Нежующие, или Как воспитать диктатора

      С незапамятных времён соседние народы называли сородичей Мига Жевунами за то, что они всё время двигали челюстью, словно что-то пережёвывая. Но изредка – никто не знал, почему – у Жевунов рождались дети, которые этой особенностью не обладали. Их называли «нежующими». По характеру они тоже отличались от остальных соплеменников, были гораздо спокойнее и совсем не подвержены таким резким сменам настроения и бурному проявлению чувств, как обычные Жевуны. «Нежующие» избегали шумных компаний, в которых так любили собираться Жевуны, и были склонны к уединению. Они могли родиться в любой семье, их дети тоже чаще всего становились обычными Жевунами. В Волшебной стране, где рядом бок о бок жило очень много самых разных живых разумных существ, мирно общавшихся друг с другом, никто не выказывал неприязни к тем, кто не похож на других, и «нежующих» обычно никак не выделяли среди остальных. Благодаря природной сосредоточенности и самоуглублённости они часто становились хорошими мастерами и были нарасхват, но когда дело доходило до семейных уз, начинались проблемы. «Нежующие» часто из-за резко отличавшегося характера так и не создавали семью и оставались жить с родителями или становились одиночками. Больше была вероятность, что прочные отношения могут создать двое «нежующих», но такие пары встречались крайне редко, поскольку «нежующих» было слишком мало – Миг за всю жизнь встречал себе подобных всего несколько раз. Некоторые Жевуны даже предлагали построить для «нежующих» отдельную деревню и отправлять их туда с раннего детства. Но большинство было против – для робких Жевунов, которые вместе не так всего боялись, семья была одной из главных ценностей. Мысль отправить своего ребёнка жить вдали от дома в окружении совершенно чужих людей казалась им слишком жестокой. Поэтому, несмотря на время от времени происходившие разговоры, деревня пока так и не появилась.       Мигу его особенность не мешала спокойно общаться с обычными Жевунами, обучиться профессии и работать, но с девушками ему не везло. Из-за более ровного темперамента и стремления к тишине и уединению его считали скучным, занудным, тормознутым и даже бесчувственным. Поэтому в свои двадцать пять лет Миг был одинок, и он не удивился, что уже взрослая Эна тоже до сих пор одинока, хотя обычно дочь старосты – завидная невеста для женихов из всех окрестных деревень. Наверное, её родители уже отчаялись и приготовились к тому, что она никого не найдёт и так и останется с ними до конца их дней. Поэтому Ант, увидев, что его новый знакомый тоже «нежующий» и к тому же холостой, да ещё и хороший мастер, решил познакомить его с Эной и выбрал самый надёжный способ – поселить их рядом.       Неподалёку от усадьбы Стинов Мига окружили местные ребятишки во главе с Вендом и загалдели:       - Добрый вечер, дядя Миг! Правда, что вы Гингему видели и в её пещере были? А в пещере у рудокопов бывали? А Гудвина видели? Правда ли, что Шестилапые размером с дом и шерсть на них всё время горит огнём?       В Якке редко появлялись гости из таких отдалённых частей страны, и они всегда оказывались в центре внимания. Миг знал, что Жевунов легко напугать, а их детей и подавно, и отвечал терпеливо и осторожно. Поэтому любопытные дети ни разу не заревели, зато от смеху покатывались постоянно. Наблюдавшие за этим взрослые сельчане, небольшими компаниями отдыхавшие после дневных трудов около своих домов, одобрительно качали головами и улыбались. Гость, который заставляет их детей не плакать, а смеяться, пришёлся всем по душе.       У калитки Стинов ватага, наконец, прекратила расспросы и умчалась куда-то дальше по улице, а юноша вошёл во двор и поприветствовал отдыхавших на скамейке-качелях хозяев.       - Поработал? – приветливо спросил Ант. – Теперь подкрепись. Мы-то поужинали уже.       - Спасибо, - ответил Миг. – Как ваша нога?       - Прошла уже, всё в порядке.       Армуна накормила молодого столяра ужином, а потом хозяева проводили его к небольшому опрятному домику, стоявшему в глубине двора рядом с садом.       - Вот здесь ты и будешь жить, - сказал Ант и распахнул дверь. – Заходи и устраивайся. Если хочешь – погуляй по саду, по деревне, на речку сходи.       Оставшись один, Миг лёг на кровать и некоторое время просто отдыхал от долгой дороги и работы и осматривал своё временное жилище. Обстановка была самой обычной – кровать, стол, шкаф, сундук. Висевшая на окне занавеска немного колыхалась от лёгкого вечернего ветерка. Постепенно Миг расслабился и уже начал дремать, как вдруг раздался голос:       - Чего спишь? Сказали тебе – иди в саду погуляй.       Миг вздрогнул и открыл глаза. В комнате никого не было, и он сначала подумал, что голос ему приснился, но тут со стороны окна снова послышалось:       - Иди быстррее, тебя ждут!       Миг приподнялся на кровати и увидел сидевшего на подоконнике большого разноцветного попугая.       - Ты кто такой? – спросил он. – Кто меня ждёт?       - Я Ррреккаррт, - ответил попугай, - а кто ждёт, сам узнаешь.       Миг встал с кровати и вышел во двор. На качелях уже никого не было. Солнце скрылось за деревьями, но было ещё совсем светло, дневную жару сменила приятная прохлада. Реккарт взмыл с подоконника и полетел в сторону темневшего за домом сада. Миг направился за попугаем, обогнул дом, проследовал мимо грядок с большими дынями, тыквами, огурцами и прочими овощами и нырнул в рощицу раскидистых манговых деревьев. Вскоре впереди послышался тоненький писклявый голосок. Ещё несколько шагов, и Миг оказался на большой поляне, которая тянулась вперёд и понемногу спускалась к блестевшей вдали речке. Шагах в десяти впереди на расстеленном на траве одеяле лежала на животе Эна. Перед ней стояли вазочка с фруктами и тарелка с орехами. Рядом сидела белка, которая что-то тараторила и одновременно грызла орехи.       - Вот так вот… Ой, сюда кто-то идёт. Всё, спасибо за орешки. Я бегу, пока, до завтра.       Белка шмыгнула на ближайшее дерево и исчезла в листве.       - До завтра, - ответила Эна и опустила голову на сложенные руки.       Миг нерешительно остановился на краю поляны. На загорелом теле Эны виднелись только две узкие белые полоски материи. Жевунские девушки считали не очень приличным представать перед незнакомым молодым человеком в нижнем белье. Поэтому Миг решил уйти, пока Эна его не заметила, но тут прямо у него над ухом опять раздался резкий крик:       - Пррривёл! Ха-ха-ха!       Эна подняла голову и сердито сказала:       - Реккарт, ты надоел уже со своими шутками!       - Извините, я не знал, что вы здесь отдыхаете, - пробормотал Миг.       - Всё в порядке, - ответила Эна. Говорила она неторопливо и словно немного лениво. – Если я вам не мешаю, то можете погулять. Вы ведь хотели посмотреть сад?       - Да, - ответил Миг. Он собирался сказать, что посмотрит сад в другой раз, но промолчал и так и остался стоять на опушке. Девушка опять улеглась и продолжала нежиться и наслаждаться вечерней прохладой.       На деревьях наливались крупные яркие плоды, поляну наполняло благоухание цветов, усыпавших деревья и повсюду выглядывавших из травы. Дневные птицы умолкли, и вокруг стояла тишина.       - Как здесь хорошо! – сказал Миг, который в последние дни видел только однообразную желтизну пшеничных полей и пыльной дороги.       - У вас, наверное, так же, - равнодушно отозвалась Эна.       - Да, только есть скалы, среди которых живёт Гингема. А так всё то же самое – такие же рощи, поля, речки…       - Такие же надоедливые попугаи, - добавила Эна и лениво махнула рукой на Реккарта, который пристроился около тарелки с орешками и громко щёлкал скорлупой.       - Да, и попугаи такие же, - улыбнулся Миг.       - Благодаррю, - несколько обиженно протрещал Реккарт.       - Я уже чуть ли не половину нашей страны обошёл, но везде одинаково, - продолжал Миг. – Раньше я жил почти безвылазно в Когиде и только иногда бывал в соседних деревнях. Но когда начали строить Изумрудный город, многие столяры, да и другие мастера, уехали туда на заработки. Некоторые даже с семьями – им обещали там за работу жильё. А оставшихся мастеров мало, и они сейчас нарасхват. Вот и приходится иногда работать далеко от родной деревни. Но мне это нравится. Я люблю путешествовать, встречать новых людей, видеть новые места. Не люблю однообразие.       - А ты в Изумрудном городе был? – Эна повернулась на бок, подпёрла голову рукой и в первый раз за весь вечер посмотрела на Мига с интересом.       - Пока нет.       - Я хочу там побывать. Я всегда хотела посмотреть города и узнать, как там живут. Но они очень далеко. Лун двадцать или тридцать назад наши старейшины ходили в Лисоград. Я просила папу, чтобы он меня взял с собой, но он не согласился. Сказал, что встреча деловая и некогда там будет что-то рассматривать.       - А ты сама одна могла пойти? – спросил Миг, тоже решив перейти на «ты».       - Одной страшно, - просто ответила девушка и смущённо улыбнулась, но тут же снова приняла серьёзный и равнодушный вид.       - Трррусиха-ха-ха-ха! – насмешливо проскрежетал Реккарт.       Эна взяла из вазочки большой абрикос, разломила пополам, отправила мягкие половинки в рот, а косточку кинула в сторону попугая, на что он не обратил никакого внимания и продолжал грызть орехи своим огромным крепким как железо клювом.       - Мне на самом деле очень нравится у нас, - продолжала девушка, - но когда видишь всё время что-то одно и то же, пусть даже очень красивое, оно надоедает.       Миг подумал, что ему бы никогда не надоело любоваться на Эну, но не решился это произнести и вместо этого сказал:       - У вас дом и скамейки разрисованы. Я такого ещё нигде не видел.       - Это я разрисовала, - ответила Эна. – Надоело, что дом всё время одного и того же цвета и все дома вокруг такие же. Я и все свои платья расшила, и на каждом своя картинка.       - Ты хорошо рисуешь и вышиваешь. Мне нравится.       Эна взяла из вазочки финик и предложила:       - Если хочешь, угощайся.       - Спасибо, - сказал Миг, присел на траву рядом с вазочкой и тоже выбрал себе финик.       Некоторое время они молча ели фрукты. С Эной можно было даже ни о чём ни говорить – просто жевать финики и абрикосы и выглядеть в это время как обычные Жевуны.       - Я рисовать не умею, - нарушил молчание Миг, - но в свободное время вырезаю по дереву. Делаю дощечки с узорами, иногда статуэтки зверей и птиц.       - Мм, интересно, - Эна выплюнула косточку. – Можешь показать?       - Они дома, в Когиде. С собой у меня только слон. Ты когда-нибудь видела слонов?       - Нет, у нас их нет. Но я знаю, как они выглядят. Рина рассказывала, что они живут в Жёлтой стране и Виллина ездит на них верхом. А я в это не верю. Виллина умеет перелетать в одно мгновение, куда ей надо, и ей незачем ни на ком ездить.       - Кто такая Рина? – спросил Миг.       - Белочка, моя старая подруга. Она тут была прямо перед тем, как ты пришёл.       - Да, я её видел. Я сейчас принесу слона и покажу тебе.       Миг вскочил и побежал через рощицу. У себя в домике он залез в вещевой мешок и вынул небольшую статуэтку слона, которую ещё в ранней юности вырезал из ароматной сандаловой древесины и считал самой большой своей удачей. Молодой столяр не расставался со слоном, часто показывал его как образец своего умения и получал заказы на такого же слона или ещё какую-то фигурку – Жевуны, как и все жители Волшебной страны, любили сделанные со вкусом красивые безделушки.       Миг вернулся на поляну, протянул девушке фигурку и сказал:       - Вот, смотри!       Эна осторожно взяла статуэтку и стала внимательно рассматривать.       - Какой красивый… - говорила она с широкой улыбкой, - Хобот, ушки, глаза… И лицо такое доброе… И пахнет вкусно…       - Это сандал, - ответил Миг. – Он растёт только в густых лесах возле пещеры Гингемы, в ваших краях его нет.       В тишине откуда-то издали раздался громкий плач, а потом через минуту – дружный хохот.       - У нас много чего нет. У нас только гогочут да ревут, - добавила Эна, недовольно надула и без того полные губы и продолжала вертеть фигурку слона уже без прежнего интереса. – И жуют всё время, как коровы.       - У нас тоже, - ответил Миг, – но я уже давно привык.       - А я нет, - капризно сказала Эна, сунула статуэтку юноше в руку и стала рассматривать свои ногти, покрашенные фиолетовым.       - Необычный цвет, - заметил Миг.       - Я взяла простой лак и добавила пыльцу цветов морсего, - ответила девушка. – Ни у кого больше такого лака нет.       - Красиво получилось, будто ты Мигунья.       - Я бы хотела увидеть настоящую Мигунью. И даже на саму Бастинду бы посмотрела.       - А говоришь – страшно в Лисоград одной идти, - улыбнулся Миг. – Я ещё ни разу не видел человека, который бы хотел встретиться с Бастиндой.       - Спать порра! – вдруг прокричал Реккарт откуда-то из кроны дерева.       В самом деле, вечер заканчивался, и понемногу начинало темнеть. На небе появилась пока ещё бледная луна.       - Как про Бастинду услыхал, так испугался? – засмеялась Эна.       Попугай, дразнясь в ответ, покрутил головой и что-то насмешливо прочирикал, а потом исчез в густой зелени листвы. Эна встала, свернула одеяло, протянула его Мигу и спросила:       - Поможешь донести?       Миг послушно взял одеяло. Эна подняла вазочку и тарелку и не спеша направилась по тропинке в сторону дома. Миг шёл за ней, смотрел на её голую загорелую спину, на её спадавшие до лопаток длинные волосы, на её крепкие ноги, которые она ставила носками немного внутрь, и чувствовал лёгкую приятную дрожь. Он уже не думал о приличиях – всё было настолько хорошо, что хотелось просто любоваться на девушку и ощущать прилив симпатии и нежности, которые в его жизни происходили крайне редко.       У огорода они свернули влево и подошли к утопавшему в зелени уютному домику, разукрашенному растениями, бабочками и разными зверями. Среди росписи были и портреты родителей и брата Эны, и Мига очень тронула такая любовь к родным. Цветы около домика были высажены сложными узорами. На столбике у крыльца красовалась повязанная розовым бантиком обычная жевунская остроконечная шляпа, но тоже без бубенчиков, как и у Мига.       Девушка поставила на подоконник вазу с тарелкой, взяла у Мига одеяло, улыбнулась и сказала:       - Спасибо, Миг. Спокойной ночи.       - Спокойной ночи, Эна, - ответил Миг и направился к своему домику.       Сумерки становились всё гуще, а луна – всё ярче. Благоухали цветы, кричали ночные птицы, тихо шелестели кроны деревьев. Миг долго стоял на пороге своего домика и впитывал обычные вечерние звуки и запахи, которые чувствовались необычно сильно, словно в первый раз, будоражили и предвещали что-то незнакомое, но великое и хорошее.       В эту ночь Миг ещё долго не спал. Он лежал в мягкой чистой постели, вспоминал свалившиеся на него за день впечатления и думал о странных поворотах судьбы. Конечно, главное место в его мыслях занимала новая знакомая. Противоречивые чувства охватили молодого столяра.       Казалось, что Эна – девушка, о которой он мог только мечтать. Она очень ему нравилась как женщина, с ней было гораздо легче и спокойнее, чем с чрезмерно, по мнению Мига, эмоциональными, шумными и поверхностными Жевунами, от долгого общения с которыми он всегда очень уставал. То, что Эна рисует и вышивает и вообще творческая личность, тоже было близко склонному к занятию искусством Мигу, не говоря уже о той особенности, которая их объединяла и отличала ото всех окружающих. С ней было о чём поговорить, её интересовали многие вещи, о которых обычные Жевуны даже избегали думать, вроде встречи с дикими зверями и злыми волшебницами.       Однако Мига немного смущали поведение и привычки Эны. Он вырос без родителей, начал работать и жить самостоятельно даже раньше сверстников, и был склонен к обычной для «нежующих» сдержанности, доходившей порой до аскетизма, поэтому Эна даже для дочки старосты казалась ему слишком избалованной и своенравной.       Миг и раньше по работе иногда общался со старейшинами и бывал у них дома. Как правило, это были рассудительные люди с большим жизненным опытом, пользовавшиеся всеобщим уважением. Они не работали на полях, а управляли, решали споры, договаривались о каких-то совместных работах с жителями других деревень и отдельных ферм. За это остальные Жевуны приносили им продукты, шили одежду, помогали по дому, со строительством и во многих других повседневных делах. Старейшины были богаче простых Жевунов, дома у них были больше, а в семье – двое, а изредка даже трое детей, тогда как у простонародья в обычае было обзаводиться только одним ребёнком. Однако детей зажиточные Жевуны воспитывали так же строго. То, что Эна привыкла спокойно ходить при родных и даже при малознакомых людях почти без одежды, было очень большой вольностью.       Не по душе ему пришлось и лёгкое пренебрежение, с которым Эна отзывалась о соплеменниках. Сам Миг относился к ним всегда так же, как и они к нему, и давно привык к их мирному, доброму и приветливому характеру. Хотя настоящих близких друзей у Мига никогда не было, он с малых лет работал у самых разных Жевунов и легко находил с ними общий язык. Он подумал, что Ант и Армуна с детства слишком жалели дочь за то, что она «нежующая», и потакали всем её прихотям, вот Эна и выросла надменной и своевольной, а свою особенность стала считать признаком превосходства над другими.       За размышлениями молодой столяр не сразу расслышал лёгкие потрескивания за окном, словно там бродил какой-то зверь. Он встал с кровати и отдёрнул занавеску. Лунный свет заливал двор, но кусты напротив окна чернели непроглядной тьмой. Миг некоторое время стоял и смотрел в окно, но ничто больше не нарушало ночную тишину. Наконец, он задёрнул занавеску, улёгся в кровать и, уже засыпая, опять услышал снаружи лёгкий шум чьих-то удалявшихся шагов.