***
— Что, рыбок считаешь? Голос Марковальдо звучит по-дружески насмешливо, без серьезной издевки. Она залезает к Альберто на крышу и устраивается рядом, улыбчиво рассматривая сморщившуюся физиономию друга, и толкает его в плечо. Скорфано приподнимается на локтях, кротко дергая бровями, когда задевает не успевшие зажить раны. — Я просто... думаю, — протяжно отзывается он, возвращая зеленые глаза с Джулии на чистое темно-темно-синее небо. Парень хмыкает себе под нос, рассматривая мириады звезд, рассыпанные в небе; тонкий месяц светит по-особенному ярко и освещает лица друзей. — Ого, правда? — ухмыляется подруга, на что Альберто закатывает глаза, но все же улыбается. — И к чему же пришел твой гениальный мозг? — Вот скажи, — он поворачивается к Марковальдо боком, настраиваясь на серьезный разговор, — ты действительно веришь в какие-то звезды? Девочка прыскает и громко заливисто смеется, откидывая голову назад. Шутливо-серьезное лицо Скорфано выглядит невероятно забавно. — Анчоусы, — твердо произносит, указывая рукой в россыпь светящихся огней, — это очевидно. Я знаю, я эксперт в этом, — парень самодовольно пожимает плечами и вновь откидывается на спину, устраивая руки под головой и закидывая босую ногу на ногу. Джулия треплет его по голове, хихикая. — Ну да, как же. — Да я тебе точно говорю. Девочка протяжно мычит и садится по-турецки, упираясь одной рукой о старенькую черепицу. То, как Альберто смотрит на звезды, напоминает ей цель своего визита. Парень кажется расслабленным и умиротворенным, и Джулии почти впервые комфортно в его компании. В Порто Россо Скорфано кидал на нее скептические взгляды, часто фыркал и хмыкал, глядя на то, как они проводят время с Лукой, и был совсем безучастным. Иногда раздражался больше обычного, а сейчас... Сейчас она действительно чувствует его своим другом. — Я рада, что вы помирились с Лукой, — начинает она, не переводя взгляда с бескрайнего купола. Альберто ощутимо напрягается и угукает что-то в ответ. — Вы так смотрите друг на друга, что я думала, придется вас мирить насильно. — Как смотрим? — парень хмурится и отвлекается от звезд. Голос его звучит тише прежнего, и он прочищает горло, кусая щеку внутри. — Как ты сейчас на эти звезды, — легко говорит она, спокойно улыбаясь и встречаясь со Скорфано взглядом. Тот невольно отводит глаза и втягивает голову в плечи. Джулия по-доброму смеется. — Я же все понимаю, — она толкается с ним боком, чтобы Альберто снова расслабился, но тот лишь поджимает колени к груди и прячет в них покрасневшее лицо. Альберто не понимает, почему у него колотится сердце, и почему внезапно становится душно. Нет, он понимает. Понимает, но не осознает. И от этой неопределенности хочется спрятаться, но ощущать ее так приятно... Парень кладет руки на горящие щеки и смотрит перед собой таким напряженным взглядом, будто постигает тайны Вселенной. Голову немного вскруживает, и внутри ощущается невероятная легкость, желание разбежаться и взлететь, чтобы не чувствовать себя таким крохотным, таким беспомощным перед собственными противоречивыми эмоциями. — Эй, я здесь, чтобы выслушать тебя, — ладонь подруги подбадривающе опускается на напряженное оголенное плечо. — Наверное, долго ты все в себе держишь... Ты можешь поделиться своими мыслями, и тогда станет легче. Альберто, поворачивая голову, смотрит в решительные карие глаза и не может разглядеть там подвоха. Приключения в Генуе действительно сплотили их всех: у них общие проблемы, общие воспоминания и общий дом. Лука их общий друг, и Джулия имеет право знать, верно? Парень поджимает губы. — Правда? Джульетта уверенно кивает головой, и Скорфано выдыхает то ли напряженно, то ли облегченно. Он вытягивает ноги и ложится морской звездой, концентрируясь на том, что он чувствует. Ночной ветер, огни над головой, холодная черепица и невероятный запах свободы. Той, о которой они мечтали в Порто Россо, — которая уже не кажется необходимой, но о которой приятно мечтать. Альберто растерянно смотрит в бесконечную темноту, освещенную воспоминаниями. Кажется, будто он променял свою мечту на предсказуемую реальность, но разве это не называется «взросление»? — Я запутался, — Скорфано обессиленно жмурится, и, открывая глаза, вновь ищет ответы в небе. Он переводит взгляд на подругу и та сидит, готовая выслушать, понять и поддержать, и взгляд ее такой, будто Альберто не обязательно все рассказывать, — такие слова даются сложно, и Джулия это понимает. — Все так... странно. Мы друзья, и мне нравится быть его другом, — парень вскидывает руку и жестикулирует, вырисовывает резкие формы в воздухе, и девочка внимательно следит сперва за его сосредоточенным лицом, а после — за торопливыми жестами рук. — Но мне будто... будто не хватает его. Даже когда он рядом. Голос внезапно садится, и парень грустно замолкает. Взгляд становится далеким, осознанным, задумчивым и... опустошенным. Он поворачивает голову в бок. — Но что если... если Луке этого не нужно? — он переходит на шепот и неуверенно хмурится. Всепоглощающее чувство возвращается, но становится другим — нет больше прежней окрыленности, нет бабочек в животе и предвкушения. Есть одиночество и колючее чувство в груди, будто сердце насквозь пронзают ледяные иглы. — Знаешь, я недавно думал, что я, скорее всего, думаю только о себе, — тон резко становится наигранно легким, — ведь, я хочу, чтобы Лука был счастлив, но если его счастье совсем не такое, каким представляю его я? Джулия, помолчав пару мгновений, встает на ноги и смотрит куда-то в сторону и, хмыкнув самой себе, опускает снисходительный взгляд на Скорфано. — Лука очень скучал по тебе, — она ставит руки на бедра и спокойно улыбается, предаваясь воспоминаниям. — Он отстранился, потому чувствовал то же самое. Он тоже запутался, — она пожимает плечами, — думал, тебе это не надо, боялся принести больше проблем из-за своих чувств. Альберто внимательно слушает и ежится, потому что ветер дует сильнее — уверяет он себя. Вспоминать об этом неприятно; неприятно думать, что он действительно сомневался в Луке и в их дружбе. Но без этого они, наверное, ничего так и не поняли бы. — Ты думаешь, что твои чувства — это проблема, но единственная проблема в том, что ты не рассказываешь о них, — Джулия опускается рядом вновь и смотрит глазами в душу. — Да вы же буквально не можете жить друг без друга, — она улыбается и говорит громче. И Альберто думает, что это совсем очевидные вещи, что он не мог понять их с самого начала. — Ты никогда не узнаешь, что думает Лука, если не расскажешь ему то, что говоришь мне. А предположения ничего не стоят, Альденто. Ama chi t’ama, e chi non t’ama lascia; chi t’ama di buon cuore stringi e abbraccia.³ Парень хмурится, с опасением обнаруживая в словах подруги правду. Ему нужно переступить через свой страх. Лука поймет. Почему-то ему хочется улыбаться, пусть неуверенность все еще таится призраком внутри. — И что ты хочешь этим сказать? — Сhe vi valete l'un l'altro,⁴ — легко пожимает плечами она. — Ты нужен Луке. Не переживай. Я называю это синдромом беспочвенного страха. Silencio Bruno, верно? Альберто усмехается. — Ты правда думаешь, что стоит? — Sí!!! — восторженно кричит Марковальдо, — такие балбесы созданы друг для друга. И первый шаг за тобой, Ромео. — Ты явно разбираешься в этом, не так ли? — О, я в этом эксперт, — передразнивает девочка, и Альберто усмехается. — Ты права, — он решительно хмурится, сжав кулаки. — Я сделаю первый шаг! Забывшись во время разговора, Альберто смело подскакивает с черепицы, делает вдох. Да, он сможет, он прямо сейчас все скажет Луке! Вот прямо сейчас! Он настроен решительно и не быть ему человеком, если не признается Пагуро. Шаг. В голове миллионы мыслей и эмоций сливаются в одно, но на языке только вихрь нецензурных слов. Неверный шаг, не в ту сторону. Скорфано летит с крыши прямо в кустарник под окнами их с Лукой комнаты. Пусть высота и не превышает пяти метров, но этого вполне достаточно, чтобы что-то себе повредить. Альберто это понял. Прямо сейчас. Как говорится? «Держи меня, гравитация»? Вот она его поймала. Альберто сдавленно стонет, не понимает сразу, что произошло, но точно помнит, что кричал, пока летел вниз. Голова кругом, он не чувствует ноги, но хоть жив. С крыши выглядывает Марковальдо. — Santa ricotta, Ромео, не так к Джульетте на балкон нужно лезть! — проводя рукой по лицу, девочка слезает с дома по лесенке, подбегает и оглядывает друга. — Ты жив? Следом за ней высовывается и названная Джульетта из окна, перепугано оглядываясь. — Альберто? Что случилось?! — Лука смотрит на друзей обеспокоенно. Мимо него только что, буквально, пролетел Ал. С криком. — Все путем, — отмахивается Скорфано и пытается встать с куста, придерживаясь за поданную руку Джулии. Он встает, но вмиг вскрикивает, падая. — Матерь осьминожья, — шикает он. — Ты самый неудачный Ромео. Видно, что книгу не читал, — отшучивается девочка и помогает вновь встать другу, но тот стонет, вскрикивает каждый раз, как наступает на правую ногу. Он ее не чувствует, так еще и испытывает непонятную и почти адскую боль, как встает. Лука убегает из комнаты, оставляя товарищей. Он не знает, что сделать, но знает, что мама Джулии поможет. Верно же? И вот, женщина спешит вместе с Пагуро на улицу, по пути откидывая в сторону кухонное полотенце. Женщина останавливается около парня и дочери, наклоняется и хмуро осматривает ногу. — Поболит и пройдет, — отмахивается Скорфано. — Похоже, у тебя перелом. Так больно? — рассуждает женщина, сгибая лодыжку мальчишки. Тот вновь издает мученический стон, и она кивает, тяжело выдыхая. — Нужно ехать в больницу. — Что?.. — округляет глаза Альберто и вместе с ним это делает Пагуро. — Осмотрят и, если что, гипс наложат, — мама Джулии уходит в дом, давая команду дочери и Луке — помочь Альберто дойти до машины, пока она сама возьмет ключи и все необходимое для поездки. — Ого, вот это у тебя синяк! — замечает Лука, смотря на лодыжку друга и помогая тому встать. Альберто опирается на друзей и допрыгивает на одной ноге до машины. Джулия и Лука напрашиваются ехать с ним, для поддержки, да и оба переживают за неугомонного друга.***
Пару часов отнимают различные осмотры врачей, прежде чем становится известно, что парень и впрямь заработал перелом, но, благо, ничего страшного нет, небольшое смещение, но хоть без надрыва связок. Будут делать операцию, накладывать гипс, назначат различные физиотерапии и обезболивающие. Скорфано, в конечном итоге, на пару дней кладут в больницу. Альберто недовольно скрещивает руки. Его всего обклеили пластырями, вкололи уже какие-то лекарства, зафиксировали ногу и все, сказали, мол, отбой, отдыхай, парень. Но будет ли отдыхать Скорфано? Нет. Он зол на себя же, а может на врачей, что вот, подумаешь, болит нога, плевать, он там Луке нужен! Какие пару дней в больнице?! А как же школа?! Мама Джулии заполняет какие-то бумаги, пока сама Джулия пробирается вместе с Пагуро в палату к другу. Альберто их оглядывает, нахмурившись и надувшись, словно маленький ребенок. Пыхтит, готовится вот-вот и сорваться, но молчит. — Та-а-ак, — тянет Марковальдо, опираясь на край больничной кровати. — Как самочувствие? — Сколько раз спрыгивал на острове с маяка, сколько раз прыгал с обрыва! Да ни разу в жизни ничего не ломал! Они что-то напутали! Я в порядке! — взрывается все-таки Скорфано, размахивая руками. — А ты, случайно, головой во время своих прыжков не ударялся? Это бы многое объяснило, — по-доброму усмехается Джулия, прикрывая рот ладонью и как-то хихикая. Пагуро взволнован, он не слушает разговор друзей, просто переводит на удобную для себя тему. На тему переживаний. Да. — Ты ходить сможешь, верно? Сильно болит? Может, что-нибудь принести? Я могу... — мальчик разговаривает быстро, не дает подумать никому, но это и не требуется. Джульетта и Альберто переглядываются, синхронно улыбаются и наблюдают за таким Лукой. — Лука, я принесу все, заодно узнаю у mamma о часах посещения, чтобы мы приходили к Альберто, — девочка подмигивает Скорфано, уходя специально и оставляя их наедине, чтобы зеленоглазый признался наконец их другу в чувствах, чтобы они поговорили. Дверь закрывается, Альберто откидывается головой на подушку и жмурится, кряхтя как-то и мыча. Он не хочет сейчас говорить с Лукой, нет, он не готов. Он не в той форме, ему стыдно, да еще и лежа на койке в этой чертовой больнице! Унизительно для него. Зато, если Лука не примет чувств Скорфано, то будет легче перенести это в больнице. Сразу на операции вырежут ему сердце и плевать. Или просто дадут валерьяночки, тоже неплохой вариант. — Альберто... — тихо зовет Лука друга. — М? — отзывается Скорфано. — Все будет точно в порядке? — Эй, Лука. Это не смертельно. Всего лишь кости. А у нас их знаешь сколько?! Очень много, это факт! Так что от перелома двух-трех не умирают, — парень улыбается ласково, успокаивающе, убеждает друга в том, что это будто вообще не перелом, а так, рыба какая-нибудь влепила своим плавником по щеке и все. — Будет еще больше шрамов, буду еще более крутым! — Да, но... — мальчишка сжимает руки в кулаки, набирается смелости, прежде чем сказать. — Я беспокоюсь. Ты мне сказал, что тебе не жалко жизнь за меня отдать. Альберто кивает, вспоминая свои же слова. — Но что будет, если ты умрешь? Я жить не смогу без тебя. Куда я... Куда я один-то? Мы же всегда должны быть вместе, — как-то тоскливо рассуждает Пагуро, расстроенно смотря на ногу товарища. — Ты очень много для меня значишь, поэтому... пообещай мне, что будешь впредь осторожнее? Альберто краснеет. Это от падения он слышит такие слова со стороны Пагуро? Он в раю? Или что? Это взаправду? Все эти слова вызывают целый всплеск эмоций и чувств внутри юноши. Он не знает, куда деться, что ответить, хочется просто взять и расцеловать, прижать к себе и никому не отдавать. Слишком неловко все это. Но не успевает он дать ответ, как мягкая и теплая ладонь Луки ложится на лоб и тот задумчиво глядит в зеленые глаза. — У тебя жар? Ты покраснел... Я позову Джулию! — подрываясь, Пагуро выбегает из палаты за подругой, переживая вновь за Альберто. Ну, хоть не придется рассказывать правду и позориться тут, на койке. Разве что перед Джулией, которая нагрянет сейчас проведать его. Сердце от этого стучит сильнее, в голове снова пустота и одновременно миллионы мыслей. Девочка забегает, оставляя Луку позади и закрывая дверь. На ее лице ухмылка, она понимает, что Альберто ничего не сказал, она знает. Ох, она все знает. Марковальдо садится на край кровати около Альберто и уже готова смеяться над покрасневшим, словно спелый томат, другом. — Чего? — нарушает эту угнетающую тишину Скорфано, отводя взгляд от хитрой, но доброй улыбки подруги. — Что, струсил? — забавляется девочка, вскидывая брови и кивая на товарища. — Неправда! — А, так значит, у тебя жар? — Нет! Так, земная девчуля, все сложно, — Альберто указывает пальцем на девушку и так забавно хмурится с розовым румянцем на щеках. Девочка кивает, растягивая улыбку все шире — ей кажется очень забавным вся эта ситуация. Весь такой пылкий, решительный Альберто и боится сказать их другу о том, что, ах, он влюблен в него. Лука быстрее это сделает, тут она уже уверена. Пагуро пусть и скромный, но храбрее будет. — А что там с Бруно? Как прыгать с крыши, драться с капитаном баскетбольной команды, бороться за кубок Порто Россо с Эрколе, — перечисляет, сгибая пальцы на руках. — то ты его затыкаешь! А когда признаться самому невинному и светлому... морскому мальку во всем мире, то слушаешь этот голос? — Да что ты можешь знать... — парень отворачивается от подруги как-то обиженно, бубнит под нос. Джульетта хватает друга ладонями за щеки, смотрит в зеленые перепуганные глаза и произносит медленно, чеканит каждое слово: — Я, может, и не знаю, но сейчас ты получишь от меня пинка. «Un riccio è un uccello orgoglioso, se non lo prendi a calci, non volerà.»!⁵ — отпуская лицо Скорфано, девочка хмыкает и уперто смотрит на пострадавшего. Пострадал он физически от падения или психологически от настойчивости подруги — другой вопрос, ответ на который сейчас не дать. — Я поговорю с ним. Может, завтра. От девочки слышится только с тяжелым вздохом цоканье. Не скажет он ничего, уж это очевидно. Разбираться снова ей самой. В Порто Россо они, вроде, уладили все, как взрослые монстры, а тут... детский сад. А Джулия прямо как нянька. Хотя, вернее тут сказать, что она как почтовый голубь — передает между ними информацию: то от Луки к Альденто, то наоборот. А ведь живут парни вообще в одной комнате! Ладно бы, любовь на расстоянии, так нет же, спят друг над другом. Или это для них слишком далеко? Отошли на три метра и все, без почты никак! — Не скажешь ты — скажу я, — с твердостью в голосе заявляет Джулия и ставит руки в бока, а пока Альберто возмущенно вздыхает и ищет подходящие слова, девочка выбегает из палаты, прощаясь до следующего дня с другом. Джулия натыкается на Луку, буквально чуть не врезавшись в него. Мальчишка обеспокоен, растерян и постоянно теребит рукав домашней рубашки — волнуется. — Как там Ал? — сразу уточняет Пагуро у подруги. — Это не жар, все в порядке. Тут много врачей, они присмотрят, не бойся, — Марковальдо кладет руку на плечо товарища, улыбается широко, во все тридцать два. Она замечает, как тот напряженно, а может и облегченно выдыхает. — Лука, можем поговорить? Марковальдо наблюдает, как мальчишка резко оборачивается и поднимает на нее нервно-заинтересованный взгляд. Джулия мотает головой. — Ладно, дома поговорим. И Пагуро, без единого слова, возвращается суматошно скакать вокруг койки Альберто. И Джулия искренне убеждена, что беспокоиться за себя должен Скорфано, а не Лука за него.***
Девочка хмурым взглядом следит за траекторией метания Луки по всей кухне. Мальчишка вслух рассуждает о том, как его другу сейчас плохо, и что он должен быть рядом; дергает себя за волосы, морщится и теребит рукава рубашки. Не желая это терпеть дальше, Марковальдо закатывает глаза и усаживает взбудораженного Луку на стул, щелкая перед его лицом пару раз. — Лука! santi ditalini,⁶ — она серьезно смотрит в его растерянные глаза и поджимает губы, — успокойся уже! Альберто вернется через несколько дней, с ним ничего не случится. — Да как я могу быть спокоен? — мальчишка вскидывает руками, — Альберто страдает там, совсем один, и я не могу ему помочь. — Вам полезно иногда отдыхать друг от друга, — Джулия медленно выдыхает, успокаивая сама себя, и ловит в ответ непонимающий и почти возмущенный взгляд. — Есть серьезный разговор, — говорит прямо она, затыкая друга, который готов продолжать свою панику, — это насчет Альберто. И Лука в ту же секунду замолкает, внимательно уставившись на подругу. Джулия, выдерживая несколько секунд молчания на себе вынуждающий взгляд, собирается с духом, решительно хлопая кулаками по столешнице. — Если это не скажу тебе я, то это не скажет тебе никто. A questi lumi di luna мы не должны скрывать друг от друга правду, верно?⁷ Парень в ответ неуверенно кивает, подозревая что-то неладное. И под нервные смешки, подруга продолжает. Ее плечи вдруг отчаянно опускаются, и взгляд потупляется в сторону. Лука напрягается. Если это насчет Альберто, то это серьезно. — Ты же знаешь его, — начинает она издалека, поправляя рыжие волосы за ухо. — Он «эксперт»: всегда знает, как и что лучше, стоит из себя героя, весь такой самоотверженный, но... это ведь не так. Он всегда влипает в неприятности а rotta di collo,⁸ а думать о последствиях начинает только потом, и-... — С ним что-то случилось? — не дожидается продолжения Пагуро и встревает со своими догадками. — Это что-то серьезное? — Лука, — вздыхает Марковальдо. — Я понимаю, — вдруг начинает он, и Джулия вскидывает брови, — это из-за меня они с Франко поссорились. Ведь он неплохой парень, и Альберто было весело, и он бы не оказался в больнице, если бы не я, потому что он бы веселился с Франко, и я не хочу... — Лука! — девочка трясет его за плечи, заставляя посмотреть в лицо, и серьезно хмурится. Пагуро бывает невыносим со своими неуместными догадками, от которых обычно и страдает. — Come ti piace affatto è venuto in mente?!⁹ Я к тому, что вам нужно поговорить о том, что Альберто к тебе чувствует! — выпаливает она и раскрывает широко глаза, прижимая ладонями рот. Проболталась. Джулия мысленно делает себе замечание, Альберто этому рад не будет, совсем не будет. — Чересчур? Чересчур, — тараторит она сама себе, отстраняясь от шокированного друга, который выглядит почти испуганно: он в упор смотрит на Джулию, редко хлопая ресницами, нерешительно закрывая и открывая рот, не находя никаких нужных слов. Его лицо постепенно краснеет, пылают щеки, уши и шея, он поджимает губы и хмурится, опуская голову вниз. Но все еще молчит, обнимая себя за плечи. Сердце громко пускает удары, и Лука не верит в сказанное. Будто он все неправильно понял, будто это какая-то жестокая шутка над наивным мальчишкой, и, подняв на Марковальдо смущенный взгляд еще раз, он резко водит им по комнате, надеясь удержать мысли хоть на чем-то, хоть как-то перевести тему. Джулия, приложив ладонь ко лбу, качает головой. — Я тебе ничего не говорила, — предупреждает она Луку, но тот лишь глядит на нее так же нервно и растерянно. Девочка вздыхает. — Альберто меня убьет, если узнает, что я тебе рассказала, — она отходит, зажигая плиту и ставит чайник, — я заварю нам ромашки. — А что... Альберто ко мне чувствует? — слышится тихое посреди внезапного молчания. Луке немного обидно за то, что Скорфано не поговорил с ними сам, что Джулия узнала первой. И Лука понимает, — догадывается, — что имеет в виду подруга под чувствами друга, но Лука хочет услышать прямой ответ. Марковальдо трет переносицу и опускается на стул. — Поговори с ним. Альберто долго не решается на то, что касается тебя. Чем больше он думает, тем больше проблем наживает. Первые шаги он уже сделал, и это привело к перелому, — она усмехается. Лука чувствует себя увереннее и кротко кивает, обещая себе и подруге начать разговор первым.