Ошметки твоей улыбки

В кабинете Годаймэ Хокаге с самого утра шумно. - Это неправда! Не верю! Не может быть правдой! - Саку... - Ложь! Он твердил о своей мечте с самого детства, он не мог отказаться от всего и уйти, - по щекам розовласой девушки текли тонкие ручейки слёз, а непонимающий взгляд пронизал сидящую напротив Хокаге. Цунаде не знала, что ещё сказать. Сцепив пальцы в замок перед собой, она обдумывала все, что узнала за последний час. В Конохе опять будет неспокойно. С самого утра её уже посетили Старейшины с личным составом охраны и господином Данзо во главе. Не стоило даже представлять того, что она успела выслушать. Впрочем, напарник Сакуры Сай спокойно отреагировал на пропажу джинчуурики. Даже пять изуродованных тел вокруг квартиры Узумаки не удивили его, будто бывший АНБУ этого и ждал. Он стоял по струнке, не придавая никакого значению разговору. - Сакура, - стоящий у дальней стены Какаши обратил внимание девушки на себя. Хатаке скрестил руки на груди, прислонившись спиной к холодной стене и мрачно смотрел на ученицу. Та подняла голову, рассеяно взглянув в ответ. - Он ушёл по своей воле. - Он не мог... - Наруто всегда... пытался быть лучше всех, чтобы люди признали его... Ради этой мечты, он всегда готов был рисковать своей жизнью. Ему, вероятно, надоело, - джоунин отвернулся, глядя в окно. На несколько секунд в кабинете Хокаге засела тишина, но Хатаке продолжил. - Я жалею, что пробыл всё это время в больнице. Возможно, я бы справился с его болью. Сакура вздрогнула. Её плечи опустились после долгого напряжения, сделав шаг назад она мотнула головой, будто не желая признавать правоту сэнсэя. Хакате вздохнул. - Почему вы не допускаете мысли, что демон внутри него просто захватил разум? Почему думаете, что... Что он ушёл по своей воле, - голос куноичи сорвался на крик. - Паккун не обнаружил присутствия чужой чакры, в том числе и чакры Девятихвостого. В конце концов, случись это, Ямато дал бы нам знать. Там был исключительно Наруто, нинкены не ошибаются. - Пять изуродованных трупов, - наконец подала голос Цунаде. Голос пятой тяжело звучал, - пять высококвалифицированных АНБУ с опытом были жестоко убиты, Какаши. Даже если Наруто ушёл добровольно, что заставило его сделать это? Кажется, голос пятой дрогнул. "Ненависть, Хокаге-сама. Это была ненависть", - пронеслось в голове Хатаке, но он лишь пожал плечами. - В любом случае, это невозможно проигнорировать, он джинчуурики Конохи и не может разгуливать просто по своей прихоти, - госпожа Хокаге выдохнула, устремляя свой взгляд на собравшихся. - Старейшины требуют действий. Пять групп шиноби уже были отправлены по его следу, я не смогу... Не смогу защитить его, если он окажет сопротивление. - Даже если он добровольно сдастся, Хокаге сама, Вы всё равно не сможете защитить его, ведь вы знаете это. Голос Сая был бесцветным. Словив взгляды Какаши и Сакуры, он устало мотнул головой и вздохнул. - Приказ на его ликвидацию уже был отдан. *** Погода была просто ужасной: утренний холод забирался под одежду, заставляя ёжится, ветер путал волосы, они мешались и лезли в глаза. Протектор теперь никак не мог ему помочь, ведь, как и свое прошлое, он оставил его в серой прохладной квартире на втором этаже дома. Он бежал несколько дней подряд без остановки. Глаза цвета огненного заката всматривались в каждую тень, обострившийся слух улавливал скольжение прозрачных капель с листьев травы. Он знал, что за ним по пятам идёт как минимум четыре отряда ликвидаторов. Он знал, что они не остановятся, ровно как и знал то, что не остановится тоже. Мышцы под сеткой тёмной ткани досадно ныли и приносили дискомфорт, но ему не положено думать об этом. Он избавился от своей оранжевой куртки и брюк еще на выходе из дома, заменив старую одежду на более тёмную, ведь ему не нужно быть ярким пятном и привлекать лишнее внимание к себе. Теперь ему вообще не нужно ничье внимание. Почти ничье. До границы со Страной Тумана остались считанные километры и тогда он сможет перевести дух. Конечно, ещё на выходе из Конохи он скрыл свою чакру, но для элитного отряда это не являлось проблемой. Слева и справа сверху, один сзади, и около шести на расстоянии нескольких километров. Всё-таки Коноха отлично позаботилась о том, чтобы его возвращение прошло гладко, но Наруто решил внести некоторые коррективы в их план. Джинчуурики уловил ловкие тени раньше, чем они успели приблизиться к нему на расстояние касания. Несколько резких прыжков по толстым веткам и блондин успевает почувствовать лезвие пролетающего мимо куная на своей щеке, взрывную печать он замечает в последний миг. Наверное поэтому, спустя секунды его спина встречается с крепкой корой древнего дерева, и он, не давая себе возможности сползти вниз, поднимается на ноги. Узумаки осмотрел местность. Три ликвидатора АНБУ стояли поодаль, внимательно наблюдая за своей целью. Будь это обычная цель, они бы уже действовали, но в личном деле было указано одно: «особо опасный, подверженный вспышкам ярости объект». Белые плащи, черные брюки, маски, наличие меча у каждого указывали на мастерство в кендзюцу. Отряд АНБУ Корня полным составом, чего еще следовало ожидать, схватка с ними предполагала затяжной выматывающий бой, который в планы Узумаки не входил. Джинчуурики пытался прикинуть свои шансы на быстрый уход и побег, но все они сводились к нулю, он и так подпустил их слишком близко. Остаётся только остановить их здесь. Наруто двигался рвано, быстро, тенью скользя между веток исполинских деревьев. Позади себя он оставил обездвиженных АНБУ, другие скоро подойдут к месту прошедшей битвы, но и они быстро нагонят его. Эта схватка изрядно вымотала и отняла время, собственное тело отдавало болью и желанием передохнуть, но такой роскоши он позволить себе не мог. Всё верно, сейчас можно лишь бежать, словно зверь, только вперёд и без оглядки. Дальше за ним не пойдут. По крайней мере не сейчас. Холодный ветер скользил по щекам, ударялся в пустые глаза, обжигал своим холодом и приносил чувство свободы. Светлые волосы Наруто развевались на ветру, открывая красивый лоб, на котором тёмными пятнышками залегли капли чужой крови. С последней ночи в Конохе с его телом и разумом что-то происходило на физическом уровне. Джинчуурики ощущал, что его реакции и нюх обострились, а движения стали более выверенными и ловкими. Нет, это, конечно, можно было причислить к результату его многочисленных тренировок, но Наруто знал, что есть что-то ещё. И к этому чему-то причастен Девятихвостый. Возможно, именно поэтому глаза стали видеть чётче, а края ровных до этого момента ногтей заострились и стали тёмными. Наруто точно не знал, но обязательно это выяснит, как только время станет благоприятным для этого. Джинчуурики усмехнулся, выныривая из зеленых зарослей деревьев и встречаясь с рассветом, солнечные лучи ослепили бы его, будь он обычным гражданским, но сейчас, выдержав силу рассветного света, Наруто только сделал точный прыжок вперед через пропасть, пересекая ту самую невидимую грань, после которой пути назад больше не было. Последнее, что увидели оставшиеся ликвидаторы АНБУ, была крепкая спина и брошенный через плечо угрожающий взгляд лисьих глаз. *** Территория Страны Воды поприветствовала Наруто молочным туманом, окутавшим абсолютно все вокруг. Огромное количество кристалликов льда и воды собрались вместе настолько плотно над поверхностью земли, что Наруто не видел ничего на расстоянии вытянутой руки. Он уже несколько часов пробирался сквозь заросли высокой травы, в попытках уйти подальше и выискать место для ночлега. Солнце уже начало опускаться за горизонт, близился вечер. Узумаки знал, что эта Страна состоит из островов и она почти всегда скрыта туманом. Знания эти за ним закрепились с его миссии по защите вредного старика Тадзуны. Наруто улыбнулся, пробираясь сквозь заросли, он сам не заметил, как ритм его сердца участился, и он остановился, переводя дыхание. Джинчуурики стоял посреди леса, окутанного белой дымкой тумана, не в силах продолжать свое движение вперед, что-то словно щемило под сердцем и Наруто точно знал что это. Воспоминания. Стоя под холодными каплями дождя и глядя в сырую землю, он улыбался, закусив бледную губу. Кончики пальцев слегка подрагивали. «Дело в том, что когда у человека есть кто-то, дорогой его сердцу, только тогда он обретает истинную силу. Однажды, ты станешь очень сильным.» - Да, ты был прав, как никогда прав, - шепот разрезал вязкую тишину и у Наруто прорвался кашель от пустынной сухости в горле. Именно в этих местах он впервые осознал, что есть в этом мире человек, которому он важен. Не важно как. Человек, которому он стал дорог и который стал дорог для него. Мощное тело блондина покачнулось, заваливаясь назад и он упал, ударившись спиной о кору дерева. Всё как в тот раз. Наруто бросил расфокусированный взгляд вокруг и, не найдя того, кого искал, моргнул. Плечи джинчуурики безвольно опустились, и он спрятал дрожащие ладони в холодной мокрой траве, сжимая её до побеления костяшек пальцев и понимая, насколько же он устал. Наруто помнил всё, будто это случилось вчера. Нет, будто это никогда не заканчивалось. Будто Саске никуда не уходил и Наруто не жил эти годы в омуте печали и одиночества, которое после его ухода стало ещё сильнее. Одиночество. Иногда, в особо печальные вечера, Наруто лежал на своей кровати и ему казалось, что внутри него разрастается ледяная корка до самого рта. Этот лед концентрировался в области живота, он обжигал своим холодом сначала легко и медленно, но спустя некоторое время это всё достигало такой боли, что джинчуурики не знал, куда скрыться и как лечь, чтобы это чувство исчезло. Чем больше он думал о своем друге, тем сильнее ледяные шипы вонзались в его тело изнутри, протыкали кости и распаривали тонкую ткань вен. Наруто точно знал, что однажды они проткнут и его сердце. Сейчас этот лёд вновь пустил свою убийственную лозу в его нутро. Наруто закинул голову, прижимаясь затылком к влажной коре и немного приоткрыл ослабленные верхние веки. Взгляд встретил только темноту сплетения верхушек деревьев, они даже не покачивались, ни намёка на ветер. Саске не придёт, как в тот раз, после разговора с Хаку. Не спросит, почему Наруто не было за завтраком. Не протянет свою руку, чтобы помочь подняться и не съязвит, называя добе. Саске здесь нет. Ледяной шип проткнул ребро слева, Наруто закусил губу до крови и яростно ударил кулаком, впечатывая его в землю, сминая зеленую траву под ним и превращая её в месиво. - Как я вообще мог думать, что понимаю его, как я мог говорить это, не разобравшись в его чувствах. Наруто услышал звук зловещего смеха внутри себя и выдохнул. Его огненный приятель, с той ночи он даже не подал писку, а сейчас насмехался над ним в открытую, то ли желая смутить парня, то ли разозлить. - Ребёнок, который хочет спасти мир, не может спасти своего друга, какая ирония. Ты так самонадеян, что позволил себе отказаться от моей силы, от власти, ты просто глуп, - Курама усмехнулся, обнажая ряд белых бритвенно-острых зубов. Наруто открыл глаза, в этот раз верхушки деревьев пропали, вместо этого перед лицом появилось весьма неприятное зрелище в облике Лиса. Своим выражением лисьей морды он нагонял чувство животного страха, оно ощущалось где-то на подкорке сознания, но Наруто никогда не поддавался ему. - Я не желаю больше спасать мир, Курама, - джинчуурики устало выдохнул. Его резко обдало затхлым дыханием из демонической пасти. - Чего же ты желаешь? Демон явно был заинтересован переменами в своём хозяине. Особенно после того, как ребёнок своими руками прикончил своих же соплеменников, словно животное, разрывая их на куски. Нет, Лис не мог, конечно, умалить свои заслуги, ведь частичка его личной ненависти к человеческому отродью все-таки повлияла на методы ведения боя Наруто в ту ночь. Демон был рад видеть страх человеческих созданий, он был рад кускам мяса и брызгам крови на стенах бывшего жилища джинчуурики. Но ещё более он был рад реакции самого джинчуурики на произошедшее. Никаких самобичеваний и гореваний. Пустой взгляд и чётко слаженные действия, словно он делал это всю жизнь: обтер руки о свою куртку, методично собрал самые необходимые вещи, он даже сменил одежду на тёмную, думая наперёд о том, как будет скрываться в тенях. Он не сделал ни шагу назад, предпочитая падать во тьму, и Курама понял, он не сможет завладеть душой мальчишки, но что-то раз и навсегда переломилось в сыне Четвертого. Что-то такое, отчего зверь облизал шершавым языком свои зубы и довольно оскалился. Пусть и так. Но будущее обещало быть интересным, поэтому демон решил наградить своего джинчуурики. В конце концов, кровавые глаза ребёнку подходят гораздо больше, негоже обладателю самого сильного биджу ходить ни с чем. И сейчас эти самые глаза всматривались в него, словно его собственные, с таким же узким зрачком, только ненависти в них не было, была усталость и что-то такое… А, люди называли это тоска. Лис был незнаком с таким чувством, но каждый раз, когда ребёнок говорил или думал об ублюдке, это чувство скользило в его глазах, словно ядовитая змея. Кураме никогда не нравился учиховский ублюдок, особенно он не нравился ему в момент, когда тот посмел появиться перед ним в сознании Наруто. Лис недовольно ударил тяжелым хвостом, воспоминания вызывали ярость и ненависть. Отчего этот ребёнок так печется о нём? Лису никогда этого не понять. В его сердце давно поселилась ненависть и чувство печали давно уже было позабыто. Край огненного уха дернулся, уловив обрывок фразы. - …не хочу больше ни о чем сожалеть, Курама, - Наруто сидел прямо перед ним, закинув руку на колено и поджав вторую ногу под себя, - я просто хочу найти путь к сердцу одного важного для меня человека и…, - голос блондина слегка снизился, - погрузиться с ним во тьму. Даже если мне придётся умереть для этого, я все равно не откажусь от своих слов. - Вот как. Лис прикрыл глаза. Ему не нравилась эта привязанность к ненавистному ублюдку, но перемены в характере своего джинчуурики он считал весьма благоприятными. Благоприятными для собственной шкуры, разумеется. Находится в безвольном слабаке было менее приятно. - Умереть я тебе не дам, сопляк. Все люди эгоистичные и ненавистные мне твари, но, если умрешь ты, умру и я, - Курама скрестил могучие лапы друг на друга и, положив на них свою голову, оскалился, - к тому же, у тебя нет того, что нужно для контроля моей силы. Ты всего лишь часть моей ненависти. Не больше. Наруто пожал плечами. - Возможно, но я не собираюсь тебя контролировать, Курама. Ужасный смех демона огненной волной раздался в призрачном помещении и тяжело осел внизу, словно пепел. - Не хочешь подчиниться мне и не хочешь подчинять значит, - Лис фыркнул, - что же тогда ты хочешь, человек? - Раньше я думал, что моих собственных убеждений и веры достаточно для того, чтобы изменить другого человека, - какая-то неведомая печаль тронула взгляд Наруто и тот отвел его. - Эгоистично было думать, что я могу понять всех, когда в итоге я обманывался так долго сам. Ты - демон-лис Курама, - джинчуурики улыбнулся, соломенные волосы упали на глаза. - Я не хочу менять тебя. Я собираюсь принять тебя таким, какой ты есть. Никто в этом мире не должен ломать себя в угоду чужому мнению, никто не должен быть несчастным, - Узумаки поднял глаза и взглянул в кровавую бездну глаз Лиса. - Ты был столько лет со мной, спасал и заживлял мои раны. Даже если ты делал это из своих личных побуждений, я всё равно благодарен тебе, Курама. Ведь ты тот, кто не врал мне с самого начала. Что-то дёрнулось в груди Девятихвостого. Звериный зрачок слегка подрагивал, а бездна его кровавых глаз заполнялась чем-то неизвестным. В следующий миг Узумаки выбросило из собственного сознания, и он вновь ощутил влагу земли в руках и прохладные капли дождя. Улыбка тронула его губы. Этот рыжий кусок меха смутился и выбросил его из своей обители, как это трогательно. Узумаки поднялся и на твёрдых ногах сделал несколько шагов. Необходимо найти укрытие на эту ночь. Спустя сутки скитаний в лесу, блондин набрёл на одинокую хижину. Старая и затерянная, она стояла посреди туманной поляны. Уставшего джинчуурики под хенге приютила старая женщина по имени Сумико. Она жила одна, без детей и мужа, и вот уже неделю Наруто составлял ей компанию, помогая по хозяйству в качестве платы. Ему нужно было время на обдумывание плана и составление маршрута черед Страну Горячих Источников прямо в Селение Звука. Благо, Госпожа Сумико была совершенно не против и наоборот радовалась, ведь теперь крыша старой хижины не протекала от постоянных дождей, а под потолком висели тушки диких птиц и зверей, выловленных блондином. Наруто просто нужен был перерыв, прежде, чем он сможет продолжить свой путь. Сегодня выдался насыщенный день и, сидя на лестнице у входа в дом, Наруто устремил свой взор на линию горизонта. Этот день уже догорал и солнце, не такое слепящее и обжигающее, сейчас грело своими лучами светлую кожу. Ещё немного и край яркого диска коснётся кромки горизонта и на эту местность сойдут сумерки. Сегодня ночью он покинет Страну Тумана и отправится на поиски Восточного Убежища Змеиного Саннина. "Выбора нет, Горное убежище и логово в Касагакуре мы уничтожили, Орочимару некуда деваться, но, куда они исчезли, Саске…" - глядя на закат, Наруто поморщился, он помнил тот взгляд Саске. Взгляд, который Учиха не отрывал от него вплоть до того, пока не растворился в воздухе. Он не давал покоя блондину, хотелось броситься вперед, подбежать, схватить за руку и не отпустить. Просто не дать уйти. До того, как Наруто переступил порог убежища в тот день, он верил во что угодно: в данное Сакуре обещание вернуть Саске, в желание защитить от Орочимару, в чувство дружбы, в желание помочь, во что угодно, пока на его плечо не упала лёгкая рука Саске, а угольные пряди не мазнули по щеке. Наверное, годы одиночества сказались на нем сильнее, чем он думал. Наверное, поэтому слёзы порезами обжигали его щеки, а пальцы впивались в каменную кладку, причиняя боль. Вновь не удержал. - Кажется, я заврался, даттебаё, - Узумаки почесал затылок и усмехнулся. Всё-таки жить становится проще, когда начинаешь понимать свои истинные эмоции и желания. Он ещё раз развернул на деревянном помосте карту и внимательно осмотрел намеченный маршрут. О Восточном Убежище Наруто узнал от Извращённого Отшельника перед тем, как тот ушел на свою миссию. Мысли о Джирайе отозвались какой-то глухой болью под рёбрами. С момента его ухода Наруто ни разу не вспоминал о деревне и о воспоминаниях, которые оставил там. Странное чувство безнадёги засело внутри него, потеснив Лиса, и не отпускало. Не было желания мстить, доказывать, говорить, вспоминать. Он просто хотел раствориться и исчезнуть, всё, что его держало, находилось там, в Селении Звука. Взглянув ещё раз на карту, парень прищурил зелёные глаза, отражавшие закат. Под хенге он выглядел как самый обычный непримечательный путник: каштановые волосы, собранные в хвост, самое непримечательное лицо, тёмно-зелёное хаори и высокие гэта. Всё это было любезно одолжено старушкой. Его собственная одежда была грязной, в крови и пыли, и подлежала немедленной чистке. - Маршрут через леса, подальше от торговых путей, возможность наткнуться на шиноби Листа минимальна, а выскочки Дайме даже если и наткнуться на меня, ничего не сделают. Осталась одна пробле… - Мальчик мой, ты же простынешь, пошли в дом, я как раз приготовила бобовые моти, - весь поток мыслей блондина был прерван старушкой Сумико. Та улыбалась из-за приоткрытой в дом двери и звала на ужин. - Аа, спасибо бабулька Сумико, уже иду. И правда, я засиделся, - блондин свернул карту и, поднявшись, почесал затылок. Ужин никто не отменял. Пройдя в дом, Узумаки уселся на скамью и мысленно улыбнулся. В доме было тепло. Мягкий свет светильника озарял деревянные стены жилища, легко скользил по предметам, оставляя за ними густые тени. Воздух пропитался вкусным запахом рисовых моти и вкусно манил. Чувство уюта и защищённости приняло джинчуурики в свои объятия. Будь у него семья, он чувствовал бы себя так же? Здесь он не джинчуурики Девятихвостого, не шиноби, не Наруто Узумаки. Здесь его не знают. Отчего-то внутри открылась вновь старая рана. Наруто теребил палочки между тонких пальцев. Старушка, закрыв дверь за собой, также подошла к столу. Достав чайные кубики, она начала их крошить и заваривать в кипятке, находящемся в тебуцине. - Бабулька, - тихо отозвался Наруто, аккуратно зажимая рисовый пирожок между палочек, - отчего ты живешь одна? Сумико улыбнулась, заваривая чай. Белый пар поднимался с разогретой посудины. - Муж мой скончался на войне ещё в молодости, детей у нас не было, не то время было, - старушка достала пару яноми и, обтерев их полотенцем, поставила на стол: белая глина маленьких чашек сверкала на свету. - И тебе ни разу не хотелось завести семью? У тебя уютный дом, бабулька, только здесь одиноко, - джинчуурики всматривался в ароматную струйку чая, которая уже встретилась с дном чашки и наполняла её до краев. - Нет, не хотелось. Того, кого любила, больше нет, а другого мне не надо, держи, - Сумико пододвинула горячую чашку к Наруто и тот благодарно кивнул. - Что тревожит тебя? Можешь рассказать дряблой старухе, болтать мне не с кем, а ты душу отведёшь, - старая женщина улыбнулась, - к тому же, я не хочу, чтобы гость покидал мой дом с камнем на душе. Наруто вскинул голову, неверующе глядя на женщину. Он ни слова не говорил о том, что намерен покинуть её обитель сегодня. Лёгкое чувство стыда промелькнуло внутри. - Извини, бабулька, - Наруто неловко почесал затылок. Старуха махнула рукой и рассмеялась. - Я одной ногой в могиле, сынок, рассказывай, не стесняйся. Наруто выдохнул, сжимая палочки в пальцах. Его взор был устремлен в стол. - Я и не знаю с чего начать, даттебаё… Знаешь, бабулька, я всё задавался вопросом о том, как это, иметь семью. Ведь я не помню, чтобы меня хоть раз встречало что-то иное, помимо стен и тишины. Я всегда с завистью смотрел на чужих детей и то, как их родители забирали их домой с площадки, а я… Я оставался позади. Меня всегда сторонились, не объяснив даже причину. Это, как если бы ты уже родился ненужным, так и свихнуться недалеко, но я всегда жил мечтой доказать всем, что я не пустое место. Пустая мечта. Она не вернёт мне семью, не вернёт годы, проведённые в одиночестве. Я никогда не узнаю, что значит семья. Есть вещи, утратив которые, уже невозможно вернуть обратно, а вернуть то, чего не было никогда и подавно. Старуха внимательно слушала парня, грея руки о горячую чашку. Голос паренька был пропитан безысходностью и глухой тоской, такой же тоской, которая была и в её сердце. - Ты прав. Нельзя вернуть то, чего не было. Но это можно обрести, - проницательный взгляд серых глаз старухи смотрел на Наруто. - Знаешь, дом — это не предметы, не хижина и не место, куда ты можешь вернуться. Дом – это чувство, семья – это чувство, самые сильные чувства нам дают люди. Найдя одного, но самого важного человека, ты сможешь обрести и дом, и семью в одном лице. И каждый раз возвращаясь к этому человеку ты будешь чувствовать тепло и уют, даже если место, в котором вы находитесь – ад. Старуха опустила погрустневший взгляд в чашку. Зелёная жидкость покачивалась, ударяясь о края. В этой ароматной глади она видела давно забытое, сокрытое, и такое близкое ей воспоминание. Наруто слушал, и каждое слово, произнесённое хриплым голосом, отпечатывалось в его душе. - Я потеряла свой дом давным-давно, и сама решила, что в новом не нуждаюсь. Не так страшно одиночество, как страшна измена самой себе. Теперь я просто жду своего часа, когда я наконец смогу вернуться, - Сумико наконец отпила ароматную жидкость из чашки и улыбнулась пареньку перед собой. - Но ты сможешь обрести свой дом и защитить его. Я вижу это так ясно, как вижу небо твоих глаз. Пальцы блондина дрогнули от последней фразы старухи. Его хенге настолько плохое? Быть того не может. И всё же… Грудь джинчуурики больно сжалась. Он смотрел на женщину перед собой и на краткий миг, один миг, вместо старухи он увидел молодую красивую девушку, её светлые волосы спускались вниз, улыбка украшала лицо, а серые глаза пылали жизнью. От неё веяло счастьем и теплом. Отчего-то на душе стало тоскливо. - Эй бабулька, ты чего. Не помирай раньше времени, - он усмехнулся, - я разберусь со своими делами и обязательно вернусь. Твоя хижина ненадежна, и вообще, работы вокруг куча. Так что не помирай. Сумико закряхтела, смеясь. - Я приготовила тебе еды в дорогу. И бинты с медикаментами упаковала в сумку, чувствуется мне, что дорога твоя опасна. Старуха встала и подол длинной, заношенной юкаты коснулся пола, когда она подошла к парню и, взяв его руку в свою, вложила в неё что-то. Шершавая поверхность прижалась к ладони Наруто, и тот ощутил прохладную плоскость. Джинчуурики раскрыл руку и взгляду открылась дощечка с красной росписью знаков. - Хочу оставить его тебе. Это тако, оберег, который всегда защищает владельца на пути к его дому. Оставь его себе, старой Сумико будет спокойнее, - она сжала руку Наруто. - С-спасибо, бабулька, - Узумаки улыбнулся, - я не потеряю его. Сумико удовлетворённо кивнула и отошла. - А теперь… Время собрать тебя в дорогу, сынок. И Наруто ответно кивнул. Сегодня он покинет это место. Но обязательно вернется.