А московские встречи случайны

Тем же вечером полковник перечитывает файл на Фомина, который в ФЭС прислали ещё во время работы над исчезновением несчастного ребенка, и удовлетворенно хмыкает — этот тип навряд ли придет к кому-то из ее коллег снимать всё до последней царапины, чтобы потом кинуться с обвинениями. Хотя, технически, Рогозина не была так уж против поиграть в благородного героя, вызволяя блондинку из-под временной стражи или, что вероятнее, очередного домашнего ареста с обязательным браслетом на тонкой щиколотке — такое, как она знала из отчета Тихонова, раньше уже случалось. Полковник определенно не относила себя к категории «когда убьют — тогда и приходите», но с годами понятие действительно серьезного проступка для нее претерпело заметную инфляцию. И пока Лена не планировала становиться главарем банды маньяков-вилочников, все было в норме.

* * *

Рогозина спрашивает, когда приехать, но не просит адреса, и Лена догадывается, что это одно из преимуществ такого рода работы. Тем не менее это пугает, и поэтому к назначенному времени женщина предпочитает побыстрее покинуть пределы квартиры — в ином случае, кажется, полковник не преминет лично постучать в ее дверь и вывести наружу сильной рукой, чтобы проконтролировать исполнение договоренности. За ужином Белова намеренно берет нарочито сверкающий рыбный трезубец, не разрывая зрительного контакта с полковником, и Рогозина, конечно, улыбается, к концу очередного раунда их игры в гляделки уже почти подхихикивая. — Тебя устраивает, как я с ней обращаюсь? — едва сдерживаясь, бормочет Лена куда-то в сторону, и лавина немого смеха в кулачок наконец настигает обеих. Когда они вдоволь наедаются этой новой, но, кажется, краткосрочной шуткой про страсть блондинки к зубчатым столовым приборам, полковник начинает расспрашивать про фонд. И хотя уловка срабатывает, — почти все могут долго рассказывать про то, чем занимаются, а разговоры о работе в целом считаются приемлемыми и безопасными — в конечном счете Рогозина жалеет, что не прикусила себе язык или не подумала над темой для разговора чуть подольше. Лена замолкает на полуслове, потому что, оказывается, обсуждая подопечных, невозможно не вспомнить мальчика-наггетсов-сожрал-три-порции, мальчика с вихрастой рыжей макушкой. Блондинка наконец перестает терзать рыбу, со вздохом откладывает покореженный кусок обратно на тарелку. — С его близняшкой потом было сложно. Полковник переводит тему самым нелепым из существующих способом, но, как ей кажется, это в любом случае лучше, чем превращать вечер в кошмар и дальше. — Возьми, пожалуйста, что-нибудь сладкое. Лена непонимающе хмурит брови, и Рогозина поясняет, бросая красноречивый взгляд на измученную трезубцем рыбу: — Почему-то мне кажется, что тебе грозит голодный обморок. Белова давит смешок и сообщает: — Вообще-то такое однажды случилось. Я забегалась между партнерами на одном из приемов и чуть не грохнулась. Потом фыркает. — Ронин до сих пор таскает мне закуски на мероприятиях. И припечатывает с заметным нажимом. — Стоит над душой, пока не поем. Полковник в капитулирующем жесте поднимает ладони. А потом хитро щурится и предлагает: — Если не хочешь десерт, позволь тебя проводить. Чтобы ты грохнулась не в одиночестве. Лена медленно кивает и смеется, задумываясь, что, пожалуй, предпочла бы вообще не грохаться. Рогозина, кажется, все-таки находит способ добраться до ее двери.