-Гарри-
Войдя в класс, Гарри посмотрел на своих взбудораженных и подёргивающихся одноклассников, с нетерпением ожидающих урока. С начала нового семестра прошло почти два месяца, и все учителя, за исключением нового профессора Защиты, были в панике из-за скоро прибывающих гостей. У них оставалось три дня до того, как иностранные школы появятся на территории Хогвартса, и взбудораженное состояние, вызванное этими знаниями, только усилилось у его одноклассников, поскольку сегодня их профессор по Защите будет накладывать на них непростительное заклятие Империус. Сидя рядом с Невиллом сзади, он вспомнил первый «урок» о непростительных заклятиях.-Флэшбэк-
— Вы можете убрать их, — прорычал их новый учитель, Аластор Грюм, человек со шрамами. Он, хромая, вошёл в кабинет как раз в то время, когда урок должен был начаться. — Эти книги. Они вам не понадобятся. Теперь, — начал профессор после переклички, механический синий глаз экс-аврора метался к каждому ученику, когда они отвечали, в то время как коричневый оставался сосредоточенным на пергаменте. — Я просмотрел записи ваших предыдущих учителей и обнаружил, что многие из вас ужасно отстают в борьбе с проклятиями. На самом деле, если говорить начистоту, большинство из вас в целом отстают от тех, кто учился задолго до вас. И вот профессор начал читать лекцию о различных применениях и уровнях заклятий, о том, что некоторые из них признаны незаконными, а другие — нет, и немного о целях курса на этот семестр. В конце концов, под конец занятия Грюм спросил: — А теперь… знает ли кто-нибудь из вас, какие проклятия наиболее строго караются магическим законодательством? В ту же секунду, когда слова вылетели из уст учителя, несколько рук взлетели в воздух. Каждый полукровка и чистокровный, кроме близкой группы друзей Гарри вместе с Грейнджер, подняли руки, и Грюм сразу же сосредоточился на Роне Уизли и указал на этого дурака, чтобы тот ответил. И Гарри весело, почти злорадно, отметил, как расстроилась Гермиона Грейнджер. — Э-э… — нерешительно предложил рыжеволосый мусорный бак. — Я… я помню, как мой отец упоминал одного из них… Империус. — О да, — сказал Грюм, язык его высунулся, как у змеи, — твой отец должен знать. Оно принесло министерству серьёзные проблемы после падения Сами-Знаете-Кого. Так пытались выяснить, кто охотно последовал за ним, а кто находился под контролем. Удивительно быстрым движением его рука метнулась вперёд, схватила паука из банки с преподавательского стол и поместила на пустой стол. — Империо! — произнёс Грюм, указывая на паука, и тот застыл на месте и оставался неподвижным, как статуя. — Полный и абсолютный контроль, — прорычал Грюм, — кого бы вы ни поместили под это заклинание, он будет подчиняться каждому вашему желанию и при этом чувствовать выше облаков. Требуется большая сила воли, чтобы просто вспомнить, что вам было приказано сделать, и ещё больше, чтобы суметь противостоять заклинанию. Большинство людей не смогут сопротивляться и не вспомнят ни черта после того, как заклятие будет снято. К тому же маглам ещё труднее сопротивляться этому, чем магам, поскольку заклинание также отбирает силу магического ядра у волшебниц и волшебников. У этого паука нет ни магического ядра, ни реальной силы воли, поэтому он не сможет сопротивляться. Я могу, например, приказать ему прыгать со стола на стол. При этих словах паук начал действовать. Он пробежался по деревянной поверхности, на которой стоял, перескочил к следующему столу, а затем к следующему за ним. — Я могу приказать ему сесть на одну из ваших голов. Паук вскочил и приземлился на голову Рона Уизли, который замер, начал трястись и, если запах был каким-либо признаком, обмочился. В этот момент ученики, за исключением друзей Гарри, дрожащих Рона Уизли и Грейнджер, начали смеяться и хлопать в ладоши. — Талантливый, правда? — Грюм хихикнул. — Что мне делать с ним дальше? Заставить впрыснуть яд в одного из вас? При этих словах класс замер, и Грюм левитировал паука от них, но было ясно, что он делал это язвительно. — Заставить выпрыгнуть в окно? Утопиться? С каждым предложением паук пытался выполнить новый приказ, прежде чем Грюм бросил его в стеклянную банку и закончил заклятье, и паук, казалось, с облегчением опустился вниз. — Множество волшебниц, волшебников, даже маглов, волшебных существ и животных, все они совершили одни из самых ужасных преступлений, которые только можно вообразить, находясь под влиянием Империуса, и очнулись, не помня об этом. Другие утверждали, что Империус был оправданием, чтобы избежать тюрьмы за свои преступления. Но есть проблема… как вы разберётесь с лжецами? — спросил Грюм, его язык снова высунулся, как у змеи. — Ещё одно заклятье, ещё одно заклятье? — требовательно спросил Грюм, снова зашагав мимо парт. — Круциатус, — заговорил с ленивым протяжным голосом Драко Малфой, заставившим Гарри нахмуриться. Он презирал этого негодяя почти так же, как «лорда» Малфоя за то, что оба отправили насмешливое и явно ложное письмо с соболезнованиями по поводу травм его сестры. — Да, — сказал Грюм, и Гарри практически мог почувствовать отвращение этого человека к Малфою в этом одном слове — заклятие для пытки. Также неудивительно, что вы знаете об этом. Обернувшись, он направил свою палочку на паука и заорал: — Круцио! — и паук начал дёргаться и трепыхаться, его конечности раскачивались, и Гарри знал, что, если бы это было возможно, существо кричало бы в агонии. — Это заклинание, — продолжил Грюм, даже не потрудившись снять заклятие, — воздействует на болевые рецепторы человеческого тела и даёт каждому ощущение, будто его укололи раскалённой докрасна иглой. На каждый квадратный сантиметр вашего тела приходится двести болевых рецепторов. Известно, что это заклятие сводит с ума тех, кто находится под ним слишком долго, и большинство из них желают смерти, — завершив свою тираду, он положил конец страданиям паука, который рухнул, подёргиваясь, на дно банки, оставаясь совершенно неподвижным. И Гарри был уверен, что его постигла участь, о которой Грюм только что говорил. Взглянув на Невилла, он увидел, что его друг-гриффиндорец в гневе сжимает стол, а Лев среди его титанов явно изо всех сил пытается не напасть на их учителя из-за воспоминаний о старших Долгопупсах. Гарри был уверен, что, если бы он и остальные его друзья и семья не помогли Невиллу справиться с его проблемами и предложили помощь в поиске лекарства, Невилл вполне мог атаковать человека, стоявшего перед ними. — Кто-нибудь знает последнее заклятие? — спросил Грюм, раскрыв руки в приглашающем жесте. — Кто-нибудь знает? Гермиона Грейнджер нерешительно подняла руку — единственный раз, когда он видел, как она не решается ответить, когда Грюм повернулся к ней. — С-Смертельное проклятие, — пробормотала она из-за рассеянного взгляда преподавателя. — Авада Кедавера. — Смертельное проклятие, — кивнул Грюм, хромая обратно к пауку. — Мгновенная смерть для того, кого оно коснётся. Оно не оставляет следов, не наносит никакого ущерба телу или каких-либо заметных признаков смерти, оно просто вырывает жизнь из того, кого поражает… АВАДА КЕДАВРА! Гарри и предугадал, что должно было случиться, — струя зелёного света ударила по дёргающемуся пауку, сделав его полностью неподвижным, и он упал на дно банки, хотя в этот момент Гарри счёл бы это убийством из милосердия. — Это то, что ждёт любого, кого коснётся это заклятие, — продолжил Грюм, — только один человек сумел выжить, и я очень сомневаюсь, что мистер Поттер знает, как это сделал. Обернувшись, Грюм подошёл к доске и написал на ней три заклятья. — Эти заклятья нельзя отразить никаким заклинанием, — прорычал он, — единственный способ избежать их — иметь что-то твёрдое между вами и заклинанием или отпрыгнуть в сторону. Любой, кто признан виновным в наложении этих заклятий на волшебницу или волшебника, приговаривается к пожизненному заключению в Азкабане. Остаток урока Грюм разрешил своему классу задавать интересующие их вопросы… никто не осмеливался даже открыть рот.-Конец Флэшбэка-
По ходу урока Гарри наблюдал, как на каждого из учеников накладывали заклятие, каждый из них делал что-то глупое или смущающее. Гриффиндорский студент по имени Дин Томас прыгал по комнате, распевая национальный гимн Великобритании. Девушка-гриффиндорка, которая, как он знал, была заядлой сплетницей по имени Лаванда Браун, подражала белке. Рон Уизли попытался выполнить впечатляющий набор гимнастических трюков, но тело идиота было слишком слабым и на полпути рухнуло. Грейнджер сказали взять книгу со стола Грюма и поджечь… было довольно забавно наблюдать, как она паниковала и плакала, когда заклятие было снято, и ей сказали, что она сделала. Наконец, Грюм добрался до друзей Гарри, и шок учителя нарастал, поскольку один за другим его друзья сопротивлялись заклятию и сбрасывали его. Некоторые из них проявляли больше признаков борьбы, чем другие, но ни один из них не поддался заклинанию. — Хорошо, Поттер, — прорычал Грюм, — ваша очередь. Империо! В тот момент, когда проклятие поразило его, Гарри почувствовал его присутствие в своём разуме, но с лёгкостью оттолкнул, ведь привык контролировать свой характер и действия, так как имел дело с политиками и документами каждый день. — Я приказываю вам поцеловать Гермиону Грейнджер! — попытался сказать ему Грюм. — Нет, — просто сказал он, не показывая никаких признаков борьбы с проклятием, — я бы скорее отрезал себе собственный язык. — О-он, кажется, даже не обратил внимание на заклятье, — прошептал с трепетом один из других гриффиндорцев, Симус, которому Гарри верил. — Я каждый день имею дело с политиками и документами, руководя страной, — невозмутимо ответил Гарри. — Я должен был научиться хорошо контролировать себя и свои эмоции… у этого заклятья нет шанса контролировать меня. — Класс свободен, — прорычал Грюм, прекращая неэффективное заклинание. — Вы все должны прочитать о непростительных и теории о том, как избежать их или противостоять им.