Гордость и Предубеждение и Саурон

- Иди ко мне, - и Саурон обвил его шею руками, а затем провел кончиком пальца по груди Эонвэ, намекая на продолжение, и закинул ногу ему на бедро. Эонвэ не стал отказываться. Раздел Саурона и разделся сам. После опустил пальцы на пах Майрона, который легко перехватил его руку и сам провел ею по своему восставшему естеству, потерся об ладонь Эонвэ и, прошептав несколько нежных слов, прижался к нему. - Я могу войти? - с предложением спросил Эонвэ, лаская Майрона. Саурон вместо ответа сам привстал, обхватив член Эонвэ рукой и направляя его в себя. Первые несколько движений давались туго, но потом боль превратилась в удовольствие. Эонвэ начал двигаться, с каждым толчком ускоряясь. Майрон не был узким, производя впечатление девственника. Но он был горячим и чувствительным, плюс, он был собой и этого вполне хватало Эонвэ. О большем он и не мечтал. Саурон умел сжиматься, так, что это было приятно, и расслабляться. Эонвэ придерживал его, подхватывая под ягодицы, и Саурон скрестил ноги у него за спиной. Он раскрывался перед ним без остатка, чего не было с Мелькором никогда. - Ты такой красивый, - шептал Эонвэ, целуя Майрона. Крылья его трепетали от возбуждения, гоняя воздух, что обдувал майа, отчего его тело покрывалось мурашками. Саурон вместо ответа жадно целовал майа Эонвэ везде, где мог дотянуться, и позволял овладевать собой во все более быстром темпе. Эонвэ ускорялся, крылья били все сильнее, он еле успел выйти, перед тем как излиться на живот Майрона. А Саурон осознал вдруг, что был бы вовсе не против, чтобы Эонвэ излился в него. Но говорить ему об этом было пока что рано. Уже лёжа рядом, Эонвэ подтянул к себе Майрона, утыкаясь в его макушку. - В следующий раз мы можем поменяться, и ты возьмёшь меня, если захочешь, - произнес Эонвэ. Саурон несколько удивился, ведь Мелькор никогда бы не позволил ему такого. Он говорил, что Саурон природой назначен быть принимающей стороной, а он сам - нет. И частенько бил его по рукам, даже если Саурон просто тянулся погладить его ягодицы. Он уже бесконечно любил Эонвэ и вообще не понимал, за что судьба сделала ему такой подарок. Полежав ещё немного в обнимку с Майроном, Эонвэ встал, чтобы принести полотенце. Он хотел вытереть живот Майа от их общей спермы. - Почему ты такой заботливый, не могу понять? - Майрон раскинулся на постели, открывая живот, чтобы было удобнее вытирать, и поймал ладонь Эонвэ, чтобы поцеловать ее. - Потому что я люблю тебя. И всегда любил. Но ты раньше не обращал на меня внимания. - Да, я был слишком одержим Мелькором. Мне казалось, нет никого могущественнее его и сильней. А потом эта любовь обернулась таким разочарованием. Ты относишься к Манвэ более здраво. - Ну, я и не слишком красив. Нет, у меня нет проблем с самооценкой, но, откровенно говоря, во мне нет того божественного очарования, и моя внешность может вызвать восхищение разве что у людей. Ведь даже Феанор сиял ярче меня. А Манвэ... Только между нами, но его эго больше его реальных достоинств. Последняя фраза сильно повеселила Саурона, и он усмехнулся. - Больше его реальных достоинств и даже длиннее его крыльев, я полагаю? Но, если разобраться, он ведь Король Арды, как-никак. - Вряд ли ему есть большое дело до Арды, а арде до него. А его крылья... Больше изящное украшение, чем реальная функция. Откровенно говоря, Манвэ не слишком хорошо летает. - Правда? Саурона это насмешило ещё сильнее. Выходит, он бесполезный белый павлин? Саурон провел пальцем по груди Эонвэ. Ему нравились сила духа и мускулистое тело этого майа, и Эонвэ раз за разом поражал его своей откровенной прямотой. Саурон лег подле него, удобно устроился у него подмышкой и уснул. Эонвэ еще какое-то время поперебирал его медные локоны и незаметно для себя провалился в сон. Утро встретило Саурона одиночеством. Он был один, Эонвэ отбыл нести караул у грани мира, а Саурон старался сидеть тише, чтобы не привлечь лишнего внимания. Он опасался, что пока Эонвэ нет дома, Манвэ сможет прийти и унести его отсюда, а там - предать наказанию. Эонвэ же крутился весь день до поздней ночи. Дел было много, приближался конец отчетного периода, и надо было передать документацию Манвэ, а все дело против врагов мира было еще откровенно сырым. А главное - Манвэ, точно зная об этом, подозвал его к себе и долго давал указания. Спустилась на благословенный край темная ночь, а Манвэ все сидел подле него. - Мне кажется, Эонвэ, или ты нервничаешь из-за чего-то? Видишь, тебе не стоило иметь дело с исчадием тьмы. - Я не понимаю, о ком вы сейчас говорите, мой властелин. - Ты прекрасно понимаешь, - Манвэ сжал его плечо рукой. - Я о Сауроне. Он осквернен и отдавался моему брату бессчётное число раз, неужели тебе не неприятно дотрагиваться до него? - А должно? Моргота уже нет в Арде. - Должно, поскольку он нечист и мой брат исказил его душу и тело... Готов поспорить, оно изуродовано его страстью. Он весь как использованная вещь. Кончики перьев Манвэ задрожали мелко, изобличая его отвращение. - Разве тебе не приятнее чистота и высокий дух? Он невзначай обнял Эонвэ за плечо, гладя его мышцы. - Майрон не грязный, - раздражённо прошипел Эонвэ, сбрасывая с себя руку светлого вала. - И он не изуродованный. И не вещь. Манвэ возмущенно приподнял тонкую светлую бровь. - Ты стал своевольным, Эонвэ. Берегись, как бы и тебя не коснулись силы искажения. - И Манвэ поднялся, обнимая Эонвэ. - Разве такой должна быть любовь? Куда логичнее для тебя было бы любить меня, своего короля... - Сил искажения не существует. Искажение породил Эру изначально. И любовь может быть разной. А вы... Я уважаю вас, я подчиняюсь вам. Но любить... Я всегда любил Майрона. Манвэ позеленел слегка от злости, но только крепче сжал Эонвэ за талию. - Что ты говоришь такое, Эонвэ! Твои речи опасны, берегись, как бы тебя не назвали отступником. - Назвать отступником меня можете разве что вы. Вот только что вы будете без меня делать, мой господин? - Твои дерзкие речи весьма печалят меня, Эонвэ, - Манвэ склонил голову набок и провел ладонью по его груди. - И мне чрезвычайно жаль, что ты столь мало привязан к своему господину. Он взмахнул крыльями, широко раскрывая их, и закрыл ими их с Эонвэ от чужих глаз, а затем потянулся к нему за поцелуем, крепко удерживая на месте. Эонвэ застыл соляным столбом, его глаза расширились от удивления. И первые секунды он позволял себя целовать. Но за этим последовал сильный рывок, и Эонвэ взметнулся в воздух. Все попытки его догнать были смешны и походили на то, как неповоротливый белый павлин пытается угнаться за горным орлом. - И это вы говорили мне об искажении? Вы сами похожи на своего брата больше, чем хотите показать! - Я? Похож на брата? Чем же это? - Манвэ замер, и только крылья его возмущённо трепетали. - Тем, что пытаетесь совратить своего майа. - Ты ничего не понимаешь! Это чистое, светлое чувство любви, в отличие от низкой похоти Мелькора! - А чем ваша похоть выше его? - Это не похоть! Это возвышенная любовь! - А в чем разница?! - В направленности и в характере моих чувств! - В чем направленность? По моему направленность та же. А возвышенность... Вижу я вашу возвышенность! Манвэ изобразил величайшую скорбь на своем лице и заявил, что Саурон плохо на него влияет. Он отпустил его и велел лететь охранять врага мира, но уязвленная гордость не давала ему покоя. Эонвэ пришел домой злой и разозленный. Саурон прятался, но при виде него вышел из покоев и обнял. - Манвэ говорил тебе дурные вещи? - Как и всегда. - Ты ведь не отдашь меня ему? - А ты хочешь? Если ты не хочешь идти к нему, то я никогда тебя не отдам. Даже если ты не захочешь быть со мной в единении фэа и хроа. - Естественно, я не хочу, он же... Эонвэ, мне кажется, он просто ужасен с его нудным морализаторством! Не представляю, как его выдерживает Варда? Мелькор и тот временами бывал понимающим и вел себя свободнее. - Манвэ похож на него. Больше, чем можно предложить. - Правда? И в чем же? - Всем. Просто всем. - Ну, Мелькор никогда не считал себя правильнее всех, он, скорее, наоборот, радовался возможности все разрушить. - Что, собственно, не слишком далеко ушло от идеи Манвэ всех подогнать под свою мерку. - Но Манвэ же во всем слушается воли Эру! - Эру с начала времён никто не видел. - Вот как? Но Манвэ кажется таким святым, точно каждый день с ним разговаривает! - Нет, ты что. Эру... Эру ушел из Арды. - Тогда мы можем с лёгкостью игнорировать все его запреты, ведь ты же не против? - и Саурон снова обнял его, поглаживая огромные сильные крылья Эонвэ. - Мы в Валиноре. Это его земля. - Надеюсь, он не отнимет меня у тебя. Впрочем, что мы все об этом чванливом индюке? Мне кажется, или кто-то обещал мне отдаться, мм? - Я от своих слов не отказываюсь, - улыбнулся Эонвэ. Саурон восторженно обнял его, любуясь его прекрасным сильным телом, и нетерпеливо потерся об него поднимающимся членом, но потом вспомнил о предварительных ласках и подхватил его на руки - это было сложно, но прежние силы постепенно возвращались к нему. - Не надорвись, - вздохнул Эонвэ, опасливо смотря на Майрона, готовый в любой момент к падению. Саурон плюхнулся вместе с ним на постель и обнял Эонвэ. Высвободил его из длинных одежд... Прижался к его груди долгим поцелуем... Эонвэ же позволял себя целовать и ласкал Майрона в ответ. Он чувствовал, как Саурон обнял его, спустился к его промежности, проделав к ней дорожку из поцелуев, губами прижался к его члену, вылизывая его. Потом то же сделал с его небольшой мошонкой и под конец прошёлся языком по узкому входу во влагалище. Он прижал Эонвэ грудью к постели, уложив его на живот, так что сверху мог видеть только его крылья. И, прижавшись, толкнулся в его вход своим членом. Эонвэ застонал, выгибаясь в пояснице и распахивая крылья, поднимая поток воздуха. Саурон нежно погладил его по бёдрам и пояснице. Его движения были размеренными и плавными, но каждый раз он входил чуть глубже и доставлял немного больше удовольствия. Другой ладонью он обхватил член Эонвэ и начал мастурбировать ему в такт своим движениям. Эонвэ стонал, то распахивая крылья, то складывая. Саурон, впрочем, был только рад такому ветерку и усмехнулся. - Крылья хороши, но твоя задница куда аппетитнее, - он легонько шлёпнул его и продолжил трахать, двигаясь все более уверенно. Толчки становились сильными и частыми, и ему нравилось слышать, как Эонвэ постанывает при этом. Эонвэ же сжимал зубы, не решаясь стонать в голос, так что Майрон слышал только сдавленные и заглушенные звуки. - Кричи громче, моя птичка, чего нам бояться? Если Манвэ подслушивает, ему же хуже. Саурон прошёлся по разу и груди Эонвэ, покусал его соски, и с удвоенной силой принялся овладевать им, тихо сообщив, что хочет кончить одновременно. Эонвэ тяжело дышал, а его живот подрагивал от удовольствия. Саурон поласкал его ещё немного, и в финальном движении вжался в него, а после позволил себе расслабиться и выплеснулся. - Кончи для меня, - попросил он. Эонвэ выгнулся, кончая на живот. И, спустя секунду, притянул у себе майрона, пачкая его в своей сперме. - Никогда не любил быть снизу, но с тобой все совершенно иначе. - Мне с тобой тоже совершенно иначе, - признался он. - Не так, как с Мелькором. Он лежал на руке Эонвэ, чувствовал, как щекочут его крылья, потом поднялся, вылизывая его промежность и член.