falena bianca

      Кармилла разлепила веки, медленно зевая во что-то мягкое. Она резко осела, возмущённо смотря на подушку, в которую только что зевнула. У неё нет подушки. И пол не настолько мягкий. Пружинистый. Её резко охватил холод, от которого она поёжилась и снова устроилась лёжа на постели, поджимая к себе ноги. Так холодно было во времена отсутствия отопления в столице. В зимний период у некоторых на волосах даже виднелся иней.       Кармилла смотрела на деревянную дверь купальни, сильнее закутываясь в пуховом одеяле, пока дверь в покои Сесилиона не распахнулась. Достаточно тихо, в сравнении с тем, когда она была на ногах. По крайней мере, когда Сесилион об этом знал.       Несколько секунд было тихое молчание, пока Сесилион не заговорил: — Ты проснулась.       Кармилла всё ещё лежала в той же позе, боясь, что Сесилион сгонит её с кровати на холодный пол.       — Раздевайся.       Её глаза распахнулись и метнулись в сторону Сесилиона. Он снимал кожаные перчатки, а его волосы были аккуратно заплетены в хвост.       — Зачем?.. — её голос дрожал от холода, точно так же как и челюсть.       — Выполнять твою обязанность суррогата, — он твёрдо посмотрел на неё, расстегивая первые две пуговицы на рубашке.       Кармилла перевернулась на спину, сжимая пальцы на простыни, прежде чем замотать головой.       — Не надо… — Сесилион поставил колено на изножье кровати, а после навис над ней, прижимая к кровати. — Пожалуйста… Сесилион…       — Только ради выгоды называешь меня по имени? — его глаза медленно обходили черты её лица. — А я ведь любил тебя.       Её горло сковало от ужаса. Она издала звук, похожий на писк, прежде чем зажмуриться от боли, сжимающее глотку.       Сесилион на мгновение помедлил, сжимая челюсти, но всё же подцепил юбку платья пальцами и приподнял до бёдер.       — Нет! Отпусти меня! — прокричала Кармилла, пытаясь отпихнуть его от себя. — НЕТ!       Из её глаз брызнули слёзы.       Сесилион резко прислонил свою ладонь к её рту, злостно блеснул в глазами.       — Замолчи, — она сильнее замычала в его ладони, продолжая брыкаться. — Если ты сейчас будешь дальше пытаться вырваться, за нами будут смотреть. Я не думаю, что тебе будет приятно, когда будут смотреть на то, как я тебя трахаю.       Это уловка. Она понимала это, поэтому ещё сильнее стала вырываться из его рук. Сесилион лишь сильнее взверел, крепче прижимая её голову на матрас. У неё всё поплыло перед глазами.       — Ты совсем глупая? Я не шучу, Кармилла, — он выпустил её рот из своей ладони и прижал к себе. Кармилла наконец смогла выплакать и выкричать всё. — За нами действительно будут наблюдать, если ты добровольно не сделаешь это. Я не хочу, чтобы на тебя смотрели.       Кармилла сжала в кулаки его рубашку, прикрывая глаза и сдавленно всхлипнула. Сесилион сжал губы и виновато опустил брови, сдерживая болючий ком в горле. Он помедлил, прежде чем крепче прижать её к себе и уткнуться в белёсые волосы.       Они даже не знают, сколько просидели так, но прервал их стук в дверь.       — Сиди на месте и не двигайся, — тихо сказал Сесилион, прежде чем подойти к двери и раскрыть её настолько, чтобы можно было увидеть только его.       В дверях стояла Грейнис с опущенной головой.       — Что-то случилось? — холодный тон Сесилиона заставил Грейнис вздрогнуть и сжаться.       — Господин Фарамис хочет ещё раз встретиться с суррогатом, — тихо ответила Грейнис. — Желательно прямо сейчас, если вы не…       — Нет, мы ещё не начали. Но встретиться с ней я не дам, так и передай ему.       Грейнис коротко кивнула и быстро удалилась. Сесилион ещё стоял в дверях, опустив голову и судорожно выдыхая. Он прижал пальцы к переносице, пока другая рука с каждой секундой сильнее сжималась на двери. Он резко захлопнул её, ударяя по стене. Всё в комнате задрожало, и только сейчас Сесилион понял, что в комнате ещё и Кармилла. Он круто развернулся к ней с испуганным выражением лица. Она вся дрожала, сильнее вжимаясь руками в плечи. На её глазах стояли слёзы.       — Прости, — он быстро подошёл к кровати, сел на пружинистый матрас и обнял Кармиллу. — Прости, я не должен был…       Его голос дрогнул. Впервые за эти шесть лет.       — Ты… Сказал, что любил меня… — он отпрянул от неё, чтобы заглянуть в глаза. — Что сейчас?.. Почему ты…       В глазах Сесилиона блестнула нервозность, когда он нахмурился и прервал её, встав: — Неважно.       Быстро вышел из комнаты, захватив длинную мантию. Словно убегал от чего-то, чувствуя сильную потребность, но оно было запретным. Сладким, желанным, но запретным. Для её же безопасности.       Кармилла выдохнула, и казалось, что этот морозный воздух содрогнулся. Она обхватила себя руками, долго смотря на дверь. Комната казалась пустой. Настолько пустой, что клокочащее волнение в ребрах двинулось вверх к горлу. Ей нужно, чтобы Сесилион вошёл в комнату и просто был рядом. Казалось, он был её спасательным кругом. Она стала чаще дышать, метаясь глазами по комнате, пока в итоге не сжалась в комок, прижавшись к изголовью кровати.

***

      Она проснулась от того, что тепло резко ушло от её спины и матрас под весом прогнулся, и после встал в нормальное состояние.       Кармилла повернула голову назад. Сесилион тихо накидывал на свои плечи мантию и завязывал узелки. Он мельком посмотрел на неё. В темноте его глаза сверкнули недовольством.       — Ты должна спать.       — Ты разбудил меня, — она потёрла глаза тыльной стороной ладони. Сесилион всё ещё смотрел на неё. — Прости, мне не следовало засыпать на твоей постели… Я сейчас же уйду…       — Нет.       Кармилла остановилась, посмотрела на него.       — Ребёнок не должен быть в холоде.       Кармилла опешила. В голове был только звон от молота, которым её беспрерывно били в виски.       — Что?..       Сесилион промолчал, продолжая дальше одеваться.       — Что ты сделал?.. — она встала с постели, огибая угол и быстро преодолевая расстояние. — Скажи мне!       Он молчал, не смотря на неё. Опустил голову, делая шаг в сторону, чтобы обойти её, но она перегородила ему путь. На глазах Кармиллы проступили слёзы. Сесилион горько выдохнул.       — Мне приказали, — Сесилион посмотрел на неё и в его кроваво-красных глазах была только скорбь и боль. Ни холода, ни пустоты. — Я не хотел, но Фарамис смотрел за этим. Он заставил меня сделать это.       Кармилла сглотнула, отходя от него на шаг. Её челюсть задрожала, и грудь сдавило от боли. Внутри неё слова сдавливали голову в тиски: «Он тобой воспользовался. Он тебя изнасиловал.»       — Ты…       — Мне очень жаль.       — Тварь!       — Прости меня.       — Чудовище!       — Возможно, ты не беременна…       — Монстр!       Она выбежала из комнаты, совершенно не зная, куда она бежит, пока не врезалась в какую-то дверь, за которой скрылась. Прозвучал громкий удар по двери, пошатнувший всё находящееся в комнате. Потом ещё один и ещё один.       Кармилла держала спиной двери, пока не поняла, что не сдержит его удары и отбежала к столу, на котором чудным образом было всё, кроме каких-то острых предметов.       Двери распахнулись и в комнату вошёл Сесилион. Позади него, лязгая цепями, шагал Фарамис с разъярённым видом.       — Идиотка! Ты хоть понимаешь, что ставишь под угрозу нас всех?! — его старый, забитый химикатами голос прогремел на всю комнату.       Кармилла развернулась, уперевшись бедрами и ладонями в стол. Её грудь сжалась и челюсть дрогнула, прежде чем она зажмурилась от взмахнувшей над её головой руке алхимика. Прозвучал тихий шум, но удара не последовало. Кармилла открыла один глаз. Сесилион стоял рядом, крепко сжимая в своей ладони запястье Фарамиса. После чего грубо отпустил его руку, хватая Кармиллу и притягивая к себе за спину.       — Ах да, точно, — Фарамис расплылся в саркастичной улыбке. Он посмотрел на Кармиллу, переводя взгляд на Сесилиона. — В какое ты болото угодил, Сесилион. Смех и стыд.       — Я хотя бы не выбирал трухлявый призрак, — глаза Сесилиона потемнели от злобы. — Смотри, как бы на тебя не упал кусок гниющего мяса, пока ты её трахаешь.       Фарамис противно сжал губы и свёл брови к переносице. Его ноздри расширились.       Сесилион крепко сжал руку Кармиллы и повёл обратно в комнату, невзирая на пристальный взгляд Фарамиса.       В кромешной тьме, только рука Сесилиона была лучиком света, за которую Кармилла сильнее ухватилась, почти прижимаясь к ней.       — Как он…       Кармилла не успела договорить. Громкий хлопок двери за спиной заставил её вздрогнуть, а прожигающие яростью глаза Сесилиона будто жалили, впуская змеиный яд в кожу. Она сглотнула, вжала шею в плечи и тихо выдохнула. Она думала, что любой шорох, звук или движение нажмут на спусковой крючок и… конец. Очередной конец от обрезанного мотка ниток её жизни.       И только сейчас она поняла, что ничего не помнит. Смутные силуэты воспоминаний проскальзывают, точно так же как и лица рыцарей. Словно их размазали по холсту и отличить где глаза, а где нос, было невозможно. Будто пытались скрыть. Стереть.       Глаза Кармиллы раскрылись и она непроизвольно ахнула, от сдавившей лёгкие грудной клетки.       У принцессы Сильванны были светлые волосы.       Кармилла чувствовала, как её челюсть задрожала, а четкие границы лица Сесилиона поплыли. Она разрыдалась, чувствуя горящую внутри горечь от обиды и утраты. Потеряла абсолютно всё, как тогда, в ночь смерти отца.       Она помнит только его иссушенные пальцы, тянущиеся к ней. Тогда в голове были только ассоциации с мертвецом, желающим лишить её жизни, свободы.       Кармилла опустила голову, пытаясь прикрыть руками лицо, но от бессилия лишь сильнее заходится в плаче, хныча и кашляя от подступивших к глотке слезам.       Её нос уперся в плечо. Плечо Сесилиона. Пахнущее чем-то смутно знакомым ей.       Кармилла зажмурилась, зарываясь лицом в длинной мантии и закричала, безвольно сжимая руки в кулаки. Ей казалось, что этот крик слышали все, а в частности и Сесилион, будто он был отдельно от всей той боли, накрывшей Земли Рассвета.       Баланса давно не стало. Да его и вовсе не было, как всегда думала Кармилла.       Она продолжала кричать до жгучей боли в горле, до спертого дыхания, которое попало в жерло вулкана.       Внутри неё было ощущение, что она прорыдала все те шесть лет. Не плакала шесть лет, но даже если и давала слабину, всё же, она это забыла.       Она уже переходила на всхлипы, когда Сесилион смог заговорить: — Мне очень жаль. Прости, моя луна. Я никогда не хотел сделать тебе больно.       Пальцы Кармиллы застыли в мелкой дрожи.       — Что?..       — Я бы никогда не смог долго таить от тебя что-то.       Кармилла отпрянула от него, поднимая опухшие глаза. Сесилион смотрел на неё, виновато опустив брови.       С её щеки медленно тянулась дорожка слезы, обжигая своим холодом.       — Я… — хрипло начал говорить Сесилион, когда в дверь снова постучали.       Без разрешения, дверь со скрипом открылась. Резко развернувшись лицом к двери, закрыв собой Кармиллу, Сесилион нахмурился и его ноздри раздулись от раздражения. На пороге стояла Алиса, не менее раздражённая.       — Какого черта? — прорычал Сесилион, шагнув к Алисе. — Не учили манерам? Или гордость не позволяет?       — Я, в отличии от твоей подруги, знаю сколько времени, — она ткнула пальцем в его грудь, сжимая челюсти. — И то, что бегать по замку ей запрещено.       — Кто же знал, что у неё случится нервный срыв, когда узнает, что вы выдали приказ изнасиловать её, — Сесилион вышел за порог комнаты, захлопнув за собой дверь. — А если бы я не сделал этого, то точно мне бы не было хуже.       — Решил геройствовать? — Алиса ядовито улыбнулась, после чего гортанно засмеялась. — Ты же трус! Ты взял её в свою комнату, потому что боишься, что кому-то она станет интересной!       — Я могу привести то же самое, только с твоей манией удержать Дариуса на троне. Ты боишься потерять ту власть, которую имеешь. Потому что если не будет твоего принца, максимум, на кого тебя поставят, это советник Тамуза.       Алиса ухмыльнулась, шагнув к нему, при этом вильнув бедром.       — Ты слишком недооцениваешь мой потенциал, мышка, — она провела когтём по его груди. — Я могу в секунду разорвать на куски твою подружку, а так же тебя. И ты ничего не сможешь с этим сделать.       Сесилион сжал губы, чувствуя нарастающий огонь ярости внутри, который стал сдавливать его грудную клетку, мешая дышать. Его глаза потемнели.       — Разговор окончен, как я понимаю.       Сесилион развернулся спиной к Алисе и мигом открыл дверь, так же резко закрыв её. Его взгляд переместился к силуэту у окна. Кармилла смотрела сквозь решётку на ночной пейзаж, сжимая руками ржавые прутья. Её глаза метались в разные уголки окна, пытаясь буквально запомнить каждый миллиметр ужасной картины, а рот был приоткрыт, будто более прекрасного она никогда не видела. Сесилион хотел было сделать шаг к ней, но остановился. Нет. Он не хочет прерывать самый прекрасный момент для неё за эти несколько месяцев.       Через несколько минут, она отпустила прутья и, с опущенными ресницами, повернулась к нему. Ей понадобилось несколько мгновений переминания с ноги на ногу, чтобы слишком уверенно заговорить: — Как я понимаю, выходить за пределы комнаты мне запрещено…       Она подняла на него взгляд, нервно перебирая складки платья, более похожего на сорочку.       Сесилион сглотнул, несколько раз проморгавшись.       — Нет. Ты можешь ходить по этому крылу, — он сложил руки за спиной, опустив голову, словно дворецкий. — Я поговорю с Алисой и Фарамисом на счёт коротких прогулок по окрестностям. Не думаю, что это как-то плохо повлияет на тебя и…       — Ребёнка, которого возможно и нет. Да… Я помню.       Он поднял на неё удивлённый взгляд. В её глазах не стояли слёзы, не было грусти или той безысходности, с которой она раньше без перерывов боролась. Только опустошённость и больше ничего. Словно тот разговор за дверью навёл её на мысли, что ей ничего не поможет.       Кармилла повернула взгляд на стену, к которой были прибиты календарь и карта с цветными отметками. Она обвела взглядом календарь, слегка касаясь подушечками пальцев стены, тихо шагнув в сторону. Была ранняя осень, но по легкой пелене снега где-то вдалеке, явно уже наступала зима. Да и в комнате становилось не так тепло, тем более ночью.       Где-то сбоку загорелся жёлтый свет, к которому Кармилла тут же повернулась и приковала взгляд к непослушно танцующему огоньку свечи. Сесилион держал свечу за подставку, с которой медленно стекал воск, и поставил её на тумбу рядом с картой и календарём.       — Я не менял календарь уже очень давно, — он провёл пальцами по позолоченным узорам подставки, медленно опуская руку. — По возможности, я приобрету тебе его.       Кармилла нелепо повела головой, отворачиваясь от стенки и слегка пошатнулась, распахнув глаза, когда она почти врезалась в грудь Сесилиона. Он был достаточно близко, чтобы видеть поднимающуюся и опускающуюся грудину. Она стояла несколько секунд в ступоре, пока не махнула головой, от чего мелкие пряди волос выбились из пучка и осели на её вспотевшем лбу, и не проморгалась. Белые ресницы были похожи на снежинки.       — Нет необходимости, — будто говорила она себе, отворачивая голову в сторону, а после, огибая Сесилиона, поплелась в свой родной угол.       — Стой, — его слова, казалось, прогромыхали на всю комнату землятрясением, от чего Кармилла резко остановилась. Она стояла несколько секунд спиной к нему, пытаясь выровнять дыхание и унять ком в горле, стоящий с момента их второго разговора, после чего повернулась к нему и опустила голову. — Ты больше не будешь спать там.       — Так сказал Фарамис?       — Так сказал я, — шорох мятой ткани сбоку от неё заставил зажмуриться. — Иди сюда.       Кармилла подняла голову и перенесла затуманенный взгляд на постель. Рядом с левой частью постели, хоть и звучит глупо, но, косвенно, эта сторона теперь её, стоял Сесилион, держа в руках края одеяла. Кармилла всё ещё стояла на месте, пытаясь выкинуть из головы ту информацию, которой она не хотела владеть, и слёзы сами собой, при виде постели, скатились с её щёк. Слеза упала на пол тихим стуком, почти различимым с тем шумом, творящимся в её голове.       — Я… — она запнулась, сглатывая ком, но он всё равно встал на место. — Я не могу…       Сесилион выдохнул, потупив взгляд куда-то в сторону, прежде чем повернуть голову к постели. Он стащил подушку с кровати, сдёрнул простынь с матраса.       — Стой… — он остановился, повернув голову к Кармилле. — Не надо, я… на полу посплю.       — Мне тоже не приятно осознавать, что на этой простыни я изнасиловал лю-… — он запнулся, сглатывая и снова возвращая взгляд на постель. — Тебя. Поэтому, я всё равно сделаю это. Ты же не против поспать без простыни?       Сесилион снова повернул голову за спину, высматривая Кармиллу и её удивлённый взгляд. Он закатил глаза.       — Не смотри на меня так, будто я сделал что-то хорошее за всё это время.       — Прости…       Сесилион резко дернул простынь, окончательно вытаскивая её из матраса. Он скомкал её и подошёл к двери ванной. Открыл её и закинул ткань в корзину для белья.       Он повернул голову на Кармиллу, которая всё ещё стояла неподвижно, нервно перебирая заусенцы на пальцах, и, потянувшись к ней рукой, застыл. Как и она, приоткрыв глаза и рот. Её блестящие радужки, похожие на вино, слегка дрожали, а манящие черты лица вовсе вводили в ступор.       Она была самой красивой дамой во всей Империи, переплюнув всю знать на ступень выше её. А теперь она стала пешкой в войне, которая оставила собственные шрамы в душе. Она стала ещё сильней как физически, так и морально. Когда он впервые увидел её на поле боя, казалось, что она сможет сломать ему руку в одно мгновение. И сколько боли было в её глазах. Предательство любимого, смерть, стоящая у неё перед глазами каждый день, риск собственной жизни. Сесилион видел её шрамы по всему телу, и он точно был уверен, что это ещё не всё.       Приложив сначала кончики пальцев к её щеке, он отчётливо почувствовал, как током прошла дрожь по её телу, а челюсти сжались тисками, почти кроша зубы на мелкие частицы. Сесилион выдохнул, мягко нарисовав узор на её скуле, прежде чем поднять взгляд на ирисовые глаза.       — Я не хочу причинять тебе вреда… — его шёпот слишком нежно ласкал слух, от чего Кармилла лишь встрепенулась и отвела голову в сторону, дабы он убрал свои руки.       — Тогда не пытайся вернуть всё заново, — она снова повернула голову на него, бегая глазами по его печальному лицу. Сжала губы, начиная кипеть от злости. — Это выглядит низко, пошло, ужасно, грубо, грязно, — с каждым словом она переходила на шёпот, чувствуя как её горло содрагается. — Неискренне… Ты говоришь так, будто я готова просто всё забыть и начать то же самое. Ты не знаешь, что я чувствовала все эти шесть лет. Ты не знаешь, как я спаслась из Аберлина. Ты ничего обо мне не знаешь, — она обвела свой силуэт руками, чувствуя льющиеся слёзы. — Я — другая. А ты пытаешься вернуть всё, что я давно закопала где-то в памяти и не хочу это ворошить. Мне противно ощущать, что ты ведёшь себя так, будто всё так и надо! Ты думаешь, что я всё ещё тебя люблю? Нет, но ты был первым и последним мужчиной в моей жизни и мне очень хочется это исправить! Я хочу вернуться назад и не встретиться с тобой глазами! — Кармилла ткнула пальцем в его грудь. — Я хочу вернуться назад и не влюбиться в тебя как слепая дура! Я хочу вернуться назад и сразу увидеть, какой ты ублюдок на самом деле!       — Вот как? — Сесилион приподнял бровь и горько ухмыльнулся, опуская взгляд. Он вздохнул и снова посмотрел на неё. — Значит, со мной суррогатом ты не станешь.       — Да мне плевать на это!       — А мне нет! — он резко взверел, и в кромешной темноте, помимо свечи, горели его глаза. Красным, удушающим огнём. — Мне не плевать на твою безопасность, которую эти твари уж точно обеспечить тебе не смогут. Хочешь стать суррогатом Тамуза? Или Москова? Фарамиса? Не думаю, — он грубо схватил её за челюсть, притягивая к себе. Она чувствовала его горячее дыхание, но только сильнее напряглась, скривив губы. — Не смотря на свои прихоти, сейчас ты рабыня, которую используют для продолжения потомства. Но я слишком много позволяю тебе для такого статуса, не находишь? И именно поэтому, я прошу хоть немного отдачи, но, раз уж ты так хочешь, я сделаю так же, как и ты со мной.       Он грубо дернул её подбородок, от чего позвонки неприятно хрустнули и ноющая боль прошлась по шее, и вышел за порог комнаты, остановившись.       — Сегодня можешь спать на кровати, — он повернул голову в сторону, смотря на дверной косяк. — Утром ты должна будешь быть уже на своём месте.       Когда дверь захлопнулась за её спиной, Кармилла сухо смотрела вперёд, постепенно размывая картинку. Она закрыла нос двумя пальцами, чувствуя горящие от слёз глаза, после чего опустила руку, другой упираясь в талию и отвернула голову к окну, не пытаясь унять дрожь на губах. Возможно, у неё сейчас случится приступ. Она резко оказалась у решётчатого окна, хватаясь за прутья и оттягивая их, чтобы оторвать от окна, но после нескольких неудачных попыток, она ударила руками решётку, немо крича на голые деревья, в истерике всё ещё пытаясь вырвать прутья.       Она закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Иначе придёт Сесилион, а может, и того хуже, Алиса с Фарамисом. Предплечьем, она уперлась в стену, всё же не сдерживая всхлип, после которого последовал удар в стену. Доски неприятно треснули, расколовшись пополам.       Это так больно. Осознавать снова, что осталась одна в целом замке, окруженный только выгоревшими деревьями и демонами. И теперь у неё не было никого рядом.