — объект, — рядом никого не было. На полу находился телефон, но он не являлся важной деталью сего перфоманса. Юноша встал, чуть не наступив на гаджет. Парень очень хорошо знал, куда ему надо, поэтому, совершенно не думая, двинулся в сторону двери. Кажется, Комаэда должен был выйти в коридор, но... Он оказался в саду. Интересно, как так вышло? Ах да, он же покинул комнату и дошёл до этого места минут за пятнадцать. Наверное. «Тут так много зелени», — подумал студент, сев на огромный булыжник. Повсюду были цветущие растения, такие яркие и красивые... Розовые, красные, сиреневые. Ох, постойте! А разве они не были зелёными? Чёртова реальность! В саду находились фонтаны, в одном из них лежал стикер в виде падающей звезды, который так прекрасно сочетался с грязным камнем, что казалось, будто он всегда был преклеен к серой поверхности. Нагито подошёл к небольшому озеру, на глади которого находились платформочки-декорации. Водное зеркало отражало лицо юноши, но он не хотел на это смотреть, ведь выглядел Нагито реально ужасно: чёрные синяки, впалые щёки... Ох, постойте! Этого всего больше не было. Жидкая поверхность показала очень симпатичного и ухоженного молодого человека со свежим, живым лицом. Комаэда улыбнулся сам себе, проведя пальцами по воде. Пока его рука касалась поверхности, к ней подплыла какая-то рыбка ярко-золотого оттенка. Юноша с радостью поприветствовал жителя озера и провёл немного времени рядом с ним, после чего, даже не попрощавшись, отошёл от воды. Всё вокруг было таким красивым... Почему беловолосый столько лет игнорировал этот сад — кусочек рая на земле? Парень встал и направился к небольшому домику в японском стиле. Нагито не помнил, как зашёл: просто как-то. А важно ли это было? Конечно нет. В доме сидела мама... Наверное, это была мама: Комаэда был уверен в том, кто перед ним, но лица видно не было, лишь волосы и одежду, которую Мария носила, когда юноше было лет семь. — Привет, — сказала женщина абсолютно трезвым голосом, чем удивила своего ребёнка. — Ты же понимаешь, милый?.. — Что понимаю, мамочка? — спросил студент, подойдя к женщине и сев за деревянный стол. — Ты позоришь нас с папой, дорогой, — добродушный тон и милая улыбка. — Я хочу, чтобы ты отучился, перенял бизнес отца, женился на хорошей девушке и завёл семью, — сказала блондинка, отпив немного чая из кружки. Кружки? Какой кружки?.. «Не обращай внимания», — надо подсказать Нагито не париться по этому поводу, потому что, знаете... Парню и так досталось. Побуду хорошим рассказчиком. — А ты правда хочешь этого? — спросил юноша, улыбнувшись в потолок. — Конечно хочу, сынок, — сказала Мария, косо взглянув на студента. — Я не желаю смотреть на то, как рушится твоя жизнь. — Вот оно что, — Комаэда поднялся. — Вот оно что, — и был его тон одинаково дружелюбным. «Успокойся, Нагито», — ох, а мне, кажется, понравилось вникать в сюжет. — А она простит меня? — вдруг спросил парень. Ох... Неужели он слышал мою сценарную возню?.. Это нехорошо. — Если знаешь, то, может, сама ответишь мне? — спросил Нагито, подняв глаза к потолку. «Дурашка, я везде, а не на небе. Ох, а ты слышишь, как я комментирую твои действия?» — Что ты не несёшь? — спросил парень, достав объект из кармана. Я думаю, что мне стоит замолчать. Простите, эти грёбаные глюки. Я никак не могу починить это! Если бы могла, я бы починила, поэтому теперь... Я буду только описывать действия какое-то время: автору нельзя влиять на сюжет! Божечки, это выходит из-под контроля! — Не поможешь мне? — спросил студент в никуда. — Эй, почему ты замолчала? — вновь слова в пустоту. — Решила бросить меня? — юноша стал ходить вперёд-назад, размахивая объектом. — С кем ты говоришь, Нагито? — поинтересовалась Мария, не проявив ни капли заинтересованности. — А ты ничего не слышала? — спросил парень, подойдя вплотную к матери. Конечно, она ничего не слышала, потому что ничего и не было. — Нет, Нагито, ничего, — покачала головой блондинка. — Неужели ты ещё и псих? — с презрительным смешком женщина задала вопрос, ответа на который не требовалось. — Лучше быть психом, чем трупом, — с улыбкой сказал юноша, подойдя вплотную к Марии. Прекрасно понимая, что происходит, Комаэда поцеловал свою мать так, как, вероятно, не целовал никого до этого. Блондинка просто сидела — ей было плевать, ведь она знала, что будет дальше... Она чувствовала дуло пистолета, что упиралось в её висок. — Я люблю тебя, мам, — сказал Нагито, оторвавшись от женщины. Она прикрыла глаза. Раз. Два. Три. Хлопок. Оглушающий, громкий, тихий, страшный. Свинцовая пуля превратила человека в куклу, обездвижив его. Женщина не сдвинулась с места, а в её глазах собрался целый мир, переливающийся всеми оттенками зелёного. Комаэда провёл пальцем по щеке матери. Так она выглядела гораздо лучше: мёртвое умиротворение очень шло блондинке. Дом стал обрушиваться, превращаясь в руины. Чем хуже, тем красивее: юноше очень нравились камни, что летели на пол, пробивая собой ядро земли. Ошибки, ошибки... Целые кучи ошибок падали повсюду, превращая мир в кошмарно грязный черновик. Ох, неужели Нагито разрушил эту реальность? А нет, она же сама разлетелись на многотонные пиксели. Парню было так смешно, так легко, так здорово. Он сжимал в руке пистолет, что сдавливал его лёгкие. — Ахах, — короткие смешки, полные надежды. Отчаяние, что жило в них, было реально абсолютным. Университет. Камни превратились в университет. Нагито это не смутило, потому что... Ну знаете, он сам дошёл до учебного заведения. — Привет. — Привет, Хаджиме, — улыбнулся беловолосый, осмотрев одноклассника. — Хочешь убить меня? — спросил парень, кивнув в сторону пистолета. — Глупости! Я ищу тут кое-кого, — мягко сказал юноша, оглядевшись по сторонам. — Её здесь нет, — незамедлительно ответил шатен. — Откуда ты знаешь, о ком я? — поинтересовался Комаэда, весело проведя пальцами по пистолету. — Ты сам сказал. — Ох, да, это логично! — улыбнулся юноша, заполнив воздухом лёгкие. Ладно, это была ложь. Нагито не мог дышать! — Не подскажешь, где она может быть? — задал вопрос парень, шутливо направив пистолет на Хинату. Того подобный жест, кажется, ни капли не смутил. — Не подскажу?.. — будто бы спросил самого себя студент. — Нет, не подскажу, — теперь это было утверждение. — Я могу разрушить мир по щелчку пальцев! — парировал беловолосый. — Не можешь, — пожал плечами Хината. — Не могу, — со смехом признался Нагито. — Таким ты нравишься мне больше, — так же улыбнувшись, сказал шатен. — Каким «таким»? — спросил Комаэда, подойдя поближе к Хинате. Ответа парень, правда, уже не услышал. Хаджиме просто-напросто пропал. Ушёл, наверное. Ох, что это такое? Остров Эношимы? Похоже на то. Нагито сидел на песке. В смысле нет... Нагито-то стоял, а вот его копия сидела на песке рядом с Хинатой. Кажется, они что-то обсуждали: точно, такая ситуация уже была. Ласковый океан окружал жёлтый пляж, внушая спокойствие, помогая обретать спокойствие. Может, стоило рассмотреть, что происходило в доме? Комаэда огляделся и, окончательно решившись, дёрнул за ручку двери, которая оказалась непозволительно близко. Внутри было пусто и темно, даже свет, что лился из окна, был далёк от дневного. Ох, постойте! Сейчас ведь было восемь вечера! Точно... Как Нагито мог забыть о чём-то таком? А нет, всё в порядке, он не забывал. В столовой сидела троица — там, кажется, были и другие люди, но они почему-то лежали. Беловолосый, может, и знал причины, но совсем их не помнил. — Сок закончился, — ожидаемо сказала Эношима. — На кухне осталось ещё немного. Кому-то принести? — да, точно, теперь она должна была уйти в другую комнату. Интересно... Нагито пошёл за ней, хотя его копия осталась сидеть в столовой, беседуя о чём-то с Наэги. Джунко зашла на кухню и приблизилась к пакету сока. Комаэда стал с любопытством наблюдать за её действиями. — Долго пялиться будешь? — вдруг спросила блондинка, посмотрев, кажется, прямо в самую душу. — Видишь меня? — удивился парень, подойдя к подруге. — Конечно, — пожала плечами модель, бессовестно достав из кармана пакетик с белым порошком. — Это наркотики? — не особо-то и осуждающе поинтересовался Нагито, внимательно осмотрев подругу. — Ага, — ответила она, отсыпав немного в кружку. — Это... — девушка, кажется, хотела сказать название порошка, но модель перебил её. — Не разбираюсь, — равнодушно заметил он. — Штука без цвета и запаха, не слишком заметна, — просто описала голубоглазая, махнув своими хвостами. — Ясно. — Это всё, что ты скажешь? — приподняв одну бровь, спросила модель. — Могу добавить, что хочу застрелить тебя, — улыбнулся юноша, обняв коллегу со спины. — Так что тебя останавливает? — Просто я слишком люблю тебя, — совсем не искренне отреагировал беловолосый. — Не любишь, — снова чёртово дежавю. — Не люблю, — боже, боже, боже... Как же Комаэда мечтал убить эту суку! Вот и всё. Диалог закончился, а вместе с ним и этот мир. Нагито неспешно открыл глаза. Так, это было казино... Неприятно. В воздухе почему-то витал отчётливый запах табака, некоторые текстуры жутко лагали, объятые шумами. Из-под ковра росли синие розы — это было так кошмарно красиво. Вокруг не было ни души, но Нагито, кажется, слышал звуки рулетки и автоматов, будто бы какой-то фантом испытывал свою удачу. Парень прошёл вперёд, к единственному чёткому месту в этом помещении — бару. Юноша сел за высокий стул и осмотрел кучи бутылок. Не было здесь абсолютно ничего интересного. Нагито перемещал свой взгляд слева направо и... — О боже! — воскликнул он. — Ты напугал меня, — сказал Комаэда. Рядом с ним сидел тот самый загадочный сэмпай Джунко, лениво озираясь по сторонам. — П-привет?.. — в голосе студента было заметно огромное количество сомнения, что практически выливалось из него, превращая в один большой сгусток нерешительности. — Ты помнишь меня? — совладелец казино не ответил. — Ладно, — неловко сказал Нагито, отвернувшись от длинноволосого. — Почему ты здесь? — прозвучало над самым ухом, заставив сероглазого дёрнутся. Этого человека он уж точно не думал здесь увидеть. — Ч-Чиаки? — испуганно спросил парень, посмотрев на перечёркнутое девичье личико. — Я думаю, что могу задать тот же вопрос и тебе. — Не можешь, — возразила розоволосая. — Почему? — не понял юноша. — Потому что меня здесь нет, — просто ответила девушка. — Что же, — помялся Комаэла, нервно потерев затылок, — это логично, я думаю. — Разве? — совсем другой голос. Токсичный. — Снова ты? — теперь парень не испугался и не удивился. Конечно же, Эношима была здесь. Она всегда находилась рядом, расцарапывая лицо своими красными, словно артериальная кровь, ногтями. — Привет, милый, — со своей чеширской улыбочкой поздаровалась она. — Как тебе «Danganronpa»? — Кошмарно. — Спасибо. — Почему ты жива? — вдруг спросил парень, из-под чёлки взглянув на блондинку. — Потому что ты не убил меня, — со смехом ответила голубоглазая. — Это можно исправить. — Можно, — согласилась девушка, кивнув. Комаэда достал пистолет, вдохнув очаровательный запах металла. Брюнет, что сидел сбоку, равнодушно следил за процессом. — Сделай это, Нагито, — вдруг сказала Нанами. — Надо убить всех, — дополнила она. — А ты действительно погряз в отчаянии, милый, — мило заявила Джунко. Комаэда её проигнорировал, повернувшись к красноглазому. — Не попытаешься меня остановить? — непонятно зачем спросил он, глазами указав на пистолет. — Мне плевать, — бесцветно осведомил студента парень, не проявив ни капли жалости или сострадания. — Тогда ладно, — и Нагито улыбнулся. Что-то страшное было в этой отвратительной улыбке. — Стреляй, — кто это сказал?.. Неважно. — Да! Тишину разорвал хлопок, что заставил Нагито вынырнуть из своего страшного сна длиною в жизнь. Медленно распахнув глаза, юноша посмотрел на свои руки. Они были покрыты кровью, что так хорошо сочеталась с ногтями Джунко. Очаровательно.