Любительница абсента

Ванда вернулась домой часа в три ночи. Судя по запертой входной двери, её не так уж и ждали. Кое-как совладав с затуманенной головой, она трижды повернула ключ в замке и ввалилась в зияющую темноту, затем как можно тише поднялась по лестнице и вошла в свою комнату. Щёлкнули пять разномастных засовов, и девушка грохнулась на кровать лицом вниз. Несмотря на абсолютно нетрузвую голову, рыжая смогла достать из-под кровати ящик с таблетками и прочей лабудой, включая давно завалявшуюсь у неё бутылку абсента. Она минут 10 тупо таращилась на всё это богатство, а потом за несколько секунд разом опустошила три баночки. Запить лекарства семидесятиградусным напитком была максимально хуёвая идея, но девочку это не волновало. В добавок к этому она в первую попавшуюся на глаза взбухшую синюю полосочку на руке воткнула разом два шприца и с шипением сквозь зубы выдавила содержимое в себя. Когда перед глазами всё окончательно поплыло, Ванда упала на кровать уже лицом к потолку. Вдруг она вспомнила, как когда-то Наташа посоветовала ей одну успокаивающую фигню… И вот теперь, когда вокруг Максимофф валялись пустые баночки, шприцы и парочка наполовину пустых бутылок, она лежала и, кажется, в тысячный раз одними губами повторяла: - я в порядке… я в порядке… Прошло два дня. Всё это время Ванда не выходила из своей комнаты, потому как не могла даже ногами передвигать. В первый день после той ночи Пьетро и Клинт отчаянно пытались к ней достучаться, но девушка, понятное дело, ничего не отвечала, и они бросили эту затею. В итоге, рыжая выползла сама, когда дома был только её брат. Он каким-то магическим образом заметил макушку сестры и тут же оказался рядом с дверью. - ого, какие люди, я уж думал вламываться к тебе через окно, вдруг померла, - Пьетро одной рукой прижал ей к стенке, чтоб та не могла сбежать. – что произошло? Если ты выпила ту бутылку без меня, я очень расстроюсь. Ванда закатила глаза и улыбнулась. - я смешала антидепрессанты с героином и абсентом. Глаза Бартона-младшего увеличились раза в три. - и какого хуя ты до сих пор жива? - понятия не имею, но сейчас мне надо что-нибудь съесть и навестить Шури. – она попыталась выбраться, но цепкая хватка брата удержала её. - ты хочешь выйти на улицу в таком виде? – он кивнул на растрёпанный пучок на голове и какую-то грязную растянутую футболку, больше на девушке, судя по всему, ничего не было. - господи, нет конечно, я переоденусь. Вообще пусти меня поесть. Парню пришлось покорно отступить, и как только он направился в свою комнату, раздался оглушительный грохот. Он обернулся. Видимо, его сестра ещё не совсем уверенно стояла на ногах, потому что сидела внизу лестницы, потирая ушибленный копчик и безумно ржала. - блять, вот дура. Ванда кое-как поднялась и добрела до кухни, где разогрела какой-то оставленный сэндвич. На еду у неё ушла, кажется, целая вечность, приходилось откусывать по малюсенькому кусочку, дабы не вызвать рвотный рефлекс. Дальше она переоделась в чьи-то чужие вещи, тщательно избегая своего отражения в зеркалах, и, схватив скейт, выбежала на освещённую солнцем улицу. Девушка очень надеялась, что давняя подруга её поймёт и отдаст гору лекарства без предварительного звонка отца. Сегодня четверг. Ванда уже четыре дня не ходит в школу и не разговаривает с отцом. Она сидит на подоконнике около распахнутого окна, курит самые дешёвые сигареты, которые вытащила из стола Пьетро, и смотрит на пустынные улицы. В дверь раздаётся стук. Девушка вздрагивает и кидает окурок на крышу террасы. - я даже знаю, кто за дверью. Проходи, не заперто. Наташа просовывает голову в маленький проём, озирается по сторонам и, найдя Максимофф, входит в комнату. Несколько секунд она мнётся на пороге. Романофф впервые в этой комнате. Её потрясают десятки картин, развешенных на стене, «очевидно, Ванда – художник», - думает она. Потом взгляд падает на пирамидку в углу, выстроенную из банок от таблеток, на незаправленную кровать, на которой валяется открытый ноутбук и какая-то книжка, на две запертые двери, ведущие, скорее всего, в ванную и гардероб, и, наконец, на хозяйку этого всего. На ней надета огромная футболка с рукавами до локтей и короткие шортики, потускневшие волосы неаккуратно заплетены в две косы. Ванда выжидающе смотрит на неё и морально готовится к предстоящему опросу. - я хотела извиниться, - тихо произносит несостоявшаяся психолог. - ух ты, интересное начало, - Максимофф свешивает ноги в комнату и готовится слушать, видимо, давно подготовленные слова. - твой отец мне никогда не нравился, просто я… я хотела чаще у вас бывать, чтоб наладить с тобой контакт, но почему-то всегда, когда я тут бывала, тебя вечно не было дома, вот я и решила… - …трахнуться с моим папашей. Классная альтернатива мне. - да не трахалась я с ним. Я вообще спала только со Стивом. – «чёрт, я опять вру, в старших классах, я, кажется, переспала с половиной школы». – пронеслось в голове девушки. - ты ведь его бросила. Стива этого. – Наташа сделала недоумевающий взгляд. – его дружок, Баки, кажется, устроился на подработку в мою школу, и плакался мне в курилке о том, как его Роджерсу тяжело. Говорил, что его девушка променяла такого накаченного стероидами качка на какого-то деда. Между прочим, моему папе всего тридцать шесть. Романофф подошла ближе к рыжей. Сегодня она впервые видела настоящий цвет её глаз. Почти прозрачный зелёный. Чёрт, это было потрясающе. Также она увидела следы от уколов на предплечьях и бёдрах, десятки шрамов на запястьях. Ванда раздвинула ноги, чтобы Наташа могла подойти к ней вплотную. Та так и сделала. Теперь между их губами оказали считанные миллиметры, и старшая решила сократить это расстояние. Боже, бывшей практикантке ещё никогда не доводилось целовать таких мягких податливых губ. Она чувствовала горький привкус никотина, но это её не останавливало. Ей хотелось целоваться вечно, но через пару минут Ванда прервала контакт, опустила голову вниз и тихо-тихо проговорила: - зачем ты это делаешь? Наташа заметила, что ногти девушки впились во внутреннюю сторону ладони аж до белых костяшек, так что она разжала пальцы Ванды и взяла её ладошку в свою. Свободной рукой она подняла личико младшей за подбородок и заставила её посмотреть себе в глаза. - ты мне нравишься. - вот так просто? - да, вот так просто. И всё это время нравилась. Я вообще всегда была по девочкам. – дальше последовала минутная пауза. – так что, сможешь простить меня? Максимофф прикрыла глаза. Разумеется, человек в здравом уме ни за что в жизни не пошёл на такое, но за неё говорили выпитые таблетки, мокрые трусики и её безумная любовь к Наташе, которую она только недавно осознала. Поэтому она коротко и просто выдохнула: - да. Романофф осталась волне довольна таким ответом, поэтому снова притянула девушку к себе. Ванда обхватила её бедра своими ногами и ещё сильнее прижалась к ней. Когда рыжая спиной почувствовала холод оконного стекла, она прошептала в губы Наташи: - предлагаю перебраться на кровать. Старшая нехотя оторвалась, а мелкая быстро юркнула к двери, заперла её, потом скинула с огромной кровати одеяло, ноутбук и свой личный дневник и жестом пригласила партнёршу. Та сразу опрокинула девушку на спину, целуя шею. Потом Ванда помогла ей снять с себя футболку, под которой красовалось невинное девичье тело и прекрасное кружевное бельё. Она как будто только и делала, что всё утро ждала этого момента. Наташа замерла как зачарованная, воспользовавшись этим, младшая стащила с неё кофту и джинсы, открывая себе вид на все её достоинства. В отличие от её изувеченного синяками и царапинами тела, Романофф можно было выставлять на выставках. - детка, ты просто шикарна, - наконец ожила старшая. Наташа продолжила целовать её ключицы, постепенно спускаясь всё ниже и ниже, а Ванде оставалось только покорно мяукать в такт возбуждающим действиям. Вскоре шикарное нижнее бельё было отброшено в сторону. Теперь младшая выглядела как самая изысканная скульптура. Романофф старательно вылизала сначала один сосок, потом другой и, дождавшись разрешительного кивка своей партнёрши, которую уже всю трясло от возбуждения, пошла ниже. Она проводит языком вдоль обоих половых губ, слизывая сладкую смазку, а Максимофф шире расставляет ноги. «Вот же маленькая шлюшка», - думает Нат и продолжает своё занятие. Девушка приподнимается, целует младшую в губы, чтобы заглушить предстоящий крик, и ловким движением двух пальцев оказывается внутри жертвы. Та морщится и больно кусает её, но Романофф лишь улыбается. Она медленно массирует клитор, постепенно ускоряясь, и добавляет третий пальчик. Сейчас ей самой не помешало бы то же самое, потому как быстро её бёдра становились мокрыми, но задача у неё, всё же, была другая. Через какое-то время Наташа почувствовала, как сжимаются мышцы влагалища Ванды, и аккуратно вытащила пальцы, показательно облизала их и грохнулась рядом на кровать. - господи, это было потрясающе, - прошептала младшая и повернулась к сияющей девушке. - тебе дать одеяло? Максимофф кивнула и вскоре оказалась в тёплых объятиях плотной ткани, прижавшись к Романофф. Так они пролежали, кажется, целую вечность, пока Наташа не поднялась. - слушай, я могу сходить в твой душ? - можешь пожалуйста сходить в гостевой? - да, конечно, только скажи, где он. - прямо по коридору, там увидишь. Только зайди в гардероб мой, это дверь, на которой висит портрет Пьетро, там у самого входа лежат полотенца и халат. Когда старшая вернулась, она нашла Ванду, сидящей на кровати и полностью обёрнутой в одеяло. - что-то случилось? - я хотела рассказать тебе ещё на наших сеансах, но мне было страшно. В общем, когда я была мелкая, у меня был друг чуть-чуть постарше. Однажды он предложил сыграть мне в одну игру. Я была такой наивной дурой, что оказалась полностью раздетой в каком-то тёмном переулке в компании друзей этого мальчика. – девушка смяла уголки одеяла. – с тех пор я потеряла веру в людей. Наташа села рядом и притянула маленькую к себе. - мне ты можешь доверять что угодно. - ты останешься со мной? - навсегда. В тот день Ванда была первый раз за долгий мучительный год трезва, как стёклышко. Это было начало новой счастливой истории, каких у неё давно не наблюдалось в жизни. Наташа обещала быть с ней во время прохождения мучительного лечения от наркозависимости, хотя она в принципе пообещала быть рядом всегда.