Глава 13.
Лес был такой же густой и мрачный, как и вдоль дороги из жёлтого кирпича. Но если в Изумрудный город Миг и Эна шли в большой компании, то теперь они были только вдвоём. Сквозь ветви деревьев пробивались яркие лучи полуденного солнца, однако на душе у путников было неспокойно. Чтобы чувствовать себя хотя бы немного защищёнными, они вооружились увесистыми палками, на которые иногда опирались при ходьбе. Через несколько часов дорога стала всё больше уклоняться влево и вскоре сделала крутой поворот. Путники остановились, поскольку знали, что королевство Лис должно быть справа, со стороны Кругосветных гор. Вокруг было по-прежнему тихо, и тишина эта начинала казаться зловещей. — Миг, мне кажется, что мы заблудились, — с тревогой сказала Эна. Молодой столяр и сам подумал об этом. — Видимо, дальше дорога повернёт в нужную сторону, — ответил он не очень уверенно. — Виллина говорила, что мы встретим на дороге Лис. А мы до сих пор не то, что лис, вообще ни одного зверя не видели. — Да, странно. — Что за народ волшебники! Что ни попросишь, всё сделают не так, как надо, — сердито сказала Эна и уселась на стоявший у дороги пень. Но вдруг, к её великому ужасу, пень зашевелился и стал подниматься на корнях, словно на лапах. Девушка вскочила и отбежала в сторону, а Миг поднял палку. Пень постепенно распрямился и заговорил скрипучим голосом: — С вашей стороны было очень невежливо садиться мне на голову. Особенно когда я мирно предавался сну. — Извините, я не знала, что вы живой, — смущённо ответила Эна. — Вот когда я был деревом, ни один человек так не мог сделать. Только птицы. А люди копошились где-то там, внизу, у моих корней, — прошамкал пень. — Мы думали, что людей здесь вообще нет и никогда не было, — сказал Миг. — А кто, по-вашему, меня срубил? По чьей вине я превратился из статного высокого красавца в сморщенного коротышку? — жалобно заскрипел пень. — Дрова им, видите ли, нужны. Совести у них нет, у злодеев! Весь лес в страхе держат. Ни деревьев, ни птиц, ни зверей не жалеют. — Это вы о ком? — совсем оробев, спросила Эна. — О людях, о ком же ещё. Пень гневно хлопнул корнем о землю, совсем как Гудвин щупальцем о трон. У него не было ни глаз, ни рта, а голос исходил из глубокой трещины, но он настолько вытянулся в сторону собеседников, что создалось полное впечатление того, что он в них всматривается. — Мы не лесорубы, — ответил Миг. — Мы купцы и идём в страну Жевунов, но немного сбились с дороги. Вы можете подсказать, как туда попасть? — Она где-то там, но очень далеко отсюда. Пень с треском распрямил один из корней, показал в ту сторону, куда вела дорога, и продолжал: — Вы не похожи на людей, которых я всегда знал. Наверное, вы не обижаете ни деревья, ни животных. — Конечно, нет, — подхватила Эна. — Мы с животными дружим, особенно с белками и попугаями. Миг понял, что ему лучше умолчать о его настоящей профессии. Но пень снова удобно устроился на прежнем месте и заговорил уже совсем спокойно: — Вы меня радуете! Я всегда надеялся, что есть люди, которые дружат с животными. Те, которые живут здесь, охотятся на них, а нас рубят на дрова. — Так вот почему в лесу так тихо! — воскликнул Миг, которого осенила внезапная догадка. — Все звери и птицы приняли нас за тех людей, о которых вы говорите, испугались и молчат! — Так и есть, — согласился пень. — Когда люди приходят в лес, все в страхе прячутся. Их не боятся только ночные хищники да ещё — кхе-кхе — мои родственники, поэтому ночью люди в лес не ходят. Миг задумался. Его сородичи никогда не охотились на лесных обитателей, поскольку уже много поколений вместо мяса ели разнообразные плоды, которые по вкусу и питательности не уступали настоящему мясу. Самыми лучшими считались плоды кроличьих деревьев, которые росли только на плантациях Лисьего королевства, и Лисы в обмен на них получали от Жевунов всё необходимое. Из всех народов, о которых Миг когда-либо слышал, охотой занимались только Марраны — злобные и драчливые соседи Болтунов. Но Прыгуны, как их обычно называли, не могли оказаться так далеко от своей уединённой долины, из которой никогда не выходили и в которую никого не пускали. К тому же они не знали огня и не разводили костров, поэтому не заготавливали дров. Оставалось только одно предположение. — Это те самые люди из замка, о которых мне рассказывала Рина, — сказала Эна. — Значит, мы в самом деле сбились с пути, — ответил Миг. — Но замок, наверное, уже близко, там мы и узнаем, как выйти на дорогу из жёлтого кирпича. — Я не хочу общаться с людьми, которые убивают животных. — Без них мы можем опять заблудиться. Эна промолчала, и Миг обратился к пню, который уже понемногу начинал дремать: — Далеко ли отсюда они живут? — Нет, — сонно ответил пень, — Тропинка выводит как раз к их дому. — А кто такие ваши родственники и почему эти люди их боятся? — полюбопытствовала Эна. Пень опять оживился и закряхтел: — Посмотрите вокруг и увидите много моих родичей. Миг и Эна оглянулись, но ничего примечательного не заметили. Деревьев было много, самых разных пород, и угадать среди них ту, к которой принадлежал пень, на первый взгляд было невозможно. — Они отличаются ото всех, — продолжал пень. — Присмотритесь. — Да! — вдруг воскликнула Эна и указала на росшее поодаль около самой тропинки дерево с узловатыми ветками. — Вот ваш родственник? — Правильно, — обрадовался пень. — Это мой троюродный брат. — Как ты догадалась? — удивился Миг. — А ты смотри не на сами деревья, а сквозь них, и поймёшь. Молодой столяр последовал совету жены и уставился рассеянным взглядом в чащу. И вдруг через некоторое время он увидел боковым зрением, что пень стал словно более объёмным по сравнению с окружающими зарослями, и точно таким же стало дерево с узловатыми ветками. Ещё дальше так же выделялся наклонившийся над тропинкой ствол. — Почему так? — спросила Эна. — В отличие от других деревьев, мы, Хнимы, можем ходить и говорить, как и все звери и люди. Старая легенда гласит, что когда-то мы тоже были людьми, но чьё-то колдовство превратило нас в деревья. С тех пор мы и живём в этом лесу. Иногда люди приходят и рубят нас вместе с другими деревьями. А мы не можем никак воспротивиться, ведь днём мы засыпаем и не можем пошевелить ни одной веткой, чтобы защититься. Только ночью мы обретаем способность двигаться и тогда порой ходим и навещаем друг друга, но к рассвету каждый должен вернуться к тому месту, где он растёт. Иначе с первыми лучами солнца он упадёт и засохнет. — А вы почему двигаетесь и говорите, ведь сейчас день? — Я уже не дерево, — грустно проскрипел пень, — Я всего лишь жалкий обрубок, который может бодрствовать днём, но не хватает сил сделать и десяти шагов. Если бы я только мог ходить! Я бы добрался до дома, где живут те люди, схватил бы хотя бы одного корнями и сбросил в самый глубокий овраг! Мои родичи иногда по ночам подходят к дому, но они не могут уходить далеко от обычных деревьев, а дом стоит посреди широкой поляны. Им остаётся только глядеть на него с опушки и в бессильном гневе потрясать ветвями… — А вдруг ваши родственники примут нас за тех людей? — Не примут, — добродушно произнёс пень. — Они хотя и спят, но слышат всё, что происходит вокруг. Так что вы можете ходить здесь даже ночью — вас никто не тронет, даже хищные звери. Мои сородичи уважают людей, которые не рубят деревьев, и помогут им чем только могут. — Большое спасибо, но нам надо поскорее попасть домой, — сказал Миг. — До свидания. — До свидания, господин пень, — попрощалась Эна. — Удачи, — пробормотал пень и приподнял сразу несколько корней. Молодые супруги тоже подняли руки в знак прощания и направились дальше по тропе. С первого взгляда лес был точно такой же, как и до встречи с пнём. Однако теперь Миг и Эна невольно рассматривали деревья. Ветки одних казались им растопыренными лапами с крючковатыми когтями, угрожающе нависавшими прямо над головой, у других в узорах коры чудились черты человеческого лица. Путешественникам стало не по себе, и они шли быстрее, чтобы поскорее покинуть заколдованный лес. Они вздохнули с облегчением, когда через полчаса впереди показалось широкое открытое пространство. Дорога вышла к подножию пологого холма, на вершине которого стояло каменное здание. Как и дворец Гудвина, его окружала стена и ров, через который был перекинут подъёмный мост. Однако если дворец правителя Изумрудного города с виду казался светлым и лёгким, словно стремившимся ввысь, то замок выглядел тяжёлым и гораздо более старым. — Я никогда бы и не подумала, что в наших краях есть такие дома, — произнесла Эна, рассматривая очертания мощных зубчатых башен замка, причудливо черневших на фоне вечернего неба. — Рина ведь тебе о нём рассказывала, — ответил Миг. — Да, но я не представляла, что он такой большой. И мрачный… Девушка поёжилась, словно от холода. Миг обнял её за плечи и сказал: — Всё будет хорошо. Там же не саблезубые тигры живут и не злые ведьмы, а такие же люди, как и мы с тобой. Пойдём. Путешественники поднялись по склону холма, перешли мост и остановились перед воротами, над которыми висел пятиугольный щит с изображением бокала, ложки и ножика. Миг потянул за висевшее на двери калитки большое медное кольцо, дверь оказалась закрыта. Тогда он громко постучал, но из-за двери не донеслось ни звука. — Здесь никто не ходит, поэтому и гостей никто не ждёт, — сказал Миг. — И птиц нет, попросить слетать к хозяевам некого, — огорчённо ответила Эна. — Да и никто к ним и не полетел бы. — Придётся опять кричать. — Тише! Слышишь? Миг замолчал, прислушался и вскоре различил доносившиеся из-за угла крепостной стены какие-то звуки, похожие на отдалённое тихое пение. Путники пробежали по мосту и быстро пошли по тропинке вдоль рва. За углом пение стало более отчётливым, хотя слов было не разобрать. Разудалый мотив, которые тянули несколько голосов, раздавался из открытого окна во втором этаже. Молодой столяр дождался, когда песня затихла, и громко крикнул: — Добрый вечер! В оконном проёме показалось чьё-то лицо, и хриплый бас крикнул: — Кто вы такие и что вам здесь надо? — Мы идём домой в страну Жевунов, но немного сбились с пути, — ответил Миг. — Нам нужно попасть на дорогу из жёлтого кирпича. — Она далеко, а страна Жевунов — ещё дальше. До темноты вы не успеете. Идите к воротам. Лицо скрылось, вместо него из окна высунулась рука и махнула в ту сторону, откуда только что пришли путники. Когда Миг и Эна снова подошли к воротам, калитка распахнулась, и на пороге появился средних лет человек, одетый в одежду разных цветов, что было необычно, поскольку в разных странах все предметы одежды жителей всегда были одного, местного цвета. От него довольно заметно пахло вином и чем-то жареным, но чем именно, путники не поняли. — Добро пожаловать, — громко сказал житель замка. — Хозяин предлагает вам присоединиться к его трапезе и переночевать в его замке. Миг посмотрел на Эну. Вряд ли она захочет остановиться в доме людей, которые ей неприятны. Но оставаться ночью вдвоём в лесу, полном вышедших на охоту хищников, было нельзя, что подтверждали и рассказы Бронга о его пропавших спутниках. Видимо, Эна тоже это понимала, потому что она подумала и нехотя, но вежливо ответила: — Ваш хозяин очень любезен. Мы принимаем его приглашение. Слуга как-то странно усмехнулся, поклонился и отступил в сторону. Изнутри замок сначала очень напомнил путешественникам улицы Изумрудного города возле гостиницы. Двор устилали каменные плиты, вдоль стен лежали поленницы дров, стояли бочки и тележки с мешками, в стороне виднелся колодец с большим воротом. Однако бочки потемнели от времени, а между потрескавшимися плитами буйно росла трава. Гости проследовали за провожатым через двор, вошли в основное здание и оказались в коридоре, тускло освещённом несколькими факелами, которые держали укреплённые на стене металлические перчатки. Коридор упирался в лестницу, справа и слева от которой смутно виднелись две человеческие фигуры. Подойдя ближе, Миг и Эна увидели двух металлических людей, которые держали в одной руке странный топор с длинной рукояткой, а в другой — обшитый по краям железом деревянный круг размером с крышку от бочки. Фигуры стояли неподвижно, и путешественники догадались, что это костюмы. Эна с любопытством провела рукой по железной груди одной из фигур, потрогала топор и спросила: — Что это такое? — Это доспехи предков хозяина, — ответил слуга. — А что такое доспехи? — Одежда, в которой удобно сражаться. В них никто не сможет тебя ранить, а ты сам — кого угодно. — Так нечестно, — сказал Миг. — Нельзя драться с тем, кто заведомо слабее тебя. Слуга засмеялся, будто услышал какую-то глупость и махнул рукой, призывая идти дальше. Лестница привела на второй этаж к массивной двери, из-за которой слышалось пение, теперь уже более отчётливо. Песня была незнакомая и похабная, к удивлению путешественников, которые никогда не слышали ничего подобного. Слуга открыл дверь, и путники оказались в большом зале, освещённом факелами и ярко пылавшим очагом. Посередине зала стоял громоздкий стол, уставленный блюдами, бутылками и тарелками, за которым на длинной лавке сидели три человека. Двое были одеты так же, как и слуга, третий — долговязый старик с пышными усами — более роскошно. На стоявшем во главе стола массивном кресле развалился толстый бородач в такой же дорогой, как у старика, одежде, только весьма грязной. Все четверо стучали по столу кулаками и бокалами и старались перекричать друг друга, совершенно не заботясь о мелодии. При виде вошедших пировавшие замолчали и уставились на гостей. Затем бородач присвистнул и сказал, глядя на Эну: — Вот это да, какая красавица изволила посетить мой замок! Мигу не понравился такой тон, но он сдержанно поздоровался и представился: — Меня зовут Миг, а это моя жена Эна. Толстяк цепко оглядел худощавого, но крепкого Мига, и сказал с любезной улыбкой: — Рад приветствовать вас в своём родовом гнезде. Меня зовут Орг. Присоединяйтесь к нашей трапезе. У нас сегодня была хорошая охота, и мы решили устроить пир. А вы, дорогая дама, достойны места во главе стола, и я его с удовольствием вам уступлю. Он вскочил, подбежал к Эне и, улыбаясь ещё любезнее, указал на кресло. — Моё место должно быть рядом с мужем, — ответила Эна. — А с ним мы на ваше кресло не поместимся. С этими словами она уселась на лавку поодаль от пирующих. Миг расположился рядом. Хозяин замка хмыкнул, махнул рукой и приказал: — Налейте моим гостям вина и подайте кушанья! Слуга засуетился, и вскоре перед гостями оказались полные до краёв бокалы и тарелки с поджаристыми сочными кусками с гарниром из овощей. Эна заглянула в бокал, тихо вздохнула и жалобно посмотрела на Мига. — Хотя бы просто пригуби для вида, — шепнул молодой столяр, который знал, что его супруга не переносит вина и пьянеет даже от стаканчика кваса. — А это что?.. — Эна поковыряла ложкой жаркое и вдруг её уронила и даже отпрянула от стола. — Что случилось? — удивился Орг. — Пережарили немного? Это не страшно, мяско всё равно нежное — олень был совсем молодой, считай, оленёнок. — Нет, не в этом дело, — ответила девушка, совладав с собой. — Просто я не очень хорошо себя чувствую и не могу много есть и пить… — А… — немного разочарованно протянул Орг. — Понимаю, конечно. Я женщин повидал много и знаю о них тоже много, — добавил он и залился смехом. Слуги присоединились к хозяину, а высокий старик крякнул и сказал: — Предлагаю ещё выпить и спеть для наших гостей песню. Только приличную! — А я неприличных и не знаю, — ответил толстяк и ещё громче захохотал. Потом он поднял бокал и крикнул: — За ваше здоровье, дамы и господа! Слуги и старик тоже подняли бокалы. Миг понял, что все ждут его, поднял свой бокал и ответил: — За ваше здоровье, гостеприимные хозяева! Вино оказалось довольно кислым, и Миг начал поспешно заедать неприятный вкус овощным рагу. Эна тоже немного пощипывала овощи — всё же она успела проголодаться, потому что последний раз ела ещё во дворце Виллины, а потом долго шла по лесу — но до мяса старалась даже не дотрагиваться. Мига немного мутило от сознания того, что на тарелке лежит кусок убитого животного, но он понимал, что гостю невежливо выказывать неприязнь к еде, которую предложили хозяева. Тем временем Орг задал гостям ещё несколько вопросов о том, кто они и откуда идут. Миг отвечал правдиво, но осторожно и немногословно. Однако толстяк слушал не очень внимательно. Он в несколько глотков осушил бокал, поставил его с громким стуком на стол и запел:Как-то однажды Прем шёл по лесам,
К озеру вышел и видит, что там
На берегу под ветвями ракит
Дева прекрасная спит.
К ней подползает большая змея,
Тихо шипит, страшным жалом грозя.
Прем топором взмахнул изо всех сил,
Гада в куски порубил.
Песня была та же самая, которую путешественники слышали ещё из коридора, но хозяина это не смущало. Слуги подхватили, и следующие куплеты загремели на весь замок:Дева проснулась и видит змею:
«Юноша смелый, ты спас жизнь мою!
Это не просто змея, а злой маг,
Давний заклятый мой враг.
Люди зовут меня феей лесной,
И за поступок решительный свой
Требовать можешь награды любой.
Выполню всё, мой герой!»
Гости выслушали всю песню до конца и узнали, как Прем посмел потребовать у феи непристойную награду и как был за это наказан. Мигу опять, как и в Изумрудном городе, показалось, что он видит какую-то совсем другую жизнь, совершенно непохожую на ту, к которой он привык. Но если в Изумрудном городе было ощущение чего-то нового, ранее неизвестного не только ему, но и всей Волшебной стране, то здесь он чувствовал, что перед ним осколок древней, ушедшей навсегда эпохи, которая некогда господствовала и была обычной. И, в отличие от города, этот осколок молодому столяру не пришёлся по душе. Он невольно сравнивал полутёмный зал с высоким закопчённым потолком, узкими стрельчатыми окнами и грубой тяжёлой мебелью в пятнах пролитого вина и жира с просторным и светлым дворцом Гудвина, и сравнение было явно не в пользу замка Орга. Хозяин и слуги ему тоже не понравились. Хотя в Изумрудном городе было много разных людей, в том числе и неприятных вроде напыщенных родителей Энкино и нагловатых, напоминавших Зарта Гвина, но они не вызывали никакой тревоги. Любой прохожий мог спокойно идти как по городу Гудвина, так и по дорогам и деревням Голубой страны, не опасаясь других людей. Здесь же Миг впервые в жизни ощутил, что окружавшие его люди способны на что-то такое, чего он никогда ни от кого не ожидал — чего именно, непонятно, но явно чего-то нехорошего. Он чувствовал себя неуютно, как у пещеры Гингемы, и беспокоился прежде всего за жену, на которую Орг иногда искоса кидал сальный взгляд. Но Эна делала вид, что ничего не замечает, и разглядывала старинный серебряный столовый прибор, который ей выдали как дорогой гостье — остальные довольствовались деревянными ложками. Вообще здесь старые ценные вещи соседствовали с более многочисленными и гораздо более грубо сделанными новыми. Понемногу хозяин и слуги всё более хмелели. Только высокий старик, хотя и пил наравне со всеми, оставался трезвым и время от времени внимательно посматривал на гостей. Было похоже, что он что-то хочет им сказать, но не может выбрать подходящего момента. — Так, я хочу плясать! — воскликнул Орг, уже не столь быстро слез с кресла, выбежал на середину зала и начал притопывать ногами и нелепо кривляться. Слуги, не отставая от хозяина, тоже принялись скакать рядом с ним. При виде такого танца Эна не удержалась от улыбки, но толстяк истолковал это по-своему. Он подбежал к девушке, протянул ей волосатую ручищу и сказал: — Не откажите потанцевать со мной, милая дама. — Моей жене нездоровится, и плясать она не будет, — отрезал Миг, которого настырность хозяина уже начинала раздражать. Орг перевёл взгляд на Мига, нахмурился и медленно произнёс: — Парень, ты плохо себя ведёшь. Не забывай, что ты в гостях. — Хозяева тоже должны быть вежливыми, — ответил Миг. Толстяк насупился ещё сильнее и угрожающе засопел. Вдруг Эна поднялась со скамейки и сказала: — Большое спасибо за радушный приём, но нам пора домой. Миг не ожидал такого поворота событий, но не подал виду и тоже встал. — Э… Куда вы, прекрасная госпожа? — удивился Орг. — Туда, где меня оставят в покое. Я не привыкла к такому обращению. — И куда же вы пойдёте на ночь глядя? — ухмыльнулся хозяин замка. — Снаружи полно диких зверей, которые вас вмиг растерзают. — Знаете, сколько мы в лесу находили костей таких вот смельчаков? — поддакнул с глупым хихиканьем слуга, который наливал вино. — Саблезубые тигры и то нас не тронули, а уж с остальными мы и подавно справимся, — ответил Миг. — Ба-гар-ра! — с удивлением воскликнул Орг. — Постойте-ка, вы ведь были в Изумрудном городе? — Да, — сказала Эна, довольная произведённым впечатлением. — А дорога туда ведёт через Тигровый лес. — Причём назад мы шли вдвоём, — подыграл жене Миг. — Мы хорошо знакомы с госпожой Гингемой, и тигры не смеют нас трогать, потому что не хотят с ней связываться. Высокий старик что-то прошептал на ухо хозяину замка. Тот недоверчиво мотнул головой, снова посмотрел на гостей, теперь уже даже с некоторым почтением, и нехотя пробормотал: — Простите, милая дама, я не хотел вам причинять неудобств. Если вы хотите отдохнуть, слуги проводят вас в ваши покои. Миг увидел, что старик незаметно для остальных чуть покачал головой, и ответил: — Нам лучше побыстрее попасть к госпоже Гингеме. У нас к ней важное дело. Толстяк шумно вздохнул и сказал: — Мой дворецкий поможет вам добраться до границы вашей страны. Наши лошади в отличной форме и домчат вас туда ещё до темноты. Высокий старик подошёл к двери зала, распахнул её и вежливо наклонил голову. Миг поблагодарил за ужин и попрощался, но хозяин замка в ответ только махнул рукой, забрался на своё кресло, подпёр голову рукой и с раздосадованным видом уставился в окно. Слуги уселись на лавку, и виночерпий вновь наполнил бокалы. Гости в сопровождении старика покинули пиршественный зал. Когда все вышли во двор, из глубины замка опять послышалась изрядно надоевшая за вечер мелодия. — Гуляет хозяин, — с неожиданной грустью проговорил старик, прислушиваясь к хмельному хору. — В последнее время зачастил. — Вы сказали что-то про лошадей? — перебила его Эна. — Да, — спохватился дворецкий и открыл калитку, — Подождите снаружи, а я пока схожу за нашими скакунами. Путешественники вышли, и дверь за их спинами закрылась. — Может быть, не будем его ждать и пойдём? — предложила Эна. — Он что-то мне не нравится. Мне там вообще никто не понравился. — Мне тоже, — признался Миг, — но уже начинает темнеть. Если хозяин говорил правду, то до наступления ночи мы будем там, где начинаются фермы. Пешком мы так быстро не дойдём. — А если он обманул? — Не думаю. Похоже, он поверил в то, что мы идём к Гингеме, и решил не лезть в её дела. Вдруг из-за стены раздались какие-то крики. Калитка распахнулась, из неё выскочил дворецкий и крикнул: — Бегите! Бегите скорее! — Ба-гар-ра! — послышалось со двора. — Где они? Старик так отчаянно замахал руками, что Эна повернулась и со всех ног помчалась вниз по склону. Миг бросился вслед за женой. На полпути вниз он оглянулся и увидел, как из калитки выскочил хозяин замка, отпихнул огромной ручищей пытавшегося его удержать дворецкого и, неуклюже переваливаясь, припустил вслед за беглецами. За ним появились остальные слуги. Преследователи были уже пьяны, и Миг решил, что уйти от них будет легко. Однако внезапно со стороны тропинки, черневшей впереди в сгущавшейся тьме, послышался громкий хруст, словно в зарослях заворочалось какое-то огромное животное. Эна остановилась как вкопанная и с ужасом посмотрела в чащу. — Там какое-то чудовище, — прошептала она и вцепилась Мигу в руку. Миг крепко сжал дубинку и сказал: — Отходим назад. Я с ними справлюсь, только не дай им тебя схватить. У Эны в руках тут же оказался нож, которым она в походе резала во время привалов хлеб. Путники отошли от чащи, из которой продолжали доноситься пугающие звуки, и повернулись к разбойникам, которые при виде того, что добыча остановилась, уже не бежали, а шли не торопясь, заплетаясь нога об ногу и шатаясь из стороны в сторону. Миг смог бы их одолеть даже в одиночку, но Жевуны были очень мирным народом, и молодой столяр во взрослой жизни дрался всего несколько раз. Дальше стычек вроде той, что была с Зартом Гвином, и разбитых носов и синяков дело не заходило, и ещё ни разу Мигу не приходилось бить кого-то не рукой, а оружием. Однако он потряс дубинкой и крикнул: — Стойте! Кто первый подойдёт, получит по башке. Разбойники остановились. Орг вышел вперёд и прохрипел: — Вы у меня украли ценные вещи… — Какие? — Разные. Нехорошо воровать. — Вот эти? — Эна погрозила толстяку ножом. — Да! — обрадовался тот. — Ты меня ограбила, и за это я тебя накажу. Таких плохих девчонок, как ты, надо строго наказывать. Хозяин замка затрясся от смеха и облизнулся. — А у меня она украла ключи от винного погреба, — добавил виночерпий. — Ты тоже накажешь, но после меня. — А если вы сейчас же не уберётесь в замок, то я накажу всех вас, — крикнул взбешённый Миг, взмахнул дубинкой и шагнул к толстяку. Тот отступил, но вдруг ухмылка исчезла с его лица, и оно исказилось от страха. — Хним! — завопил Орг и со всех ног кинулся обратно к воротам. Слуги с криками припустили вслед за хозяином, не смея, однако, его обгонять. Сильный треск позади заставил беглецов вспомнить о новой опасности и обернуться. На опушке стояло дерево, которого ещё несколько минут назад там не было. Длинные ветви размахивали по воздуху с таким гудением, словно налетел ураган, хотя ветра почти не было. Миг и Эна бросились бежать вдоль опушки, надеясь, что чудовищное растение погонится не за ними, а за более многочисленной и медленной добычей. Однако вдогонку им раздался громкий скрежет: — Куда же вы? Я не сделаю вам ничего плохого. Молодые супруги остановились и оглянулись. Дерево стояло на том же месте, но ветви его уже не мотались, а спокойно топорщились в разные стороны. — Не бойтесь меня, — продолжало оно. — Пока я здесь, эти негодяи не посмеют на вас напасть. Ещё немного, и я бы их схватил. — Вы хним? — догадался Миг, успокаиваясь. — Нам о вас сегодня рассказывал пень на тропинке в получасе ходьбы отсюда. — Это мой дядя, — грустно ответило дерево. — Он о вас отзывался очень хорошо, и я рад, что спас вас от этих злодеев. — Спасибо вам! — крикнула Эна. — Вы очень вовремя пришли. — Я сюда прихожу почти каждую ночь, — зашумел хним. — Иногда сюда заходят и другие мои родственники, которым надоело стоять на одном месте, но быстро уходят назад. Боятся, что не успеют вернуться до рассвета и засохнут. — А вы не боитесь? — Я хожу быстрее всех, поэтому и остаюсь здесь порой на всю ночь. А иногда гуляю по окрестностям и даже выхожу к дороге из жёлтого кирпича. Дерево сделало несколько огромных шагов и оказалось рядом с путешественниками. — Ты думаешь о том же, о чём и я? — тихо спросил Миг жену. — Да, — улыбаясь, прошептала Эна, и молодой столяр снова обратился к дереву: — А вы знаете, где начинается страна Жевунов? — Где-то как раз на этой дороге. Я раза два до неё добирался, но там одни поля. А мы, хнимы, должны держаться вблизи других деревьев, иначе ослабеваем, падаем и уже не можем встать. Видите там ближе ко рву брёвна? Это мой дед пытался добраться до замка. Его все отговаривали, но он был очень своенравный. Считал, что ходит очень быстро, и успеет, если что, добраться назад. Не успел… Ветви хнима поникли, будто под проливным дождём. — Мы сожалеем, что ваш дедушка не смог вернуться, — сказала Эна и погладила ветку, которая печально свесилась рядом с ней. — Благодарю, — прошелестел хним. — Вы добрые люди, совсем не как те, в замке, и я хочу сделать для вас что-то хорошее. Могу предложить вам переночевать в моих ветвях. — Это очень любезно с вашей стороны, — ответил Миг. — А ещё мы хотели у вас узнать, смогли бы вы принести нас к стране Жевунов? Если вас это не затруднит, конечно. — Совсем не затруднит, — ответил хним. — Залезайте. Две длинные гибкие ветви вынырнули из кроны дерева, протянулись к не верящим своей удаче путешественникам, осторожно охватили их и подняли в воздух. Мига охватило знакомое чувство, которое он уже испытал, поднимаясь на спину мастодонта, только на этот раз полёт был дольше, а высота — гораздо больше. Ветви усадили Мига и Эну в удобную развилку между толстых сучьев в двадцати локтях от земли и обвились вокруг гостей, оберегая их от падения. — Давно не лазала по деревьям, — сказала Эна, устраиваясь в развилке. — И никогда так высоко не залезала. — Не бойся, он нас крепко держит, — ответил Миг. — Готовы? — спросил хним. — Да, — ответила Эна. Всё огромное тело движущегося дерева содрогнулось, и он с громким скрипом направился вдоль опушки, а потом свернул на дорогу, выходившую на поляну по другую сторону замка. Сквозь густые ветви какое-то время мелькало светящееся окно в пиршественном зале замка, но вскоре и оно исчезло. Путешественников окружила темнота, наполненная скрипом могучих корней и шумом ветвей. Хним шёл огромными шагами, раз в десять больше человеческих, но двигался при этом плавно. Уставшая за день от дороги и обилия впечатлений и переживаний Эна прижалась к Мигу и задремала. Молодой столяр обнял жену и погрузился в раздумья. Их путешествие было совсем недолгим, но на их долю выпало столько приключений, сколько не испытывали все вместе взятые их родные и соседи в Якке. Хотя мало кто из них был бы рад встрече с саблезубыми тиграми или компанией из замка. Но в одном Миг был уверен — Эна запомнит это путешествие на всю жизнь. И он тоже… — Добро пожаловать домой! — раздался скрежещущий голос прямо над головой Мига. Столяр открыл глаза и понял, что тоже незаметно для себя заснул. Ветви снова обвились вокруг него, и вскоре он стоял на земле рядом с Эной, которая спросонья хлопала глазами и ещё не сообразила, где находится. Но в предрассветных сумерках Миг увидел под ногами кирпичи знакомой дороги, а впереди — редколесье, и понял, что там уже начинается их страна. — Вы так хорошо спали, что я не хотел вас будить, — продолжал хним. — Но скоро восход, и мне пора возвращаться назад. — Спасибо вам! — ответил Миг. — Вы успеете? — Конечно. Я ведь вместе с вами не шёл, а прогуливался, чтобы вас не укачало. А по-настоящему я хожу так. Миг и Эна не успели ничего ответить, как хним подобрал ветви и удалился с такой скоростью, словно среди деревьев прошёл вихрь. Вскоре он совсем пропал из виду, и только устилавшие кирпичи обломки веток и сухие листья напоминали о его визите. Путешественники нашли неподалёку ручеёк, умылись и попили. Потом Эна взяла Мига под руку по моде Изумрудного города, и они зашагали по дороге. Хотя Эна шла бодро, она выглядела сонной и хмуро молчала. Миг подумал, что она вспоминает вчерашнюю компанию, решил её отвлечь от неприятных мыслей и сказал: — Скоро придём домой. Вот все обрадуются, что мы вернулись так быстро. — Я обрадуюсь больше всех, — ответила Эна. — Соскучилась? — Очень… Девушка смущённо улыбнулась и вдруг воскликнула: — Миг, смотри! Впереди вдоль дороги начиналась длинная изгородь. За ней колосилась розовая в свете первых лучей восходящего солнца пшеница, а вдали на необъятном просторе полей виднелись несколько домиков с ярко сверкавшими на остроконечных верхушках крыш хрустальными шариками. Эна остановилась и долго смотрела на поля и рощи родной страны с такой радостью и восхищением, словно видела их впервые, а потом тихо сказала: — Вот мы и дома. Как у нас здесь красиво! И как хорошо!