Король и шут

      Дороги практически пустовали. Машина двигалась мягко, останавливалась на светофорах. До проспекта Европы было рукой подать, лишь пересечь Лерону по Ремесленному мосту, свернуть направо. Там сразу дворец маркизов Вальи, возвышающийся на набережной.       Разговаривали о погоде, о приближающейся зиме, красоте ночного города. Фабиан изо всех сил старался быть остроумным, понравиться. Изабелла смеялась, правда тихо, и косилась на водителя. Тот изображал безразличие. Будто не вёз будущую принцессу со странным кавалером.       Поездка закончилась быстро. Быстрее, чем хотелось бы. Такси подъехало к парадным воротам, Фабиан вытребовал себе честь расплатиться и сам открыл перед высокородной спутницей дверцу, подал руку, помогая выйти. Водитель уехал, они остались перед кованой калиткой. За аккуратным забором и самшитовыми изгородями темнела четырёхэтажная громада в классическом гелдерском стиле. От фонарей на ажурных ножках ореолами исходило белое или голубоватое сияние. Доносился шум воды, далёкие звуки транспорта.       Фабиан смотрел только на Изабеллу, она на него. Инстинкты толкали обнять девушку, согреть хрупкую фигурку или хотя бы озябшие ладони.       — Надо было не отпускать такси, — нарушила молчание Изабелла.       — Да, надо было, — Фабиану показалось, что они оба сказали это лишь потому, что приличия требовали так сказать. — Другое вызову. Коли уж я пока здесь, могу проводить тебя до дверей. Или это непозволительно? Твои родители рассердятся?       — Родители дома в Кедаре, приедут через два дня. Я тут одна. Прислуга давно спит. Буду рада провести в твоей компании ещё несколько минут.       — Здорово!       Фабиан распахнул калитку, пропустил Изабеллу вперёд и вошёл следом. Подумал, не будет ли нарушением этикета предложить руку, потом плюнул на всё и оттопырил локоть. Изабелла без промедления опёрлась и наградила улыбкой. Её каблуки звонко стучали по плиткам.       — Прекрасная ночь.       — Самый волшебный вечер в моей жизни.       — Фабиан…       — Белль…       Громада неумолимо приближалась, в стёклах отражались огни. Стала видна мраморная терраса у входа, ведущие к ней ступени. Изабелла остановилась, убрала руку, повернулась. Куснула губу.       — Спасибо, что проводил меня. Видишь, никто меня не украл.       — Это потому что испугались меня. Я бы обязательно украл такое бесценное сокровище, — Фабиан коснулся её пальцев. — Белль, это тебе спасибо за возможность узнать тебя. Ты прекрасная девушка.       Принцу с тобой очень повезло.       Надо было прощаться, это понимали оба, но молчали и смотрели друг на друга, и тонкие пальчики будущей принцессы всё ещё находились в его руке. И это было интимно. Интимнее, чем положено с чужой невестой. С невестой своего сюзерена.       — Ты спешишь? — вдруг спросила Изабелла. — Зайдёшь? Выпьем кофе…       Разум вопил, что надо отказываться. Но это ведь кофе, всего лишь кофе.       — Представляешь… люблю пить кофе в три часа ночи. Как ты угадала?       Белль прыснула и потянула Морелли за собой, но не к террасе, а на боковую дорожку.       — Ночью я пробираюсь через заднюю дверь, сразу в свои комнаты.       — Согласен войти хоть через дымоход.       — Обойдёмся традиционными способами, Санта.       Задняя дверь располагалась с торца. Перед ней тоже находилась терраса, только меньшего размера. Изабелла достала из сумочки ключ и ловко открыла замок. Зажгла свет, впустила гостя и заперла. Они оказались в просторном холле со встроенными шкафами, большим количеством зеркал и мягкими банкетками. Фабиан помог снять пальто Изабелле, разделся сам, после они прошли в уютную гостиную. Здесь было много высоких цветов в кадках, сувениров на полках, а как главное украшение — огромный напольный глобус в жёлто-коричневых тонах. Шторы были задёрнуты, от спрятанных под декоративными панелями радиаторов веяло тепло.       — Располагайся, не стесняйся, — приглушив лампы до минимума, улыбнулась Изабелла. — Я сейчас… Можешь пока включить музыку или телевизор, — она махнула на технику и ушла.       Фабиан выбрал музыку. Поставил пластинку с легендами мирового рока, с удовольствием отметив, что их с принцессой вкусы совпадают.              Она вернулась с двумя бокалами в одной руке и бутылкой в другой. Каблуки сменила на кружевные тапочки, серебристое короткое платье оставила. Прислушалась на пороге, кивнула:       — Классно. Люблю рок, — прошла дальше и показала свою ношу. — Вино. Или ты всё-таки предпочитаешь кофе? Тогда разбужу кухарку.       — Пусть отдыхает, — ответил Фабиан, подозревая однако, что алкоголя ему на сегодня хватит. Но третьих лишних рядом не хотелось абсолютно. — Вино подойдёт замечательно. Давай налью.       Белль отдала ему бутылку, бокалы держала сама, заворожённо наблюдала, как в них, булькая, льётся красная жидкость. Затем села на единственный диван, Фабиан последовал её примеру, за неимением столика поставил бутылку на пол.       Чокнулись.       — За тебя, — сказал Морелли. — Ты замечательная девушка. Жалею, что не познакомился с тобой раньше — обязательно отбил бы у принца… Прости, я не должен такого говорить… Пишут, ты с ним дружишь с детства?       — Да, с трёх лет. Мой отец работал в канцелярии при дворце, а мама была фрейлиной. Мы с Адрианом росли в одной песочнице, — Изабелла улыбнулась воспоминаниям. Подобрала под себя ноги, стала совсем домашней. — С нами, конечно, было ещё много ребят. Мы хулиганили, катались на велосипедах, плавали, рыбачили…       — И ты рыбачила? — удивился Фабиан.       — А что же, девочкам можно только в «Дочки-матери» играть? — хихикнула Белль. — Все вместе рыбачили. И вместе сбегали от гувернанток и охраны в самую чащу парка и строили там шалаши, играли в войнушку, в индейцев, всякие необитаемые острова, в эльфов. Потом с Адрианом ходили в одну младшую школу, он на два класса старше. А когда я перешла в среднюю, отец получил назначение вице-губернатором в Кедар, и мы переехали туда.       — Дружба закончилась? — Фабиан прочёл это по её погрустневшим глазам. Изабелла отмахнулась.       — Не сразу. Сначала мы писали друг другу письма — обычные бумажные и иногда электронные, но потом как-то… дружба сошла на нет. Знаешь, как это бывает — мы стали подростками, а у подростков совсем другие интересы, симпатии… Застенчивость, нерешительность. Все, наверно, через это проходят.       — Да, знакомо, — сказал Фабиан, любуясь, как она мелко пьёт вино, обнимая бокал ладонями, будто озябла и греется о хрустальные бока. А образ робкого, молчаливого наследника престола как нельзя лучше совпадал с его представлениями. — Но теперь вы с его высочеством снова вместе и уже навсегда. Подростковый возраст закончился.       — Сейчас Адриан уже не тот шкодливый шалопай, — взгляд Изабеллы подёрнулся мечтательностью. — Он галантный, обходительный, заботливый, добрый — настоящий джентльмен.       — Ты любишь его? — неожиданно для себя спросил Фабиан. Он ожидал незамедлительного «да». Или надеялся на сконфуженное «нет». Куколка лишь безмятежно пожала круглыми плечиками.       — Он и мой принц тоже. Мой будущий муж. Хороший человек. Мне не за что не любить его.       — Я думал, ты скажешь это радостнее — тебе ведь выпал один шанс на миллион… на тысячу. Сколько вас было претенденток?       — В «финале» — восемнадцать, — Белль подставила ему опустевший бокал. Она прелестно улыбалась. — Но я не думала, что получу главный «приз». Вернее, не мечтала. Да, родители настраивали меня с пятнадцати, наверно, лет. Говорили, что я подхожу и по возрасту, и по положению. Ещё раньше нанимали мне учителей танцев, этикета, иностранных языков, риторики. Следили за моими контактами, друзьями, чтобы я, не дай бог, не влюбилась, не потеряла голову… Понимаешь, о чём я?       — Понимаю, — кивнул Фабиан, неотрывно глядя на её милое, залитое краской личико. Он сам сейчас едва не терял голову и хотел, чтобы потеряла она. И всё равно тянул вино.       — Родители подали заявку, даже не сказав мне. В семнадцать. А полтора года назад, когда Адриану исполнилось двадцать, начались экзамены, обследования, тесты. Посерьёзнее, чем конкурс красоты! Интеллект, здоровье! Со стороны народу кажется, что просто смотр невест, праздник такой для нас, шоу, а нас даже на генетическую совместимость проверяли! Под микроскопом рассматривали! Ох, даже не представляю, как всё это выдержала. Было сложно, конечно, но интересно.       — Королевскому дому нужно здоровое потомство. Они отбирали мать будущих королей. Почему ты была не уверена, что эта почётная роль выпадет тебе? Ты прекрасна.       — Скажешь тоже, — Изабелла кокетливо взмахнула густыми ресничками. — Ты видел других кандидаток? Натуральные пираньи! Некоторые готовы были по головам идти к свадьбе, к трону. И их родители. Я против них скромная фиалка. В драку я не полезла бы.       — Видел я этих «пираний», — проронил Фабиан, — передача по телевизору была… К счастью, решал инфант, и он доказал, что у него отличный вкус.       Изабелла опять зарделась. Или румянец был от вина. Ей нравились комплименты, нравилось вызывать восхищение. И именно у него. Фабиан не сомневался во взаимном влечении. Просто… просто им обоим нельзя проявлять его. Мир несправедлив.       Изабелла опять протянула бокал за добавкой.       — Решали скорее король и королева. Хотя, говорят, Адриан тоже своё слово сказал. Была общая встреча с ним перед принятием решения, но он ко всем кандидаткам относился одинаково вежливо. Никого не выделял или не принижал. Нельзя было понять его предпочтения. Или я сильно волновалась… Теперь мы с ним часто встречаемся — обедаем вместе, прогуливаемся, ходим в театр, встречаемся с журналистами.       Только по клубам тусите отдельно.       — Наверно я повторюсь, но его высочеству повезло с тобой.       Белль не ответила. Нечего было ответить. Любая фраза привела бы к двусмысленности, к неловкости. Всё говорили глаза, поза, движения — светлый затуманенный взгляд, лёгкий наклон головы, поднятые уголки губ, пальцы, задумчиво поглаживающие хрусталь, лодыжка, мимолётно касающаяся его бедра. Фабиан не мог насмотреться. Хотел её. Не как особу монаршего дома, а как хорошенькую, сексапильную девушку, умную, уютную и, наверняка, горячую.       Но это невозможно. Ему никогда не обладать ею даже в грёзах. Он предан принцу, и не посягнёт на то, что принадлежит ему. Всё, что доступно — этой ночью наслаждаться её обществом, чувствовать её тепло, называть по имени.       — Белль…       Она словно потянулась за нежным зовом. Словно ведомая инстинктами, желаниями. И Фабиан приготовился её подхватить и… целовать? Посмел бы? Поддался бы сумасбродству?       Нет.       Да!       В последний момент Изабелла очнулась. Сморгнула наваждение. Откинулась опять на спинку дивана. И премило улыбнулась, будто ничего, совершенно ничего между ними сейчас не произошло.       — Фабиан, — сказала она, смакуя имя на языке.       Фабиан незаметно выдохнул. Тоже отодвинулся дальше в свой угол, маскируя побег под принятие удобной позы. Разлил последнее вино.       — Что — Фабиан, моя принцесса?       — Фабиан, — она хихикнула, по-детски наморщив носик. — Ты такой…       — Какой?       — Интересный, обаятельный… Необычный.       — Неужели я чем-то отличаюсь от толп твоих поклонников?       — Отличаешься, — игриво кивнула Изабелла. — Ты умеешь слушать. Парни и мужчины редко слушают девушек. Даже простолюдины считают себя немного выше, а уж дворяне… А в последнее время люди видят не меня, а возможность угодить моему жениху или его величеству.       — Подлиз хватает, — согласился Морелли, — не переживай из-за них. Ты это ты, а не приложение к принцу. Не видь я твоё лицо на каждой обложке, всё равно обратил бы на тебя внимание. Ты появилась в клубе как… как солнышко — яркое и лучистое. Нет, честно! Не смейся! Не преувеличиваю! Позитивная, весёлая, глазки светятся — всё вокруг себя озарила. Люблю таких людей — простых, без надменности. Те пираньи из телепередачи уж точно бы носы к потолку задрали и не взялись бы угощать вином баронского сынка.       — Ты невообразимый льстец, Фабиан Морелли, — смеясь, заявила Белль. — А у нас кончилось вино, — она допила глоток и встала. — Пойду ещё за бутылкой, продолжу тебя угощать.       — Тебе помочь? — спросил Фабиан вместо «мне сегодня достаточно», поднялся.       — Я сама. Жди тут.       Ее походка была нетвёрдой. Белль качало. Дойдя до двери, она схватилась за косяк, чтобы не упасть. Пока сидела, казалась трезвой, а на ногах сразу опьянела. Фабиан смотрел на неё и чувствовал, что сам плывёт, очертания потеряли резкость, и в голове туман.       Не будет больше пить, и принцессе отсоветует.       И вообще, пятый час, пора домой.              Белль вернулась быстро. За это время Фабиан успел лишь подойти к книжному шкафу и рассмотреть с десяток корешков — Герберт Уэллс, Морис Дрюон, Агнетта Тариньи, Жюль Верн.       — Увлекаешься чтением? — спросил он, устремляясь навстречу.       — Немного, — ответила Белль и оступилась, всплеснула руками, теряя равновесие, заваливаясь на глобус и торчащий штырь земной оси. Фабиан метнулся и подхватил и её, и бутылку, уже выскальзывающую из пальцев. Довёл до дивана, усадил.       — Ты спас меня, — Белль смотрела на него с восхищением, будто он совершил подвиг, придерживала за шею, мешая разогнуться. Их лица находились в сантиметрах друг от друга. От её волос чудесно пахло. Фабиан завис на приоткрытых губах с остатками помады, потом с усилием поднял взгляд к поблёскивающим в тусклом свете глазам.       — Я ведь твой рыцарь, принцесса… Но алкоголь уберём подальше, хорошо? — он выбрался из-под обнимающей руки, отставил бутылку за диван и сел, ища в себе силы попрощаться. Внутри и так бушевал пожар от тесных прикосновений к упругому девичьему телу через тонкий шёлк платья, низ живота отяжелел. Ещё немного и сгорит дотла. — Нога не болит?       Фабиан взял узкую маленькую стопу, аккуратно снял тапочек, провёл ладонью по тыльной стороне, щиколотке…       Зачем ты это делаешь? Зачем? Ты загоняешь себя в ловушку! Ты пьян! Остановись!       Он остановился.       Белль молчала, глядя на свою ногу и его пальцы на ней. Глаза потемнели.       — Нет, — произнесла она, ещё находясь в прострации. Мотнула головой, рассыпая по плечам белокурые локоны. — Нет, не болит. Но мне нравится.       Морелли сделал несколько массирующих движений, вернул стопу на пол.       — Ты чужая невеста. Невеста моего принца. Извини… Мне, наверно, пора.       — Фабиан! — Изабелла не дала ему встать, подскочила как пантера и оседлала его бёдра, заставила откинуться на спинку, упёрлась ладонями в плечи.       — Белль! — Фабиан рефлекторно сжал руками её талию и упёрся взглядом в упругие груди в серебряном лифе, оказавшиеся прямо перед глазами, через слои ткани ощутил жар её лона, прикрытого только ажурными трусиками. Возбуждение, копившееся весь вечер, прорвалось и мгновенно согнало кровь в пах, Изабелла не могла не почувствовать, как быстро там всё затвердело. Пожар заполыхал с неумолимой силой: — Белль, ты невеста…       Изабелла его перебила.       — Я ему понравлюсь? В постели? Как ты думаешь? Я хочу ему понравиться — он мужчина, мой муж, у него королевская кровь. Ему положено самое лучшее, говорят, он искушён, а я ведь не знала мужчин, мне нельзя… А если я ему не понравлюсь?..       — Ты понравишься, — выдохнул Фабиан, с трудом сохраняя самообладание. Белль ёрзала на его члене, цеплялась за шею и плечи, груди лезли под нос. Он хотел её. Безумно хотел. Прямо в этой позе.       — Я боюсь, Фабиан…       — Чего?       — Брачной ночи. Смогу ли сделать это с нелюбимым мужчиной.       — Все делают это сначала с королём, а потом с мужем. А ты сразу с мужем — молодым и красивым.       — Будет ли Адриан аккуратен со мной? У меня никогда не было близости, я волнуюсь…       — Секс нестрашен, Белль, поверь, — Фабиан уже полыхал, сам заёрзал, а она всё не слезала. — Он приятен. И для девушек тоже.       — У тебя ведь было? С девушками?       Было. Много раз. Последний — три недели назад. Поэтому сейчас хочется до одури.       — Чего ты хочешь, Белль? — спросил он, глядя в глаза. Нужно кончать эту пытку или…       Нет, никаких «или»! Прекращай! Скинь её с себя, пока ещё можешь! Принц убьёт тебя только за эту позу!       Вместо ответа Белль наклонилась и приоткрыла губы, закрывая глаза.       Гори оно всё огнём…       Фабиан обхватил её крепче и завладел искушающим ртом. Страстно и жадно, забирая и отдавая. Ладони скользнули по спине вниз, задрали подол, смяли ягодицы. Изабелла сама сняла с себя платье, скинула второй тапочек. Он помог и припал поцелуями к грудям, освобождая их от кружевного лифчика.       — Фабиан… будь со мной… возьми… сделай.       — Да, милая. Да, куколка. Всё, что скажешь.       Белль ёрзала, тёрлась промежностью по члену. Цеплялась, выгибалась, подставляя напрягшиеся соски, и беззащитно стонала, когда по ним проходился язык. Вплетала пальцы в кудри.       — Фабиан… делай со мной… покажи.       Фабиан встал вместе с ней, держа за бёдра, и уложил на диван, стащил уже повлажневшие трусики, раздвинул ноги и показал, насколько приятны оральные ласки. Когда Белль кончила от языка, избавился от одежды и, едва не забыв про презерватив, проник в неё. Нежно и с трепетом. Встретил внутри сопротивление и легко преодолел его, компенсировал ей боль поцелуями. И снова довёл до оргазма, стимулируя пальцами, меняя позы. И только после достиг пика сам.              В комнате стало жарко отнюдь не от отопительных батарей. Морелли унимал частое дыхание, запоздало надеясь, что спальни прислуги находятся достаточно далеко, чтобы до них не долетели стоны и вскрики. Сейчас Белль лежала на нём тихая и уязвимая, а ещё минуту назад она громко оповещала, как ей хорошо. Да и он тоже.       Она восхитительная. Сокровище. Находка. Его принцесса.       Его?       — Фабиан, — не давая додумать, позвала она мечтательно и лениво, — это было… я даже не могу описать.       — Чудесно, — подсказал Фабиан, делясь своими впечатлениями. Погладил её по спине и рассыпавшимся локонам. — Ты страстная, пылкая… смелая. Ты незабываема.       Белль подняла голову с его груди. Она улыбалась, светилась, и её счастье было лучшей наградой.       — Так ты не забудешь меня, Фабиан?       — Как я могу?       — И я тебя не забуду. Мой первый мужчина… Я боялась, но то, что я испытала!.. Почему я не встретила тебя раньше?       — Я жалею о том же, моя красавица.       Фабиан поцеловал её, а потом Изабелла выскользнула из объятий и накинула платье, напевая под нос, пританцовывая, занялась поиском бокалов и наливанием вина. Фабиан, снял презерватив, испачканный кровью, оделся. Взял протянутое вино.       Они чокнулись, глядя в глаза, выпили и не спеша поцеловались.       — Не хочу уходить, — шепнул Фабиан, прижимая Белль к себе за талию, — но мне пора. Скоро рассвет, тебе надо поспать. Не думай, что я сбегаю. Я твой навсегда.       — Я понимаю, — шепнула Белль, — иди. Иди и никогда не забывай меня.       Она проводила до двери. Фабиан вызвал такси. На прощанье долго целовались.              ***       В комнате кто-то находился. Фабиан ощутил чужое присутствие сквозь сон, встревожился, но открыть глаза заставил себя не сразу и с трудом. И тут же зажмурился от яркого света и ломоты в висках. За долю секунды увидел высокую мужскую фигу на фоне незашторенного панорамного окна. Наблюдавший стоял со скрещенными на груди руками.       — Соизволил проснуться?       Сухой голос резанул по ушам.       — Блять, Рик, какого хрена ты тут делаешь?       Фабиан натянул одеяло на голую задницу, вверх которой лежал, обнимая подушку.       — А ты как считаешь? — брат подошёл ближе. — Фаб, где тебя носило? Уже пятый раз в спальню захожу, ты всё дрыхнешь, не разбудишь. Ты во сколько пришёл? На звонки не отвечал… Где ты был? Не с Вальи же? Скажи, что не с ней.       Фабиан поднял голову и открыл рот сказать, что не с ней, да так и застыл. Картинки ночи вдруг вернулись со всей пугающей остротой. Он вспомнил, как танцевал, флиртовал, сопровождал, пил вино.       Как занимался сексом.       Лишил девственности.       Принцессу.       Будущую.       Накануне свадьбы.       Блять.       Блять.       — Фаб! — заподозрил Рик. — Что с тобой? Я угадал?       Фабиан поспешно упал лицом в подушку. Пробормотал:       — Сплю, не видишь? Может, ты пойдёшь уже к себе домой? Или хотя бы воды принеси. И нечего шастать, когда я голый.       Рик содрал с него одеяло. Фабиан успел подхватить угол и, садясь, прикрыл пах.       — Какого хрена, Рик?       — Это я тебя спрашиваю! Ты был с Вальи? У неё?       — Мы пили вино и разговаривали. Поговорили и разошлись, успокойся.       Но Рик ещё сильнее разозлился. Взмахнул рукой, будто собирался ударить, и отступил, зашагал по комнате, растирая лицо ладонью.       — Разговаривали… Молись, чтобы принц в это поверил. И король. Фабиан-Фабиан, что же тебе не сидится? Вечно ты во всё влипаешь. Девок других нет? Надо тебе было невесту инфанта охмурить?..       — Я же не виноват, что чертовски сексуальный…       — Да замолчи ты… Ты представляешь, какие неприятности на нас навлёк, на весь род? Посчитают тебя виновным, думаешь, одного накажут? Все в немилость впадём — и отец, и мы. Конец нашему баронству. Агрохолдингу конец. Всему. Никто с нами сотрудничать не будет. Никто даже руки не подаст.       — Не говори ерунды, Рик. Что такого ужасного я сделал, чтобы в немилость впасть? Король с Адрианом такие тираны, что невесте ни с кем поговорить нельзя? Нахрена они её тогда в клуб отпустили?       — Чтобы ты, идиот, к ней приклеился!.. Ты дурак, Фабиан, твердолобый дурак. Жизнь свою погубишь. И наши заодно.       Рик кинул на него осуждающий взгляд и стремительно вышел прочь.              Фабиан дождался, когда на лестнице затихнут шаги, и перестал изображать невинно обиженного. Опустил голову на руки. Чёрт. Блять. Сука. Во что он вляпался?       Это даже не дерьмо, это вселенская задница. Он заслужил всё, что сказал ему Рик, и братец был ещё мягок.       Трахнуть невесту наследника. Как такое в голову могло прийти? В дурную башку!       Твою мать! Твою! Мать! Твою мать!       Фабиан отшвырнул подушку, скинул одеяло, лампу с тумбочки, книгу, смартфон. Вещи упали, загрохотали. Он вцепился себе в волосы и попытался их выдрать, крича.       Но вдруг подумал, что Рик может услышать и вернуться. И всё понять.       Надо успокоиться и осмыслить. Ничего ведь смертельного не произошло, он никого не убил.       Фабиан отпустил волосы и встал. Поднял лампу, поправил съехавший на бок абажур. Кинул подушку на место, застелил кровать одеялом и пледом. Сходил к дальней стене за книгой и смартом. Экран в верхнем углу треснул. Жаль. А нет, это защитное стекло…       Господи, нашёл, о чём волноваться…       Секс с принцессой был. Не приснился. Они были пьяны. Хотя вчера казалось, что нет. Что трезвые и соображают, отдают отчёт, но сегодня… Сегодня совершенно ясно, что вино после бурбона нельзя. И после коктейлей. Вчера они были в нужной кондиции, чтобы творить херню.       Ну а как ещё объяснить сорванные тормоза?       Он трахнул невесту инфанта…       Да! Да! Круто!       Доставил ей приятное. С ней было так нереально хорошо. Она такая горячая, темпераментная, совсем не стеснялась. Наоборот. Куколка. Прелесть…       Так! Стоп! Хватит мечтаний! Ты влип, парень, ты влип. Ломай голову об этом.       Фабиан посмотрел на время в смартфоне — два часа двенадцать минут. Отлично выспался. Черепушка немного гудит, во рту сухо и невкусно, а так ничего, жить можно. Впереди проблемы посерьёзнее.              Фабиан оглядел наведённый порядок — нормально, если Рик зайдёт, не заметит следов погрома, — и пошёл в туалет и ванную.       Содеянного не исправить. Поговорка «За удовольствие надо платить» приобрела буквальный неотвратимый смысл.       Нет, он готов платить! Готов! Но что его ждёт? Вряд ли в уголовном кодексе есть статья за обоюдно добровольные интимные отношения с невестой инфанта. Зато есть за государственную измену, всякие преступные посягательства на жизнь, здоровье, благополучие членов королевской семьи. Вполне подходит. И наказание — в отдельных случаях смерть через обезглавливание, в других — пожизненное заключение.       И так, и эдак — печальная перспектива.       За всего лишь секс.       Сбежать? Уехать? Затаиться в Озре? Или где-нибудь в горах? Или рвануть за границу? В необъятную Сибирь или джунгли Амазонки? Там точно не найдут.       Ага, и тогда весь гнев падёт на братьев и родителей.       Нет уж, сам нашкодил, сам и ответит.              Помывшись, Фабиан подошёл к шкафу за чистыми плавками, открыл…       Почему он думает только о себе? Изабелла… Её жизнь тоже сломана. Возьмёт ли принц в жены испорченную девушку? Нужна ли королю Роберу распутная невестка? Или свадьбу отменят? Свадьбу, о которой говорит вся страна. Да весь мир! На торжество приглашены главы и представители десятков дружественных государств.       Изабелла будет опозорена. Весь род маркизов Вальи. Скажут они спасибо семейству Морелли?       Вся подноготная будет предана огласке.       Из-за обычного секса, единственного раза.       Но никто никогда не напишет в газете, не покажет по телевидению, как принца Адриана ублажают пять баб. Ему можно, а Белль нельзя?       Фабиан обнаружил, что уже несколько минут пялится в шкаф. Взял трусы, надел и сел на кровать.       Что ему делать дальше? Ждать, когда приедет полиция? А она обязательно приедет: ей не придётся долго вычислять преступника, искать презерватив, который он забрал и выкинул в контейнер на улице, проводить экспертизы, нет. Свидетелей вчерашнего рандеву хоть отбавляй, так что инспекторы придут сразу по его адресу.       Странно, что уже не пришли.       Не ждать и пойти в управу самому, сдаться с повинной?       Фабиан не знал. Касалось бы дело его одного, а то пострадает Изабелла.       Как она там? Проснулась? Что думает? Что чувствует? Так ли рада новому опыту и двум оргазмам?       Если испугалась, паникует? Если заявит об изнасиловании? Тогда его точно казнят. Или, не мараясь, убьют в подворотне.       Было муторно, не по себе. Почему он не взял у Белль телефон?              Словно откликаясь на его мысли, в мобильном заиграла мелодия вызова. Фабиан схватил его с тумбочки, моля, чтобы это была Вальи, каким-то образом раздобывшая его номер, но с фотки скалился одногруппник Лэнс Тальвани, по совместительству лучший друг и такой же неудачник из мелких беститульных дворян.       — Да, — Фабиан прокашлялся, — привет.       — Здорово, приятель. Ты там заболеть решил? Или сушняк?       — Никак до минералки не дойду. Недавно проснулся.       — Смотри, а то заскочу, лекарство привезу, — Лэнс хохотнул, — холодное и пенное.       — Не, не надо, — отказался Морелли, — я минералку.       — Ну, как хочешь, — сказал Тальвани, к счастью, не напрашиваясь в гости. — Тогда рассказывай, как там в «Стриженном гусе», клёво? Говорят, ты там саму принцессу подцепил?       — Кто говорит? — вздрогнул Фабиан. Испугался, что информация облетела весь город и просочилась в интернет, и значит, арест уже близок. К тому же резануло слово «принцесса» — теперь Белль может ею не стать.       Что же они натворили?       — Птичка на хвосте принесла, — сумничал Лэнс. — Мне Марио с пятого курса позвонил, а он от какого-то чувака, который вчера был в клубе, услышал. Ларри или Барри… не важно. Я-то надеялся, ты мне такую новость сам расскажешь, соловьём будешь заливаться, а ты в молчанку играешь. Стряслось что?       Почему все сразу подозревают плохое? Чувствуют, что ли?       — Как раз звонить собирался, — соврал Фабиан. В клубе он действительно предвкушал, как выложит про знакомство всем своим друзьям — и Лэнсу, и Маркусу Фентри, и остальным, растрещит во всех подробностях и приукрасит, заставит завидовать. А сейчас самому вспоминать страшно: — Встретил лади Вальи с подругами, потанцевали, угостил её коктейлем, проводил до машины. Она попросила называть её по имени…       — Ого! Ничего себе! Это успех, приятель! Великая честь!       Это — голова с плеч.       — Ага, Лэнс, я сам обалдел. И не упустил шанс показать себя красавчиком.       — Ты такой, — поддержал Тальвани. Вздохнул: — Эх, счастливец… И какая она?       — Восхитительная.       — Могу представить…       — Слушай, давай я завтра расскажу? Сейчас у меня тут Рик, не очень удобно.       — Может, вечером посидим? Пиво, карты?       — Наверно, нет, — протянул Фабиан тоном, будто отказывал себе как минимум в членстве закрытого братства. — Мне надо к завтрашнему семинару подготовиться, извини.       — А, ну да, — хыхыкнул Лэнс, — какое тебе теперь дело до простых смертных — ты по «Стриженным гусям» ходишь да с королевской семьёй за руку здороваешься! Ладно, Фаб, замётано. Завтра так завтра — лечи свой сушняк. Но учти — у меня на историю с принцессой эксклюзив!       — Ты первый услышишь, — пообещал Фабиан и дал отбой. Он был уверен, что к вечеру окажется за решеткой. Куда, интересно, его поместят — в мрачную крепость Колону для особых заключённых или тюрьму попроще, для всякого сброда?       Шутки шутками, а перспектива страшила.       Фабиан оделся и спустился на нижний уровень пентхауса. Рик сидел там, хотя у него были свои апартаменты на соседней улице. Смотрел в ноутбук и даже не повернул головы.       — Ты ел? — спросил Фабиан для создания иллюзии беззаботности.       — Я сижу тут с утра — конечно, ел.       — Тогда позавтракаю один. Если передумаешь — присоединяйся.       Фабиан пошёл на кухню, налил стакан молока, взял позавчерашнюю булочку и сел с ними за стол, хотя свежей и сытной еды, приготовленной приходящей прислугой, было навалом. Просто не было аппетита. Ситуация гнела до безумия.       Может, покаяться Рику? Он всё-таки старший брат, ему тридцать, у него опыта больше, он подскажет, поможет, посоветует.       Нет, Рик просто убьёт его собственными руками.       Тогда что?       Блять, надо же было перейти дорогу Лаконси! На кой хер тебе понадобилось внимание избранницы принца? Зачем тебе в принципе сближаться с королевскими особами? Жил без них двадцать с лишним лет и жил бы дальше! Неужели Изабелла Вальи такая неповторимая?       Вообще-то, да, неповторимая.       Но не настолько же, чтобы из-за неё предать клятвы верности монаршему дому. Его величество Робер посчитает секс намеренной и спланированной акцией протеста, саботажем авторитета королевской власти и выставлением лично его и его сына идиотами перед подданными и всем зарубежьем.       Фабиан не хотел, чтобы его считали клятвопреступником — он таковым не был. Он просто был молодым похотливым дураком. Но пойди это сейчас докажи.       Он дожевал булку, допил молоко, так ничего и не решив. Вернулся в гостиную, сел в компанию к молчаливому Рику, от нервов уставился в смартфон. В интернете по-прежнему готовились к свадьбе: интервью с флористами, декораторами, ролики о модельерах, создающих наряды для жениха с невестой, королевской четы, супругов Вальи, видеорепортажи о шеф-поварах и элитных ресторанах. На сайте популярного журнала «Высший свет» подводили итоги конкурса свадебных тортов — многоярусных шедевров кондитерского искусства.       Фабиан пролистал с десяток фотографий и его затошнило на нервной почве. Он отправился в кабинет, включил ноутбук, обложился конспектами, учебниками, но так и не запомнил ни строчки. Промучившись полтора часа, перенёс тетрадки и книжки в спальню, лёг с ними на кровать…       — Бесполезно…       Он только терял время. Сколько ни читай, мозг занят другим. Да и какой семинар, если по нему топор палача плачет?       Фабиан откинул учебники, встал, посмотрел в окно — с высоты пятнадцатого этажа бело-синих машин с мигалками, людей в погонах, группы захвата не наблюдалось. Жизнь текла в обычном ритме воскресного дня. В интернете до сих пор царила тишина, на личных страницах Изабеллы и Адриана в инстаграме обновлений не было, на официальном аккаунте принца выложили пост о его участии в открытии чемпионата Гелдера по хоккею. Его высочество вышел на лёд в экипировке своей любимой команды «Парис», которая в прошлом году отвоевала главный кубок, приветствовал игроков.       Будущий молодожён занят, а король? Король же в первую очередь ратовал за эту свадьбу, почему медлит с наказанием виновного? Готовит изощрённую месть? Продумывает, как ловчее подвесить за яйца?       Фабиан слонялся из угла в угол. Ожидание стало невыносимее самого наказания. Пусть его казнят, только бы родителей и братьев не тронули. И Изабеллу.       Надо выяснить, всё ли с ней в порядке.       Самым простым способом было написать в личку в той же инсте, но он решил, что в их ситуации следует вести себя благородно и извиняться глаза в глаза.       Фабиан переоделся и спустился в гостиную, увидел сидящего на диване Рика и дал заднюю к лифту. Брат заметил его манёвры, отложил ноутбук.       — Ты куда?       — Погуляю. С ребятами.       Фабиан вытащил из шкафа пальто, сунул руки в рукава. Выдвинул ящик, где хранил ключи от «Камаро» и документы, но тут сильная рука ухватила его за воротник и развернула.       — Фаб, что происходит? — потребовал Рик. — Я вижу, что-то не так. Ты целый день места себе не находишь, обмануть меня пытаешься. Что произошло, Фаб? Ты вляпался с принцессой? Ты её поцеловал? Говори, Фаб, я должен знать, от чего тебя спасать.       Взгляд Рика пронизывал. Озноб от него бежал. И от того, что брат прав. Вдвоём решить проблему всегда проще, чем сражаться с ней одному. Просто выговориться. Вдруг окажется, что чёрт не так страшен, как его малюют? Вдруг так получится защитить семью?       — Рик, я вчера… — Фабиан опустил голову и облизал губы.       — Что? — подогнал Рик, тряхнув за плечо.       Сделал Изабеллу женщиной. Узнал, какая она в постели.       Фабиан чуть не сказал этого, но вовремя подумал, что подробности не только его тайна — они и тайна Изабеллы.       — Вчера я напился и нагрубил лади Вальи. Чувствую себя по-дурацки. Надо извиниться перед ней, да?       Рик несколько секунд обдумывал, затем поверил.       — Ты обязан, — он выпустил ворот, толкнул в грудь. — Фабиан, идиот, как ты посмел? Ничего путёвого из тебя не выйдет! И зачем я взял тебя с собой?       В какой-то мере Фабиан был с ним согласен и не оправдывал себя. И он заслужит в десятки раз худших слов, когда содеянное всплывёт, но сейчас не до разборок.       — Поеду к лади Вальи, — сказал Фабиан. Взял ключи и документы, дошёл до лифта и повернулся: — Прости, Рик. За всё прости.       Возможно, они никогда больше не увидятся. Наверняка из дома Изабеллы он отправится сразу в тюрьму и сгниёт там.       Фабиан посмотрел на брата как в последний раз и вошёл в лифт.              Руля на проспект Европы, он подбирал и заготавливал фразы, моля бога, чтобы девушка была дома, а не в той же тюрьме, чтобы с ней было всё хорошо и ему представился шанс поговорить. Её родители, насколько он помнил, ещё день должны находиться в Кедаре.       Темнело. Фабиан бросил машину на парковке и тенью пробрался ко дворцу. Окна бокового крыла тускло горели, завешенные шторами. Два окна светились в противоположной стороне — там могли располагаться комнаты прислуги. Территория пустовала, до нужной террасы он добрался без происшествий. У двери внезапно разобрал мандраж.       Не обнаружив звонка, Морелли громко постучал, вспоминая планировку помещений, надеясь, что его услышат.       Дверь открылась через пару томительных минут. За ней стояла Белль в домашней одежде и удивлённо хлопала глазами. На губах алела недоверчивая улыбка.       — Фабиан? Ты? Привет! Какой сюрприз!       — Привет, — растерялся Фабиан. — Я… пришёл спросить… всё ли у тебя нормально.       — Нормально, — ответила Белль и отодвинулась приглашающе. — Ты заходи, а то холодно. Брр.       Морелли оглянулся и будто только сейчас заметил хмурые облака, гуляющий ветер и поблекшую траву на фоне вечной самшитовой зелени. Его-то самого грело нервное возбуждение, а девушка в коротком летнем платьице явно замёрзла, пританцовывала босыми стройными ножками.       Он вошёл в освещённый холл.       — Можно? Ты одна?       — Одна. Сериал смотрю, к лекциям готовлюсь. О тебе вспоминаю… Кофе будешь?       Белль указала на шкаф, куда вчера вешали пальто. Фабиан понял намёк, но не сдвинулся с места.       — Спасибо, но… я ожидал твоего гнева. Думал, что найду тебя в слезах. Что ты меня возненавидишь. За то, что я ночью натворил.       Кокетливая улыбка принцессы померкла, но она выдавила другую.       — Мы натворили, Фабиан, мы, вдвоём.       — И что будет, Белль? Как всё исправить?       Изабелла повела плечом и пошла в гостиную, Фабиан последовал за ней. Остановились у вчерашнего дивана, на котором поверх раскиданных тетрадок работал ноутбук, показывал почти беззвучно какой-то пляжный сюжет.       — Белль, что мне сделать? Как помочь? Принц уже знает?       Она стояла хрупкая и поникшая, маленькая среди огромной гостиной, громоздкой мебели. Беззащитная, поруганная. Из-за него.       И всё же сильная, стойкая. Встретившая последствия с достоинством, разделившая вину.       Она умница. Восхитительна!       И всё же молчание пугало.       — Белль, ответь что-нибудь. Всё плохо? Кто знает? Король с королевой?       Изабелла тряхнула головой.       — Никто не знает. Всё хорошо, — она переставила ноутбук на кресло, сгребла тетради, выпрямилась с ними в руках. — Просто… я думала, ты испугаешься и сбежишь. Спрячешься, бросишь одну со всем… этим… натворённым. А ты пришёл.       Фабиан ужаснулся.       — Как я мог бросить? Нет! Я с тобой!       — Ты такой благородный, — улыбнулась Белль, потом её губы дрогнули, и нервы сдали. Тетради выпали на пол, а она, топча их, кинулась Фабиану в объятия. Разрыдалась.       — Тише, — он сжал трясущееся тельце, гладя по спине, волосам, — я с тобой. Мы что-нибудь придумаем. Я пойду к Адриану… или к самому его величеству и скажу, что принудил тебя, что взял силой, без твоего согласия, воспользовался. Возьму вину на себя. Тебя не осудят. Твоя честь не запятнается. Ты…       — Не надо, Фабиан…       — Надо. Я обязан тебя уберечь, защитить…       — Не надо, — Белль подняла заплаканное лицо, — никто ведь не знает.       — Но на свадьбе, в брачную ночь… Адриан всё равно узнает, поймёт. Тогда ты будешь опозорена — нельзя этого допустить. Я пойду к нему, скажу, что влюблён в тебя и готов жениться…       — Правда? — с надеждой всхлипнула Изабелла.       — Конечно, правда, — Фабиан прижал её крепче. — Любовь ведь будет поводом для расторжения вашей помолвки? Тогда вчерашняя ночь останется тайной. Если ты, конечно, согласна выйти за меня.       — Я… — Изабелла отстранилась и снова спрятала лицо на его груди. — Я не могу разорвать помолвку. Не могу отказаться от свадьбы, она должна состояться. Не из-за того, что я хочу быть принцессой и королевой… Не очень хочу жить в клетке без любви, но этого хотят мои родители. Они долго к этому шли, настроились… Они меня просто убьют, если я в последний момент откажусь.       — Но на свадьбе же выяснится. Принц сам аннулирует брак. За подлог.       — Нет, не думаю. Адриан хороший. Адекватный. Он не будет поднимать скандал. Он поймёт меня. Я тоже у него не первая…       — Он мужчина, инфант, — перебил Морелли. — Это разные вещи. Ему можно, а его невеста обязана быть непорочной.       — Адриан поймёт. Ты просто его не знаешь. Он замечательный, добрый. И, мне кажется, я ему неинтересна — он меня не любит. Возможно, у него есть другая девушка, любимая, а жениться приходится на мне.       — Ну, не знаю, — сдался Морелли, — дай бог, чтобы ты была права. А мне он видится капризным собственником, который не захочет бракованную игрушку.       — Я всё же рискну. Только поклянись никому не выдавать мою тайну до свадьбы. Ты же никому ещё не рассказал?       — Ни единой живой душе. Я и после свадьбы не буду языком трепать, я не такой, поверь. Клянусь молчать.       — Верю. А я, если Адриан возмутится, не назову твоего имени. Не выдам тебя. Что-нибудь сочиню. Но я уверена, всё будет хорошо.       — Почему же ты тогда плакала?       Она уже перестала, лишь на щеках блестели влажные дорожки. Фабиан вытер несколько большим пальцем.       Изабелла смущённо засмеялась, всхлипнула.       — От… От облегчения. Потому что решила, ты такой же, как все — используешь и бросаешь… Меня не бросали, но я много слышала от девчонок. Мне было… обидно и тоскливо.       Она влюблена. Фабиан читал это в её покрасневших, устремлённых на него глазах. Читал по припухшим искусанным губам, по обвивавшим его шею рукам, по прижатой к нему часто вздымающейся груди. И был счастлив.       — А ты? — спросил он тихо, нежнее обнимая её за талию, вдыхая аромат волос. — Ты разве не пожалела, что позволила мне больше дозволенного?       Белль мотнула головой.       — Мне понравилось. Честно. Теперь я вдвойне рада, что ты был моим первым мужчиной. А ты — пожалел? Знаешь, очень горько, когда у тебя нечто особенное, а у твоего парня как ещё один обычный раз.       — Мне понравилось, — шепнул Фабиан и подкрепил слова поцелуем. Понимал, что дурак, что наступает на грабли, но не мог дольше безучастно смотреть, как мило она морщит носик, как розовеют её щёки, когда смело откровенничает о чувствах. Не мог дольше спокойно терпеть близость девичьего тела, умеющего быть страстным и податливым в его руках. В штанах не то что горело — там полыхало желанием, член давно стоял колом.       Изабелла льнула.       — Ты не боялся Адриана? — спросила она довольно и игриво.       — Боялся, но мне всё равно понравилось, — ответил Морелли и запечатлел ещё один нецеломудренный поцелуй. — Можешь назвать ему моё имя, чтобы я потом женился на тебе.       Белль засмеялась и потянула с плеч пальто, Фабиан скинул его на пол, а после подхватил принцессу под бёдра, поднял и уложил на диван. Навис, быстро избавляясь от ботинок, свитера, штанов…       Инфант? Гнев короля?       Ладно, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Где-то тут в кармане завалялись презервативы…       Фабиан нашёл и торопливо надел. Второй секс оказался ещё жарче предыдущего. Они беспрестанно целовались, чтобы заглушать стоны, и стоило обоим кончить, как у Белль где-то под ноутбуком задорной мелодией зазвонил телефон. Она скатилась с Фабиана, подобрала девайс и побледнела.       — Адриан! Видеовызов!       Фабиан без слов перевалился за диван, заслоняясь высокой спинкой. Часто бившееся после оргазма сердце, застучало ещё быстрее. Принц, а они всклокоченные и уставшие, как после марафона — волосы, щёки, губы, дыхание, кожа. Догадается или нет? Поболтать звонит или устроить разнос?       Изабелла за секунду натянула платье, забыв про лифчик и трусы. Его одежда так и лежала на полу. Только бы не попала в кадр…       — Адриан, здравствуй, — сказала невеста, садясь на диван. Голос звучал охрипши и взволнованно.       — Привет, милая, — принц говорил доброжелательно, как в телевизоре. — Как дела? Как день прошёл?       — Хорошо, спасибо, — Изабелла кашлянула, прочищая горло. — Учила историю.       — Заболела? Какая-то ты замученная. Простыла? Температура?       — Нет, я… на беговой дорожке была. Три километра.       — А, — вроде бы поверил Адриан. — Завтра после учёбы сходим в…?       Фабиан внезапно для себя чихнул. Молниеносно пробрало, и всё, ничего не смог сделать. В последний момент закрыл рот ладонью, но звук раздался всё равно громкий.       Принц замолчал, затем спросил с подозрением:       — Ты не одна? Там мужчина?       Теперь догадается! Точно догадается!