Нарисуй мне дождь... Часть 1. Во Мгле...

Обернувшись на окрик брата, увидел его в бешенстве прищуренные глаза и, на автомате вскочив, очутился между ним и Симом… точнее, теперь Ифом, закрывая собой и клинком, держа его наперевес, не вынимая из ножен. Это был знак, что буду защищать парня до последнего. Серафим даже не шевельнулся, после ухода оборотня сидел, закрыв глаза и не среагировав ни на вопль брата, ни на мои действия. Что с ним? Не выдержав, дотронулся до его плеча и осторожно потряс, позвав: — Иф, что? Что с тобой? Серафим шевельнулся, перехватив мое запястье, сжал, и я услышал голос Хранителя, подключившись к их мысленной беседе: — Боюсь, мой мальчик, — говорил он, — твою семью необходимо срочно переправить в Лес. Я свяжусь с племянником и все организую. Боги, как все скверно складывается! Мы практически проиграли первое сражение, предоставив оборотням возможность так хорошо подготовиться. И ещё одно очень важное дополнение, предупреди о нем Иля. О том, что сказал оборотень про свои планы на вас, никому говорить нельзя. Слышишь?! Никому! Я запрещаю. Понял? И пускай не мечтает, кошак драный… Я не отдам вас! В ближайший час свяжусь с императором — обсудим новые реалии. А с Иллианеллем прямо сейчас оговорите всё, что и как будете рассказывать. Я, зная брата и представив его реакцию на наше странное и подозрительное поведение, выдернул руку из хватки Сима, обрывая связь, и, развернувшись, успел вцепиться в руку, сжимавшую клинок. — Что? — почти зарычал тот. — Он говорит с Хранителем, остынь. — Что? — Повторить? Он Рисующий, — кивнул я на Сима. — Его прислали нам в помощь. Серафим в этот момент наконец открыл глаза, поднялся со скамьи и, осмотревшись, склонился, приветствуя: — Лорд Эммилиниэ Ли Мирэ-Риль, как я понимаю, — заговорил он, — меня переправили к вам, чтобы оказать магическую поддержку. Мое имя Мифарес Фа Мирэ-Риль. Рисующий. Можете на меня рассчитывать. — Так вы Рисующий. Хорошо. И ваше родовое имя Мирэ-Риль, — брат покачал в недоумении головой, — никогда о вас не слышал. Кто ваши родители? И, милый юноша, сколько вам лет? Ведь меньше двадцати… Боги, вы сбежали от родителей или наставников? — Нет-нет, — засмеялся Сим, — меня и правда отправили вам в помощь, а жил и учился я не в Лесу, а в храме, тут в горах. О родителях позвольте промолчать — не время сейчас вдаваться в воспоминания о прошлом, скажу только одно — я сирота и мне семнадцать лет. — Семнадцать? Боги! Ладно. А что это за Храм такой в горах? Подождите, я слышал о нем. Он же легенда. Храм Рисующего? — Да, Храм Рисующего, и он реальность, милорд. Он находится на Пике Сожаления. — Пик Сожаления? Где это? — Это ничейные горы. Если смотреть по любым картам: нашим эльфийским или людским, то этого пика и тех мест, где он находится, просто не существует. — Как же… — Так мы всё же Рисующие. Древний Храм и наша магия нас и защищают, и помогают найти пути-тропинки к своим открытым только для нас дверям, — улыбнулся Сим. — Ладно, пусть так, но кто же был с вами только что? Кто сбежал? — мгновение спустя, спросил брат у нас с Серафимом, не меняя интонации, чем ошарашил. А ведь самое сложное для нас в разговоре, как я думал, мы проскочили. Сим вздохнул, задержавшись с ответом. Эммилиниэ посмотрел мне в глаза. — Иль, это же был Серафим? — я непроизвольно вздрогнул. — Только не лги мне, я просто хочу понимать обстановку, — смягчился неожиданно брат. — Не смотри так, я не собираюсь выдавать его имперцам. И если смогу прикрыть, то помогу. — Милорд, — вклинился между нами Сим, — тот, кто спрыгнул с террасы на улицу перед вашим появлением, оборотень. Он угрожал лорду Иллианеллю и еще упомянул какого-то его друга. В общем, они обознались и приняли меня за него. Оборотень пригрозил смертью, если, мол, ваш брат и тот парень не перестанут им мешать. Интересно чем? Видно, сильно вы им насолили, лорд Иллианелль. Увидев же меня, — Силь поморщился, потом, хмыкнув, снова улыбнулся, — точнее, обнюхав, понял, что я не тот и свалил. Кстати, он велел нам ожидать вашего появления. Их уши, точнее, усы торчат отовсюду, может, и сейчас нурры за нами наблюдают и даже подслушивают. — Нурры? Это кто? — нахмурился брат, слушая Сима и не спуская с меня глаз. — Оборотни. Этот, который сбежал, заявил, что они себя называют «нурры». Ну, нурры — это оборотни хаоса, — прикрыл я с облегчением глаза. Мы выкрутились и даже линия угроз в нашу сторону от оборотней четко наметилась. Но главное — брат не узнал Серафима, а он сильный маг. — Брат, как видно, нурры тут обосновались уже давно, их много, они готовятся к прорыву. Будут, как видно, оборонять место разрыва пространства между нашими мирами, пока их войска будут переправляться, — продолжил я развивать идею, пришедшую мне в голову. — Какая теплая компания, — раздалось от лестницы. Александр. Наследный принц империи с ехидной улыбкой осмотрелся и, вперив взгляд в спину успевшего опуститься на скамью Серафима, проговорил: — Как хорошо, что я решил зайти попить чайку. — Лорд Эммилиниэ Ли Мирэ-Риль, вы же не против того, чтобы я присоединился к вам? — Мы будем вам рады, принц. Тем более поступила новая информация, и она совсем нерадостная. А еще позвольте вам представить моего родича лорда Мифарес Фа Мирэ-Риль. Он прибыл сегодня нам в помощь, — на одном дыхании проговорил Эмми, делая мне знак пальцем, что я теперь ему должен. Интересно за что? — И как давно он стал вашим родичем? — почти пропел имперец, усаживаясь на скамью рядом с Серафимом и обнимая того за плечи. — Кузен… — и замер, разглядывая повернувшего к нему голову эльфа. — А-а-а… извините… обознался, — пробормотал он, убирая руку. — Со спины вы просто копия моего кузена Серафима. — Ваше высочество, вы принимаете меня с такой теплотой, с таким участием, я тронут. Искренне завидую вашему… э-э-э… кузену… — состроил умильную рожицу Сим, стрельнув глазками. — Как уже пояснил лорд Эммилиниэ Ли Мирэ-Риль, я прибыл оказать здесь, на перевале, посильную помощь. Я Рисующий. — Давайте продолжим беседу в нашей, так сказать, резиденции, в которую мы превратили гостиницу, — предложил Эммилиниэ. *** Не успела теплая компания расположиться для приятной и важной беседы, смачивая её превосходным вином, которое уже принесли, как появились сразу два вестника: один имперский, второй эльфийский. На перевале шёл бой. Серафим, недолго думая, схватил Иля за руку и перенесся с ним прямо в гущу схватки. Несколько отрядов оборотней, окружив крепость, методично уничтожали защитников, засевших за еще не отремонтированными стенами. Горели отстроенные конюшни и стоявшие на дороге ещё неразгруженные повозки. Метались обезумевшие, вырвавшиеся из стойл лошади. Три повозки, объятые пламенем, уже сорвались в провал. Это и правда были оборотни, как говорилось в древних рукописях о первой попытке этих тварей прорваться в наш мир. Часть атакующих была похожа на людей, эти сражались оружием, странным и непохожим на наше, но оружием. А другие были как животные: волки, кошки, медведи, кабаны. Нет, конечно, они отличались от привычных для нас лесных жителей, просто они чем-то напоминали их. Так вот эти дрались, используя когти и клыки. Это смотрелось жутко. С Илем было все легко и просто, он оказался очень сильным магом — стихии подчинялись ему, как и мне, играючи. Переглянувшись, ударили с ним синхронно с четырех рук. Создав стену из бушующего пламени, буквально смели с десяток оборотней, раскидав их частично обугленные тела на десятки метров. Вторым ударом мы смогли уничтожить еще несколько оборотней, но наши действия привлекли внимание, и в нас полетели мерцающие кольца. Магия Хаоса? Я сдернул с шеи кулон с артефактом защиты от подобной атаки и задвинул Иля себе за спину, закрывая от удара. — Серафим, что случилось? — услышал я мысленный зов своего наставника, почувствовавшего сработавший артефакт. — Оборотни. Перевал. Они применили Хаос. — Иду. Учитель появился в двух метрах от меня из мерцающего вихря и сразу вступил в бой. Магам, атаковавшим нас с Илем, пришлось переключиться на нового противника. — Кто это? — услышал я шепот Иля. — Это мой учитель, — гордо объявил я, отбивая уже клинком бросившегося на нас оборотня. Иль и клинком владел бесподобно, хоть школы в нас и были разные, в бою мы дополняли друг друга, превращаясь в смертоносный тандем. Вспомнился наш первый с ним бой в каком-то тупике, в который его загнали, чтоб убить. Эльф чувствовал меня, предугадывая мои действия и выпады наперед, я тоже каким-то шестым чувством знал, что он сделает в следующий миг. В этот момент один из дисков, отбитый учителем, изменив полет, врезался в каменную ограду, прошил ее насквозь и, вылетев с другой стороны, застрял в стене крепости. Я почувствовал, как напрягся внутри Иль, увидев это. Следующие события смешались в один клубок: открылось сразу несколько порталов, из которых буквально посыпались эльфы и имперцы. Перевес сил теперь уже был на пашей стороне. Раздался странный то ли рёв, то ли вой и иномирцы стали исчезать один за другим, растворяясь прямо в воздухе. Пропали и тела погибших оборотней. Бой был окончен. — Иф, — окликнул меня учитель, убирая свой клинок в ножны, — идем, тут и без тебя разберутся, а нам надо поговорить. Предупреди друга, что вечером вернёшься. — Учитель, я пообещал Хранителю… — Знаю — говорил с ним сегодня, и я не против данного тобой слова. Но кое-что требует дополнительного обсуждения. О, какие кланы, оказывается, выслали свою помощь, — присмотрелся учитель к отряду эльфов, тушащих пожар, ловящих перепуганных лошадей и оказывающих помощь раненым воинам: и своим, и людям. — Идем быстрее, мне не со всеми из них хотелось бы встречаться. Иллианелль, — обратился он к моему другу, — скажешь, что не видел в лицо того, кто вам помог продержаться, а имени ты и так не знаешь. Мальчик мой, идем, — он ухватил Сима за предплечье, и они растворились в воздухе. — Иллианелль, ты цел? — из-за груды камней выпрыгнул Эмми. — Ты один? А где этот Иф, которого нам прислали в помощь? — Он ушёл. Его в храм вызвали, — почти не соврал я. — Вызвали? — побледнел брат. — Да. Его наставник хотел о чем-то с ним переговорить. — Да? Странно. Перенёс сюда и бросил? — Брат, Иф только ушёл. В бою мы были вместе. — Могу это подтвердить, милорд. — К нам подошёл заместитель брата. Он был весь в крови, но, как видно, чужой, и в разодранном платье. Единственная неприятная рана на щеке, явно нанесенная чьим-то когтем, уже не кровоточила и была обработана целителями. — Мы ж думали, все — сомнут, а тут эти двое появились и оттянули их на себя. Оборотням пришлось перестраивать свои силы, дав нам передышку. Они против парней бросили своих магов, и мы уже решили, что парням не выстоять… Никогда ничего более странного не видел… очень странная магия. — Иль? — Магия Хаоса. — Что?! — Повторить? — Хаос? Но как вы смогли сопротивляться магии Хаоса? Прости, я забыл, что Иф — Рисующий. Что же он применил? — Ничего. У него был артефакт от этой магии, а потом появился его учитель. Он сражался с этими магами. — Да, милорд, тут был еще один эльф. Он мог отбивать их удары. Да и сам нападал. Мне показалось даже, что оборотни ему проигрывали в силе. Все же их было трое, а наш один. — Иль? Кто это был? — Я ж сказал… — А клан? — … — Ты хоть можешь его описать? — Нет. У него половину лица прикрывал шарф, а платье… я знаки не разглядел, мне не до знаков было… — Лица не было видно, так скрывают увечья, а на его платье были знаки отшельника-одиночки, — подтвердил заместитель брата, с интересом слушающий наш разговор. — Он не клановый, милорд, но стиль боя очень знакомый. Точнее, в его стиле выделяются особенности сразу нескольких разных кланов, в том числе и наш. Так что даже по стилю не понять кто он. *** Выйдя из портала, мы с учителем оказались буквально в аду. Прекрасная долина была уничтожена: роща ещё полыхала, а дом уже догорел, у него даже крыша рухнула, от пожарища тянуло тяжёлым смрадом, в десяти шагах от бывшего крыльца лежал мой дед, собственным мечом пригвожденный к земле. В паре шагов от него были тела Матильды и её мужа. Их я опознал только по клинку, который Вальдерес так и не выпустил из рук и по роскошным при жизни, а теперь спутанным и окровавленным волосам нашей няни. Около полностью сгоревшей конюшни я увидел весельчака Даймона — ему свернули шею. Подняв лицо к небу, такому чистому, глубокому, синему, холодному и равнодушному, я закричал, срывая голосовые связки, проклиная Богов, отнявшим и уничтожившим всё, что мне было дорого. — Сим, — мне на плечо опустилась, встряхивая, легкая, но очень сильная рука наставника, — слышишь? Плачет кто-то. Соберись, мы не видели ни Бель, ни Миши. Я с трудом, переведя взгляд с неба на учителя, попытался понять, о чем он говорит, и сразу услышал тихий скулёж. Бегом обогнув остов дымящегося дома, замер в недоумении. На небольшом пригорке колыхался плотный черный шар. Вот из этого странного образования Тьмы и слышался детский плач. Мишаэль. Я бросился вперед на звук его голоса, с ходу влетел во Тьму и она меня пропустила. Двинувшись дальше, чуть не упал, наткнувшись на кого. Плач прекратился. Теперь я отчетливо слышал чьё-то прерывистое дыхание. — Мишаэль, — позвал я. — Миша… Тьму как-то сразу сдуло ветром, и я увидел брата, стоящего на коленях около тела Бель, держа её за руку. — Сим, ты пришёл, — Миша поднял на меня заплаканное личико, — Бель не отвечает. Она велела ждать тебя. Сказала, что ты обязательно придешь. Я присел перед телом сестры, проверяя пульс — ран не было видно. Она была жива, но без сознания. — Жива, — кивнул мне учитель, подхватывая её на руки, — уходим. Мы тут не одни… Делай портал сразу в Храм, его не отследить никому. Давай! — И исчез. Я подхватил братика на руки и шагнул следом. *** Через пару часов, когда очнулась сестра, мы услышали рассказ, как погибла долина, ставшая нам домом, как отдал жизнь дед, отвлекая на себя оборотней и давая возможность выбраться из горящего дома внукам. Их не пытались пленить, просто уничтожали как лишних, занимающих чужое место. — Этот мир теперь наш! — заявил воин двухметрового роста, убивая деда. Бель расплакалась. Вторя ей, заплакал и Мишаэль. Сражения практически не было. Что могли сделать четверо взрослых людей, из которых только двое были воинами, и двое детей против отряда в тридцать особей? Некоторые из них находились в своей звериной ипостаси, но они все равно были воинами. Бель понимала, что спрятаться от оборотней с их нюхом зверя невозможно, поэтому, стремясь спасти жизнь братику, сняла блок со своей магии. Она с рождения была потенциальным магом Тьмы, как я и отец. Эта магия находится под строжайшим запретом в империи, поэтому на неё мне и Бель отец поставил блок. К совершеннолетию он обещал его частично убрать, если бы мы захотели. Сестричка смогла бы стать довольно сильным некромантом. Я же снимать этот блок вообще не собирался — мне хватало магии стихий, доставшейся от отца и магии Рисующего от матери. А вот теперь… Оборотни, увидев защитный шар Тьмы, в котором спрятались дети, сначала посмеялись, приняв все за иллюзию. Но когда попробовали преодолеть грань защиты, то многие поплатились. Контур Тьмы никого и ничего не пропускал внутрь: ни стрелы, ни арбалетные болты, ни острие мечей — все вязло и застревало, а живая плоть мгновенно растворялась. Кто-то лишился рук, кто-то головы. Не сработала и магия Хаоса. Оборотни отступили и, оставив пару дозорных, покинули долину. *** Бель была сильно опустошена, впервые применив магию, поэтому, напоив её успокаивающим снадобьем и навешав ей на шею несколько артефактов для восстановления потраченного ею резерва, мы с учителем уложили её в ближайшей к залу келье с двумя кроватями, а сами устроились рядом, ужиная. Мишаэль теперь не выпускал из своих цепких пальчиков подол моего эльфийского одеяния, ходя за мной как хвостик. Временами прося зайти к Бель, чтобы проверить её самочувствие. Сестра спала. Её сон был тревожным, но она всё же спала, а братик был так напуган, что на него не подействовало даже заклинание «сон». Я уговорил его немного поесть, а потом затянул к себе на колени и стал, тихонечко покачиваясь, напевать любимую песню мамы. Вообще-то на эту песню у нас в семье был наложен негласный запрет, но теперь того, кто мог расстроиться, услышав её, больше не было. Так что, прижав к себе братишку, я тихонько пел. Вскоре Миша обмяк и засопел, прижавшись щекой к моей груди. А я все напевал, не в силах остановиться. От боли новых потерь дорогих мне людей у меня по щекам заскользили слезинки. — Ну, наконец и тебя отпустило, мой мальчик, — услышал я голос наставника, — давай помогу подняться. Мальчика устроим в келье у Бель, чтобы не испугался, если проснется, там же есть еще одно ложе. Принеся второе одеяло и укрыв им Мишу, наставник улыбнулся мне: — Ты очень хорошо поешь. Красивый голос и, как видно, сильный. Играешь на каком-нибудь инструменте? — На флейте. — Знаешь, я и не предполагал, что кто-то ещё помнит эту песню. — Её мама пела, — смахнул я рукой дорожки слез с лица. А вы, учитель, тоже её знаете? — Знаю, конечно, потому что сам же и написал. — У вас получилось необыкновенно красивая мелодия, а уж слова «…думал я, что нас во тьме связывает тоненькая нить… и о том, зачем все это мне, думал я, пытался объяснить…», а как она называется? Мама не знала названия. — Во Мгле… — Как? — Она называется «Во мгле…» По храму прошелестел ветерок и мелодично чуть слышно пропело зеркало для переговоров: пришёл вызов. Наставник поднялся и, поманив меня рукой, отправился в соседний зал с зеркалами. Я, окинув взглядом спящих, пошёл следом. В зеркале во весь свой немаленький рост стоял Хранитель Леса лорд Чинниэлль Но Мирэ-Риль. Он улыбался, и это резануло по сердцу острой болью потери. — Серафим, мой мальчик, от всего сердца благодарю тебя за помощь в сражении, — начал он, — и за то, что вызвал наставника. Лорд Криллилэнь Ло Кавиль, ваше участие в сражении просто неоценимо. Я выслушал доклады и пришёл к выводу, не будь там вас… — Остановись, дружище, — перебил его учитель, — у нас плохие новости… — Что? — опешил хранитель. — Ты о чём? — Цветущей долины больше не существует. — Кто? — побледнел эльф. — Чудом уцелели только дети. Остальные мертвы. — Наринур? — Мертв… — Эль, ты выяснил, кто это был? Оборотни? — Да. И выяснять ничего не пришлось — дети все видели. Оборотни. Отряд в тридцать воинов. Примерно половина — в ипостаси зверей. Их использовали как верховых животных. Звери в основном хищники. Оборачиваются легко. Одежды после оборота нет, но у них браслеты-артефакты, то есть мгновенный вызов оружия. — Это тебе дети рассказали? Мне, например, таких подробностей не сообщили после сражения. — В долине они не скрытничали, собираясь убить всех. А Мирабелла — дочь специалиста по артефактам. Умная девочка. — Значит отряд примерно в тридцать воинов… — Не примерно, — раздалось за их спинами, — их было ровно тридцать, учитывая их командира. Я пересчитала. — судорожно вздохнув, добавила, скривив рот, — теперь их на четверых меньше. Это была Мирабелла. Она, проснувшись и выйдя из кельи, пошла на голоса, не желая чувствовать себя брошенной всеми в этом огромном незнакомом храме. Серафим вскочил и подхватил сестру на руки — та была босой, и, усевшись снова перед зеркалом на плоскую подушку, устроил её у себя на коленях. Немного помолчав, девочка еще раз повторила свой рассказ о нападении теперь уже Хранителю. Умолчав только о том, как им удалось спастись. — Серафим, — заговорил Хранитель после того, как рассказ был закончен, с нежностью глядя на девочку, — мое предложение о переселении вас в Лес остается в силе. Дом вашей бабушки ждет. Там все привели в порядок. Мирабелла, в Лесу вам с Мишаэлем будет безопасно. — Не уверена… — пробормотала девочка и, уткнувшись в грудь брату, зарыдала. — Серафим, — поднялся учитель, помогая ему встать. Тот поднялся, продолжая держать сестру на руках, — иди, мой мальчик, потом договорите. А ей нужен отдых. Девочке нельзя сейчас нервничать. В любом случае решение будет зависеть и от тебя, и от неё. — Эль, чего я не знаю? — спросил Хранитель, когда они остались наедине. — Ты знал, что их отец герцог Фарух Сизигмунд Рок-Макдемар был магом Тьмы? — Что? — Вот и я не знал, и никто не знал. Он наградил этим даром своих старших детей. У обоих стоял блок, как видно, вживленный им ещё в младенчестве. У Серафима с блоком все в порядке, но я подозреваю, что он его снимет, чтоб поддержать сестру — они очень дружны. Насколько я в курсе, герцог считался некромантом, как и его отец, это в империи не приветствуется, но и не запрещено. А то, что шлейф некромантии скрывал магию Тьмы, никто даже не догадывался. В общем, когда малышка поняла, что им не спастись, она взломала блок и задействовала Тьму. Это теперь не исправить и не спрятать некромантией. — Так вот как они спаслись… — Да. Она создала защиту из Тьмы. Эти твари не смогли до них добраться. — А Мишаэль? — Он слишком еще мал, но сегодня был как на ладони. Я посмотрел его, он Рисующий. Сильный Рисующий. Другой магии в нём нет. Хотя, возможно, ещё проснутся возможности оракула, но это не точно. — Точно. Он уже начинает видеть пророческие сны. Серафим рассказывал. Ты что же, предлагаешь запереть их в горах? Нет. Надо придумать способ, как прикрыть эту магию… думай, друг мой, думай… и я буду думу думать, как в горах оказался такой большой отряд оборотней и мы об этом узнали только тогда, когда они напали. — Поднимай всех. Пусть кланы высылают отряды для прочесывания гор и лесов и тут, и с нашей стороны. Придумайте сигналы, чтобы можно было вызвать помощь. Вот только имей в виду, оборотни разумны и могут начать использовать наши сигналы, чтобы устраивать ловушки для спасателей. И главное, сообщи всем, что у иномирян рисунок ауры другой. Их только так и можно отличить, если они приняли ипостась разумного двуногого. *** К ночи я вернулся в столицу княжества, в гостиницу. Прежде, чем отметиться у Иллианелля, я сначала перенесся к себе в номер, который выделили мне как Рисующему. Уже в образе эльфа принял ванну, подготовленную обслугой заранее, переоделся во все свежее, привел волосы в порядок и задумался. А не навестить ли мне сначала кузена Александра? Все же на перевале был бой, принцы Ксандр и Арно наверняка в нем участвовали. Не пострадали ли, хотя, зная уровень мастерства кузенов, я был спокоен. И еще, потеряв сегодня людей, ставших мне дорогими, которые помогли нам спастись из империи, мне захотелось задать парочку неудобных вопросов брату. В чем дело? Почему они устроили этот цирк с кандалами в присутствии эльфов. За что? Приняв свой собственный облик, шагнул в портал, а те у меня всегда были на высоте, поэтому, переместившись незаметно в занимаемые кузеном апартаменты, замер, услышав в соседней комнате голос императора. Переговоры через зеркало? Что ж, послушаем, может, и спрашивать ни о чем не придется. — Сын, я прошу, будь осторожнее. Постарайся более не ввязываться в сражения лично. Для этого у тебя есть воины. Я имел разговор с Хранителем Леса, он сообщил, что отряд оборотней в тридцать воинов уничтожили небольшое поселение в горах. Это в двух днях конного перехода от перевала. Убили всех. — Кто сообщил? — Охотник. Все видел, но вмешаться не рискнул. — Эльфы все же очень осторожные. — Мальчик мой, это селение было с нашей стороны гор. И охотник — человек. Ты мне лучше расскажи о поисках пропавшего Серафима. Он ведь не один, с ним двое детей, не верю, что их так трудно отыскать в таком небольшом княжестве. Деньги во всех областях решают всё или почти всё. Итак, что известно? — К тому, что уже сообщал ранее, могу добавить только то, что Серафима ищут оборотни. — Зачем? — Точно не знаю, но думаю, чтобы убить. Лорду Иллианеллю велели убираться с перевала или смерть… упомянули, что такая же участь ждёт и его приятеля, а это Серафим. — Приятеля? — Они не подозревают, что парни почти незнакомы. — Не скажи, Серафим сейчас нуждается в помощи и поддержке, так что приставь к этому эльфу дополнительную охрану. Пусть проверяют и сканируют все его окружение. Думаю, Серафим появиться. — Уже приставил. Вот только я так и не понял, зачем ты устроил эту травлю? Отец, он всего лишь мальчишка, к тому же наш родственник. Он не Рисующий, ведь эта магия проявляется в раннем детстве. Его столько раз маги и в школе, и потом, в университете, проверяли… — Он — нет, а вот его младший брат… — Мишаэль? Он совсем малыш. — Да, Мишаэль. Он потенциальный Рисующий. Я просто уверен в этом. Когда герцогиня рожала его, Фарух отсутствовал. Она заблокировала вход в замок, не давая магам проникнуть внутрь, чтоб осмотреть ребенка. Она жизнь на это положила. Думаешь, просто так? Нам еще повезло, что кузен вернулся, когда она уже и говорить не могла. Он тогда чуть не прибил главу ковена, еле оттащили. А ребенка показывать магам отказался наотрез. Серафим обязан отдать нам брата, может, только тогда я не прикажу казнить его как изменника. — Отец, о чем ты? Какой изменник? Кстати, Серафим уверен, что его отца убили. Это правда? Чего я ещё не знаю? — Успокойся. Расскажу я тебе об этом. Об этом… недоразумении. На последнем заседании ковена герцог Фарух Сизигмунд Рок-Макдемар наотрез отказался отдать артефакт, активизирующий защитный Щит от иномирного вторжения. Заявил, что сделает все сам. Представь, герой какой! На него нажали посильнее, и тогда он решил покинуть заседание. Его попытались задержать, но перестарались. Это было открытое неповиновение моему приказу, в общем, он не смог уйти. И даже потом, после его смерти, некроманты не смогли допросить его дух, чтоб узнать местонахождение артефакта. Не смогли подчинить дух кузена, он смеялся, буквально хохотал, предрекая нам всем гибель, а при попытке его пленить, рассыпался без возможности восстановления. А твой Серафим уничтожил замок, где был спрятан этот артефакт, превратив в груду мелкого песка. Где теперь его искать? Уверен, мальчишка знает, где отец его хранил, и забрал с собой. — При встрече он сказал, что к замку не имеет никакого отношения. — И ты ему веришь? — Отец… — Выслушай мои доводы до конца, Александр. Имелась ещё одна немаловажная причина так поступить с этой семьёй. Герцог Рок-Макдемар являлся моим кузеном, его права на трон всегда были высоки. А если сложить вместе артефакт Щит, Хранителями которого они были, и родившийся в его семье Рисующий, то очень скоро герцогу захотелось бы большего. Я имею в виду, у него могло появиться желание примерить императорский венец. А вас всех просто убили бы. Я не мог допустить подобное. *** Я сидел в одном из двух глубоких кресел, стоявших у камина, думал и ждал, пока кузен поужинает и придет в спальню. Его разговор с императором меня потряс. Оказывается, все дело было в страхе — в страхе потерять императорский трон, власть, деньги. Этот страх шесть лет назад убил мою мать и уже прошел месяц, как не стало отца. Они сами, своими руками уничтожили Щит, ведь Щитом являлся мой отец. Теперь я был уверен, что маркиз действовал по приказу. Я припомнил, как на меня смотрел император — в его взгляде сквозило равнодушие, так смотрят на пустое место. Он не боялся меня, считая обыкновенным. А зря… Отец в четырнадцать лет посвятил меня в семейную тайну. Наш род был Щитом империи. Все случилось и не так уж давно. Оракулы предсказали очередной прорыв между мирами и что Боги посылают жителям нашего мира живой Щит Тьмы. Рассказал, что первым носителем этого Щита стал старший из двух детей-близнецов императора, правящего на тот момент. У мальчика в первые мгновения его жизни проявилась магия Тьмы. Её сразу заблокировали, а все те, кто что-либо об этом знал, были умерщвлены в течение получаса. Чтоб не возводить на трон мага Тьмы, венец императора получил младший из близнецов принц Усир, ставший впоследствии отцом нынешнего императора. Император только перед смертью наедине рассказал своему старшему сыну принцу Сизигмунду правду о том, что именно он старший по рождению и что именно ему досталось проклятие в виде магии Тьмы. Взял слово, что тот не воспользуется своими возможностями и не будет претендовать на трон, которого его незаконно лишили. А станет для брата и империи тайным оружием и защитой — Щитом. Принц Сизигмунд дал своё слово и сдержал его, приняв титул герцога Рок-Макдемар и став хозяином обширных и богатых земель. Но, зная о своем проклятии, увлекся артефактами и смог задействовать магию Тьмы частично, как некромант. Погиб в горах во время снежной лавины вместе с двумя старшими сыновьями, как говорили, при испытании очередного артефакта. Его младшим сыном, оставшимся в живых, был мой отец, который поведал мне эту тайну и приобщил к артефакторике, чтобы я смог сам справиться с возможными проблемами в будущем. Сестричка как обладательница запретной магии тоже была в курсе всего. Теперь я уверен, что тогда, при рождении близнецов, были убиты не все посвящённые в эту тайну. Кто-то остался в живых и теперь стращал императора потерей трона и всевозможными заговорами. Меня колотило от обиды и ненависти к тем, кого мой предок поклялся оберегать и защищать. — Твари! Внутри что-то натянулось, причиняя острую, пронзительную боль, и, лопнув, пропало. По телу, обволакивая, прокатилось тепло. Глянув на свои кисти рук, над которыми заструилась черная дымка, понял — слетел блок, закрывавший магию Тьмы. Все. Нас не примут теперь нигде — в Лесу более жёсткие законы относительно запретных техник. Наставника, который случайно оказался около разлома и попал под воздействие магии Хаоса, родной дядя велел забить розгами до потери сознания и выбросить в заболоченный лес на съедение живущим там монстрам, когда стало понятно, что тому стала подчиняться магия Хаоса. Его случайно нашел мой дед и спас, притащив в свою долину. Так и началась их многолетняя дружба. — Не бойся. Никого. Ничего, — прошелестело на грани слышимости, заставив судорожно стиснуть клинок. — Платье смени… Я, вскочив, огляделся. Никого. А с платьем и правда был непорядок. На мне эльфийское одеяние. Щелкнув пальцем по артефакту, замаскированному под пряжку на поясном ремне, сменил все на имперский костюм и снова опустился в кресло. Немного подождав, мысленно спросил: — Ты кто? — Твоя Тень… — прошелестело около уха. — Кто? — поморщился я. — Ладно, уговорил, — раздался тихий смех, — пусть будет, как вы, смертные, привыкли, твоя Тьма… Не волнуйся, меня никто не услышит кроме тебя. — Как же ты не вовремя… хотел кузену задать пару вопросиков, а теперь… — Задай, а я подстрахую… — Теперь он и говорить не будет… каждому сразу видно кто я, — покрутил дымящейся Тьмой кистью руки. — Он натравит на меня и магов, и эльфов. Плакали теперь мои планы горькими слезами. — А так тебя устроит… — Тепло, окутывающее меня, втянулось внутрь, став пульсирующим шариком где-то под ребрами. Кисти руки сразу очистились, став как прежде. — Неплохо, но Александр сильный маг, боюсь, что он сможет почувствовать Тьму. — Сможет, но только если ты этого захочешь… — Нет. Думаю, пока не стоит пугать родственничков. Для начала постращаем словами и угрозами, а там как получится. Открылась дверь и в спальню прошел в роскошном халате, расписанном экзотическими птицами и цветами, наследный принц империи Александр. Он был очень красив: высокий, статный, с правильными чертами лица, правда, на мой вкус немного резкими. У него была роскошная грива цвета темного золота вьющихся крупными кольцами волос, спускающихся почти до лопаток, и ярко-синие глаза. Ему уже исполнилось двадцать семь лет. Сильный маг, владеющий практически всеми стихиями, великолепный мечник, в общем, его достоинства можно ещё долго перечислять. Он постоял у ложа, раздумывая, прошел к столику, на котором стояла бутылка с кубком, наполнив тот превосходным, судя по разлившемуся в комнате аромату, вином, шагнул к почти прогоревшему камину и хотел уже опуститься в одно из кресел, когда понял, что не один в комнате. — Серафим? — в его голосе слышалось недоумение, неверие, страх и радость от встречи, перекрывшей, нарастая, все остальные чувства. — Привет, — помахал я рукой, улыбаясь, как всегда делал, приветствуя его. — Мне нальешь? — Кубок… только один… Подожди, я прикажу принести… — Стой, — засмеялся я, — ты давай присаживайся, присаживайся и не дергайся, а то я очень нервный стал в последние дни. Так, а кубок… могу и без него обойтись. — Я поднялся и, забрав со столика бутыль, вернулся в кресло. Откупорив, сделал пару глотков прямо из горлышка. — Отличное вино, братец, Лунная улыбка. Моё любимое. Поговорим? — Серафим, не наглей, — пришёл в себя будущий император, — я рад тому, что ты одумался и вернулся. — С чего ты решил, что я вернулся? Мимо проходил, дай, думаю, загляну, может выпить что предложат. А может, узнаю чего-нибудь. — И что же ты хочешь узнать? — Уже ничего, — я вздохнул и признался: — Я давно тут сижу и слышал твою увлекательную беседу с императором. — Сим, — Александр, отставив кубок, поднялся и, шагнув к моему креслу, опустился на колени, попытавшись заглянуть в глаза. Я всегда жмурился и краснел, смущаясь, если он так делал раньше. Сегодня взгляда не отвел, продолжая смотреть в его такие прекрасные и ласковые глаза. — Поверь мне, я обещаю тебе, с твоей головы не упадет и волоса. — С моей? Не смеши. Ты только принц, а императора я только что слышал. — Я сделаю тебя младшим мужем, и отец не посмеет. — Сделать тебя вдовцом? Ха… он же мечтает заполучить Щит и захапать в рабы моего братишку. Неужто твоя любовь его остановит? — Ты же знаешь, какие чувства я испытываю к тебе. — Знаю. Все твои любовники похожи на меня… — Откуда… столь нелепые сведения? — Мне Арно по секрету рассказал. — Симушка, мальчик мой… поверь… — Прости, но не поверю… ты вот что, передай своему отцу, что я буду мстить… за мать, за отца… пусть боится. Я приду. — Серафим… — Александр, — перебил я его, — знаешь, я, услышав твой разговор с императором, сначала хотел просто уйти, но передумал… решил озадачить тебя напоследок… вдруг решишь мою загадку и убедишь императора не слушать те наветы, что шепчут ему по поводу моего рода. Побуду, так сказать, сегодня добрым. Что ты так смотришь? Не пытайся меня задержать, применяя магию, сделаешь только хуже. Тебе же отец рассказал об уничтоженном оборотнями селении, так вот, в этом селение мы и жили с сестрой и братом. Так что за Щитом охотитесь не только вы. — Что? Артефакт был с вами? Его забрали? Он уничтожен? — Александр поднялся и заметался по комнате. — Зачем ты вообще забрал его из замка? — Александр, а почему ты не спросил меня, живы ли Мирабелла с Мишаэлем после нападения оборотней? — Ты слишком спокоен. Уверен, дети спаслись. — Ладно, ты прав. Спаслись, а вот дед погиб, давая им возможность скрыться. — Значит, Маркиз Керрей мертв. Приношу мои соболезнования, кузен. — Последний защитник, что у нас был… — Сим, мне, правда жаль. Это же он прятал вас тут, в княжестве? И куда вы теперь? Так что с артефактом? Он цел? — Ха! Тебя, смотрю, беспокоит только сохранность этого артефакта? Хочешь знать, цел ли он? — Александр аж замер, ожидая ответа. А я вскочил и закричал, глядя ему в глаза: — Нет! Нет больше живого Щита! Он уничтожен! Вами! Вами уничтожен! Убит! Убит по приказу императора. Щитом империи, братец, поясняю для тупых, всегда был род Рок-Макдемар. Мой род был живым Щитом Империи. Понимаешь?! Последним живым Щитом был мой отец, а вы… — Что? — А вы его убили! Как думаешь, кому было выгодно уничтожить живой Щит империи? Кто приложил столько усилий, чтобы уничтожить его? — Серафим, но… — А я ещё несовершеннолетний, братец, — решил немного подстраховаться я. — Так что не дорос я до магии Щита. А когда, точнее, если дорасту, то первым, кого уничтожу, будет твой отец. Человек, виновный в уничтожении защиты не только империи, но и всего нашего мира недостоин жить. Так что вы теперь, братец, один на один с тварями Хаоса. Щита у вас больше нет. — Нет, не может такого быть… герцог… — И помни, братец, у оборотней другая аура. Проверил бы ты своё окружение, а заодно и окружение императора. А теперь прощай. — Серафим, стой, подожди… — крикнул мне вдогонку принц, когда я, создав телепорт, шагнул в свои апартаменты, сразу блокируя возможность отследить конечную точку телепортации. Прошел в ванную комнату и, чокнувшись бутылью со своим отражением в зеркале, вернул облик эльфа Ифа. Теперь мне не мешает навестить Иля. — Тьма, — позвал я, — скажи-ка мне, дорогая, почему погибли отец и дед? По какой причине ты их не защитила? — У каждого стоял очень мощный блок, я не смогла прорваться, чтобы их спасти. Та щёлочка в блоке, позволявшая заниматься некромантией, была слишком мала. Вы же с Мирабеллой блока больше не имеете, и я не допущу, чтобы погибли или пострадали мои носители.