Любительница абсента

Ванда идёт по улице, не замечая, как сигарета в её руке дотлевает до фильтра. Огонёк больно обжигает пальцы, и девушка инстинктивно бросает окурок на асфальт. Для преимущественно солнечного и жаркого дня она одета уж очень необычно. Думаю, у всех вызовет вопросы человек в чёрной толстовке и таких же джинсах в +32. Вот уже в который раз Ванда открывает двери кабинета мерзкого психолога, но останавливается на пороге, заметив незнакомую девушку, спокойно сидящую на диване рядом с мозгоправом. Чего-чего, а коллективных занятий рыжей уж точно не хватало для полного счастья. - Ванда, это наш стажёр – Наталья Романофф, сегодня с тобой сеанс проведёт она. - вы решили, что этой даме следует начать карьеру в мире психолога с такого ребёнка, как я? – Максимофф кинула рюкзак на пол и вальяжно плюхнулась на диван. - вообще-то я – психиатр. - ну ещё лучше. Между прочим, раздвоения личности у меня не наблюдается. - так, я думаю, что мне знать лучше. Я буду за дверью. Если что, Наташа, зовите. Дождавшись кивка девушки, пожилая женщина – психолог покинула кабинет - ну что ж, расскажи мне о себе. Ванда закатила глаза и, поднявшись, залезла в ящики стоящего рядом стола. Романофф слегка опешила от такой наглости. Её подопечная тем временем кинула на её колени своё личное дело. - вы можете тут ознакомиться. - может я хочу услышать это от тебя. Что тебя беспокоит? - лично меня не беспокоит ничего. Что-то беспокоит только моего папу, можете спросить у него. - Ванда. Прошу, отвечай на мои вопросы. Ведь должна быть какая-то причина, по которой ты тут оказалась, так ведь? - сколько вам лет? - вопросом на вопрос не отвечают. Но мне 20. - странный выбор профессии. Здесь я оказалась, потому что у меня мать померла. Это было сказано с таким похуизмом, что Наташа уж было действительно задумалась о том, с какого хера эта девочка тут вообще оказалась. Только потом она заметила, как Ванда не может оставить в покое свои пальцы и постоянно их теребит, и в добавок к этому – как её глаза не могут на чём-то сконцентрироваться и постоянно бегают из стороны в сторону. - ну может всё-таки поделишься своими переживаниями? – тут Романофф решила прорубить себе дорогу в разум подопечной, используя самые противные методы, то есть давя на те места, которые она считала болезненными у жертвы. – расскажешь, почему носишь цветные линзы, ведь настоящий цвет глаз у тебя далеко не карий, какие препараты ты себе колешь, что нюхаешь, как часто резалась после смерти мамы, насиловали ли тебя? Ванда чуть было рот от шока не раскрыла. Четыре попадания из пяти в темы. Находясь ещё под действием своей таблетки, которая уже стала настоящим наркотиком, девушку это жутко взбесило, поэтому она подскочила с дивана, схватила рюкзак и бросилась к двери. - я ни за что не буду с вами ни о чём говорить. НИ-КОГ-ДА! Дверь с такой силой ударилась об стену, что парень, сидящей рядом с кабинетом и старая психологиня подпрыгнули. - я больше в жизни сюда не вернусь, - Ванда продолжала выкрикивать оскорбления, продвигаясь по коридору, в это время Наташа тоже вышла туда. Вот уже остановившись около выхода, бунтарка вытащила какую-то баночку, высыпала всё содержимое себе в рот и кинула пустую упаковку в сторону Романофф. – поздравляю, теперь ты знаешь, под чем я постоянно. А теперь, адьёс амигос. Когда девушки и след простыл, миссис Флетчер, так звали уже бывшего психолога Ванды, оповестила Нат о том, что ничего особенного страшного не прошло, и что она может спокойно идти домой, а сама же вернулась в свой кабинет. Девушка уселась рядом с парнем. - вижу, это был не самый удачный опыт. - дам, тут, конечно, конкретно не повезло, Стив. Зря она дала мне такой сложный случай. - ой, да ладно, всё у тебя будет хорошо, ты же лучшая студентка на курсе. Пойдём лучше в кафешку какую-нибудь сходим, потусим. - знаешь, я хочу ей помочь. - чего? - блин, ну по ней видно, что девочке нужна помощь. Я хочу с этим разобраться, тем более представляешь, какая это будет дипломная работа? - даже не представляю… Через несколько дней Ванда возвращалась домой из школы, она уж было собиралась упасть без сил на диван в гостиной и посмотреть какой-нибудь ништяк по телеку, но тут её ждал сюрприз. На том самом диване, на котором девушка уже представила прекрасный отдых, сидели её отец – Клинт Бартон, и эта самая фифа – будущий психиатр. - и какого хрена здесь происходит? - дорогая, сядь пожалуйста. - пап, а с какого хуя? Я сказала, что больше там не появлюсь, а ты дал своё полнейшее сердечное согласие. Вот я прихожу домой, и что вижу? Правильно, опять этого психолога, или кто там она. Как объяснишь? - Ванда, я позвоню Шури и дам согласие выписать тебе опять эти таблетки. Девушка вопросительно взглянула на отца. Дело в том, что Шури работала в очень крутой больнице, где была одновременно самым молодым и гениальным хирургом, да ещё и занималась производством и разработкой новых сверх крутых лекарств. А также она владела неограниченным запасом тех антидепрессантов, которые когда-то Ванде выписала какая-то по счёту психологиня, ставшие для неё настоящим наркотиком. Клинт был всегда против этого, поэтому услышать такое предложение от папы было крайне странным, но надо было соглашаться, ибо он запретил Шури выдавать ей эту херь. В общем, девушка покорно села и выслушала долгий рассказ о том, как Наташа хочет ей помочь, и в итоге пришлось согласиться на встречи раз в неделю по субботам в этой самой гостиной в восемь часов вечера, потому что в другое время Ванде было попросту лень. Освободившись от этой нудятины, она буквально пулей вылетела из дома и на скейте отправилась за долгожданными запасами. Сегодня она собиралась утащить пачек 20, а лучше больше, все 40. А когда Бартон станет проверять её рюкзак на наличие не больше 10 упаковок, она просто спрячет их на самый низ под нижнее бельё, которое она постоянно зачем-то с собой таскает, и ему просто из-за приличия станет неловко даже трогать это, так что девушка по-любому окажется в выигрыше. Ванда со своим почти родным братом Пьетро сидели на крыше террасы, на которую был прекрасный выход прямо из окна комнаты девушки, и курили какие-то гадкие дешёвые сигареты. - ты что, серьёзно согласилась за свои таблетки? И зачем тебе это? - ой, да хуй знает, а вообще, ты сам видел меня в ломке – не самое приятное зрелище и чувство. Я просто поболтаю с ней пару раз, и она сама поймёт, что тут всё безнадёжно. - она хочет сделать из тебя свой диплом на выпуск из универа. - ты опять подслушивал? – Ванда сделала сильную затяжку и, слегка подняв уголки рта, взглянула на братца. - ты же знаешь, что самые интересные разговоры в нашем доме происходят, когда тебя нет. - конечно, - девушка поднялась, бросил окурок куда-то вниз, и уже было хотела уйти, но Пьетро дёрнул её за руку так, что ей пришлось сесть назад. - Ванда, я за тебя волнуюсь. Может стоит хоть когда-нибудь послушать меня и добровольно отправиться к наркологу, м? Рыжая закатила глаза. Кажется, он уже в миллиардный раз заводил эту тему. Самое весёлое было в том, что родной отец так об этом не парился, как сводня брат, и ведь всегда у него было такое лицо, будто ему реально не насрать, будто вовсе не эта девчонка отняла у него всю любовь родной матери. - послушай, пока я до смерти не упоролась, всё будет хорошо. - смешивать антидепрессанты с наркотой плохая идея. - ой, не заводи свою шарманку. – Ванда всё же вывернулась из цепкой хватки и уже умудрилась спрыгнуть с подоконника назад в свою комнату. Пьетро же ещё немного посидел, глядя ей вслед. Год назад, умирая, его мать просила поклясться защищать эту девчонку до гроба. Но, как показывает практика, получалось это у него максимально хреново. Конечно, он любил сестру, и не мог смотреть на эту её безумную улыбку, вызванную героином, но у него по-прежнему не получалось ей простить отнятую любовь. Шестнадцать лет назад Клинт повёл себя максимально отвратительно, изменив своей жене с какой-то шлюхой. Буквально через пару дней выяснилось, что обе они залетели, и Бартон решительно не знал, что ему делать. Получилось так, что дети родились в один день, у жены – мальчик, а на стороне – девочка. Ночной бабочке дела не было до ребёнка, поэтому она спихнула дитё Клинту и отправилась восвояси, где через два года разбилась на тачке. Как ни странно, доброй женщиной оказалась миссис Бартон и, простив измену мужа, взяла девочку себе. Все души не чаяли в маленькой Ванде, бегали вокруг неё, папаша сделал ей свидетельство о рождении, где дал ей фамилию биологической матери. Очевидно, у той ещё было хреновое здоровье, потому что с новым дитём пришлось часто мотаться по больницам, из-за этого ей следовало ещё больше ухода. К слову, от папы девочке достались только зелёные глаза. С самого начала Пьетро, разумеется, безумно ревновал, потому что все в доме прекрасно знали, что эта девочка вовсе чужая, но потом свыкся, завёл каких-то друзей и наплевал на эту семейку. А Ванда безумно сильно привязалась к этой женщине, она стала для девочки буквально всем в этом мире. Когда детям исполнилось пятнадцать лет, случилось несчастье – миссис Бартон серьёзно заболела, и шансов на выздоровление не было. Вообще. Тогда Пьетро стал ещё реже появляться в доме. Он просто не мог смотреть на то, как убивается отец и медленно вместе с матерью умирает сестра… - а потом я ехала с ней в машине, и она затирала мне какую-то очень важную херню про жизнь, и тут бац, я понимаю, что наш транспорт больше не управляем, а мать сидит со стеклянными глазами и безжизненно смотрит на дорогу. Через минуту нас снёс какой-то грузовик, и мы улетели в кювет. – Ванда безумно улыбалась, глядя на Наташу, которая конкретно прифигела с такой истории. – я кое-как вылезла, у меня не было никаких повреждений, кроме одного единственного шрама на руке, а она умерла. Потом приехали менты, папа, Пьетро, а я стояла как вкопанная и не могла и слова произнести. С тех пор мы живём втроём. Довольна? Стоящий за дверью её братец мысленно продолжил: «А ещё с тех пор никто ни разу не видел тебя в трезвом стоянии, не под таблетками и не под наркотой». - не ожидала я, конечно, что уже на первом сеансе ты выложишь мне всю свою жизнь, но теперь я хотя бы понимаю, от чего мне отталкиваться. Так… - а теперь моя очередь задавать вопросы. – Наташа вопросительно подняла бровь. – вот ты выглядишь такой милой и безобидно, это всегда так? Ты когда-нибудь была бухая в хлам, упоротая или ещё что-нибудь? Теперь уже новоиспечённый психиатр улыбалась. - знаешь, я была самым примерным ребёнком, каким только можно быть. Хорошо закончила школу, поступила в универ, занималась в разных секциях, была гордостью родителей. - и что, ни разу даже не пила? - пробовала чуть-чуть, да я и поцеловалась первый раз только со своим нынешнем парнем, а мне, на секундочку, уже двадцать. Ванда вопросительно воззрилась на неё. Ну нельзя быть таким чудо-человеком. Наташа обрадовалась тому, как ей удалось ввести свою подопечную в заблуждение, потому что так круто ей ещё врать не доводилось. Нет, конечно, она действительно была примерной ученицей, но не до такой степени. Далеко не до такой. - а что насчёт твоих успехов в деле незаконных делишек? - хаха, щас я тебе прям всё взяла и выложила. Нет уж, что-что, а моя нынешняя жизнь – строго конфиденциальная информация. - так, хорошо, этот уровень разблокируем потом. А что насчёт друзей? Они у тебя есть? Может ты ходишь на какие-нибудь тусовки? - давай ты запомнишь этот вопрос, и мы поговорим об этом в следующий раз? А сейчас я хочу побыстрее съебаться отсюда к себе. Пока. – рыжая резко поднялась и двинулась прочь. Наташа же, вполне довольная исходом сеанса, стала неспеша собираться и, перебросившись парочкой словечек с Клинтом и успев даже слегка пофлиртовать с ним, направилась к выходу. На другом конце города её ждал Стив, приготовивший какой-то невообразимо вкусный ужин, а также серьёзный разговор на тему того, что Нат на этой неделе три раза прогуляла универ и не пришла на его свидание во вторник. - ну так что, ты расскажешь мне про своих друзей? – Наташа медленно потягивала кофе, который ей приподнёс Клинт и выжидающе глядела на Ванду. - да боже, нет у меня никого, кроме папы и брата. – тут она слегка замялась и поёрзала на диване. – если не считать одного пацана в школе. Его, кажется, Питер зовут… - он тебе нравится? - что? Боже, нет. Он главный заучка в нашем классе, мы просто сидим вместе на уроках, и он даёт мне списать домашку. Ну ещё иногда спрашивает, почему меня нет в школе. - Ванда, доброе утро. Я ждал тебя вчера весь день, почему ты не пришла? У нас был тест по химии, я уже готовился тебе помогать. – милый парень в очках каким-то образом очутился рядом с Вандой и Пьетро. - она упоролась до полусмерти, и мы её откачивали. – сострил брат и мигом исчез. Девушка на это лишь закатила глаза. - это он так шутит. Я просто неважно себя чувствовала. Но спасибо за беспокойство. А ещё мы уже опаздываем на математику, предлагаю ускориться. - так, ну хорошо. Я бы хотела услышать от тебя ещё что-нибудь. - мне больше нечего тебе рассказать. Нат прищурила глаза. В гробовом молчании они просидели минут пять, пока Ванда не встала и не ушла. Постепенно их занятия стали сводиться на нет. Романофф вроде как и приходила, но разговаривали они уже не о проблемах Максимофф, а о погоде, фильмах, о том, почему гидроксид кальция относят к щелочам, если он всё-таки растворяется не целиком. А ещё Пьетро всё чаще стал замечать появления этой мадамы на рабочей неделе, когда она заходила чисто потрындеть с его отцом. Несколько раз он застукал их за короткими поцелуями. Тогда он понял, что все эти встречи были пиздёжом чистой воды. По его мнению, Наташа никогда даже не стремилась помочь Ванде, и делала всё это только ради внимания Клинта, который целый год со смерти жены сидел без баб. Ванда, конечно, ни о чём об этом не знала, но ей с каждым днём становилось всё хуже и хуже. Она чаще стала надевать цветные линзы, чтобы никто не видел её сузившихся до невозможности зрачков, могла за раз сожрать все таблетки из баночки и вколоть сразу два шприца сильнейшего наркотика чисто потому, что хотела оказаться в жуткой, но одновременно такой сладкой и манящей эйфории. На этой неделе она, кажется, прогуляла школу четыре раза. В тот вечер Ванде лучше было бы вообще не появляться в доме, но, уговор дороже денег, сегодня должно было быть очередное бесполезное занятие. Кстати, девушка поражалась тому, как этот психиатр не заметила того, что с ней начало твориться. В общем, только она шагнула за порог гостиной, так сразу же отшатнулась назад. На диване, где рыжая любила в былые времена залипать с книжкой, на коленях у её папаши сидела та самая невинная и чистая мисс Романофф и жадно целовала его, обвив руками мускулистые плечи. На ванду они обратили внимание моментально. - господи, дорогая, ты всё не так… - начал было оправдываться Клинт, но девочки уже и след простыл. Где-то на лестнице тихо хихикал Пьетро. «Если эта дура сейчас с собой что-нибудь сделает, эти оба получат по заслугам». Бартон уже выскочил на пустынную улицу, когда Романофф уже десятый раз набирала номер девочки. Ванда летела на скейте со скоростью света. Пелена накативших слёз застилала ей глаза так, что она вовсе не видела, куда едет. Но цель у неё была – клуб, или же самый крутой наркопритон. Он находился недалеко, и девушка прекрасно знала, что там её бесплатно накачают так, что в лечебнице придётся лежать неделями. Сейчас ей было похуй. Такого предательства она не ожидала.