Король и шут

      Их окружали плотным кольцом. Кавалеры и дамы шептались. Новость о друге короля затмила собой все сплетни. Фрейлины бесцеремонно пялились на загадочного везунчика, чей взгляд был смело обращён на их госпожу.       Изабелла улыбалась. Мило, но как королева перед одним из многочисленных подданных — гордо, с ноткой высокомерия. Она хотела скрыть от мужа и надменным видом сигнализировала ему. Подыграть легко, лгать — непозволительно. Времени на колебания — ноль.       — Рад познакомиться, ваше величество, — Фабиан низко поклонился, понимая, что сделал неправильный выбор. Да, он сильно её подставил и переспав, и появившись сейчас при дворе. Да, он клялся молчать. Но скрывать правду от короля — абстрактного, которого, вероятно, никогда не встретишь, не то же самое, что лгать в глаза тому, с кем хочешь провести все отпущенные судьбою дни и ночи. Дурной поступок, неблагородный, и он только что его совершил.       — И я, лард Фабиан, — заметно расслабилась Изабелла. Грациозно подала руку. Фабиан запечатлел на ней в меру трепетный поцелуй.       — Восхищён вашей красотой, ваше величество, — сказал он, выпрямившись. — Вы прекрасная пара с его величеством.       Адриан умилялся, глядя, как они знакомятся. Потом предложил жене локоть, повёл её и свиту сквозь образовавшийся людской коридор к креслам у помоста.       — Фабиан галантен и учтив, дорогая. И у него тонкое чувство юмора. Мы познакомились вчера, а я уже не понимаю, как без него обходился.       — Спасибо, сир, — сказал идущий рядом Морелли, — но, возможно, не стоит расхваливать меня раньше времени? Вдруг у её величества возникнет иное мнение обо мне?       Например, как о лгуне. Он врёт и ей. Спит с её мужем. Низко, ой как низко.       Но ложь Изабелле особо не стыдила, тем более и сам коронованный изменщик, похоже, не терзался муками совести.       — Ты произвёл на меня приятное впечатление, Фабиан, — ответила королева, имея в виду то ли их секс, то ли сохранность тайны, то ли всё в совокупности. — Слышала, ты собираешься остаться при дворе?       — Его величество меня оставляет, — оправдался на зашифрованный вопрос Фабиан.       — Ты нужен мне, — Адриан посмотрел на него с любовью. Поправился, маскируя двойной смысл: — Мне нужны соратники.       Они втроём сели в расставленные на безопасном расстоянии от чадящих факелов кресла. Изабелла по правую руку от короля, Фабиан по левую. Виконты, источая неприязнь, устроились возле королевы, удивив её своим выбором, из чего следовало, что обычно они держались венценосного одноклассника. Что же, их проблемы.       Другие кресла, стулья и скамейки заняли в основном представительницы прекрасного пола. Фабиан не чувствовал в себе ни малейшего отклика на их кокетство, хотя ещё позавчера решил бы, что попал в рай для донжуанов. Теперь в штанах не шевелилось — вот что значит полюбить мужчину, найти половинку.       Артисты в красно-чёрных, поблёскивающих нарядах вышли на помост, поклонились. Заиграла музыка, и в следующий миг ярко вспыхнул огонь, разлился точками, кругами, сферами, запахло сжигаемым горючим. Пламя плясало в темноте причудливыми узорами. Окружившие место действия придворные только и успевали, что вертеть головами. Восторженно охали, аплодировали, подбадривали. Фабиан вместе со всеми. Ему нравилось. Те огненные шоу, что он видел раньше, не шли ни в какое сравнение с королевским. Позабылось всё, кроме необходимости соблюдать этикет. Адриан поглядывал на него иногда и, видя на физиономии детский восторг, довольный отворачивался к сцене.       — Угодил я тебе? — спросил он, когда представление закончилось, а аплодисменты ещё звучали.       — Эффектно. Масштабно. Экспрессивно.       — Я возьму твои слова как девиз сегодняшнего вечера.       — Почту за честь, — ответил Фабиан. Видел, что Изабелла наблюдает за ними, да и виконты прислушиваются, места себе не находят. Не говоря уже о других придворных, которые одним глазом смотрели шоу, вторым перманентно косились в «вип-ложу», и сейчас их переговаривающиеся король с другом интересуют больше, чем вышедшая на поклон фаер-группа.       Овации всё же вспыхнули с новой силой, посыпались крики «Браво!» и «Зажгите ещё!» Артисты благодарно раскланялись, в первую очередь королю и королеве, и убежали с помоста. На смену им выпорхнули танцовщицы в блестящих шароварах, с голыми животами, зарезвились под восточную музыку. Но только Фабиан залип на колыхающиеся в лифах прелести, как Адриан встал.       — Идёшь?       — А танцы? — Морелли кивнул на старающихся девчат, поднимаясь, однако, на ноги. Увидел, что и придворные расходятся: опоясывавшая помост толпа порыхлела, разделилась на компании. Кто-то уходил, свита стекалась к королю, фрейлины держались королевы. На танцполе снова замелькали огни, диджеи врубили своё техно. В баре, у каруселей и лодочного причала ярче вспыхнула иллюминация.       Соранти и Рокарди, приблизившиеся раньше всех, фыркнули на него, как на необразованного. Другие дворяне вели себя сдержаннее.       — Эти танцы для забивания промежутков, — пояснил Адриан, — они закончатся, как только я уйду. Тео, к покерному столу?       — Всегда готов, ваше величество, — услужливо поклонился Соранти. Спросил приторно: — Лард Морелли сегодня с нами?       — Фабиан, ты с нами? — Адриан тронул его за локоть. — Любишь покер? Мы с Тео и Паоло часто играем. Вон в той шатровой беседке, видишь? — он указал дальше по берегу. — Обычно по пять-семь человек приглашаю за свой стол, и тебя, конечно. Идём.       — Вообще-то я не умею, ваше величество, — придержал его Морелли, игнорируя уничижительные взгляды виконтов и прочие шепотки. — Я хотел на дискотеку.       — Танцевать? — растерялся Адриан.       — Да, размяться. Или, сир, вам по статусу танцевать не положено?       — Только полонез с мазуркой, — съехидничал король. Хлопнул его по плечу. — Всё мне положено. Пойдём! Господа, кто с нами на танцы?       Масса придворных зашевелилась, восклицая: «Я», «Я иду», «Я тоже», и Адриан совсем было развернулся идти, но перед ним, как чёрт из табакерки, выпрыгнул Соранти.       — Ваше величество! Мы планировали играть!       — Завтра сыграем, — отмахнулся Адриан, — успеем. Танцпол ждёт. Давай оторвёмся. Пойдём.       Виконт заупрямился, всего на какую-то секунду, и вынужденно отступил к Рокарди.       — Желания вашего величества прежде всего, — пробормотал он, склоняя голову и зыркая исподлобья на того, кому в действительности принадлежали желания. Фабиан и без его ненависти понял, что перегнул палку.       — Ваше величество, простите, что вмешался в ваши планы, — сказал он на публику. — Не стоит их менять, я пойду с вами, посижу рядом, понаблюдаю за игрой. Или вполне могу пойти на танцпол один.       — Нет, — отмёл Адриан, — я расхотел играть. Танцевать интереснее. Идём уже. Белль, — крикнул он королеве, ждавшей поодаль в окружении дам и нескольких кавалеров, — ты с нами на танцпол?       Фабиан поймал её обеспокоенный на его счёт взгляд, быстро отведённый к мужу.       — Если не возражаете, ваше величество, мы с девочками присоединимся позже. Собираемся пофоткаться.       — У неё новая страсть к селфи, — пояснил Фабиану король. Крикнул жене: — Не возражаю, милая… Пойдёмте, господа!       Адриан наконец пошёл, придерживая Морелли за локоть. Получившая пищу для сплетен свита расступалась с их дороги, только виконты Рокарди и Соранти не двинулись с места. Другие дворяне мешкали, оглядываясь на них, но в конце концов выбирали сторону, которую примут в только что родившемся противостоянии нового и старых друзей короля.       Сторону его величества, конечно — они послушно тянулись за ним.              Прожекторы и стробоскопы слепили, затмевая звёзды. Диджеев уже уведомили, что король направляется веселиться, и они врубили хиты позажигательнее, наверно, его любимые. Площадка стремительно заполнялась, народ стекался, в том числе от карточной беседки, куда ушёл заранее, чтобы быть ближе к королю.       — Я чувствую себя неловко, — сказал Фабиан, когда они оставили помост с восточными девушками позади. — Из-за меня вы поссорились с одноклассником.       — Это не ссора, — уверил Адриан. — Такие обиды бывают с пяти лет. Тео остынет. Он обязан потакать моим прихотям, а не я его.       — Получается, моим потакаете, сир.       — Твоим я хочу потакать, — сообщил Адриан и одарил улыбкой. — Твои прихоти — мои прихоти, так что я потакаю своим. Жаль, что могу не всем. — Он осторожно подвигал кистью, намекая, что хотел бы взять за руку, и опустил её. — И я люблю танцевать. На поляне всё по моим идеям. Ну почти. При отце развлечения тоже были, но они были, как бы сказать?..       — Стариковские? — предположил Фабиан.       — Вот-вот! Отец любил оперу и ретро-эстраду. Представляешь, кто тут выступал? Оперные дивы с ариями и руладами да метры типа Фрэнка Паньёли, который уже нафталином пропах. Монсеррат Кабалье тут раньше часто гостила, теперь на том свете ему, наверно, поёт… Вместо карт — шахматы и домино, лото. Вместо танцев гольф и поло, охота. Не во дворце, естественно, но всё равно он эти занятия любил. А я, когда траур кончился, свои порядки ввёл, под себя. У меня «Металлика» и Элис Купер…       — О, обожаю! — воскликнул, жестикулируя, Фабиан.       — Правда? — уставился король.       — Буду обманывать? У меня вся дискография собрана. Ещё «Нирвана», «Аэросмит», «Кисс», много чего. Я наших меньше слушаю, чем зарубежку.       — Я тоже! Только никому не говори: я король, я должен патриотично слушать наших, но музыку чужую люблю.       — Тогда и ты меня простишь.       — Какой вопрос! Блять, Фабиан, ты находка! Прикажу договориться с кем-нибудь о концерте. Будет круто!       — Уже круто, Дри.       Они давно находились на танцполе, нестройно двигались, увлечённые разговором. Наклонились друг к другу, ибо музыка гремела и, к счастью, забивала их слова. Их окружили, оставив совсем маленький промежуток. Но, когда Фабиан и Адриан замолчали и отдались ритму, и эта дистанция сократилась. Пришли Соранти и Рокарди, пристроились близко к королю. Подобраться стремились и парни, и девушки. Танцпол заполнился весь, слился в колыхающуюся массу, изменчивое море в бегущих малиновых, синих, жёлтых цветах.       Фабиан вконец раскрепостился, веселился и отрывался. Боялся, что их с Дри выдадут взгляды — до нельзя влюблённые, но не смотреть не мог. Они не могли — притягивало друг к другу со страшной силой. Для конспирации составил пару одной девчонке, потом второй, которые в танце откровенно прижимались, кокетничали, флиртовали. Адриан тоже облагодетельствовал двух дворянок с ногами от ушей, а потом, фигурально, упал Фабиану в объятия.       — Поехали, — Адриан подтолкнул в спину.       — Куда?       — В Рыбацкий домик, — Адриан прислонил губы к самому уху, хотя они ещё находились в техномузыкальной завесе. Дыхание защекотало. — Хочу тебя жутко. Сейчас сгорю.       — Тогда идём скорее! — Фабиан прибавил шаг, благо перед королём танцующая масса расступалась, как воды перед библейским пророком, и они шли достаточно быстро. Ревнивые виконты было последовали за ними, но Адриан отсёк их рвение жестом, однако пристроившегося у края танцпола гвардейца прогонять не стал. Тут же подоспел слуга с двумя стаканами коньяка на подносе.       — Пусть подают машину к точке три, — приказал Адриан. — О моём отъезде не объявлять.       Они забрали стаканы и поспешили дальше, чуть сбавив темп. У арки отдали пустые другому слуге. Людей по аллеям гуляла тьма, придворные останавливались, кланялись, желали доброй ночи, Адриан проскакивал мимо них, будто не замечая, оглядывался только на Морелли, чтобы тот не отставал.       Не доходя дворца на мощёной площадке ждал светлый лимузин «Линкольн», и как раз подъехали четыре мотоциклиста — два впереди машины и столько же сзади.       — Садись, — сказал Адриан. Водитель открыл дверцу.       — На тв… вашей? — опешил Фабиан.       — Ты меня повезёшь? — усмехнулся Адриан. — Полезай.       Фабиан пригнулся и забрался в салон, рассматривая его, уселся на длинный боковой диван в мягкой кожаной обивке. Следом сел король, вплотную, будто места было как в малолитражке. От прикосновения его бедра поднялась волна возбуждения, тяжестью осевшая внизу живота. Роскошное убранство сразу отошло на десятый план.       — Ваше величество, — шепнул Фабиан, отклоняя свою ногу. Машина уже ехала, между салоном и кабиной имелось узкое окно, закрытое непрозрачной панелью, но о звукоизоляции он не знал.       — Что? — игриво оскалился Адриан и нарочно потёрся коленом. Здорово было бы наброситься на него здесь и, приглушив подсветку, трахнуть на шикарном диване под мерное покачивание авто и летящие за окнами ночные витрины.       — Нет, ничего, — сконцентрировался Фабиан, — просто сотню раз видел королевский кортеж и не думал, что доведётся прокатиться. С эскортом, проблесковыми маячками, на огромном бронированном лимузине в компании своего государя.       — Это ещё не самый мой большой лимузин. Для личных поездок. Для официальных мероприятий в полтора раза длиннее и начинка поинтереснее. Тут только бар, телевизор, ноут, аудиосистема. Выпьем?       — Я пьян. Ещё каплю, и стану неудержим и непредсказуем.       — Я бы на это посмотрел.       — О нет, поверь, не надо. А то завтра утром ты меня выгонишь. Может быть, потом когда-нибудь, когда выгнать уже не сможешь.       — Я уже не могу, — произнёс тихо, глядя с любовью, Адриан и переплёл их пальцы. Фабиан сжал сильнее, погладил большим пальцем. Он растворялся в смешливых глазах напротив, тонул, погружался в космос и, если бы сейчас можно было коснуться смелее, интимнее, поцеловать, очнулся бы только несколько раз удовлетворившись и удовлетворив.       Заревела, быстро приближаясь, сирена скорой помощи. Лимузин замедлился, взял вбок. Фабиан и Дри расцепили руки, выглянули в тонированное окно, за которым синим мелькали проблесковые маячки мотоциклов и красным — медиков.       — Пропускаем? — удивился Фабиан.       — Похоже, решаются жизнь и здоровье одного из моих подданных, и я не настолько спесив, чтобы ставить себя выше них.       «Неотложка» догнала их и пронеслась вперёд, кортеж вернулся на центральную полосу, а они отвернулись от окна.       — Я всё больше горжусь, что служу вам, сир… А сам ты за рулём ездишь?       — Водить умею, если ты об этом. Когда был инфантом, почти всегда сам ездил, а сейчас мне по статусу не положено и по правилам безопасности. Но иногда случается. Для развлечения. Байки люблю, гоняю за городом.       — Да? — восхитился Фабиан. — Я тоже! У меня «Харлей», сто двадцать «лошадей».       — У меня три «Харлея», а всего сейчас пятнадцать — японские, немецкие, наши, спортивные, тяжёлые, всякие. Отведу тебя в гараж, покажу. Понравится, хоть на всех катайся, мне не жалко. Освобожу время на неделе, вместе погоняем, идёт?       Собравшийся было расстроиться, Фабиан преисполнился нежности.       — Ты добр ко мне.       — Потому что люблю тебя.       — Опробуешь мой байк, если у тебя такого нет?       — Ещё спрашиваешь! Конечно! Сам у тебя отберу!       Фабиану опять нестерпимо захотелось его поцеловать и завалить на диван. Или оказаться под ним.       Он неловко отодвинулся. Глянул в окно, ориентируясь на линию фонарей и подсветку зданий.       — Доехали?       — Да.       Метров через триста лимузин свернул к воротам и беспрепятственно миновал их, остановился у парадного входа Домика. Фабиан дёрнулся выйти, но вспомнил, что находится в компании не обычного друга. Дождался, когда водитель откроет дверцу и пропустил вперёд короля.       — Машину подашь в восемь утра, — распорядился Адриан водителю. Фабиан любил такие моменты — исходящую от его милого Дри власть, хоть тон он выбирал совсем не высокомерный. Твёрдый стержень в обёртке из страсти и любви.       Они поднялись по порожкам. Ночь хранила тепло без духоты, в пруду квакали лягушки, у светильников вилась мошкара. На первом этаже частично горел свет.       — Здесь кто-то есть? — спросил Фабиан, когда они вошли.       — Нет. Свет включили для нас.       — Лучше бы не включали.       При свете и незашторенных окнах опасно обниматься.       — Да, — протянул Адриан. Они переглянулись и не сговариваясь понеслись через гостиную к лестнице и наверх, где было темно и стояло много кроватей. Едва влетели на второй этаж, Адриан поймал Фабиана за руку и развернул к себе, впился в губы, потащил с его плеч пиджак. Безумие вновь охватывало. Фабиан отвечал так, будто любое промедление приведёт ещё к двум дням ожидания. Языки яростно боролись, переплетались, зубы стукались, руки справлялись с пуговицами и ремнями, со своими — так быстрей. Ноги переступали, удерживая равновесие.       — Хочу тебя, милый…       — Хочу тебя, Дри…       Они вломились в первую же спальню и стремглав выскочили из одежды, завалились на кровать. Фабиан раздвинул ноги, и Адриан вторгся в него, а дальше были стоны, всхлипы в темноте, простреливающее удовольствие, бешеный ритм. Лицо любимого, рваные поцелуи, жар взмокших тел. Краем сознания Фабиан помнил, что надо не наглеть и спросить разрешения трахнуть сюзерена, но, когда того накрыла волна, и он, кончая, преобразился в сам секс, забыл обо всём. Перевернул и ненасытно отымел, пока сам не спустил, содрогаясь в ярком оргазме.       — Я люблю тебя. Люблю тебя, Дри.       — И я тебя, Фаб.       — Опять мы быстро.       — Как кролики. Слишком долго тебя хотел.       — Обожаю тебя. Тебе было хорошо?       — Безумно! Ты моё безумие, Фаб. Сладкое безумие.       — А ты моё, любимый.       — Повторяй это чаще, пожалуйста.       — Любимый. Мой любимый. Мой. Ты мой. Не верится.       — Мне тоже: что я нашёл тебя, своего.       — Почему мы шёпотом, а?       Они рассмеялись и замолчали. В комнате было тихо, сквозь толстые стены не проникали с кваканьем даже вездесущие лягушки. В три высоких окна лился серебристый свет дворовых фонарей, отбрасывал кривые дорожки с тенями перекладин на пол, мебель, стены. Под балдахином густился сумрак. Дри громко сглатывал и почёсывал ногу об ногу. Фабиан уютно лежал на нём, щекой на жаркой волосатой груди, и слушал сердцебиение, вдыхал немного кислящий запах кожи. Наслаждался. Член до сих находился внутри, плотно зажатый, помягчевший, но не настолько, чтобы выскользнуть.       — Не хочется вставать, — прошептал Фабиан, лениво вычерчивая пальцами узоры на попавшем под них плече.       — Так не вставай.       — Надо. Ну, много выпил… в уборную.       — А! Мне тоже.       Морелли нехотя зашевелился, привстал на четвереньки, вынимая член, чмокнул Дри в губы и слез с кровати.       — Тут есть?.. — он огляделся в поисках двери и увидел её.       — Во всех спальнях есть, — сообщил Дри. — Я в свою пойду. Приходи туда.       — Ладно.       В санитарной комнате, где не было окон, Фабиан включил свет — не стал рисковать справлять нужду в темноте. Сделал, зачем отвлёкся от приятного лежания на любимом, потом обмылся, просушил волосы. Завернувшись в махровый халат, вернулся в спальню, уже пустовавшую, повесил на стул свои вещи. Вещей Адриана, включая корону, не было — вероятно унёс с собой.              Так и оказалось. Войдя в его спальню, освещённую двумя бра над кроватью, с закрытыми шторами, он увидел вещи на кресле. Корона находилась у своего владельца на голове, сдвинутая на затылок. Чёрные кудри мелко вились от влаги. Сам Дри в полотенце вокруг бёдер сидел в изножье и набирал что-то в смартфоне. Экран в полумраке ярко светился.       — Я зажёг люстру в Трофейной зале, — сообщил, останавливаясь перед ним, Фабиан. — Извини, что хозяйничаю, но пусть думают, что мы там. Где ты всегда с друзьями.       Адриан поднял на него глаза. Усмехнулся:       — Конспиратор…       — Ага. Мы опять не использовали презервативы, но покрывало чистое.       Адриан кивнул и снова застучал пальцем по экрану.       — Что-то важное? — спросил Фабиан. — Я мешаю?       — Нет. Пишу Белль, чтобы не ждала меня. Уже ночь, она волнуется.       Фабиан прикусил губу. Отошёл на шаг. Почесал макушку.       — Дри, а… мы хорошо поступаем?       Адриан прочитал на экране и бросил смарт к подушкам.       — Ты о чём? — спросил, повернувшись обратно.       — Не хочу быть занудой, но… ты познакомил меня с женой, Дри. Меня — со своей женой.       Неважно, что они уже были знакомы.       Адриан сделал вид, что не понял. Протянул к нему руку.       — Я познакомил тебя с королевой. Ты теперь придворный, будешь часто её встречать. Ты должен быть представлен ей.       — И всё равно она твоя жена, — Фабиан послушно протянул руку к его руке, их пальцы соединились, переплелись, — а я твой любовник. Мне неловко. Она не заслуживает.       — Откуда ты знаешь? Вдруг заслуживает? Вдруг сама мне изменяет?       На миг у Фабиана похолодела спина. Он решил, что король знает про свои рога, но если тот и знал — наверняка, знал, не обнаружив девственности невесты, — то об имени преступника не подозревал. Не ведал, что, притянув к себе, развязывает его халат и целует его живот. Воркует с ним.       — Никто не заслуживает измен, — выкрутился Фабиан, чувствуя себя подлецом уже по отношению к любимому.       Адриан усадил его рядом, затем завалил на матрас, Ловким движением перевернулся и навис на вытянутых руках, одним коленом между его бёдер. Разглядывал сверху. Завитки обрамили точёное лицо. Зрачки расширились во всю радужку, а та, толщиной в микрон, казалась чёрной. Полотенце свалилось, корона каким-то чудом удержалась.       — Я тоже растерян, — произнёс он наконец. — Ты моё безумие, Фаб. Это не фигурально. Я понимаю, что не всё правильно, но… я не смогу от тебя отказаться. Ты сможешь?       — Нет, — Фабиан покачал головой, пьянея от одного вида напряжённой шеи, мощных плеч, умопомрачительных ключиц, ярёмной впадины.       — Я не люблю Изабеллу. Её отобрали мне в жёны… но ты слышал эту историю.       — Да, сир.       — Она мне как подруга. Мать наследника. Не больше. Не беспокойся, ты не причинишь ей боли. Она не любит меня.       Фабиан собрался спросить, почему он так решил, но, вспомнив про отсутствующую невинность, передумал. Не мог сейчас чётко идентифицировать свои эмоции. Было и совестно, и наплевать. Одно он знал на миллион процентов — Дри нужен ему как воздух. Сильнее. Всего второй день, а парень, который его сейчас целует, так невероятно глубоко пророс в нём.       Адриан впервые целовал медленно, тягуче. Прихватывая губы по очереди, неспешно исследуя рот и кромку зубов языком. Такой романтичный поцелуй тоже бы прекрасен. Но Фабиан отклонил голову.       — Прости, Дри… Я должен это спросить…       — Ты всё-таки зануда, Фабиан… обламываешь своего короля.       Фабиан проигнорировал его ворчание. Поднялся на локтях.       — Дри. Среди дворян в свите… есть твой фаворит? До знакомства со мной у тебя был постоянный любовник? Соранти, например? Он на меня волком смотрит.       Адриан расхохотался. Свалился на кровать.       — Соранти натурал! Он на всех так смотрит, кто приближается ко мне. С детства. Он сильно привязан ко мне. Но между нами никогда ничего не было. Просто крепкая дружба.       — Прости, но твоё отношение к нему выглядит несколько прохладновато.       — Думал, что это из-за измены с тобой? Нет. После коронации Тео и Паоло пытались на меня влиять, указывать, пришлось вернуть их в рамки этикета. Я взошёл на трон, понимаешь, ко мне нельзя обращаться как к приятелю. И вертеть собой я не позволю, даже друзьям.       — Понимаю, — обронил Морелли. — У меня не было мыслей тобой вертеть.       Адриан сдвинул брови, будто до него до самого только что дошёл смысл его слов.       — Блять, ну… Тебя это не касается, Фаб, — он поцеловал. — Тебе я разрешаю влиять. Вы разные с Тео.       — Благодарю за доверие, сир, — ответил Фабиан искренне, — и я не чувствую себя уязвлённым, правда. И ты не сказал, Дри, у тебя был фаворит?       Адриан покачал головой:       — Нет. В свите и во всём дворце нет парней, с которыми я спал.       — А девушки? Есть, да? Не считая королевы.       — Есть, — Адриан выдержал его прямой ревнивый взгляд. — Я же нормальный парень, мне нравится секс. К тому же, я король, все брачные ночи мои.       — Ох, чёрт, — теперь настала очередь Фабиана бить себя по лбу, — я забыл… Ты спишь с ними, с невестами?       — Таково моё право. Но я бы сказал: «Такова моя обязанность». Честно, Фаб, — Адриан забрался подальше, к подушкам, — я не очень люблю брачные ночи. Невесты разные попадаются, не в моём вкусе. Да и донжуанство мне претит. Перед свадьбой дал себе слово быть примерным семьянином и держал его. А рождение Шарля вообще перевернуло мой мир. Захотелось стать ему идеальным отцом, создать для него лучшую семью на свете… А тут брачные ночи некстати. Но они вроде не в счёт.       — Зато я в счёт. Мы с тобой вторую ночь из постели не вылезаем. Нехорошо.       — Знаю, — Адриан помрачнел. — Но разве ты сможешь уйти?       — Ты просишь поставить себя на твоё место? — Фабиан уставился в тёмный полог балдахина, задумываясь. Потом сел. — Мы в ужасном положении, Дри. Я тоже ценю верность, Дри. Я за то, чтобы у маленького мальчика была крепкая семья, за то, чтобы мои король и королева жили в любви и согласии. Но, блять… Но всё это высокопарный слог и патетика. Что-то отстранённое и абстрактное. А переходя на личности, Дри… Я люблю тебя. Нет, я не смогу от тебя отказаться. Я просто умру, если так случится. Умру от тоски, если лишусь своей второй половинки. Да, это тоже патетика, и мы знакомы всего два дня… но ты мой Дри — любимый Дри, не Адриан Третий… В общем, я, наверно, зря завёл этот разговор… Сам не рад. Вот.       — Этот разговор когда-нибудь должен был состояться, — успокоил Адриан, погладил по щеке, ероша колючки. Снял корону и положил на тумбочку. И во внезапном прыжке опрокинул Фабиана на спину. Прижал его руки к кровати, впился в губы, раздвинул коленом ноги. Потёрся твёрдой плотью о наливающийся стояк, после направил её к промежности и плавно впихнул. — Я уже совершил грехопадение, поздно жалеть. И я не жалею. Ты мой Фабиан, мой Фаб. Ты человек, которому я хочу быть верным. Подпишешься со мной на ад?       — Я уже подписался. — Морелли ловким движением поменял их местами, умудрившись не соскользнуть с члена. Сбросил халат, качнулся на пробу туда-сюда. — С тобой в любую геенну огненную. Рай я познаю на земле.       — Ты снова высокопарен, — заметил Дри и положил ладони ему на бёдра, толкнулся вверх.       — Да, — выдохнул Фабиан, зашептал, прикрывая глаза: — Да. Вот так, ещё… Хочу тебя. Дико хочу.       — Ты не представляешь, как я…       Фабиан уже не слушал. Или Адриан не договорил. Они опять цеплялись друг за друга, наращивая темп. Член внутри ходил так правильно, что от удовольствия невозможно стало дышать. Войди кто-нибудь, не прекратили бы…              Фабиан потерял счёт времени. Вообще о нём не думал, хотя трах с перекатыванием из позы в позу длился, наверно, не больше пятнадцати минут. Он взмок и охрип. Кончив внутрь, счастливым и отрешённым завалился рядом с Дри.       — Это помешательство, — он обдул лицо, — у меня никогда такого не было.       Адриан наклонился к нему и властно, до боли поцеловал. Откинулся обратно на подушку.       — У меня тоже. И, слава богам, сейчас есть.       Фабиан накинул на них одеяло. Пару минут смотрел на благородный, очерченный тенями профиль, загадочный в тусклом свете ночников. На подрагивающие ресницы, выступающий кадык, расслабленные плечи, красивые сильные руки. Неужели всё это совершенство принадлежит ему?       Да. Почему бы нет?       — Дри, ты спишь?       — Нет, — Адриан открыл глаза и улыбнулся. — Наслаждаюсь покоем и любимым человеком в своей постели.       — И тебя не удивляет, что он мужчина?       — Немного. А может, ничуть.       — Как получилось, что ты гей? Ты ведь… Лаконси.       — Королевские отпрыски не могут быть альтернативными? — поддел Адриан. — Ты же сам считал меня скучным. Допустим, я пытался разнообразить скучное существование.       — Но никто в стране этого не знал.       — А ты хотел бы знать? Сразу рванул бы ко мне?       — Ну, — Фабиан дёрнул плечами, — во-первых, я бы не поверил: доброжелательный вид манекена не вязался с запретными пристрастиями. А потом, сомневаюсь, что мне понравились бы голубые наклонности инфанта, мне он и так-то не очень нравился, прости.       — Пропущу мимо ушей, — снисходительно сказал король. — Но… то есть ты сам не был голубым? Я не пойму.       — Ну как… не знаю. Наверно. Секс с парнями у меня был, но вряд ли я себя даже бисексуалом считал. Скорее я с ними из любопытства. И ко всему прочему это были хорошие ребята, хотели меня, а обстоятельства так складывались… и вино. Много вина. Но у меня не было тяги к ним. Ни к одному.       Морелли протянул руку и провёл пальцами по внимательному лицу любимого, по нижней челюсти до подбородка. Взгляды примагнитились друг к другу.       — А сколько их было? — спросил Адриан.       — Трое. Всего трое. А у тебя?       — Больше. Гораздо больше, — бесстрастно ответил Адриан.       Фабиан опустил глаза. Ревность кольнула. Однако он моментально напомнил себе, что все эти парни были до него и теперь не имеют значения. Всё, что было до него, не имело значения.       — Я их не любил и не увлекался, — добавил Адриан, вероятно, отлично считав эмоции и подтверждая его выводы. Повернулся удобнее на бок, переплёл ноги под одеялом. — Некоторые были на одну ночь, некоторые на несколько — знаешь, просто развлечение. Курортные романы. Чаще за границей, инкогнито. В Верене, при дворе не наглел — иначе отец меня бы убил. Заточил бы в башню как принцессу. Или в подземелье. Ему тоже не нужен был наследник-гей.       Он обращал серьёзное в шутку. Улыбался, иронизируя над собой. Редкий дар, делающий его живым, преображающий в человека. Фабиан не мог им налюбоваться. Вечность бы глаз не отводил.       — Скрывать было разумным решением, — признал он, заворожённо глядя в тёмные насмешливые омуты. — А девушки? Из них кого-нибудь любил? Мне утверждали, ты спал сразу с пятью. Одновременно.       Адриан присвистнул.       — Ого! С пятью?       — Угу. С двумя и тремя тоже.       — Ну, с тремя было, чего уж… А пять — это перебор. Особенно для манекена. Удивительно, что ты поверил.       — Я и про трёх не поверил. Я думал, инфант девственник.       — Я с девушкой в четырнадцать переспал, — фыркнул Адриан. — До свадьбы я уже счёт потерял. И нет, я не любил. Просто трахал. В детстве был долго влюблён в одноклассницу, с третьего класса по восьмой, а больше ни в кого — какой смысл любить, если семьи не создать? Мои отношения были заранее обречены, поэтому я их не строил.       — А мы? Наши отношения тоже обречены.       — Я что-нибудь придумаю, — пообещал Адриан и поцеловал. — Семьи не создать, но разве семья обязательно штамп в паспорте и кольца на пальцах?       — У тебя есть паспорт? — вскинул голову Фабиан, внутренне успокаиваясь насчёт отношений.       Адриан рассмеялся как над несусветной глупостью:       — Почему бы нет? И гелдерский и заграничный. Надо же мне как-то границу пересекать?       Фабиан пристыжённо улёгся на место.       — Просто ты король…       — Я король всего четвёртый месяц, а иностранным законам плевать на моё происхождение.       — Какое кощунство… дремучие демократы…       — Ты и сам что-то не слишком мне почести воздаёшь, — фыркнул Адриан.       — Я воздаю, воздаю, — Фабиан залез на него, поцеловал. — Только проблема, что у меня до сих пор голова кругом, диссонанс. Ты мой господин, моя жизнь в твоих руках, а я чувствую в тебе…       — Вторую половину?       — Да, наверно… Чувствую в тебе самого себя. И мне удивительно, как такое со мной может быть. Нет, вот правда, я никогда такого не чувствовал. У меня тоже было много девчонок, и девственности я тоже рано лишился, в пятнадцать… ближе к шестнадцати, а сейчас мне уже двадцать пять, и с меня требуют жениться…       — Кто? — сверкнул глазами Адриан.       — Отец с матерью, конечно! Но, Дри, как я женюсь, если я никого не любил? Нравились девчонки, да, — Фабиан вспомнил Изабеллу, — но всё не то… на один раз, на два. А позавчера на приёме…       Адриан приложил палец к его губам.       — Позавчера на приёме мы встретились, — сказал он.       — И всё встало на свои места, — продолжил Фабиан.       — Наверно, мы должны были встретиться, как думаешь? Я реально никому не говорил, что люблю, а тебе как-то легко признался. Словно тысячи раз делал это — признавался тебе, что люблю.       — Ты веришь в предназначение?       — Теперь верю.       — Я тоже.       Они не сговариваясь перешли на шёпот. Не мигая смотрели на губы, зачарованные их притягательной красотой. Фабиану было тепло на душе, спокойно. Как никогда. Член тяжело свисал, тычась головкой в горячую кожу Дри. Снова хотелось его до безумия.       — Меня совсем не волнует, что мой избранник мужчина, — сказал он, наклоняясь к губам, — и что теперь я гей.       — А меня совсем не волнует, — отозвался Адриан, отрывисто целуя, — что мой избранник трахает меня.       — Ты точно не против? Ты ведь король.       — Я твой Дри.       — А тебе точно нравится, когда… я тебя?       — Нравится, — Адриан пожал плечами. — Знаешь, раньше бы я никому не позволил такое сделать, а с тобой… Мне кажется, если бы ты сам не осмелился, я бы тебя попросил, а не согласился бы — заставил.       — Ты шутишь? — открыл рот Фабиан.       — Шучу. Но у меня же есть средства тебя заставить? — Адриан лукаво усмехнулся. — Ощущения странные, больно и дискомфортно, но, блять, всё равно приятно. Наверно, дело в тебе — тебя я дико хочу, думать ни о чём не могу.       — Повторим? — Морелли припал к его губам, вжимаясь стояком, одной рукой упираясь в матрас, второй скользя по изгибам бедра, талии, рёбрам. Адриан обнял за шею, притянул, у него стоял, но в движениях была вялость.       Фабиан отпустил.       — Что такое?       — Прости. Давай поспим? Сколько времени? — Адриан дотянулся до своего смартфона. — Почти два. Мне надо поспать. Ты не хочешь?       — Я выспался.       — Выспался? Когда?       — Вернулся утром домой и лёг. Часов шесть поспал. Потом на ужин к тебе поехал.       — Ты дрых… пока твой король после бессонной ночи пахал как проклятый, глаз не сомкнул? — Адриан задохнулся то ли от возмущения, а то ли от восхищения.       — Ну… — Фабиан замер. До него только сейчас дошло, что вообще-то так и было. Стало весело. — Чёрт, ну да…       — Ты потрясающий, Фабби, — резюмировал Адриан. — Теперь и мне надо поспать. На моей ответственности всё-таки целая страна. Нельзя днём клевать носом и слушать  вполуха — надо быть сосредоточенным.       — Да, да, спи, — Морелли моментом скатился с него. — А я пойду выключу свет в Трофейной зале и приберу всё, создам видимость… Мне потом приходить или в другой спальне лечь?       — Только попробуй не приди, — зевнул Адриан, укладываясь на бок. — Спокойной ночи, милый.       — Спокойной, любовь моя.       Фабиан надел халат и выключил ночники, почти на ощупь выскользнул в тёмный холл. Ориентируясь на пятна падающего через окна тусклого света, добрался до лестницы, спустился на первый этаж. В холодильнике на кухне нашёл пиво, вылил, пустые бутылки с упаковками сушёной рыбы отнёс в Трофейную залу, по дороге честно съев рыбу. Примял диванные подушки, сдвинул столик, кинул в другое место пульт от плазмы. Выглянул за штору: возле ворот прохаживался одинокий охранник, город вдали мерцал огнями.       Фабиан зашёл ещё в спальню, где они трахались по приезду, скомкал постель, сбивая горничных со следа, и вернулся к Дри. Тот спал, на животе, развалившись по центру кровати, одеяло прикрывало только упругую задницу. Дыхание было тихим и ровным, чуть пахло алкоголем.       Фабиан осторожно лег на свободный край, пытаясь не потревожить, но потом подумал — какого хрена? — и подвинул своего милого. Дри замычал что-то и не проснулся. Фабиан чмокнул его в лопатку и опустил голову на подушку.       Невероятно, он теперь в отношениях. У него есть парень. И его парень — Лаконси. Сон, фантастический сон.              ***       То, что его вседержавный парень не из капризных, Фабиан понял рано утром — будильник зазвонил в семь, и король без промедления откинул одеяло и утопал в ванную. Сам он ещё понежился, не размежая век, и был бы рад проспать до обеда, но заставил себя сесть, когда Адриан вернулся, влажный и вкусно пахнущий.       Они поцеловались.       — У тебя всегда напряжённый график? — спросил Фабиан, ещё сидя в постели, с утренним стояком. Адриан уже начал одеваться.       — Кроме воскресенья. Но и в воскресенье бывают всякие мероприятия: праздники, выставки, встречи с иностранными делегациями, визиты в провинции, всё такое прочее. А по будням сплошные заседания, совещания, конференции, аудиенции, министры, губернаторы — голова пухнет. Сейчас уже ничего, привык, разобрался, а поначалу, в первые месяцы вообще пиздец был — я, кажется, и спал за рабочим столом, уткнувшись носом в нормативные акты и законы. Во столько всего вникнуть надо было!       — Разве ты не изучал всё это? — Фабиан тоже слез с кровати, надел трусы. — У тебя лучшее образование и отличные результаты по всем предметам. Насколько народу говорили.       — Изучал! Учился! Старался! Но одно дело теория, другое — практика. Отец меня, конечно, натаскивал и много наставников было, однако… я ведь не собирался так быстро на трон всходить. Думал, лет двадцать-тридцать, а то и сорок у меня есть, чтобы напрактиковаться. Никто не ожидал.       Адриан погрустнел, отвернулся к зеркалу, взявшись за пуговицы. Морелли подошёл к нему сзади, положил руки на плечи, глядя через отражение.       — Дри, я, наверно, не говорил… соболезную твоей потере. Его величество Робер был хорошим королём, я скорбел вместе со всеми.       — Да, спасибо. Мне его не хватает… — Адриан застегнул верхнюю пуговицу, встряхнулся. — Ты одеваешься? В восемь будет машина.       — Только умоюсь! — предупредил Фабиан и помчался совершать утренний туалет в спальню, где якобы провёл ночь. Со всеми процедурами справился за десять минут. Когда пришёл назад, перед ним стоял уже Адриан Третий — деловой, собранный, со смартом, поднял строгий взгляд от экрана.       — Быстрее.       — Слушаюсь, сир, — бросил Фабиан, натягивая зауженные брюки. — А вы не видели здесь парня? Его зовут Дри. Он весёлый и приветливый.       — Видел, — Адриан убрал смарт в карман, — он просил передать тебе вот это… — Он приблизился, сунул руки под ещё не застёгнутую рубаху, притираясь пахом, и поцеловал влажно и с языком.       — Мм, — посмаковал Морелли, — забыл добавить: он ещё и сексуальный.       Адриан фыркнул. Мягко оттолкнул.       — Собирайся. Ты завтракаешь со мной — это не забыл? Поедешь сразу или заскочишь домой?       — Домой. Надо переодеться. Правда, машина во дворце осталась. Такси вызову.       — Могу отвезти тебя.       — Мои соседи в обморок попадают, когда увидят королевский кортеж. Не надо.       — Тогда здесь возьми машину. В гараже две стоят, пылятся. Я распоряжусь, чтобы подогнали.       Фабиан закончил прихорашиваться, повернулся от зеркала.       — А если меня патрульные остановят? Я без водительского удостоверения сейчас. И на чужой машине. Меня часто останавливают.       — Нарушаешь?.. Ну, если остановят, я тебя отмажу. Помнишь ещё, с кем связался?       — Как тут забудешь, сир?.. — состроил страдальческую мордашку Морелли. Адриан засмеялся и потянул за рукав.       — Пойдём. Я люблю пунктуальность.       По пути они несколько раз поцеловались. Перед выходом на улицу тщательно осмотрели себя и друг друга, поправили неряшества в одежде и причёсках. «Линкольн» уже ждал у лестницы, мотоциклисты находились у ворот.       Водитель и начальник охраны, разговаривавшие у машины, поклонились.       — Доброе утро, ваше величество. Доброе утро, лард Морелли.       Адриан распорядился вывести авто из гаража и, кивнув Фабиану на прощание, уехал. Ровно через минуту с хозяйственной части двора на площадку у парадного входа прикатил роскошный спорткар «Бентли Континенталь», шикарного ярко-синего цвета, с королевскими номерами, совсем не пыльный. Водитель в форме охраны отдал ключи.       — Хорошей поездки, лард Морелли.       — Спасибо.       Фабиан сел за руль и почувствовал себя как дома — будто всегда на этой тачке ездил: удобно и весь функционал под рукой. Его «Камаро» хорош, но не настолько. Сразу видно, спорткар собирали по индивидуальному заказу, для представителя монаршей династии.              Ехала машина словно летела. До дома Фабиан добрался без приключений. Патрульные то ли были предупреждены, то ли решили, что сам король в вождении упражняется, но не один из трёх встреченных экипажей не махнул полосатым жезлом. А жаль, так хотелось пощеголять дружбой с его величеством!       На деле пощеголять было перед кем — в заброшенном на ночь смартфоне обнаружились несколько пропущенных от всех трёх братьев. Конечно же, институтские приятели сразу доложили Рику вчерашнюю сенсационную новость с дворцовой вечеринки, пытаясь выяснить подробности, а тот сам не знал, вот и звонил. Ну и Клейтон с Августином туда же.       Перезванивать им и сплетничать было некогда. Время и так поджимало.       Фабиан переоделся в свежее и модное, уложил волосы и поехал в Летний дворец. Успел за пять минут до девяти. Его посадили на третий стул от короля, следом за герцогом Канеди и кардиналом Санторини, подвинув виконтов Соранти и Рокарди. Тео разве что не швырнул перчатку ему в лицо, демонстративно отвернулся и что-то зашептал приятелю. Другие приглашённые на завтрак, коих было вдвое меньше, чем на ужине, смотрели с жадным любопытством — теперь новый человек за столом был не случайно затесавшимся мелким дворянином, а другом государя. Ему кивали, улыбались, спрашивали о настроении. Враждебность за ночь переродилась в заискивание. Дамы открыто флиртовали.       Появление королевской четы оборвало толки. Завтракали в бодром темпе, без расслабленной болтовни и смеха. Адриан походя раздавал распоряжения, спрашивал о выполнении поручений, между тем поминутно обращал на Фабиана только им понятные взгляды. Было до каменной твёрдости любопытно наблюдать за его холодной властностью и знать, какой он пылкий наедине.       Изабелла играла же в вежливость и незаинтересованность, молча ела и пила апельсиновый сок. Под идеальным макияжем пряталась усталость, и движения были несколько заторможены. Возможно, плохо спала в опустевшей супружеской постели или сну помешал страх быть выведенной на чистую воду в вопросе о девственности. А вероятно, и то, и другое.       Адриан первым поднялся из-за стола, знаменуя окончание завтрака. Впрочем, двадцати пяти минут было более, чем достаточно, чтобы наесться, в Фабиана уже не лезло.       — Рабочий день, господа, — напомнил король и, дождавшись, когда сотрапезники встанут и поклонятся, и, поманив Фабиана, направился к выходу. Фабиан послушно догнал, попутно отмечая, что и все другие вытирают руки и губы салфетками и начинают тянуться к дверям, хотя вчерашний ужин после ухода короля продолжался.       Они прошли мимо церемониймейстера, гвардейского караула, разного рода прислуги, миновали уютный холл, залу в персиковых тонах и достигли развилки из трёх светлых коридоров. Адриан остановился.       — Мне надо на заседание комитета, — сказал он, оглядывая придворных, как всегда хвостом следовавших за ним. Сейчас свита, видя, что у государя приватный разговор, держалась на расстоянии. — Не приглашаю с собой, потому что там вопросы по расходованию бюджета, достаточно нудные. И сложные тоже. А если ты будешь в зале, я буду думать только о… — Адриан повернулся спиной к зрителям и выразительно шевельнул бровями, — о нас. — Наклонился чуть ближе. — С перманентным стояком цифры складывать очень нелегко.       — Даже не представляю, — ответил Фабиан, тоже глядя через его плечо на нарочито равнодушную к их общению свиту. — Без проблем, работайте, сир. Когда увидимся?       — У меня сейчас заседание, потом встреча с графом Бьёрди по его добывающей компании. К обеду освобожусь. Обед, кстати, в час, ты приглашён…. Потом даю аудиенции. Тебе тоже надо там быть… Не на аудиенции, а до начала — свита традиционно возле кабинета собирается. Помнишь, где кабинет?       — Это в котором мы с тобой в первый день?..       — Да, — скулы Адриана слегка порозовели. Он обернулся, контролируя, чтобы не было лишних ушей. — Да. Приходи туда. После аудиенций, где-то в четыре, в начале пятого у меня пробежка. Ты со мной? В футбол можем поиграть. Ты играешь в футбол?       — Играю иногда.       — Вот и отлично. Форму тебе дадут, — Адриан скользнул взглядом по его фигуре, чуть ли не облизываясь. — В крайнем случае моя подойдёт. А пока можешь погулять по дворцу, по парку, посмотреть тут всё.       — А если забреду, куда нельзя? — усмехнулся Фабиан.       — Куда нельзя, тебя не пустят, — в тон ответил король. — Дать провожатого? Паоло, например? Тео мой секретарь, будет занят, а Паоло ещё должности не выбрал, без дела слоняется. Покажет тебе тут всё.       — Ну не знаю, — замялся Фабиан, — если вы на Паоло настаиваете…       Адриан нахмурился, но тут рядом возникла чересчур сияющая Изабелла.       — Я могу поработать экскурсоводом для твоего друга. Прости, Адриан, ненароком подслушала.       — Прекрасно, милая, — воодушевился Адриан. — Проведи экскурсию для Фабби. Думаю, он не откажется от общества королевы.       — Великая честь для меня, ваши величества, — запоздало кланяясь Изабелле, сообщил Морелли.       — Увидимся за обедом, — изогнул губы король и отправился в правый коридор. Дворяне, включая виконтов-одноклассников, немедленно потекли за ним. Девушки королевы топтались в сторонке. Изабелла махнула им и повела Фабиана по прямой.       — Начнём с дворца, лард Морелли, или прогуляемся в парке?       — Погода замечательная, буду счастлив прогуляться с вами, ваше величество.       — Тогда нам сюда, — Изабелла указала рукой на арку, за которой были вестибюль и дверь наружу. Они вышли на слепящее, но ещё не жаркое солнце и зашагали меж зелёных лужаек к тихой в это время суток поляне, а оттуда к парку. Естественно, не вдвоём — позади шли и гвардеец, и девушки. И, если охранник, держался незаметной тенью, то фрейлины вели себя шумно. Оставшись без госпожи, фотографировались, смеялись, обнимались, задерживались, потом нагоняли.       Изабелла на их выкрутасы внимания не обращала, рассказывала об аллеях, пруде, мостиках, спрятанных в глуши беседках, щебетала. А в действительности скрывала напряжение. Если не раздражение. Фабиан чувствовал себя с ней не в своей тарелке. Кивал, поддакивал и терпеливо ждал, куда эта прогулка их заведёт.       Как только, обогнав свиту, они углубились в чащу и потерялись за кустами шиповника, Изабелла резко остановилась и дёрнула его за рукав, разворачивая к себе.       — Фабби?! Ты для него Фабби? Ты говорил, что не знаком с Адрианом!       — Я не врал, — Фабиан поймал её руки, усмиряя. — Пожалуйста, успокойся. Я познакомился с ним на приёме. Ты сама прислала приглашение.       — Я не приглашала тебя на завтраки, ужины, фаер-шоу! Ты специально к Адриану подобрался, чтобы меня разоблачить?       — Зачем ты меня оскорбляешь, Белль? — Морелли отпустил её руки. — Я храню твой секрет. Наш секрет. Полтора года храню. Я дал слово. Хотя мне не нравится обманывать своего короля. Особенно сейчас. Но ты заметила, я тебе подыграл?       — Заметила, — буркнула королева, прикусила красивую губу. За кустами послышался смех, меж листвы замелькали яркие наряды. Пришлось пойти дальше и говорить в полголоса.       — Белль, я не знал, что так получится с Адрианом. Для меня тоже неожиданно. Не мог же я ему отказать? Да и не хочу: у нас с ним много общего. Мы как-то быстро нашли общий язык. — Друг у друга во рту. — Моментально подружились. Адриан предложил мне присоединиться к его свите.       — И ты согласился? — она всё ещё не доверяла. Фабиан не выпускал из головы, что спит с её мужем, обманывает её.       — Мне нравится при дворе, Белль, чего уж юлить? Когда я попал сюда по твоему приглашению — словно в другой мир попал. Волшебный, так непохожий на мою жизнь. И я надеялся пристроиться здесь, ещё до знакомства с Др… Адрианом. Собирался тебя о содействии просить. Хоть в охрану, хоть почтовиком — какое-нибудь местечко.       — И вот ты друг короля. Это лучше, чем на почте.       Фабиан оглянулся на фрейлин. Потёр нос.       — Я и мечтать о такой чести не смел никогда. Правда, Белль. Дружба с тобой уже была моей величайшей гордостью. Она дорога мне, и я ни в коем случае не хочу её потерять. Теперь мы с тобой сможем чаще видеться, разговаривать… гулять, как сейчас.       Изабелла изумлённо посмотрела на него. И опустила глаза. Сказала тихо и строго, оправляя юбку:       — У нас с тобой больше ничего не может быть, Фабиан.       Фабиан сдвинул брови, не понимая. Потом до него дошло.       Чёрт! Белль решила, он набивается в любовники! Сдружился с королём, если не для того, чтобы ей навредить, значит, для того, чтобы за ней волочиться!       О господи! Глупая! Бедная!       Изабелла требовательно скосила на него глаза.       — Да, — быстро ответил Фабиан, примирительно выставил ладони. — Ты замужем, я знаю.       Изабелла расслабилась. Заулыбалась мило, как в день их встречи.       — Ты будешь хорошо смотреться в свите его величества, Фабби. А в моей свите найдёшь себе девушку. Глянь, мои фрейлины одна красивее другой.       Морелли обернулся. Девчонки действительно были фигуристые, с ногами от ушей, ухоженные и весёлые.       — Они очаровательны, — сказал он, поворачиваясь обратно, — но ни одна из них не сравнится по очарованию с вами, ваше величество. — Он взял руку Белль и поцеловал тонкие пальчики.       Белль засмущалась. Хоть она и была замужем, но комплименты от привлекательных парней любила. Фабиан хоть так пытался компенсировать ей свою ложь. К тому же не лукавил.       — Ты полюбила его, Белль? — Он очень хотел знать. Очень-очень.       Улыбка Белль на миг помрачнела. На короткий, в долю секунды. Потом королева восстановила беззаботный образ.       — У нас с Адрианом прекрасные отношения, прекрасная семья.       — Но ты его не любишь? — поторопил Фабиан, сердце взволновано ухало.       Изабелла сжала губы. Сорвала розовый цветок с куста.       — Нет.       Уф. Фабиан был готов прыгать от облегчения. Он не причинит боли хорошей девушке — хоть в чём-то его совесть будет чиста. Дри и Белль не любят друг друга, а значит, он спокойно может любить Дри и принимать его любовь.       — Но мне не нравится, что он две ночи проводит вне дома, — добавила она с намёком. — Адриан никогда так не поступал, с самой свадьбы, всегда ночевал в наших покоях, со мной и сыном.       Морелли изобразил конфуз.       — Прости, это я виноват! Засиделись, заболтались. Выпивали. Смотрели футбол. Сейчас же Чемпионат Европы, наши играют… Кстати, как поживает маленький принц? — он был рад увести разговор от щекотливой темы. — Растёт?       — Растёт, восемь месяцев, — как любая мать, повелась на его уловки королева, заговорила про режущиеся зубы, капризы, ползание, прикормы. Фабиан благодарно слушал, даже смел советовать — вопросы детей и их здоровья были ему близки и интересны.              Они гуляли долго, обошли весь парк, постояли на утопающем в зелени берегу пруда, пересекли ручей по изогнутому мостику, нарвали цветов, заметили семейство ежей и были искусаны насекомыми. Во дворец вернулись, когда солнце стояло высоко, а часы показывали полдень. Изабелла ушла к ребёнку, сказав, что после обеда поедет в соседний город в пансионат для пожилых.       За прогулку Фабиан проголодался. Чтобы убить время до обеда, пошёл на экскурсию по дворцу. Паоло Рокарди сейчас было не найти, поэтому ходил самостоятельно. Побродил по первому этажу, рассматривая убранство и неподвижный караул на дверях, кивая бездельничающим в разных залах придворным, иногда вступая в разговор, затем поднялся на второй. Тут людей почти не было, в тишине изучать пропитанные историей залы было куда интереснее. Он и изучал. Пока не услышал за спиной неприязненное покашливание, гулко отражающееся от высоких потолков.       Обернулся.       В трёх метрах от него стояли виконты Рокарди и Соранти. Руки оба скрестили на груди.       Фабиан повернулся к ним всем корпусом, сохраняя беспечное выражение лица.       — Господа… доброго дня, хоть и виделись. Лард Рокарди, вас верно его величество прислал помочь мне с экскурсией?       — Помогу, — ухмыльнулся Рокарди. Они с приятелем не сговариваясь двинулись к нему, расцепляя руки и сжимая кулаки.       — Откуда ты взялся, деревенщина? — зашипел Соранти. — Как ты втёрся в доверие к королю?       Намечалась драка. Двое на одного. Отличное начало придворной жизни — попасть в больницу.