Ворон

      Сдавленный смешок вырвался у меня из груди, захлебнувшись в подступившей к гортани крови. Я бы посмеялась от души, если бы у меня остались на это силы. Раньше, каждый раз глядя на огромный идеально круглый шар, в голове роились мысли, о том, что вся эта вечная жизнь не может быть навечно. Однажды Странник предаст нас, как предал когда-то эликсни. И вот похоже этот день настал. — Я не чувствую Странника. Лишь осознавая контекст, до меня дошёл смысл слов призрака. Словно позывы к рвоте из моей глотки наконец вырвались каркающие звуки недосмеха. Пальцы впились в металлическую оболочку Вергилия, бессильно лежавшего на моей окровавленной груди. Мне вдруг стало так грустно за Вергилия, ведь если не будет света, не будет и его. А потом стало больно, потому что я потеряю единственное существо, которое всю мою сознательную жизнь стража, было рядом. Слёзы покатились по моим горевшим щекам, так неожиданно, но, кажется очень вовремя. Облачное небо дёрнулось и расплылось, словно на свеженарисованную картину плеснули растворителем. Размытость окружающего мира придала ощущения, будто я сама растворяюсь в этих красках, теряя форму, задуманную и умело выведенную разными кистями неизвестным художником. Звуки постепенно стали сливаться в один монотонный гул и собственный голос прозвучал слишком громко и слишком отчётливо: — Как меня зовут? В ответ кто-то заговорил. В смеси всего гула я еле могла разобрать, что это вообще слова. Их было так много, и они вроде были понятны и не понятны одновременно. Вылечу; Последние силы; Держись; Помощь; Данте. Данте? Где-то с боку, словно сквозь вату, донеслись быстрые шаги. Смазанное небо закрыла фигура, смутно напоминавшего одного очень важного для меня человека. — Ульдрен? Сильные руки подхватили меня, поднимая моё обессиленное тело. Невесомость, это последнее, что я почувствовала перед тем, как отключиться. ***       В комнате было светло. В небольшое окошко, круглое, словно иллюминатор из старых образцов воздушного транспорта, ярко светило солнце. Мой взгляд ненароком задержался на столпе света. Отражая свет, в столпе мерно плавали пылинки, как звёзды в космосе. В загробной жизни тоже есть пыль? Где Вергилий? Глаза заметались по белой комнате, слишком белой. Увидев неосознанно искомый металлический предмет, я рванула с постели откинув с себя белые покрывала. В груди больно кольнуло, но у меня не было времени на это. Я кинулась к аккуратно сложенной кучке вещей, на которой покоилась оболочка призрака. Вергилий не подал ни единого признака жизни, насколько на это способен призрак. Его глазок не моргнул, он не затрещал и не загудел, и ни произнёс ни слова. Свет окончательно покинул его, оставив оболочку бесполезным куском металла. Дрожащей рукой я взяла его и уложила себе на ладонь. Холодный корпус блеснул, отразив солнечного зайчика. Проследив за кусочком света, взгляд упал на лежавший возле сложенного барахла пистолет. Надо же, а я и забыла про него, он всё время был спрятан у меня на бедре, в потаённом кармане штанов. Похоже падшие плохо искали. Падшие, Ульдрен, выстрел - вихрем завертелись мысли в голове. Воспоминания из кетчи захлестнули меня, принося с собой осознание. А какой смысл вообще в бытие без света? Принцу было так же больно осознать, что его сестры больше нет? В свободной руке ощутилась прохлада рукоятки. Оружие лежало в руке как литое. В этот момент, кажется, меня посетила самая трусливая мысль за всё моё существование, и рука с оружием медленно потянулась к голове. — Ну и что ты задумала? Приятный мужской голос заставил меня вздрогнуть. На момент, мне показалось, что его голос и интонация всё же чем-то схожи с голосом принца. Не зря же Джолиона считают чуть ли не тайным любовником принца Рифа. — Положи-ка пистолет на место. Я и пальцем не шелохнула. — Иначе что? — Нет никаких иначе, положи и всё. Я развернула голову, дабы наконец посмотреть на потревожившего меня мужчину. Джолион был настолько высоким, что стоял в дверном проёме пригнув голову. Посему его взгляд сам получился достаточно угрожающим, исподлобья. Если бы, конечно, не его непослушная вьющаяся прядь волос, которая постоянно выбивалась из небрежного пучка чуть выше затылка. Подчинившись, я вернула пистолет на место. Джолион тут же дёрнулся в мою сторону. В два шага преодолев расстояние от двери, быстро схватил пистолет и спрятал под своей мятой накидкой. — А теперь марш в постель. Я приведу медика, у тебя рана опять кровоточит. Только сейчас, когда Джолион сделал замечание про рану, я ощутила неприятное, липкое чувство в районе груди. Рана, куда угодил выстрел, была на ладонь ваше солнечного сплетения. Пуля должна была попасть в сердца, сверху вниз. Но, похоже, прошла мимо. На месте раны расплылось тёмно-красное пятно. И напоследок пришло осознание тягучей тупой боли, там под окровавленными бинтами. Джолион еще несколько секунд стоял в дверях и смотрел на меня через плечо, а его рука была там, куда он спрятал мой пистолет. Я прошлёпала босыми ногами по голому полу. Покрываясь гусиной кожей, наконец осознала, что из одежды на мне были лишь майка и шорты. Волна апатии схлынула и вернулись все физические ощущения - холод, усталость, липкий дискомфорт повязки. Пробудившийся не ушёл, пока я не села на кровать. Когда дверь за ним закрылась, я обессилено упала спиной на холодное одеяло и отрубилась. ***       Суицидальные мысли больше не возвращались ко мне. Но лицо Джолиона всегда было хмурым, когда он приходил ко мне в комнату. Он постоянно косился в сторону стопки сложенных вещей, пытаясь разглядеть другое орудие, которым я могу сделать что-нибудь… эдакое. И дабы отвлечь его от этой чёртовой кучи тряпья, я, наконец, решила с ним заговорить: — Что случилось со Странником? Выражение его лица тут же сменилось с тревожного на удивлённое. И чуть помедлив он всё же ответил. — На Последний город напали. Кабал захватили Странника, каким-то устройством заглушив его энергию. — Не успели мы расправиться с Ульем и Падшими, как к нам пожаловали Кабал. Джолион смотрел на меня всё ещё с еле заметным удивлением. — Кто тебя так? Губы непроизвольно растянулись в горькой улыбке. Я не хотела отвечать на его вопрос. — Можешь не улыбаться так таинственно, госпожа Техноведьма, — хмыкнул он и укоризненно покачал головой. Я не подала никакой реакции в ответ. Любая реакция могла выдать меня с потрохами. Но, кажется, он и так знал. Так что улыбка сама собой растворилась. Поджав губы, я уставилась в одну точку перед собой. Мне нечего было ответить этому мужчине. Глупо было полагать, что Ульдрен не растрепал свой маленький секрет лучшему другу. — Кажется я знаю о чём ты думаешь, — ехидные нотки чуть больше окрасили голос пробудившегося, — Но, нет. Ульдрен ни слова мне ни сказал. Просто я не дурак и у меня есть глаза. — Не имеет значения. Снабди меня оружием. — Хватит геройствовать. Ты же понимаешь, что бессмертие кончилось? Захотелось спросить, а понимает ли он, какого мне сейчас на его иждивении? На иждивении пробудившегося, лучшего друга Ульдрена, существа намеревавшегося меня убить? А какого осознавать, что твоего призрака, практически частицы тебя, больше нет? Чёрт с ним, с этим бессмертием. — Я всё верну, когда доберусь до Последнего Города. — Последнего Города уже может просто не быть. ***       Я задумала побег. Состояние моё улучшилось уже через несколько дней. Рана больше не кровоточила и лишь иногда побаливала. Вергилий так и не очнулся. Взвесив в руке его пустую оболочку, я решила, что не хочу сдаваться. Желание бороться росло во мне с каждой минутой. Я готова была вырвать свет у Кабал прямо из грудной клетки, голыми руками. Ради Вергилия. Я ведь Страж. И когда мне удалось сбежать, уже потом я поняла - корабль, так удобно подвернувшийся мне в ближайшем ангаре, полный снаряжения и оружия, всё это было не пустое везение. Джолион знал. Он постоянно понимал, что рано или поздно я ринусь в бой и тихо готовил для меня всё это. Как отец, который так не хочет отпускать своё чадо в открытый мир, но у него просто нет выбора. И вырвавшись из-под опеки этого пробудившегося, я взяла курс прямиком на Последний Город.       Покидая космическое пространство Рифа, радиопередатчик затрещал и выдал короткое: «Удачи, Данте.»