Гордость и Предубеждение и Саурон

- Надеюсь, ты жестоко наказал того майа-отступника, как его? - Нет, - односложно ответил Эонвэ. - я забрал его. - Ради наказания, я полагаю? Ты не забываешь держать его на цепи и в ошейнике? - Нет. - Но Эонвэ, это безрассудно. Он коварен... Вырвется и убьет тебя. - Вряд ли он способен сейчас хоть на что-то. - Будь осторожен и держись с ним построже. Иначе с этими грязными отступниками никак. Кстати, это правда, что он смердит мертвечиной? - Нет. Он все такой же, как был раньше, - жёстко произнес Эонвэ. - Сильно сомневаюсь в этом. Следи, Эонвэ, как бы тебе самому не подвергнуться искажению, - сказал Манвэ и величественным взмахом руки отпустил его. Манвэ... Эонвэ почитал и уважал своего Вала. Но его упрямство и однобокость всегда поражали его. А Манвэ мало что знал о судьбе Саурона, но если бы узнал, то проникся бы ещё большим отвращением. Так что Эонвэ правильно сделал, промолчав. Он волновался за состояние Саурона и за то, сможет ли он восстановиться, стать таким, каким светлый майа помнил его. Дома Эонвэ первым делом отправился к Майрону. По дороге он специально зашёл и всеми правдами и неправдами достал масла для волос, гребни, шпильки, ленты, чтобы бывший темный майа мог ухаживать за своими локонами, и даже смог достать киноварь, которой тот мог бы по обыкновению подводить глаза. Саурон бессильно лежал среди белых подушек и покрывал, и цвет его лица не особенно отличался от них по цвету. Тело напоминало о себе слабыми отголосками боли в самом низу живота, но в целом он, хоть ему и пришлось позорно, по его меркам, сдаться, был спокоен. Обходились с ним хорошо. Но Эонвэ вызывал у него искреннее недоумение. - Посмотри, что я принес тебе, Майрон, - сказал Эонвэ, демонстрируя ему все богатства. - Это мне? Зачем? Ты так добр. А я уже успел забыть, что это такое. Он не хотел показывать, что смущен, и отвернулся, кусая губы. Конечно, внимание было ему приятно, и он несмело взялся за гребень. - Я благодарен тебе, но Манвэ таким бы не был. Однажды он скажет тебе избавиться от меня. - Он уже это говорил. И не раз, - спокойно ответил Эонвэ. Саурон бессильно опустил плечи. - И ты не сделаешь этого? - А должен? - Разве ты можешь сам решать? Саурон, казалось, искренне поразился. Моргот никогда не позволял ему такого. Он упорно ломал его волю. - В определенных пределах. Хотя обычно я не спорю с ним. Это... Не слишком принципиально. Но сейчас... Я считаю, что он ошибается. Сильно. И он не прав в своих суждениях о тебе. - Я тоже на это надеюсь. Откровенно говоря, я чувствую себя таким... Обессилевшим. В короткие периоды бодрствования он с удовольствием привел волосы в порядок, заплел косы, переплел их темными лентами. Глаза бы он тоже провел искусно, как любил, но к чему, если он целыми днями спит и никуда отсюда не показывается? Может быть, потом, когда тело восстановится... Майрон возвращал себе здоровье постепенно. Но Эонвэ видел, как постепенно бледность проходит, меньше держится за живот. - Здесь есть сады, если хочешь прогуляться на природе, - Эонвэ выбрал свободный вечер и взял его под руку, отведя вниз. Вдоль склона горы, на вершине которой он обитал, были ярусные сады. Подъем по лестницам давался Саурону с трудом, поэтому далеко спускаться они не стали. Глядя, что ему тяжело, Эонвэ решил подхватить его на руки и отнести к ближайшему дереву, где можно было бы сесть на траву и отдохнуть. А Саурон вздрогнул. Моргот если и трогал его, то только чтобы удовлетворить свое желание, и ни для чего больше. Тем страннее было просто бродить и беседовать. Эонвэ тоже откровенно наслаждался и своим спутником, и прогулкой. Он мечтал об этом с начала времён, но прекраснейший из айнур никогда не удосуживал его своим вниманием. Что до Саурона, то он многое переоценил. Моргот, великий вала, чье внимание так ему льстило, оказался бесчувственным и жестоким. Он вздохнул, потом сел под тенью высокого дерева. - Должно быть, Манвэ так же холоден и бессердечен, как Мелькор. Недаром они братья. Эонвэ, я так в нем обманывался! Постепенно он склонил голову на грудь Эонвэ и задремал. Эонвэ же улыбался и перебирал его рыжие кудри, любуясь точеным профилем. Он так красив, так нежен. И глашатай царя Валинора не позволит ничего с ним сделать. Саурон впервые за сотни лет не провалился в кошмар, в котором надо было от кого-то бежать и спасаться, или чёрное небытие, а в сон о благословенных временах, когда был счастлив в этих краях. Жаль, что теперь он для всех, кроме Эонвэ, предатель и отступник. Он тихо пробудился. Наступили сумерки, а Эонвэ все так же спокойно сидел и берег его сон - и Саурон, ощутив порыв чувства, взял его руку в свою и поцеловал. - Я думал, что стану пленником, а ты спас меня. Эонвэ от такого действия даже опешил. - Я... Я не хочу видеть тебя пленником. И ты дорог мне. Всегда был. И ничего не изменилось. - Правда? Саурон понял, что никогда раньше не замечал этого. - Наверное, я был слишком влюблен в самого себя, а потом - в Мелькора. От признания Эонвэ он смутился, и щеки его впервые обрели не бледный, а розоватый цвет. - Неудивительно. Моргот был красив. Даже очень. Даже красивее Манвэ, если уже быть честным. Разве что его крылья добавляют ему шарма, но... В остальном... - Твои тебе тоже, - Саурон дотянулся до кончика его крыла и заставил расправить маховые перья, прикрыв ими лицо. - Ты похож на красивую хищную птицу и, должно быть, безжалостен в бою. В первые мгновения я думал, что ты меня растерзаешь. - Никогда, - четко отрезал глашатай. - И... Крылья моего короля, Манвэ, вне конкуренции. Если внешне. Но мои сильнее, - улыбнулся Эонвэ. - Удивляюсь, почему у него крылья белые, а не как у павлина, - проворчал Саурон. Ему бы подошло. Они поднялись, отправившись в покои. - Потому что он свет? - Наверное. Сам себя он светлым давно не чувствовал. Мелькор раз за разом смешивал его с грязью. - Скажи, для тебя я тоже... Грязный? - В смысле? - опешил Эонвэ. - Искажение, Эонвэ. Манвэ ведь наверняка говорил тебе об этом. - Но он тебя не видел. Я видел. Но никакого искажения не заметил. Саурон вздохнул. Временами он сам не знал, тьма он или свет. У него было столько сил и желания сделать арду царством благополучия в руках Мелькора, а теперь он чувствовал себя совершенно опустошенных. Он опустился в постель и снова уснул, уютно уснув лицом на ладони у Эонвэ. - Ты красив, как солнце на заре. И нет никакого искажения. Нет в принципе. Чтобы ни говорил Манвэ, - прошептал ему Эонвэ. - Иногда мне кажется, что ты мой сон, а кошмары - явь. Потому что я до сих пор не могу понять, отчего ты как добр ко мне. - Я люблю тебя. Давно. Саурон не нашел слов. - Ох... Он смутился. Наверное, надо было немедленно прижать к себе Эонвэ с горячим поцелуем, но он чувствовал себя слишком обессиленным, точно Моргот вместе со всем остальным выпил всю его любовь. Тогда он обнял его, снова задремав. Таким счастливым он не чувствовал себя наверное, с дней творения. Эонвэ же нервничал. Чем лучше становилось Майрону, тем ближе был суд. Он знал, что не даст жестоко его наказать, но он не знал, как убедить всех в том, что Майрон такая же жертва Моринготто как и многие другие. Манвэ был настроен не потакать ни "любимому" братцу, ни его отвратительным слугам. В означенный день на суде Валар собрались все. - Ты здесь, Эонвэ? Кто это с тобой? - гневно покосился Манвэ на Саурона, что стоял под крылом у светлого майа, прижавшись к нему. - Почему он не на цепи? - Он не будет сидеть на цепи. - Почему? - взор Манвэ метал молнии гнева, угрожая Саурону, который нервно зажмурился, чем ещё сильнее разозлил короля Арды, поскольку тот узрел яркую подводку на его веках и весь аж распушился от гнева, как собирающийся напасть индюк. - Потому что он не заслужил этого. - Как это не заслужил?? - Так. Не заслужил. - И как же ты объяснишь этот свой вывод? - растопорщив перья, спросил Манвэ. - Он такая же жертва Моринготто, как и многие другие. Его не за что судить. - Ты ошибаешься, - прогремел голос Манвэ. - Саурон сделался его последователем сознательно, Эонвэ. - Да. Но Моргот обманул его как и многих других. Как однажды обманул даже вас. - Но Саурон убивал во имя Моргота! - Что именно вас смущает? То, что он убивал или то, что он это делал во имя Моргота? - Эонвэ, ты забываешься! Майа Майрон, прозванный Сауроном, должен быть сурово наказан. - Не должен. - Да ты лишился разума! Не позволяй его лживой красоте околдовать тебя! - Манвэ возвысил голос на верного слугу, но тут же смягчился. - Ты добр, Эонвэ, и хочешь его перевоспитать. Я понимаю. У тебя доброе сердце. Прошу об одном: будь достаточно строг с ним. - Я могу его забрать? Вместо ответа Манвэ сошел с трона и приблизился к Саурону. Эонвэ прикрывал Саурона крылом, но Манвэ отвёл его крыло. - Ты смердишь мертвечиной. Ты отвратителен, посмотри на себя! - Он не смердит, - произнес Эонвэ, выдергивая свое крыло из рук Манвэ и снова прикрывая Майрона своими перьями. - Хуже того, Эонвэ, он развратен, и я опасаюсь, как бы он не вовлек в водоворот грязной страсти и тебя. Берегись и будь осторожен. - И в чем выражается его развратность? - Взгляни на его глаза, Эонвэ, они накрашены как у девы! И его хроа? Я, приближаясь к ней, чувствую, что ему ведома была близость самого отвратительного характера. Мой брат овладевал им, и он был целью его страстей. - И что? Многие эльфы украшают себя. И... Разве майар запрещено иметь физическую близость? - Но, Эонвэ, его близость была низкой, искажённой, потому что происходила с моим братом, который распространяет разрушение, убивая все вокруг себя. - А если бы она происходила с вами, то все было бы отлично? - Ты забываешься, Эонвэ, - тихо прошептал Манвэ разозленным тоном, а сам вслух и громко провозгласил: - Хорошо, Эонвэ, мой возлюбленный слуга и верный глашатай. Я разрешаю забрать тебе этого отступника с собой! Ты свободен! - Благодарю, - произнес Эонвэ, плотнее запахивая крылья на Майрона и уводя его из зала. Саурона мелко трясло от пережитого прилюдно унижения. Манвэ его ненавидел. Хотелось рыдать, и он уткнулся под мышку Эонвэ, вздрагивая. - Не обращай внимания на Манвэ. Я же сказал, что не дам ничего тебе сделать. - Он считает меня не лучше грязи под своими ногами. Ох, Эонвэ, как это странно, что ты ему не поверил! Как у такого напыщенного гордого господина может быть такой разумный слуга? Как ты начал служить ему? - Он обучал меня? - пожал плечами Эонвэ. - И у меня тоже есть крылья как у него. - Это случайное сходство, - проворчал Саурон. - Что ты такого сказал ему, что он так надулся? - Он оскорблял тебя за близость с Морготом. А я понтересовался, такая же была бы его реакция, если бы ты спал с ним. - Я бы никогда не стал... С ним, - прошептал Саурон и вцепился в Эонвэ еле сильнее, точно тот угрожал отдать его Манвэ. Его ладони обнимали Эонвэ за пояс уже довольно недвусмысленно. - Я и не собираюсь тебя ему отдавать. Я люблю тебя. Саурон молча обнял его, а потом, привстав на цыпочки, дотронулся краешка его губ своими губами. Эонвэ же обнял его, прижимая к себе. Саурон ощутил прилив желания - сперва слабое, оно становилось все сильнее. Он бросил взгляд на Эонвэ и стоило представить, как тот овладеет им, как сердце забилось. Он охотно прижался к Эонвэ, который тоже прижал к себе его плотнее, как давно мечтал. Саурон охотно позволил ему это. Ладони Саурона прошлись по его спине, гладя Эонвэ и его крылья. Затем он положил ладонь ему на грудь и потянулся за новым поцелуем, теперь куда более чувственным и долгим. - Ты действительно этого хочешь? - спросил Эонвэ. - Я хочу, чтобы это сделал именно ты. Чтобы ты овладел мной, Эонвэ. Я хочу стать твоим без остатка. - Этого сейчас нельзя, - тихо произнес Эонвэ. - Но я сделаю тебе хорошо, если разрешишь. Саурон напряжённо кивнул, кусая губы. Теперь они были далеко от пронзающего насквозь взора Манвэ. - Сделай, - попросил Саурон и предстал перед Эонвэ обнаженным. Стало заметно, как к его естеству приливает кровь. Эонвэ аккуратно опустил Майрона на кровать, разводя ему ноги и устраиваясь между ними. Его член увеличился, мошонка поддалась, а из отверстия за ней текла смазка. Эонве наклонился и вобрал его член в рот, одновременно вводя палец в его влагалище. Майрон издал тихий довольный стон. Ему пришлось сдержаться, чтобы не кончить уже после пары прикосновений. - Ох, Эонвэ... Его лоно сжалось в предвестии оргазма даже от такой скромной ласки. С члена сорвалось несколько капель семени. - Прости. Я так несдержан... Я слишком сильно желал тебя, - признался Майрон. - проведи эту ночь со мной рядом, - попросил он. - Для того, кто принимает ласки, быстро кончать - это даже хорошо. Майрон, омывшись, не собирался его отпускать и устроился на ложе рядом с ним, укрывшись его широким крылом. В этот раз майа спал долго и когда очнулся, Эонвэ уже ушел по делам. Майрон долго отмывался, оделся во все светлое и убрал волосы в возможно более приличную прическу, даже глаза легонько тронув киноварью и нарисовав еле заметные стрелки. Сегодня он хотел пройтись с Эонвэ по садам Валинора. А Эонвэ спешил закончить со своими делами. С одной стороны, дома его ждал Майрон, с другой тяжёлый взгляд Манвэ дико раздражал. - Как обстоят твои дела с Сауроном? Он неисправим, не так ли? - холодно спросил Манвэ. - А его и не нужно исправлять. - Как? Он столько лет подвергался искажению Моргота, он испорчен и наверняка думает только о том, как тебе навредить! Будь с ним строже. Ты уже высек его? - Нет. И не собираюсь. И он не испорчен. - Но он служил моему брату! - Ему много кто служил. Откровенно говоря, его речам внимала половина Арды. - И поэтому сейчас эта половина Арды затоплена. Они понесли наказание. Эонвэ, мне кажется, ты проникся к этому грязному искаженцу недопустимыми чувствами! - С каких пор это недопустимые чувства? Манвэ вздохнул. - Эонвэ, я лишь волнуюсь за тебя. Ты мой верный слуга,и, я надеюсь,таким и останешься. А теперь иди и воспитывай своего искаженного... Приемыша. Дома Эонвэ первым делом пошел к Майрону, обнимая его со спины. Майрон обернулся, смотря на Эонвэ, потом погладил его, наткнувшись на крылья. Маховые перья были жёсткими и длинными, а сами сложенные крылья хотелось гладить и гладить - они походили на гладкий шелк. - Кажешься напряжённым. Готов поспорить, твой надутый покровитель спрашивал про меня? - Он постоянно это делает. Саурон видимо уже убедился, что воспитывать плёткой его никто не будет и спокойно подёргал Эонвэ за крыло, а потом счастливо рассмеялся и уткнулся ему в перья. - Нравятся? - улыбнулся Эонвэ. - Очень. Ты можешь полететь вместе со мной? - В принципе... Да, - задумчиво ответил Эонвэ. Он вывел Майрона на улицу, задумчиво обошел его покругу, прицеливаясь, как лучше его подхватить. После чего подошёл к нему со спины, беря подмышки и прижимая его к себе. - Смотри, сейчас мы присядем, потом на счёт три мы отталкиваемся и взлетаем. Майрон только и смог, что подпрыгнуть вместе с ним. Вместо падения он ощутил полет. И сильные руки Эонвэ, что крепко держали его в объятиях, само собой. Под ними виднелся чертог Эонвэ, склоны горы, зелёные луга внизу, изгибы реки и белый стелящийся в долине туман. У майа захватило дух, и он только и мог, что смотреть во все глаза на то, что видно внизу. Пусть с дополнительным весом Эонвэ не мог подняться очень высоко и совершать некоторые пируэты, но Майрону нравилось и так. Саурон даже не знал, что ему нравится больше - сильные объятия или удивительные виды. Он хотел одного - чтобы полет не прекращался никогда. Конечно, в Средиземье ему приходилось совершать полеты верхом на драконах, но драконы хитрые и злые твари, которые так и норовят сбросить нежелательного попутчика, а здесь... Эонвэ был так бережен... Тем временем Манвэ был зол. Его лучший воин решил... Связаться с подстилкой его братца! Это было... Жутко непонятно. Если не сказать больше. Поэтому он решил потихоньку проследить за Эонвэ. Поздним вечером он подлетел к окнам чертогов Эонвэ и увидел возмутительную картину: Саурон восседал на нем верхом, иногда целуя в губы. Эонвэ при этом совершенно не отталкивал его, а лишь гладил по спине, прижимая ближе и заставляя прогибаться в пояснице. На лице у него было написано возбуждение. Он тёрся своим поднявшимся членом об его и нетерпеливо приподнял полы одеяний Эонвэ, любуясь им. Потом нагнулся к нему. Манвэ не знал, как реагировать на подобное. Эонвэ всегда был холоден и бесстрастен, чем, признаться, радовал хозяина Валинора. Сейчас же тот, вместо того, чтобы восхищаться им, лобзается с отступником его брата! Манвэ напряжённо приник к стеклу, замер, и только кончики крыльев мелко подрагивали от возбуждения. Картина была столь хороша, что он сам ощутил совершенно неуместное желание и, проклиная разврат, должен был отвлечься, чтобы сбросить напряжение. И... Все балроги бездны, это его Майа! Эонвэ его и только его! Это с ним сейчас должен быть он, а не с этой рыжей шлюхой! Он должен выгибаться и плавиться, насаживаясь на член царя Валинора, а не вжиматься в растраханное его братом влагалище Майрона! Манвэ издал негодующий возглас и ударил по каменной стене кулаком. Однако поскольку нежные руки его не были приспособлены к подниманию чего-то более тяжёлого, чем перо, он отдернул ладонь и болезненно зашипел. Проклятый искаженный! Саурон нервно обернулся, услышав тихий стук. - Кто это? Эонвэ отвлекся от шеи Майрона, аккуратно ссаживая его со своих колен на кровать, и подошёл к окну, выглядывая в валинорскую ночь. Манвэ отшатнулся и скорее побежал в черную валинорскую ночь - только крылья за спиной затряслись. - Странно, вроде тут кто-то был, - задумчиво произнес Эонвэ, возвращаясь к Майрону.